* * *
Первая глава "Немецкой идеологии" впервые увидела свет в Советском Союзе. В 1924 г. она была опубликована Институтом Маркса и Энгельса на русском языке ("Архив К. Маркса и Ф. Энгельса", кн. I), а в 1926 г. – на языке оригинала, т.е. на немецком языке ("Marx – Engels Archiv", Bd. I). Благодаря этой публикации, осуществленной сразу после того, как Институт смог получить в свое распоряжение фотокопию рукописи, одна из важнейших работ основоположников марксизма была введена в научный оборот и стала доступна для изучения. На основе этой публикации был осуществлен ряд изданий данной главы в различных странах.
Однако в то время рукопись Маркса и Энгельса, ее структура и содержание, еще не была изучена в достаточной степени, и поэтому первая публикация не была свободна от ряда серьезных недостатков. Расположение текста в общем и целом соответствовало рукописи, но этот правильный принцип тогда еще не удалось провести последовательно. Довольно сложный сам по себе текст рукописи был дан по существу в нерасчлененном виде. Имелись смысловые ошибки в расшифровке и переводе текста. Все это значительно затрудняло изучение и понимание данной работы.
В 1932 г. на языке оригинала и в 1933 г. в переводе на русский язык Институт Маркса – Энгельса – Ленина осуществил первое полное издание дошедшей до нас рукописи "Немецкой идеологии". С тех пор на основе этой публикации были подготовлены многочисленные издания "Немецкой идеологии" как в нашей стране, так и за рубежом.
В изданиях 1932 – 1933 гг. первая глава "Немецкой идеологии" была опубликована по-новому. Расшифровка рукописи была тщательно проверена и читателю был дан достаточно точный текст оригинала и в целом удовлетворительный русский перевод текста. В немецком издании рукопись была подробно описана. Чтобы облегчить чтение, текст был расчленен редакционными заголовками.
Вместе с тем была предпринята попытка путем перестановки различных фрагментов текста превратить незавершенную рукопись в законченное произведение. Однако, как показала тщательная проверка правомерности такой перестановки, а также дальнейшее исследование рукописи и ее содержания, – для подобной перепланировки текста нет необходимых и достаточных оснований.
В 1955 г. "Немецкая идеология" была вновь опубликована в составе 3-го тома второго издания Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. В этом издании был существенно улучшен русский перевод текста и создан подробный научно-справочный аппарат. В то же время расположение и расчленение материала в первой главе оставались такими, какими они были приняты в изданиях 1932 – 1933 годов.
В настоящем издании первой главы "Немецкой идеологии" устраняются указанные недостатки прежних изданий в отношении расположения и расчленения текста. Текст публикуется в соответствии с его расположением в рукописи и расчленяется в соответствии с его содержанием. Кроме того, в текст главы включаются два ранее неизвестных фрагмента рукописи, которые были опубликованы лишь в 1962 г. Международным институтом социальной истории в Амстердаме ("International Review of Social History", vol. VII, part 1). Тем самым настоящее издание является самой полной из существующих публикаций текста этой главы.
Таким образом, данная публикация первой главы "Немецкой идеологии" – по полноте, по расположению и расчленению текста – существенно отличается от всех прежних изданий.
* * *
Рукопись первой главы "Немецкой идеологии" состоит из нескольких частей, написанных в разное время и в различной связи. В соответствии с этим текст главы разделяется в настоящей публикации на четыре части. Каждая из составных частей рукописи представляет собой связанное внутренней логикой целое. Эти части взаимно дополняют друг друга и в совокупности дают целостную картину материалистического понимания истории, каким оно сложилось у Маркса и Энгельса в 1845 – 1846 годах.
Весь текст главы расчленяется с помощью редакционных заголовков (лишь два заголовка – первый и предпоследний – принадлежат Марксу и Энгельсу) в общей сложности на 27 параграфов (включая вводный параграф, не имеющий особого заголовка). Такое расчленение помогает выявить и проследить внутреннюю логику произведения. Развитое уже в "Немецкой идеологии" материалистическое понимание истории представляет собой логически стройную систему взглядов. Логика этой системы и определяет последовательность изложения в рукописи первой главы.
