Тут же последовали обычные в подобных ситуациях вопросы и ответы, а потом, когда Чарой справился о причинах, вынудивших писаря бежать из Кинсли, прибывший рассказал очень жалостливую историю, которая подходила под содержание письма, но которую, однако, он полностью выдумал сам. Инженер выслушал внимательно и заметил:
– История очень печальна, примите мое глубокое сочувствие. Как я вижу из письма, за вас поручился Нортон, а потому его просьбу о вашем устройстве я не могу не удовлетворить. Хотя у меня есть писарь, мне уже давно требуется человек, под чье перо я мог бы доверить дела конфиденциальные и достаточно важные. Как вы думаете, могу я попробовать вас в этом деле?
– Сэр, – с удовлетворением произнес мнимый Галлер, – давайте попробуем! Я убежден, что вы будете довольны мной.
– Well, попробуем. О жалованье мы пока говорить не будем – я должен с вами познакомиться, а через несколько дней решим этот вопрос. Чем исправнее будете работать и исполнять поручения, тем выше будет оплата, но вы понимаете, что это будет особая служба, которая потребует некоторых ограничений. Сейчас я очень занят. Освойтесь в округе и возвращайтесь к пяти часам. К этому времени я подыщу вам первую работу. Будете жить у меня в доме и есть за моим столом, но придется подчиняться порядку, который здесь установлен. Я не хочу, чтобы вы поддерживали отношения с рядовыми рабочими, и учтите, что ровно в десять все двери дома закрываются.
– Это мне подходит, сэр, ибо я и раньше жил по схожим законам, – уверил трамп, который полностью был удовлетворен. – Только одна просьба, которая касается моего спутника. Может быть, и ему найдется какое-нибудь дело?
– Какое дело?
– Любое, – отозвался скромно другой трамп. – Я был бы рад заняться любой работой.
– Как вас зовут?
– Фоллер. Я встретил мастера Галлера в пути и присоединился к нему, когда узнал, что здесь на железной дороге можно найти работу.
– Галлер и Фоллер – странное сходство имен! Надеюсь, вы и в прилежании тоже похожи. Чем же вы занимались раньше, мистер Фоллер?
– Долгое время был ковбоем на ферме, там, в Лас-Анимасе. Жизнь казалась мне совсем пустой, но так не могло долго продолжаться, и я ушел. Вдобавок ко всему, в последние дни я поссорился с другим парнем, этаким грубияном, который ранил меня ножом в руку. Рана еще не совсем зажила, но, надеюсь, через два-три дня смогу выполнять ту работу, какую вы пожелаете мне дать.
– Ну, работу сможете получить в любой момент. Оставайтесь все же здесь и лечите руку, а когда будете здоровы, известите. Сейчас можете идти.
Пришельцы покинули контору. Когда они снаружи проходили мимо открытого окна комнаты, где находился Олд Файерхэнд, тот услышал приглушенный голос одного из них:
– Все в порядке! Если бы все закончилось так, как началось!
В этот момент инженер вошел к Олд Файерхэнду.
– Вы были совершенно правы, сэр! – воскликнул он. – Этот Фоллер сам позаботился о том, чтобы не нуждаться в работе и иметь время сходить к Хвосту Орла. Он перевязал себе руку.
– Разумеется, он совершенно здоров. А зачем вы отправили писаря до пяти часов?
– Чтобы потом занять его до самого сна, а если бы мы сидели тут с ним весь день, это утомило бы его и меня и, пожалуй, бросилось бы ему в глаза.
– Верно. Но с пяти до десяти останутся целых пять часов, и не так-то легко будет помешать ему встретиться с другим.
Итак, первая часть приготовлений была закончена. Ко второй части следовало приступать только после разговора разведчиков, а до него оставалось много времени, которое Олд Файерхэнд, не желавший показываться на глаза, использовал для сна. Когда он проснулся, было уже темно, и негр принес ему ужин. Голова была тяжелая, поэтому Файерхэнд встал и немного размялся. Ровно в десять вошел инженер и поведал о том, что писарь давно уже съел ужин и теперь удалился в свою комнату, находившуюся, как и договаривались, на верхнем этаже.
