Позже показался Олд Файерхэнд с хозяйкой дома, которая очень любезно приветствовала гостей. Она пояснила англичанину, что для него приготовлена отдельная комната, но тот сразу возразил, что не хочет иметь никаких преимуществ перед товарищами, ибо он теперь не кто иной, как вестмен! Новость порадовала остальных, которые выразили громкое и искреннее одобрение. Потом Олд Файерхэнд посоветовал друзьям обязательно поспать остаток ночи, чтобы завтра быть свежими, ибо на ферме достаточно слуг и пастухов, с которыми он сам займется необходимыми приготовлениями.
Тем временем лорд не мог оторвать от Файерхэнда своих удивленных круглых глаз, ибо тот совершенно неожиданно преобразился, сменив свое цивильное платье на охотничий костюм. Теперь он был одет в обшитые бахромой по обеим сторонам короткие легины, достигавшие лишь колен, заправленные в высокие, с отворотами, сапоги. На нем была жилетка из мягкой, добела выдубленной кожи косули и короткая охотничья куртка из оленьей кожи, поверх которой хорошо сидела плотная широкая накидка из кожи, снятой с брюха бизона. Его крепкие бедра стягивал широкий кожаный пояс, за который был заткнут маленький револьвер, а голову прикрывала широкополая шляпа из бобровой кожи со свисающим вниз хвостом, призванным, пожалуй, скорее защитить затылок вестмена от предательского удара сзади, нежели придать ему вид разухабистого авантюриста. Вокруг шеи на цепочке вместе с зубами серого медведя висела трубка мира с великолепно вылепленной из священной глины чашечкой. Все швы накидки были оторочены когтями гризли, а если учесть, что такой человек, как Олд Файерхэнд, никогда не носил чужих трофеев, то можно сделать вывод, как много этих ужасных зверей пало от его пуль и крепких рук. Когда Файерхэнд снова удалился вместе с хозяйкой, лорд обратился к своим соседям:
– Теперь я верю всему, что о нем говорят! Этот человек действительно великолепен!
– Да! – отозвался Дролл. – Вестмена не всегда можно оценить по одной фигуре, ибо большее значение имеет душа! Не всегда такие великаны обладают большим мужеством, хотя у него, конечно, с этим все в порядке. Олд Шеттерхэнд не так широк и высок, а Виннету, апач, еще меньше похож на исполина, но они оба не уступят ему ни в чем!
– И в физической силе тоже?
– Да. Я сам видел, как Олд Шеттерхэнд одной рукой несколько раз мог встряхнуть крепкого мустанга, да так, что у того ноги отрывались от земли. Кто знает, сможет ли так сделать Олд Файерхэнд? Мышцы настоящего вестмена постепенно становятся как железо, а сухожилия как сталь, даже если он внешне и не похож на Геракла!
– Так значит, и вы из стали и железа, мистер Дролл?
В голосе лорда послышалась усмешка, но Дролл приветливо улыбнулся:
– Вы хотите в этом убедиться?
– Да, очень хочу.
– Кажется, вы сомневаетесь?
– Разумеется! Тетка – и стальные мышцы! Давайте поспорим?
– О чем и на что?
– Кто сильнее, я или вы? – по-детски распалился лорд. – Почему бы и нет?
Наконец-то англичанин нашел того, кто готов был с ним поспорить! Он радостно вскочил и воскликнул:
– Но, Тетка Дролл, я укладывал тех, кому пришлось бы нагибаться, чтобы только заметить вас! Вы действительно решитесь?
– Разумеется.
– Спорим на пять долларов!
– Well!
– Я вам их даю в кредит.
– Благодарю! Дролл не берет в долг.
– Так у вас есть деньги?
– На ваш век хватит, сэр!
– Даже десять долларов?
– Даже десять.
– Или двадцать?
– Почему нет!
– Тогда пятьдесят? – оживился лорд.
– Согласен! Но не больше, ибо не хочу оставить вас без денег, сэр!
– Что? Как? Лишить лорда Кастлпула его денег? Вы в своем уме, Тетка? Закончим с деньгами! Вот пятьдесят долларов!
