– Да, это действительно так – капитан платит в самом деле скверно! С этого не позволишь себе хорошо поесть. Обычно он не дает даже того, что вы называете "аванс", а раскрывает свой кошелек только в конце рейса. Проклятье!
– Он так поступает только с вами?
– Да.
– Почему?
– Говорит, что слишком многого хочу. Другим платит ежедневно, а мне – нет, потому мне и хочется всегда больше!
– Утолите ли вы сегодня свои желания или нет – все зависит от вас.
– Как вы сказали?
– Я готов дать вам несколько долларов при условии, что вы окажете мне маленькую услугу.
– Несколько долларов? Ой-ей-ей! Я бы смог тогда взять много полных бутылок! Если речь идет о бренди, я охотно окажу вам эту любезность.
– Нужно провернуть одно деликатное дельце. Я, правда, не знаю, верный ли вы человек.
– Я? Если дело действительно стоящее и речь идет о бренди, то на меня смело можно положиться!
– Возможно. Но придется немного схитрить.
– Схитрить? Не пойдет ли это во вред моей спине, а то капитан не терпит никаких незаконных действий…
– Ну, что вы, ничего подобного. Вам надо только немного навострить уши и послушать.
– Кого послушать? Где?
– В салоне.
– Да?! Хм! – задумчиво пробормотал негр. – И зачем же, сэр?
– Дело в том… ну, будем откровенны! – Полковник налил полный стакан и заговорил доверительным тоном: – Есть там высокий, здоровенный, как великан, человек, которого называют Олд Файерхэндом; вместе с ним – чернобородый парень по имени Том; и, наконец, клоун в кожаном пиджаке по кличке Тетка Дролл. Этот Олд Файерхэнд – богатый фермер, а те двое – его гости, которых он везет к себе. Случайно оказалось, что мы собираемся наняться на работу на его ферму. Само собой разумеется, нам хотелось бы узнать, что они за птицы, ведь нам предстоит иметь с ними дело. Вы просто посмотрите и послушаете, так что, как видите, я не требую от вас ничего плохого или запретного.
– Совершенно верно, сэр! Ни один человек не может мне запретить слушать, о чем говорят здесь другие. Ближайшие шесть часов принадлежат мне, я волен и могу делать, что мне вздумается.
– Но что вы будете делать?
– Как раз тот вопрос, который я сам только что себе задал.
– Вы имеете право находиться в салоне?
– Впрямую не запрещено, но мне там просто нечего делать.
– Ну так найдите предлог!
– Но какой? Я могу только внести или вынести что-нибудь, но этого малого времени мне не хватит, чтобы выполнить свое намерение.
– Неужели у вас нет никакой работы, чтобы задержаться там?
– Нет, хотя… Мне пришла в голову одна мысль: окна там очень грязные – можно их помыть!
– А это не привлечет внимание?
– Нет. В салоне всегда полно людей, и хотя, собственно, это работа стюарда, но он не будет огорчен, если я займусь этим делом.
– А он не может что-нибудь заподозрить?
– Нет. Он знает, что у меня нет денег и что я люблю бренди. Я скажу ему, что у меня в горле пересохло и за стаканчик хочу помыть окно. Не беспокойтесь, сэр, это уж моя забота. Вы, кажется, обещали мне доллары?
– Я заплачу, как только принесете мне вести, – подытожил Полковник, – уж на три доллара можете смело рассчитывать.
– Отлично, идет! Налейте мне еще бренди, и я пойду.
Когда негр ушел, друзья Полковника тотчас осведомились, что тот задумал.
– Мы лишь бедные бродяги, – ответил тот, – поэтому никогда ничего не должны упускать! Нам пришлось заплатить за проезд, и я хочу теперь попытаться вернуть наши денежки. Для нашего плана нужны большие приготовления, а где взять средства, ведь сами знаете – наши кошельки почти пустые…
– Мы же хотели потрясти железнодорожную кассу!
– Ты так уверен, словно дело шито-крыто! Если можно взять монеты здесь, почему мы должны упускать такую возможность?