Анализ рукописи позволяет выявить три основных этапа работы Маркса и Энгельса над этой главой: результатом первого этапа является II часть главы, результат второго этапа – III и IV части, результат третьего этапа – I (беловая) часть главы.
Сопоставление отдельных частей рукописи позволяет выявить общую логику, понять замысел и реконструировать суммарный план первой главы "Немецкой идеологии". В общих чертах замысел Маркса и Энгельса можно представить себе следующим образом. Сначала Маркс и Энгельс дают общую характеристику немецкой идеологии, затем идеализму они противопоставляют изложение материалистического понимания истории и, наконец, подвергают критике идеалистическое понимание истории. Основная часть главы строится так: предпосылки, из которых исходят Маркс и Энгельс; их материалистическое понимание истории; выводы, к которым приводит эта теория. Наконец, само материалистическое понимание истории излагается в такой последовательности: развитие производства – общение (общественные отношения) – политическая надстройка – формы общественного сознания. В целом реконструкция плана первой главы "Немецкой идеологии" в соответствии с замыслом Маркса и Энгельса выглядит следующим образом:
1) Общая характеристика немецкой идеологии (часть I, вводный параграф и § 1; ч. II, § 1).
2) Предпосылки материалистического понимания истории (ч. I, § 2).
3) Производство (ч. II, §§ 3 – 5; ч. I, § 3; ч. IV, §§ 1 – 5), общение (ч. IV, §§ 6 – 10), политическая надстройка (ч. IV, § 11), формы общественного сознания (ч. III, § 1; ч. IV, § 12).
4) Выводы и резюме о сущности материалистического понимания истории (ч. II, §§ 6 – 7; ч. I, § 4).
5) Критика идеалистического понимания истории вообще, критика младогегельянцев и Фейербаха в особенности (ч. II, §§ 8 – 9 и 2; ч. III, § 1).
Новая публикация значительно облегчает изучение богатейшего содержания "Немецкой идеологии", позволяет более глубоко понять материалистическую теорию истории, проследить развитие ее основных положений на решающем этапе ее формирования.
* * *
Для данной публикации первой главы "Немецкой идеологии" русский перевод текста был заново сверен с оригиналом, и в перевод были внесены уточнения. По сравнению с 3-м томом второго издания Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса примечания к тексту пополнены и расширены. При подготовке этой публикации удалось уточнить датировку начала работы Маркса и Энгельса над рукописью "Немецкой идеологии": теперь установлено, что эта работа началась не в сентябре – как это считалось раньше, – а в ноябре 1845 года.
В настоящее издание, помимо текста первой главы, включено авторское предисловие к первому тому "Немецкой идеологии" (в уточненном переводе). В приложениях к основному тексту даны два варианта тезисов Маркса о Фейербахе и заметки Энгельса о Фейербахе, которые можно рассматривать как подготовительные материалы и дополнения к первой главе. В приложениях даны также фрагменты из произведений и писем Маркса и Энгельса, содержащие наиболее важные высказывания об истории и значении "Немецкой идеологии". Издание снабжено указателями: именным, литературным и предметным.
Новая публикация первой главы "Немецкой идеологии" подготовлена Г.А. Багатурия под редакцией В.К. Брушлинского.
Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС
К. Маркс и Ф. Энгельс.
ПРЕДИСЛОВИЕ
[к первому тому
"Немецкой идеологии"]
Люди до сих пор всегда создавали себе ложные представления о себе самих, о том, что они есть или чем они должны быть. Согласно своим представлениям о боге, о том, что является образцом человека, и т.д. они строили свои отношения. Порождения их головы стали господствовать над ними. Они, творцы, склонились перед своими творениями. Освободим же их от иллюзий, идей, догматов, от воображаемых существ, под игом которых они изнывают. Поднимем восстание против этого господства мыслей. Научим их, как заменить эти иллюзии мыслями, соответствующими сущности человека, говорит один, как отнестись к ним критически, говорит другой, как выкинуть их из своей головы, говорит третий, – и… существующая действительность рухнет.