Он выдвинул вперед висевшую сзади на ремне сумку, вытащил оттуда десять пятидолларовых банкнот и положил их на стол. Дролл сунул руку в рукав своего спального халата и выставил мешочек на обозрение. Открыв его, он показал лорду, что тот наполнен золотыми самородками величиной с лесной орех. Положив пять из них на стол, Дролл быстро спрятал мешочек обратно и сказал:
– У вас лишь бумажки, милорд! Хм! Тетка Дролл имеет дело только с настоящим золотом! Самородков здесь больше, чем на пятьдесят долларов. А теперь можно начать, но как?
– Сначала вы покажете мне, как это делается, потом я, а затем поменяемся.
– Нет, я лишь "тетка", а вы лорд! Так что слово за вами.
– Хорошо! Стойте крепко и напрягите мышцы; я подниму вас на стол!
– Попытка – не пытка…
Дролл расставил ноги, а лорд схватил его крепко за пояс и попробовал поднять, но ноги Тетки ни на дюйм не оторвались от пола комнаты, словно Дролл был врыт в землю. Англичанин попробовал еще несколько раз и в конце концов должен был признать, что не в состоянии выполнить задуманное, хотя и утешил себя словами:
– Я вас не поднял, но и вам не удастся проделать это со мной!
– Увидим! – рассмеялся Дролл, уставившись в потолок, в котором прямо над их столом торчал железный крюк для лампы. Те, кто перехватил этот взгляд и знал весельчака, действительно обладавшего необычайной физической силой, украдкой улыбнулись.
– Ну, вперед! – произнес ничего не подозревающий лорд.
– Значит, только на стол? – уточнил Дролл.
– А вы хотите поднять меня выше?
– Насколько можно. Осторожно, сэр!
Несмотря на свой балахон, Дролл одним прыжком вскочил на стол и схватил англичанина под мышки. Тот взлетел вверх над столом так быстро, что не успел понять, как это произошло, а мгновение спустя уже висел под потолком прицепленный поясным ремнем за крюк. Дролл спрыгнул вниз и с улыбкой спросил:
– Ну, вы вверху, сэр?
– О Господи! О горе мне! Снимите меня вниз, снимите! Если крюк ослабнет, я сверну шею! – взмолился англичанин, дергая руками и ногами, не чувствуя опоры.
– Скажите лишь, кто выиграл?
– Вы, конечно, вы!
– Ну, что, будем продолжать спор?
– Я освобождаю вас. Снимите меня вниз! Быстрее, быстрее!
Под оглушительный хохот присутствующих Дролл снова залез на стол, с которого, конечно, предварительно была убрана посуда, взял англичанина двумя руками за ремень, приподнял немного, чтобы ремень слез с крюка, затем опустил, поставив на стол рядом с собой, а потом и на пол. Спрыгнув вниз, Дролл положил ему руку на плечо и спросил:
– Ну, сэр, как вам нравится "тетка"?
– Очень-очень нравится! – ответил лорд, не отрывая глаз от того места, где он только что висел.
– Тогда в мешок эти старые бумажки!
Дролл спрятал банкноты и самородки в мешочек и продолжил с усмешкой:
– Прошу вас, милорд, если у вас еще когда-нибудь появится желание поспорить, смело обращайтесь ко мне! Я всегда к вашим услугам!
Он снова расставил на столе тарелки, бутылки и стаканы, ловя на себе уважительные взгляды. Лорд же отошел в сторону, осматривая свои руки, ноги и ремни, проверяя, все ли на месте, а когда увидел, что все в порядке, подал Тетке руку, неожиданно рассмеялся и с удовлетворением произнес:
– Прелестное пари! Не так ли? Все же отличные парни, эти вестмены! Надо только учтиво обходиться с ними!
– Ну, я думаю, что лишь в том случае, если и с вами учтивы, сэр!
– Тоже правильно! Вы действительно сильны, а значит, у меня есть все основания предположить, что вы наверняка родом из Старой Англии?
– О нет, сэр. Я немец, – ответил Дролл скромно.