– Кража тут, на борту?! Это слишком опасно! Если кто-нибудь обнаружит пропажу – перевернут весь пароход, обыщут всех и вся, и мы будем первыми, на кого падет подозрение!
Полковник посмотрел на товарища как на идиота:
– Ты самый большой глупец, которого я когда-либо видел! Дело действительно опасное, но лишь на первый взгляд. Все зависит от того, как повернуть. Я не из тех, кто не с той стороны смотрит на вещи. Если будете меня слушать, все уладится, и не только здесь, а и в нашем главном деле.
– На Серебряном озере? Хм! Может быть, если ты не байки травишь.
– Тьфу! Что говорю – то и делаю! Сейчас нет времени на подробные объяснения. Когда будем на месте, вы все узнаете, а до того момента можете мне верить – там столько богатства, что хватит до конца жизни! Сейчас, однако, нам нужно избегать пустой болтовни и спокойно ждать, какие новости принесет этот черномазый олух.
С этими словами Бринкли прислонился к фальшборту и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Остальные также расположились поудобнее, ибо хмель вовсю гулял в их головах. Кто-то прикорнул, а кто-то тихо шептался о великом плане, толком, правда, ничего не зная, но готовый навеки связать с ним свою судьбу.
"Черномазый олух" тем временем старался изо всех сил. Если бы что-то помешало его задумке, он тотчас бы вернулся, но пока все шло по плану: сначала негр зашел в служебную каюту, чтобы поговорить со стюардом, потом исчез в дверях салона и долго не показывался. Прошло больше часа, когда он снова появился на палубе, держа в руках какие-то тряпки, которые тотчас убрал, и вернулся к развеселой компании, из которой никто не догадывался, что четыре зорких глаза давно наблюдали за ними и за черным – оба индейца, отец и сын тонкава, как всегда, были бдительны.
– Ну, – нетерпеливо спросил Полковник. Негр, вернувшийся не в настроении, с неохотой ответил:
– Я задал себе много хлопот, но не думаю, что за все услышанное получу больше тех упомянутых трех долларов. Дело в том, что вы ошиблись, сэр.
– В чем?
– Гиганта действительно зовут Олд Файерхэнд, но он никакой не фермер, а следовательно, не мог приглашать к себе этого Тома и Тетку Дролла.
– И только? – разочарованно вздохнул Полковник.
– Да, и все, – проговорил негр. – Великан – известный охотник, он направляется в горы.
– Куда?
– Этого он не сказал. Пока я был там, ни одно слово не прошло мимо моих ушей. Те трое сидели вдали от прочих с отцом малышки, которую чуть не сожрала пантера.
– Так этот Файерхэнд собирается в горы один?
– Нет. Отец девочки – его зовут Батлер – инженер, вот он и направляется с ним.
– Инженер? А что ему нужно в горах? Может, там открыли рудник и Батлер хочет исследовать его?
– Нет. Этот Олд Файерхэнд осведомлен обо всем лучше, чем самый умный инженер. Сначала они собираются навестить брата Батлера, который в Канзасе содержит большую ферму. Должно быть, тот очень богат, ибо занимается доставкой скота и зерна в Новый Орлеан, а этот инженер, кстати, везет деньги, которые должен передать брату.
Глаза Полковника было вспыхнули, но ни он, ни один из трампов не подали виду, как важно для них это сообщение.
– Да, в Канзасе есть сказочно богатые фермеры, – произнес задумчиво Рыжий Бринкли, – но этот инженер неосторожный человек. А сумма большая?
– Он тихо прошептал о девяти тысячах в купюрах, но я все равно слышал! – заулыбался подвыпивший негр.
– Такую сумму не носят при себе – зачем тогда банки? Если он попадет в руки трампов, то я ему не завидую.
– Нет, откуда им знать, что у него деньги?!
– О, это ребята рисковые…
– Но там, где он их спрятал, никто искать не будет.
– Так вы знаете где?