Олд Файерхэнд медленно поднялся наверх, откинул прямоугольную крышку чердака и вылез на плоскую крышу. Оказавшись на свежем воздухе, он лег и тихо пополз к краю, туда, где под крышей, как он осведомился, располагалось нужное ему окно. Было так темно, что он рисковал свалиться вниз, но все же преодолел расстояние и оказался так близко к своей цели, что мог даже коснуться окна рукой.
Он спокойно лежал и ждал, пока не услышал, как внизу хлопнула дверь. Послышались шаги к окну, и полоса света вдруг резко упала на участок земли под вторым этажом. Крыша состояла из тонкого слоя досок, с прибитыми к ним сверху листами цинковой жести. Шаги могли принадлежать и писарю, поэтому надлежало быть предельно осторожным и не греметь жестью.
Теперь охотник напряг все свое зрение, словно старался просверлить ночную мглу, и не напрасно. От напряжения в его голове остался лишь шум сверчка, стрекотавшего где-то в кустах, но все-таки он заметил, как внизу, вблизи освещенного участка, появилась чья-то тень.
– Осел! – послышался тихий, но гневный шепот. – Погаси лампу – свет падает прямо на меня!
– Ты сам идиот! – прозвучало в ответ. – Зачем пришел так рано! В доме еще не спят. Приходи через час.
– Ладно, но скажи прежде, есть ли новости?
– Еще какие!
– Хорошие?
– Отличные! Все гораздо лучше, чем мы полагали! А теперь иди, тебя могут заметить.
Окно закрылось, а фигура исчезла. Теперь Олд Файерхэнду предстояло в томительном ожидании проторчать на крыше как минимум час, да еще и без движений! Но ему это не стоило нечеловеческих усилий: вестмен привык к любым тяготам западной жизни.
Время шло страшно медленно. Внизу, в домах и хижинах, еще горел свет, а здесь, наверху, у инженера, все было в глубокой тьме. Когда прошел час, охотнику показалось, что прошла ночь. Неожиданно он услышал, что окно вновь открылось, но лампа уже не горела. Писарь ждал своего товарища. Вскоре послышался хруст земли под тяжестью ног.
– Фоллер! – шепнул из окна писарь.
– Да, – откликнулся его напарник.
– Где ты? Не вижу.
– Прямо под твоим окном, у стены.
– В доме везде темно?
– Да. Я обошел его два раза – все спят. Так что скажешь?
– Что со здешней кассой ничего не выйдет. Деньги тут выдают каждые четырнадцать дней, а вчера как раз был день выплаты. Нам придется ждать две недели, а это невозможно. В кассе нет и трехсот долларов – игра не стоит свеч!
– И это ты называешь отличной новостью? Что скажет Полковник, идиот!
– Молчи! Со здешней кассой не пройдет, но завтра ночью пройдет поезд с сорока тысячами долларов.
– Бред!
– Это правда! Я убедился своими собственными глазами! Поезд едет из Канзас-Сити и направляется в Кит-Карсон, где эти деньги пойдут на прокладку новой ветки железной дороги.
– Ты это точно знаешь?
– Да. Я читал письмо и депешу. Этот глупый инженер доверяет мне, прямо как самому себе.
– Так и что? Поезд лишь проедет здесь!
– Глупец! Он будет стоять ночью целых пять минут!
– Черт возьми!
– И я и ты будем на этом паровозе.
– Дьявол! Да ты бредишь!
– И не думал! Поезд этот должен принять в Карлайле специальный служащий. Когда состав проедет здесь, он будет сидеть на паровозе, а потом сопроводит поезд аж до Уоллеса, чтобы сдать там под охрану военных.
– Этим служащим, похоже, хочешь стать ты?
– Да. И ты должен быть со мной, точнее, можешь быть.
– Зачем?
– Инженер выделил мне завтра целый день, чтобы я вместе с ним подыскал помощника, который бы поехал со мной, а когда я спросил, кого бы он предложил, он ответил, что не будет давать мне специальных указаний, ибо полагается на мой выбор. Разумеется, я выберу тебя.
– Что-то слишком много доверия – все это очень подозрительно! Все ли тут чисто?