Эти невинные и детские фантазии образуют ядро новейшей младогегельянской философии, которую в Германии не только публика принимает с чувством ужаса и благоговения, но и сами философские герои также преподносят с торжественным сознанием ее миропотрясающей опасности и преступной беспощадности. Первый том предлагаемой работы ставит себе целью разоблачить этих овец, считающих себя волками и принимаемых за таковых, – показать, что их блеяние лишь повторяет, в философской форме, представления немецких бюргеров, что хвастливые речи этих философских интерпретаторов только отражают убожество немецкой действительности. Эта книга ставит себе целью развенчать и лишить всякого доверия философскую борьбу с тенями действительности, борьбу, которая так по душе мечтательному и сонливому немецкому народу.
Одному бравому человеку пришло однажды в голову, что люди тонут в воде только потому, что они одержимы мыслью о тяжести. Если бы они выкинули это представление из головы, объявив его, например, суеверным, религиозным, то они избавились бы от всякого риска утонуть. Всю свою жизнь боролся он против иллюзии тяжести, относительно пагубных последствий которой статистика доставляла ему все новые и новые доказательства. Сей бравый муж явился прообразом современных немецких революционных философов.
• • •
Написано рукой К. Маркса, очевидно, между апрелем и августом 1846 г.
Впервые опубликовано на русском языке в "Архиве К. Маркса и Ф. Энгельса", кн. I, 1924 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
К. Маркс и Ф. Энгельс.
ФЕЙЕРБАХ.
Противоположность материалистического
и идеалистического воззрений
(I глава "Немецкой идеологии")
[I]
[л. 1] Как возвещают немецкие идеологи, Германия проделала за последние годы переворот, который не имеет себе равного. Начавшийся со Штрауса процесс разложения гегелевской системы превратился во всемирное брожение, охватившее все "силы прошлого". Во всеобщем хаосе возникали мощные державы, чтобы тотчас же снова исчезнуть, появлялись на миг герои, которых более смелые и более сильные соперники вновь низвергали во мрак. Это была революция, по сравнению с которой французская революция – лишь детская игра, это была мировая борьба, перед которой борьба диадохов кажется ничтожной. С неслыханной стремительностью одни принципы вытеснялись другими, одни герои мысли сокрушали других, и за три года – с 1842 по 1845 – в Германии была произведена чистка более основательная, чем прежде за три столетия.
Все это произошло-де в области чистой мысли.
Как бы то ни было, мы имеем дело с интересным событием: с процессом разложения абсолютного духа. Когда в нем угасла последняя искра жизни, различные составные части этого caput mortuum распались, вступили в новые соединения и образовали новые вещества. Люди, промышляющие философией, существовавшие до той поры эксплуатацией абсолютного духа, набросились теперь на эти новые соединения. Каждый с величайшей старательностью стал заниматься сбытом доставшейся ему доли. Дело не могло обойтись без конкуренции. Вначале она носила довольно солидный, бюргерски-добропорядочный характер. Но затем, когда немецкий рынок оказался переполненным, а на мировом рынке, несмотря на все усилия, товар не находил спроса, все дело, на обычный немецкий манер, было испорчено фабричным и дутым производством, ухудшением качества, фальсификацией сырья, подделкой этикеток, фиктивными закупками, вексельными плутнями и лишенной всякой реальной почвы кредитной системой. Конкуренция превратилась в ожесточенную борьбу, которую нам теперь расхваливают и изображают как переворот всемирно-исторического значения, как фактор, породивший величайшие результаты и достижения.
Для того, чтобы оценить по достоинству все это философское шарлатанство, которое даже вызывает в груди почтенного немецкого бюргера столь приятные для него национальные чувства, чтобы наглядно показать мелочность, провинциальную ограниченность всего этого младогегельянского движения, а в особенности для того, чтобы обнаружить трагикомический контраст между действительными деяниями этих героев и иллюзиями по поводу этих деяний, – необходимо взглянуть на всю эту шумиху с позиции, находящейся вне Германии.