– Да, он показал остальным. Он сделал это осторожно, ибо я был неподалеку. В тот момент я повернулся спиной, и они полагали, что я ничего не вижу, но забыли о зеркале, в которое я посмотрел.
– Хм, зеркала обманчивы – то, что видишь в них слева, на самом деле находится с правой стороны, и наоборот, – начал философствовать Полковник.
– У меня было мало времени, но все же, что я видел – то видел. У инженера есть старый охотничий нож – "боуи" с отделяющейся рукояткой, в которой и спрятаны банкноты. Трампы, если бы он попал в их руки, могли бы его ограбить, но на старый, затупленный нож вряд ли кто позарится.
– Это, конечно, умная мысль. Но где у него нож? Он ведь не носит ни охотничьего костюма, ни пояса?
– Пояс у него под жилетом, а на нем висит кожаная сумка, где он и спрятан.
– Так! Впрочем, нас это не интересует. Мы – совсем не трампы, а честные жнецы. К сожалению, я ошибся, приняв гиганта за фермера, хотя сходство с тем фермером поразительное.
– Может, это его брат? Вообще-то, не только инженер везет при себе деньги: тот, с чертой бородой, говорил о значительной сумме, которую он получил и должен поделить со своими товарищами-рафтерами.
– А где они находятся?
– Сейчас они сплавляют лес на реке Черного Медведя, о которой я первый раз слышу.
– Я знаю, она впадает в Арканзас ниже Тулоя. А сколько их?
– Около двадцати, все очень дельные парни, как он говорил. А тот веселый в кожаном рубище вообще таскает с собой массу самородков и тоже держит путь на Запад. Хотел бы я знать, зачем он взял с собой золото? Кто же носит его в глуши!
– А почему нет? На Западе у разных людей разные потребности. Там есть форты, забегаловки и торговые лавки, где можно истратить кучу золота и самородков, но эти люди действительно очень беспечны. А вот зачем инженер тянет за собой в горы маленькую девчонку – вообще понять не могу!
– Она его единственная дочь, а дитя очень любит отца и не хочет с ним расставаться. Они собираются остаться в горах надолго, инженер будет строить блокгаузы, так что и жене и ребенку будет где жить.
– Блокгаузы? Он прямо так и сказал?
– Да.
– Для его семьи достаточно одной хижины, значит, они там будут не одни. Хотел бы я знать, что у них за цели?
– Бородач тоже спрашивал об этом, но Олд Файерхэнд ответил ему, что позже все прояснится.
– У них какая-то тайна. Может, речь идет о бонансе или о жиле, которую они хотят исследовать и втихаря заняться ее разработкой? Интересно, где находится это место…
– К сожалению, об этом они не обмолвились. Как я понял, они хотят взять с собой бородача и Тетку Дролла. Похоже, они с удовольствием общаются друг с другом: сняли соседние каюты.
– А какие, вы, случаем, не расслышали?
– Этого они не скрывали. Под первым номером живет инженер, каюту номер два занимает Олд Файерхэнд, номер три – Том, номер четыре – Тетка Дролл и в каюте номер пять расположился юный Фред.
– Кто он?
– Парень, который прибыл с Теткой.
– Это его сын?
– Нет, похоже.
– А как его фамилия я зачем он здесь?
– Об этом они не говорили.
– Каюты с первой по пятую расположены справа или слева? – уточнил Полковник.
– Если смотреть со стороны правого борта, стало быть – слева. Дочь инженера спит, конечно же, в дамской каюте… Хотя, что я тут разговорился, вам ведь это совсем не интересно.
– Да, действительно, мы ошиблись и нас совершенно не интересует, где лежат и спят эти люди. И чего хорошего в этих тесных каютах, в них задохнуться можно! То ли дело здесь, на палубе! Какой воздух!