– Собственно, я тоже сомневался. Но теперь я знаю, что он давно нуждался в доверенном лице, но никогда такового не имел. Великолепное рекомендательное письмо сыграло здесь, естественно, решающую роль! К тому же, мне не кажется подобное доверие очень удивительным, ибо есть здесь свое "но".
– Так! Какое же?
– Задание вовсе не безопасно.
– Ну, ты меня успокоил, – съязвил Фоллер. – Так в чем дело? Колея кое-как проложена?
– Нет, хотя рельсы проложены временно, как я узнал об этом из книг и планов. Дело в другом! Ты можешь себе представить, что на всей этой большой новой дороге нет достаточно испытанных служащих! Тут много машинистов, которым не доверяют, а в кочегары нанимаются люди, чье прошлое весьма сомнительно. Так вот, поезд, который везет почти полмиллиона долларов, управляется машинистом и кочегаром. Если эти парни поедут одни, то спокойно смогут остановить состав где-нибудь на линии и смыться вместе с деньгами. Потому этот поезд необходимо сопровождать, а так как их двое, мне тоже нужен помощник. Сообразил? Это что-то наподобие полицейского поста! У каждого в кармане будет заряженный револьвер, чтобы при случае поговорить с машинистом или кочегаром, если те что замыслят, либо защититься от грабителей.
– Послушай, это же комедия! Мы – и охранять деньги! Да мы сами вынудим парней остановиться где-нибудь в пути, а там ищи-свищи!
– Нет, так не пройдет. Кроме машиниста и кочегара, будут еще начальник состава и служащий кассы из Канзас-Сити, который повезет деньги с собой в чемодане. Оба они хорошо вооружены. Если даже нам удастся вынудить машиниста остановить состав, эти двое сразу заподозрят неладное и попытаются влепить нам порцию свинца. Мы должны забрать деньги другим способом – нужно напасть на поезд превосходящими силами в таком месте, где этого никто не ожидает, а именно – здесь.
– Ты думаешь, это удастся?
– Конечно! Нет никаких сомнений, и ни один волос не упадет с наших голов! Если бы я в этом не был убежден, я не посылал бы тебя сейчас к Полковнику.
– Но я не смогу ехать в такой темноте – я же не знаю округу.
– Тогда жди до утра, но это крайний срок, ибо до полудня у меня должен быть ответ. Пришпорь покрепче коня и выжми из него все силы!
– А что я должен сказать?
– Все, что от меня услышишь. Поезд прибудет сюда ровно в три ночи. Мы вдвоем уже будем на паровозе, ибо сядем на него еще в Карлайле, а как только он остановится, возьмем на себя машиниста и кочегара. При необходимости пристрелим их. Полковник с нашими должен стоять у дороги наготове и тотчас подняться в вагоны. При таком перевесе сил трое или четверо служащих железной дороги, с которыми мы будем иметь дело, да кто-нибудь из рабочих, кому не спится, не успеют и сообразить, в чем дело.
– Хм, план неплохой, а сумма чертовски велика! Если каждый получит равную долю, на человека выпадет по две тысячи долларов! Надеюсь, Полковник согласится с твоим раскладом.
– Было бы безумием отказаться от него. Скажи ему, что я сам возьмусь за дело, если он не решится. Риск, конечно, большой, но и сумма при удаче гигантская!
– Не беспокойся! Я тоже не хочу упускать такую великолепную возможность, а потому позабочусь, чтобы у Полковника не возникло никаких сомнений! Я принесу тебе его согласие. Вот только как я дам тебе знать?
– Это, конечно, щекотливый вопрос. Мы должны отказаться от всего, что может вызвать подозрение, поэтому надо избежать личной встречи. Ты должен сообщить мне письмом.
– А это не бросится в глаза? Если я пошлю тебе кого-нибудь…
– Кто сказал об этом? – перебил писарь. – Не наделай глупостей! Я не уверен, удастся ли мне одному выйти из дома, поэтому ты напишешь мне, а записку спрячешь где-нибудь рядом.
– А где?
