"Небольшое учреждение – практическая лаборатория зоопсихологии Главнауки Наркомпроса, – благодаря исключительному вниманию к работам Чижевского, поддержке и доброжелательству позволила ему в дополнение к предыдущим опытам по-настоящему всесторонне исследовать биологическое и физиологическое действия аэроионов на животных и таким образом экспериментально обосновать один из методов борьбы за здоровье людей" [258] , а я добавлю – определить становление одного из научных направлений будущей науки о здоровье – валеологии, причем уже с позиций ноосферизма – ноосферной валеологии.
В лаборатории В.Л. Дурова Александр Леонидович выполнил специальное исследование по передаче мысли-образа на расстояние, о чем впервые стало известно только в 1991 г., благодаря работе В.А. Чудинова "Чижевский как историк парапсихологии", опубликованной в Сборнике докладов Межрегиональной научной конференции "Проблемы биополя" (Ростов Ярославский, 1991, с.98–106) [259] . Эта работа была написана Чижевским в соавторстве с А.И. Ларионовым и В.К. Чеховским (хотя материал готовил только Чижевский) не ранее 1925 г. на 18 страницах (Архив РАН, фонд 1703, оп.1, дело 4) [260] . Рукопись осталась незаконченной, что-то прервало работу над ней. Здесь дана история опытов по передаче мыслей на расстояние, охватывающая семь периодов.
Остановимся на характеристике 4–7 периодов по В.Н. Ягодинскому.
Четвертый период – 1907–1922 гг. Здесь авторы статьи отмечают работы Брука по закономерностям, встречающимся в искажении восприятий (1921), работы в парижском институте по влиянию на перцепцию некоторых возбуждающих препаратов, а также, что немаловажно, исследования комиссии при Ленинградском Обществе неврологии, рефлексологии, гипнологии и биофизики (проф. Васильев, доктор Финне, Рейтц, Подерни) с хронометрическим учетом передачи и восприятия по секундомеру.
Пятый период характеризуется как становление научных гипотез к формированию теории объяснения самого явления передачи мыслей-образов на расстояние. Авторами выделяются:
– ионная теория возбуждения, в разработке которой значительная роль принадлежит академику П.П. Лазареву;
– гипотеза профессора А.Г. Гурвича об излучении луковичными растениями электромагнитных волн;
– гипотеза, лежащая в основе интерпретации опытов академика В.М. Бехтерева, В.Л. Дурова и профессора Брандта по дистантной связи между насекомыми как "передачи мысли между животными" (в опытах профессора Брандта с насекомыми из Южной Африки, проведенных в Лондоне, выяснилось, что самец, выпущенный из клетки на другом конце города, прилетал к ней, судя по вычислениям, по прямой линии).
Кроме того, к этим гипотезам были отнесены доказательства влияния электрического поля и электромагнитных волн на человеческий организм (опыты профессоров Данилевского, Скрицкого и инженера Кажинского).
Шестой период связывается с предположением Желэ о том, что способность к передаче мыслей на расстоянии может быть достигнута путем упражнений, а не является достоянием редких сенситивов. Авторы считают ошибочным взгляд Желэ, что современный человеческий организм утерял способность сенситивов.
Седьмой период – синтез и начало решения проблемы. "К сожалению, – замечает В.Н. Ягодинский, – опыты самих авторов не описываются, хотя говорится, что в первый период, которому должна быть посвящена эта книга, этих опытов было 2300, а всего с октября 1922 года их было около 8000. Но подчеркивается – и эту мысль Чижевский излагает от первого лица – "основной тезис, что факт непосредственной передачи мысли на расстояние в природе существует, считаю научно и экспериментально доказанным"" [261] .
Фактически научная гипотеза о передаче мыслей на расстоянии сопряжена с работой клеток как радиопередающих устройств, которые присутствуют в исследованиях Чижевского. Они резонируют с ноосферным высказыванием Н.К. Рериха: "Предполагается, что мысль, посланная из определенного места, будет принята также в определенном месте, где ее ожидают, но, подобно радиоволнам, эти же мысли-образы будут восприняты подходящими приемниками и во множестве других мест. Это простое соображение еще раз напоминает нам, как велика ответственность человека за мысль и в каком контексте может находиться эта мысленная нервная энергия и с космическими явлениями величайшего масштаба " [262] (курсив мой. – С.А.).
Монография В.И. Вернадского "Научная мысль как планетное явление", которая подчеркивает ответственность человеческой мысли, ее планетарную преобразующую силу, включает в т.ч. и идею о культурных, психических энергиях, влияющих на процессы в биосфере.
В.П. Казначеев со своими учениками, в частности – с Л.П. Михайловой, начиная с экспериментальных исследований в 1970-х гг., доказал существование дистантной формы передачи информации между клетками, показал, что существует сложная форма реализации передачи мыслей на расстоянии между людьми на основе концепции живого пространства, "пространства Козырева" ("зеркал Козырева") [263] и гипотезы участия торсионных полей во взаимодействиях клеточных культур [264] .
Здесь важно подчеркнуть, что у истоков этого направления отечественной научной мысли, имеющего ноосферно-ориентированный характер, стоит наряду с фигурами В.И. Вернадского, В.М. Бехтерева, Н.К. Рериха, В.Л. Дурова и гений А.Л. Чижевского. Работа в лаборатории дала Чижевскому счастье большой дружбы с В.Л. Дуровым до конца его жизни. "Между мной и Владимиром Леонидовичем с первых же дней установилась большая человеческая дружба, которая не прекращалась до последних дней его жизни. Он с изумительным вниманием относился к моим словам и работам, и я глубоко ценил его расположение и внимание. Можно сказать, что мы поистине были большими и искренними друзьями" [265] .