– Well! Но пассажиры в каютах тоже могут подышать свежим воздухом, ибо окна легко выставляются и в жару вместо них вешают марлю. Хуже всех, однако, нам. Когда ночью нет работы, мы обычно спим там, внизу, – с этими словами черный указал на люк, который неподалеку вел под палубу, – и лишь в особых случаях, с позволения офицера, нам разрешают прилечь с пассажирами. Через узкий люк воздух вообще не доходит до нас, а из трюма так и несет гнилью.
– А ваша "спальня" ведет прямо в трюм? – спросил Полковник заинтересованно.
– Именно так. Туда вниз идет лестница,
– А нельзя закрыть этот ход?
– Нет, тогда вообще спать невозможно.
– Сочувствую вам, но хватит об этом. У нас в бутылке еще осталось бренди.
– Правда ваша, сэр, от этой болтовни горло пересохло, – оживился негр, уже достаточно подогретый спиртным. – Сейчас я пропущу еще стаканчик, а потом поищу тень, чтобы вздремнуть. Оставшиеся пять часов пройдут быстро, а там – снова к котлу. А как насчет моих долларов?
– Я сдержу слово, хотя платить и не за что. Я сам ошибся, поэтому вы здесь ни при чем. Вот три доллара, но больше не просите, ибо ваши услуги не принесли нам никакой пользы.
– Я больше и не прошу, сэр, – улыбнулся негр, вращая пьяными глазами. – За три доллара я достану столько бренди, что упьюсь насмерть. Если вам еще что-нибудь будет нужно, то обращайтесь ко мне и ни к кому другому! Можете на меня рассчитывать, сэр.
Осушив полный стакан и пошатываясь, негр отошел в сторону, а потом лег в тени большого тюка.
Трампы с любопытством поглядывали на своего предводителя. Всем было ясно, что Полковник что-то замыслил, но никто не мог сказать ничего определенного.
– Хотите объяснений? – спросил Бринкли с самодовольной ухмылкой. – Девять тысяч долларов в банкнотах наличными, не какие-нибудь там чеки или векселя, это же порядочная сумма! Деньги сами текут к нам в руки!
– Если бы они у нас были! – вырвалось у одного.
– Они уже у нас!
– Пока не вижу.
– Если я говорю, то это так.
– Но как же мы их получим? Как мы доберемся до этого ножа?
– Я принесу его.
– Из каюты?
– Да.
– Ты?
– Конечно. Такое важное дело я никому не доверю.
– А если попадешься?
– Исключено. Мой план готов, и он осуществится.
– Если так, то твой план мне по вкусу, но если инженер обнаружит пропажу, тут черт ногу сломит!
– Да, но мы будем уже далеко.
– И где же?
– Что за вопрос? На берегу, конечно.
– Вплавь? – спросил другой трамп.
– Нет, таких подвигов от вас я не жду. Я сам неплохо чувствую себя в воде, но ночью не рискнул бы пересечь эту широкую реку.
– Ты думаешь, нам удастся прихватить с парохода одну из лодок?
– Тоже нет, незаметно ее не возьмешь, так что на это надеяться не следует. Я лучше поберегусь от всяких неожиданностей.
– Тогда я не вижу способа выбраться на сушу до того, как обнаружат пропажу.
– Это говорит о том, что у тебя пустая башка. Зачем же я спрашивал о трюме?
– Откуда мне звать.
– Знать – не звать, но догадаться-то можно! Оглянись! Что стоит там у блока с якорным тросом?
– Кажется, ящик с инструментом.
– Наконец-то! Я уже заметил, что в нем лежат молотки, напильники, клещи и сверла, среди которых одно диаметром более полутора дюймов! А теперь соединяй две вещи: трюм и сверло?!
– Гром и молнии! Ты хочешь продырявить посудину? – вставил чей-то сиплый голос.
– Конечно!
– Чтобы мы все пошли ко дну!
– Во дурак! Об этом и речи быть не может. Я лишь хочу, чтобы капитан приказал пристать к берегу.
– Ах так! А это возможно?
– А почему нет? Если судно дает течь, значит, есть пробоина, а если есть пробоина, нужно срочно плыть к берегу и там заниматься починкой.