– Немец? Ну тогда, конечно, из Померании?
– Не угадали! Тамошние цветочки выше и шире меня. Я из Альтенбурга.
– Хм! Маленькое гнездышко!
– Немецкое герцогство, сэр! Там готовят отличный козий сыр.
– Не слышал.
– Очень жаль!
– Вы великолепный парень, Дролл, и мне интересны. Но ведь вестменом вы были не всегда? Или в Альтенбурге тоже есть трапперы?
– В мое время не было, хотя сейчас, может быть, и появились.
– Кем был ваш отец и почему вы переехали в Соединенные Штаты?
– Лордом мой отец не был, он был куда важнее!
– Черт возьми, это невозможно!
– Вы только лорд и, вероятно, ничего больше. Мой же отец научился многим занятиям!
– Ну, каким же? – не понимал англичанин, ожидающий услышать очень занимательную историю жизни.
– Он приглашал на свадьбы, крестины и погребения, был звонарем, работал церковным служкой, могильщиком, кельнером, точильщиком кос, садовым сторожем и наряду с тем являлся фельдфебелем гражданской гвардии. Этого мало?
– Well, более чем достаточно!
– Верно, а если бы я хотел сказать короче – он был просто отличным парнем!
– Он умер?
– Очень давно. У меня не осталось родных.
– И вы от тоски перебрались за океан?
– Не от тоски. Мой диалект подвел меня.
– Ваш диалект? Разве это возможно?
– Чтобы понять, вы должны быть немцем или, по меньшей мере, говорить по-немецки. Считается, что каждый человек носит в себе две сути – ангела и дьявола. Так вот, мой дьявол – альтенбургский диалект! Он гнал меня на родине из одного дома в другой, от одной улицы к другой, с одного места на другое и в конце концов загнал за океан. Здесь говорят по-английски, и лишь поэтому мой сатана перестал меня преследовать. Я тоскую по родине, у меня даже скопились средства, чтобы надолго обрести там покой, но, к сожалению, не могу, ибо стоит мне только высадиться на сушу, как в Гамбурге или Бремерхафене этот дьявол тотчас набросится на меня!
– Я не понимаю.
– Но я понимаю, – вмешался Черный Том. – Наш Дролл говорит на таком ужасном немецком, что на другой стороне океана никто его не поймет.
– Тогда он должен выучить его лучше!
– Ничего не выйдет! Со всех сторон ему вдалбливали правильное произношение, но все напрасно – это лишь больше сбивало его с толку. Давайте поговорим о другом; он не любит эту тему!
Тем временем снова вернулся Олд Файерхэнд, настоятельно обратив внимание еще раз, что неплохо бы поспать, ибо уже с раннего утра придется стоять на ногах. Люди повиновались с похвальной готовностью и отправились в другое помещение, внутри которого стояли лежаки, представляющие собой деревянные рамы с натянутой на них прочной кожей, которые служили обслуге фермы как гамаками, так и постелью. Для удобства каждому гостю выдали мягкие подстилки и покрывала, и неприхотливые люди, имевшие по западным меркам поистине роскошные покои, забылись крепким сном.
Глава седьмая
В БОРЬБЕ ЗА ФЕРМУ БАТЛЕРА
Защитников фермы разбудили ранним утром. Летний день обещал быть теплым, даже жарким, и в приветливом утреннем свете еще вчера казавшееся таким мрачным здание сегодня выглядело совсем иначе. Построенный из кирпича и оборудованный для многих жильцов двухэтажный дом с плоской крышей оказался очень длинным и широким. Окна были достаточно высокие, но все же такие узкие, что человеку вряд ли удалось бы протиснуться внутрь. Предосторожность в этой местности, где частенько орудовали разбойничьи шайки индейцев, не была лишена здравого смысла. В тех местах довольно часто случается или, по меньшей мере, случалось, что жителям одиноких домов или ферм, расположенных вдали от соседей, приходилось обороняться от всякого сброда.