– Хм! Нужно найти место, к которому мне удастся пройти незамеченным и чтобы это не занимало много времени. Я уже знаю, что в первой половине дня буду занят – мне придется заполнять платежные ведомости, как сказал инженер. Я попытаюсь выкроить время, чтобы хотя бы дойти до дверей дома. Рядом с ними, вплотную к стене, на улице стоит бочка с дождевой водой. Вот за ней ты можешь спрятать записку. Если еще придавишь ее камнем, то вообще никто не обратит внимания.
– Но как ты узнаешь, что записка уже на месте? Ты же не сможешь часто и просто так ходить к бочке?
– Это и не нужно. Я все же должен буду известить тебя, что ты вместе со мной должен сопровождать состав, и это будет в первой половине дня. За тобой пошлют, а когда найдут, ты придешь сюда, чтобы справиться, зачем тебя вызвали, и спрячешь записку за бочкой, а, стало быть, с твоим приходом и я буду знать, что все на месте. Идет?
– Да. Все или ты еще что-нибудь скажешь?
– Пока все. Давай поднажми, чтобы мой план был принят и по возможности, без изменений – они могут потребовать приготовлений, на которые у нас не будет времени. И поторопись! Ну, давай, до завтра!
Трамп удалился, а окно тихо закрылось. Олд Файерхэнд еще некоторое время пролежал на крыше, потом крайне осторожно пополз к чердачному отверстию. Когда охотник неторопливо спустился вниз по лестнице, неожиданно тихий голос спросил его:
– Кто здесь? Это я, инженер Чарой.
– Олд Файерхэнд. Идите со мной в мою комнату, сэр!
Когда они зашли в покои охотника, служащий спросил, удалось ли подслушать разговор. Охотник рассказал ему все, что слышал, и дал понять, что пока дела идут по плану. Обменявшись замечаниями, они разошлись.
Утром Файерхэнд проснулся рано. Привыкший к действиям, он тяжело переживал нудное сидение в доме, однако должен был потерпеть и выждать время. Было около одиннадцати, когда к нему в комнату тихо вошел инженер. Он сказал, что писарь приступил к порученной ему работе и из кожи вон лезет, чтобы выглядеть деловым человеком. Послали также и за Фоллером, которого, естественно, не нашли, вследствие чего строители получили задание при его появлении тотчас отослать будущего "рабочего" к инженеру. А тем временем Олд Файерхэнд выглянул в окно и неожиданно увидел маленького горбатого человека, взбирающегося на холм и направляющегося к дому. На нем была кожаная охотничья одежда, а через плечо висело длинное ружье.
– Горбатый Билл! – пояснил инженеру Олд Файерхэнд и продолжил: – Это один из моих людей. Похоже, случилось что-то неожиданное, иначе он бы не появился тут. Будем надеяться, что ничего плохого. Он знает, что я здесь, так сказать, инкогнито, поэтому не будет справляться обо мне ни у кого, кроме вас. Приведите его, пожалуйста, сюда, сэр!
Инженер вышел, и в тот же момент Билл переступил порог дома.
– Сэр! – обратился старик к Чарою. – Я прочитал на вывеске, что здесь живет инженер. Могу ли я увидеться с этим мистером?
– Да, это я. Входите!
С этими словами Чарой проводил вошедшего в комнату Олд Файерхэнда, который сразу же спросил, почему Билл оказался здесь раньше времени.
– Не волнуйтесь, сэр, ничего плохого, – ответил Билл. – Может, даже что-то хорошее, во всяком случае, есть кое-что, что вам необходимо знать. Наши друзья решили дать вам знать и снарядили меня для этого дела. Я ехал осторожно, держался железнодорожного полотна, ибо знал, что там трампы не покажутся, а, стало быть, никем из них замечен не был. Своего коня я спрятал в лесу, сам пришел пешком, чтобы никто из здешних людей не обратил на меня внимания.
– Хорошо, – кивнул Олд Файерхэнд. – Что же случилось?
– Вчера под вечер к нам, как вы знаете, заявился сам Виннету. Тетка Дролл был ужасно рад, да и другие оживились, увидев вождя апачей…
– Раз он так легко нашел вас, пожалуй, вы скверно спрятались.