– А если пробоину заметят слишком поздно?
– Все равно ничего страшного. Когда пробоина маленькая, пароход тонет медленно, а тем временем снаружи вода поднимается до уровня ватерлинии и выше, за чем должен следить офицер или рулевой, если они не слепые. Как только поднимется паника, инженер вряд ли вспомнит о ноже, а когда потом обнаружит потерю, то может помахать нам ручкой.
– А если он все же заподозрит что-нибудь раньше, а капитан подведет пароход к берегу, но не позволит никому высадиться? Надо все обдумать.
– Все равно никто ничего не найдет. Мы привяжем нож к шнурку или веревке, а другой конец закрепим на внешней стороне борта. Кто сможет его обнаружить? Лишь ясновидящий!
– Это, конечно, неплохая мысль, но что будет потом, когда мы покинем пароход? Мы же хотели на нем проплыть гораздо дальше.
– Уж с девятью тысячами можно что-нибудь придумать! Если мы поделим деньги, то на каждого придется по четыреста долларов. Впрочем, нам не нужно будет слишком долго скитаться – найдем какую-нибудь ферму или индейскую деревню, где возьмем коней, не спрашивая у хозяев.
Бродяги переглянулись – если все будет так, как говорит Полковник – стоит попробовать!
– А потом куда? – уточнил кто-то.
– Сначала отправимся на реку Черного Медведя.
– К рафтерам, что ли, о которых болтал ниггер?
– Да. Их лагерь легко будет отыскать, и там есть чем поживиться. Естественно, мы не покажемся на глаза, а подождем чернобородого, заодно почистим и его карманы. Если там все удастся, нам хватит снаряжения для дальней поездки.
– Значит, с кассой железной дороги мы не…
– Вовсе нет. Там всегда есть несколько тысяч, и мы будем глупцами, если упустим эти деньги, но надо быть вообще безумцами, чтобы отказаться от того, что лежит рядом. Теперь вы знаете о наших планах. Заканчиваем болтовню, этот вечер у нас будет завален работой, и об отдыхе не может быть и речи, так что вздремните, чтобы быть свежими и готовыми к большому походу.
Все последовали его совету. Тем временем на судне воцарились необыкновенная тишина и покой, ибо ужасный зной вконец измотал людей. Ничто уже не могло привлечь внимание пассажиров, поэтому все решили по-настоящему отдохнуть, поспать и отвлечься от жутких событий этого дня.
Лишь к вечеру, когда солнечный круг коснулся линии горизонта, палуба снова пришла в движение. Жара понемногу спадала, и сорвался легкий ветерок. Леди и джентльмены вышли из своих кают, вдыхая свежесть вечернего бриза. Среди них был инженер вместе с женой и дочерью, которая почти оправилась от потрясения. Все трое разыскивали индейцев, поскольку обе дамы желали выразить им искреннюю благодарность, не высказанную ранее.
Оба Медведя провели все послеполуденное время с истинно индейским спокойствием на тех же самых ящиках, на которых их оставил Дролл. Завидев краснокожих, все семейство инженера тотчас направилось к ним.
– Хе – эль бах шаи – бах мателу макик, – произнес отец на языке тонкава, увидев приближающегося инженера с женой и дочерью.
Старый воин нахмурился, ибо для индейцев подобного рода благодарности очень обременительны. Но сын вытянул вверх перед собой правую руку, обращенную ладонью вниз, и быстро опустил – это означало, что он другого мнения. Его глаза внимательно смотрели на девочку, которую он спас. Та подошла, мягко обхватила своими руками ладонь юного воина и произнесла:
– Ты добрый и мужественный парень. Жаль, что мы не живем рядом, а то бы я обязательно тебя полюбила.
Молодой индеец серьезно посмотрел на покрасневшую девочку и ответил:
– Моя жизнь принадлежать тебе. Великий Дух слышать эти слова, он знать, что это правда.
– Мне хочется дать тебе что-нибудь на память, чтобы ты не забывал меня… Можно?