Большой обширный двор, который окружала снабженная бойницами стена из прочного адобес, также казался очень удобным для защиты от нападения. Вдоль стен между амбразурами располагались широкие деревянные подставки, на которые можно было подняться и при необходимости вести огонь через стену.
Недалеко от фермы шумела река, брод через которую позволил вчера ночью Олд Файерхэнду и его друзьям добраться сюда. Со стены брод хорошо простреливался ружейными пулями и еще ночью по приказу охотника был заставлен непроходимыми заграждениями. Олд Файерхэнд решил соблюсти все необходимые меры предосторожности и приказал отогнать стадо Батлера на пастбище ближайшего соседа, что тоже было проделано до наступления утра. Кроме того, Файерхэнд выслал посланца в район Форт-Доджа, с целью предупредить обоих братьев Батлеров о грозящей опасности, если те уже находились на пути домой – нельзя было допустить, чтобы они попали в руки трампов.
Олд Файерхэнд вывел своих спутников на крышу дома, откуда открывался широкий обзор: с востока и севера тянулась волнистая травянистая прерия, с юга и запада – широкие и ухоженные поля, засеянные маисом и другими культурами.
– Когда можно ждать индейцев? – уточнил Дролл.
– Судя по расчетам вождя, они могут скоро заявиться, – ответил Файерхэнд.
– Не думаю. Эти краснокожие должны сначала собраться, возможно, даже издалека, а к тому же, они никогда не ступят на тропу войны до того, как исполнят свои старые обряды! Хорошо, если они к полудню появятся здесь, а тем временем трампы могут быть уже рядом. Я не слишком доверяю шайенам и арапахо.
– Я тоже, – согласился Билл. – Эти племена немногочисленны и давно не держали в руках боевых топоров. На них нечего полагаться, а других сильных соседей у нас нет, так что надо готовиться к долгой осаде.
– Этого не стоит опасаться, ибо в погребах большие запасы, – заметил Олд Файерхэнд.
– А вода – это же самое главное! – снова вмешался Дролл. – Если трампы станут у стен, мы не сможем спуститься к реке и набрать воды.
– Это и не нужно. В одном из погребов есть колодец, из которого берут питьевую воду, а для животных подойдет канал.
– Разве здесь есть канал?
– Да. Здесь все подготовлено на случай войны. Может быть, вы заметили, что за домом есть деревянный люк? Так вот, если его открыть, можно увидеть лестницу, ведущую к покрытому сводом подземному каналу, который где-то снаружи связан с рекой.
– Он глубокий?
– В человеческий рост. Воды там по грудь.
– А он выходит прямо в реку?
– Нет! Враг не сможет его заметить, ибо то место на берегу густо заросло кустами и вьющимися растениями.
Собственно говоря, Дролл не связывал никаких четких планов с этим каналом, чтобы была причина так подробно о нем осведомляться, но позже эти знания оказались как нельзя кстати.
Хозяйка дома вместе с Олд Файерхэндом всю ночь провела в заботах и лишь с наступлением дня удалилась в свои покои; она даже не успела переговорить с гостями, но тем грех было жаловаться, ибо о них хорошо позаботились. Столы, лавки, стулья, на которых вчера сидели люди, теперь вытащили во двор – было решено завтракать на свежем воздухе. Потом из дома вынесли все имеющиеся запасы оружия и амуницию с целью проверить их пригодность.
Позже Олд Файерхэнд вместе с госпожой Батлер сидел на смотровой площадке дома и с нетерпением поглядывал на юг, откуда должны были появиться индейцы. Наконец, полдень миновал, и вдали показался длинный ряд пеших краснокожих воинов, идущих гусиным маршем – это были ожидаемые всеми индейцы с гордо восседавшим на своем жеребце Добрым Солнцем во главе.
Когда они неторопливо проходили через ворота, Олд Файерхэнд насчитал более двухсот человек, но, к сожалению, действительно хорошо вооруженных среди них было очень немного. Большинство индейцев вообще не имели коней, а те, у кого они были, отказались взять их с собой, готовые скорее положить себя, чем дать погибнуть своим животным. Впрочем, для защиты хорошо укрепленной фермы не нужны были всадники.