– Вовсе нет, сэр! Мы не должны были показываться трампам и выбрали для лагеря такое место, которое не нашел бы ни один из этих бездельников. Но что может скрыться от глаз Виннету! Перед своим прибытием он выследил лагерь трампов, а когда совсем стемнело, снова отправился к ним, чтобы понаблюдать и послушать. Когда до восхода солнца, а потом и после него он не вернулся, мы заволновались, но напрасно – ничего не произошло. Он лишь в очередной раз доказал свое мастерство: выждал до утра и подкрался к трампам так близко, что мог слышать их разговоры. Впрочем, скорее, это были крики. Из Шеридана к ним вернулся посланец, а новость, которую он принес, взбудоражила весь лагерь, и эти парни как с цепи сорвались.
– А-а, Фоллер!
– Да, Фоллер! Так звали этого мерзавца. Он говорил о полумиллионе долларов, которые нужно взять из поезда.
– Это правда.
– Апач говорил о том же. Так значит, это западня, в которую вы хотите загнать мерзавцев? Фоллер выложил трампам все, во что вы его заставили поверить. И, конечно, вы знаете, что он отправился к ним с сообщением?
– Да, это входит в наши планы.
– Но вы также должны знать, что они решили?
– Разумеется! Мы сделали некоторые приготовления, чтобы сразу по возвращении Фоллера узнать обо всем.
– Теперь этот бездельник вам не нужен, ибо Виннету все подслушал. Негодяи так громко кричали от радости, что их было слышно на многие мили. У Фоллера загнанный конь, и он сможет вернуться лишь после полудня, поэтому Виннету был осмотрителен и послал меня сюда, чтобы новость стала известна раньше.
– Он поступил правильно – чем скорее мы узнаем решение трампов, тем раньше сможем начать действовать. Теперь я хочу сообщить о наших планах.
Олд Файерхэнд описал горбуну ситуацию, с которой приходилось считаться. Билл слушал внимательно, а потом заметил:
– Великолепно, сэр! Я думаю, что все пойдет по вашим расчетам. Трампы согласились с планом писаря и ничего не изменили в нем, кроме одного пункта.
– Какого?
– Места, где должно произойти нападение. Здесь, в Шеридане, много рабочих и поезд с такими большими деньгами все же привлечет внимание. Трампы решили, что, пожалуй, слишком много строителей могут выйти поглазеть на состав, а, стало быть, возникнут осложнения. Бездельники хоть и жаждут денег, не хотят рисковать своей шкурой. Поэтому писарь должен позволить поезду спокойно отправиться из Шеридана, но потом вынудить машиниста и кочегара остановить его на открытом перегоне.
– Место определено?
– Нет, но трампы хотят прямо на полотне запалить костер, перед которым паровоз придется остановить. Если машинист и кочегар не послушаются, то их застрелят. Или вам не по душе такое изменение, сэр?
– Нет, отнюдь, ибо мы отведем от рабочих грозящую опасность. Нам теперь не придется ехать с двумя разведчиками в Карлайл и совершенно не нужно долго водить их за нос. Виннету сказал вам, где вы сами будете находиться?
– Да, перед туннелем, который открывается с другой стороны моста.
– Правильно! Но вы должны спрятаться раньше, чем туда въедет поезд. Остальное все получится само собой.
Теперь все стало понятным, маленькие неувязки прояснились, и можно было начинать приготовления. Прежде всего телеграфировали в Карлайл, чтобы отправили состав, и послали депешу в Форт-Уоллес, чтобы прислали солдат. Тем временем Горбатый Билл перекусил, выпил, после чего удалился так же незаметно, как и появился.
В полдень с обеих станций пришли уведомления о принятых сообщениях, в которых значилось, что просьбы будут удовлетворены. Около двух часов появился Фоллер. Олд Файерхэнд сидел с инженером в комнате, украдкой наблюдая за трампом, который стоял у дома и бросал короткие, но озабоченные взгляды на бочку с дождевой водой.
– Примите его в конторе, – обратился Олд Файерхэнд к Чарою, – и попытайтесь задержать, пока я не войду. Я хочу прочитать записку.