[1.] Идеология вообще,
немецкая в особенности
[л. 2] Немецкая критика вплоть до своих последних потуг не покидала почвы философии. Все проблемы этой критики, – весьма далекой от того, чтобы исследовать свои общефилософские предпосылки, – выросли на почве определенной философской системы, а именно – системы Гегеля. Не только в ее ответах, но уже и в самих ее вопросах заключалась мистификация. Эта зависимость от Гегеля – причина того, почему ни один из этих новоявленных критиков даже не попытался приняться за всестороннюю критику гегелевской системы, хотя каждый из них утверждает, что вышел за пределы философии Гегеля. Их полемика против Гегеля и друг против друга ограничивается тем, что каждый из них выхватывает какую-нибудь одну сторону гегелевской системы и направляет ее как против системы в целом, так и против тех сторон, которые выхвачены другими. Вначале выхватывали гегелевские категории в их чистом, неподдельном виде, как, например, "субстанция" и "самосознание"; затем профанировали эти категории, назвав их более мирскими именами, как, например, "род", "единственный", "человек" и т.д.
Вся немецкая философская критика от Штрауса до Штирнера ограничивается критикой религиозных представлений. Отправной точкой служили действительная религия и теология в собственном смысле слова. Чтó такое религиозное сознание, религиозное представление – это в дальнейшем определялось по-разному. Весь прогресс заключался в том, что мнимо господствующие метафизические, политические, правовые, моральные и иные представления также сводились к области религиозных, или теологических, представлений, да еще в том, что политическое, правовое, моральное сознание объявлялось религиозным, или теологическим, сознанием, а политический, правовой, моральный человек – в последнем счете "человек вообще" – провозглашался религиозным человеком. Господство религии предполагалось заранее. Мало-помалу всякое господствующее отношение стало объявляться религиозным отношением и превращалось в культ – культ права, культ государства и т.п. Повсюду фигурировали только догматы и вера в догматы. Мир канонизировался во все большем объеме, пока, наконец, достопочтенный святой Макс не смог объявить его святым en bloc и таким образом покончить с ним раз навсегда.
Старогегельянцы считали, что ими все понято, коль скоро подведено под ту или иную гегелевскую логическую категорию. Младогегельянцы все критиковали, подставляя повсюду религиозные представления или объявляя все теологическим. Младогегельянцы разделяют со старогегельянцами их веру в то, что в существующем мире господствует религия, понятия, всеобщее. Но одни восстают против этого господства как против узурпации, а другие прославляют его как нечто законное.
Так как у этих младогегельянцев представления, мысли, понятия, вообще продукты сознания, превращенного ими в нечто самостоятельное, считаются настоящими оковами людей – совершенно так же, как у старогегельянцев они объявляются истинными скрепами человеческого общества, – то становится понятным, что младогегельянцам только против этих иллюзий сознания и надлежит вести борьбу. Так как, согласно их фантазии, отношения людей, все их действия и все их поведение, их оковы и границы являются продуктами их сознания, то младогегельянцы вполне последовательно предъявляют людям моральное требование заменить их теперешнее сознание человеческим, критическим или эгоистическим сознанием и таким путем устранить стесняющие их границы. Это требование изменить сознание сводится к требованию иначе истолковать существующее, чтó значит признать его, дав ему иное истолкование. Младогегельянские идеологи, вопреки их якобы "миропотрясающим" фразам, – величайшие консерваторы. Самые молодые из них нашли точное выражение для своей деятельности, заявив, что они борются только против "фраз". Они забывают только, что сами не противопоставляют этим фразам ничего, кроме фраз, и что они отнюдь не борются против действительного, существующего мира, если борются только против фраз этого мира. Единственный результат, которого могла добиться эта философская критика, заключается в нескольких, да и то односторонних, историко-религиозных разъяснениях относительно христианства; все же прочие их утверждения, это – только дальнейшие приукрашивания их претензии на то, что они этими незначительными разъяснениями совершили якобы всемирно-исторические открытия.