Олд Файерхэнд разделил в прошлом очень гордых, а теперь потерявших былой пыл краснокожих на две группы: первая должна была остаться на ферме, а вторая, под предводительством вождя осэджей – отправиться к границе пастбища ближайшего соседа, куда раньше перегнали скот. У этих людей была задача предупредить возможное нападение трампов с той стороны. Чтобы обострить внимание и поднять боевой дух в рядах этого не очень организованного воинства, за каждого убитого трампа Олд Файерхэнд пообещал награду, после чего вождь увел свой отряд.
Таким образом, за стенами фермы находились теперь чуть больше сотни индейцев, двадцать рафтеров и охотники. Против огромной орды трампов это было, конечно, не густо, но один вестмен или рафтер стоил нескольких бродяг; не надо было также сбрасывать со счетов крепкие стены и дом. Какие-либо особые приказы никто пока не отдавал: с какой стороны будет совершено нападение трампов, точно сказать было нельзя.
Теперь ничего другого не оставалось, как только спокойно ждать их появления. Стоит отметить и то, что миссис Батлер смотрела опасности в лицо с достаточным спокойствием. Ей, женщине, не пришло и в голову утомлять своих людей стонами и вздохами. Наоборот, она собрала их вокруг себя и за верность и мужество пообещала не забыть их заслуг. Их было около двадцати слуг, которые понимали толк в оружии и на которых Олд Файерхэнд мог смело положиться.
Когда все приготовления были закончены, Олд Файерхэнд снова вышел на смотровую площадку с хозяйкой и англичанином. Он держал в руке огромную подзорную трубу лорда и старательно изучал окрестности с той стороны, откуда вероятнее всего должны были появиться трампы. После долгих напряженных стараний ему все же удалось обнаружить место, где сгрудились в кучу люди и животные, которых невооруженным глазом увидеть было просто нельзя. Ими оказались, конечно, трампы. Вскоре от них отделились три фигуры и двинулись в направлении фермы; люди шли пешком. Сняв одежду, посланцы сразу переплыли реку, не удосужившись осмотреть брод, словно не знали, что он существует, а на самом деле просто не подозревали, что он непроходим. Им нужно было сыграть роль несведущих чужаков.
– Так, высылают разведчиков! – заметил Олд Файерхэнд. – Возможно, они так дерзки, что потребуют их впустить.
– Это была бы смелость, о присутствии которой у этих людей я и не подозревал, – заметил лорд.
– Почему нет? Они послали трех негодяев из тех, кто раньше не был с Полковником и которых здесь никто не знает. Они войдут внутрь под каким-нибудь предлогом. Кто бы им мог отказать? Спустимся вниз на верхний этаж, чтобы они нас не видели на крыше. Сможем наблюдать за ними и через окно.
Кони вчера прибывших находились за домом, так что заметить их посланцы не могли. Все защитники фермы также поспешили укрыться, чтобы трое трампов, если они войдут во двор, убедились, что на ферме нет достаточной охраны.
Они медленно подошли поближе, и Одд Файерхэнд заметил, что один из трампов поднял другого, чтобы через окно бойницы осмотреть двор. Он тотчас отдал еще несколько распоряжений, которые счел необходимыми, потом быстро спустился вниз. В тот момент, когда зазвенел колокол, охотник подошел к воротам и спросил, что нужно.
– Фермер дома? – откликнулся чей-то голос.
– Нет, он уехал, – ответил вестмен.
– Мы ищем работу. Вам не нужны пастухи или слуги?
– Нет!
– Тогда мы хотели бы хоть перекусить с дороги. Мы идем издалека и очень голодны. Прошу, впустите нас!
Это было сказано очень жалостливым тоном. На всем Западе не найдется фермера, который бы прогнал голодного. У всех первобытных народов и везде, где нет отелей и гостиниц, этот недостаток компенсируется неписаными законами гостеприимства; так же обстоят дела и на Диком Западе. Отказ был бы не только жестокостью по отношению к нуждающемуся, но и позором для фермы, а скорее, для ее владельца.