Работы Чижевского по аэроионизации и электробиологии тем временем получили резонанс за рубежом. "Имея много свободного времени, зарабатывая не только в Лаборатории зоопсихологии, но и научно-популярными статьями, я мог посвятить себя изучению некоторых биофизических процессов, которые считал весьма важными для будущей науки", – вспоминает ученый. [266] Здесь ему помогла дружба с видными отечественными статистиками Е.Е. Слудским и С.П. Бобровым. Благодаря их помощи, А.Л. Чижевский стал профессионалом в области применения методов матстатистики для обработки экспериментальных данных. Эта профессиональная черта сближает Чижевского с другим крупным отечественным биологом – этнологом А.А. Любищевым.
Доклад Чижевского "Влияние ионизированного воздуха на моторную и половую деятельность животных", прочитанный на заседании Ученого совета лаборатории зоопсихологии 19 и 26 марта 1926 г. и впервые установивший факт влияния аэроионов на функциональное состояние нервной системы, был потом распространен иностранными корреспондентами во многих странах Европы и Америки. Появились отклики на эти исследования в 1927 г. в Италии. В 1928 г. два известных итальянских фтизиатра – профессора де Бониса (Рим) и Маринучи (Неаполь) проявили интерес к работам Чижевского по ионизации и опубликовали в 1932 г. в известном итальянском журнале его работу об ионизированном воздухе. В 1928 г. была опубликована подобная же работа Чижевского в научном издательстве Франции.
6.1.3. Начало мирового признания
Мировая слава Чижевского начинает оформляться и расти. Ученые-друзья во Франции – основоположник теории биолюминесценции профессор Рафаэль Дюбуа и профессор-медик Жюль Реньо – способствовали избранию его в Тулонскую академию наук. Об этом событии Чижевский узнал в 1929 году. По этому поводу ученый с грустью замечает: "Звание академика значило признание моих заслуг за рубежом, в то время как эти работы еще не вызывали у многих отечественных ученых положительной оценки" [267] . Затем последовали награждения дипломами члена наиболее крупных медицинских обществ Франции – Общества сравнительной патологии и общей гигиены Парижского, Рейнского и других медицинских обществ, Общества электротерапии и радиологии Франции, Медико-биологического общества в Монпелье и т.д. Растет интерес к творчеству Чижевского и в научной среде США. Колумбийский университет в Нью-Йорке в 1929 г. одним из первых откликается на работы по аэроионификации и приглашает ученого для чтения курса биофизики. Профессор В.П. де Смитт сделал в Нью-Йоркской академии наук и других американских научных обществах ряд докладов по работам Чижевского. Поступили приглашения для чтения лекций по биологической физике и космической биологии от Принстонского, Иельского, Гарвадского, Станфордского и других университетов США.
Представитель крупнейшей медицинской ассоциации США К. Андерсен-Арчер была в июне 1930 г. командирована в СССР для знакомства с работами и экспериментальной базой исследований Чижевского. Ей были показаны результаты опытов и соответствующие "базы" в лаборатории Дурова, в лечебнице доктора В.А. Михина, материалы опытов и истории болезней, представленные ветеринарным врачом Тоболкиным. Нагруженная копиями материалов, К. Андерсен-Арчер вернулась в Нью-Йорк и сделала доклад в Институте по изучению туберкулеза им. Трюдо. В результате два виднейших американских специалиста направили председателю Совнаркома СССР и Председателю Всесоюзного общества культурных связей с заграницей Ф.Н. Петрову письма с приглашением Александра Леонидовича в США на 8 месяцев. "Широкая пресса Америки, особенно Ассошиэйтед Пресс, в необычных масштабах разнесла вести об этих работах (по аэроионификации – С.А.) по всему миру…" [268] , – писал позднее Чижевский.
Но было и критическое отношение, например, в Великобритании, со стороны учеников Э. Резерфорда. Однако после ответов Чижевского на их критику они признали его правоту. В августе 1930 г. на страницах "Британского журнала актинотерапии и физиотерапии" появляется доброжелательная статья доктора К. Морелла "Лечение легочных заболеваний ионизированным воздухом", которая закрепляла, по утверждению Чижевского, "приоритет советской науки в области аэроионификации" [269] . В результате этого "лед недоверия на берегах Темзы был сломан" [270] , и по личному поручению Э. Резерфорда, вице-президента организационного комитета VI Международного конгресса по физической медицине, Чижевский был избран почетным членом этого оргкомитета. Его доклад на тему "Искусственная ионизация воздуха как терапевтический фактор" оказался единственным докладом в этой области [271] . Великобританская ассоциация по изготовлению медицинской аппаратуры (Лондон) сделала предложение Чижевскому о продаже патента. "Настойчивые требования английской фирмы, – пишет Александр Леонидович – принудили Комитет по изобретениям 16 сентября 1930 года выдать мне авторское свидетельство за № 24387, но, конечно, не для того, чтобы продавать его англичанам" [272] .
6.1.4. Главные результаты теории аэроионификации
Что же показал Чижевский в своей теории аэроионификации?
1. В воздухе есть аэроионы – "витамины воздуха" – ионы воздуха отрицательной полярности, без которых даже чистейший воздух смертелен.
2. Аэроионизация может стать мощным средством в решении проблемы сохранения здоровья и продления жизни человека.
3. Необходима аэроионизация отрицательными ионами воздуха закрытых помещений, где отрицательных ионов не хватает, и в которых большинство людей проводит значительное количество времени.
4. Разработал аэроионизационный аппарат, получивший название "люстры Чижевского".
5. Между человеческим организмом и воздушной средой осуществляется электрообмен, в котором дыханию принадлежит первостепенное значение. Наблюдения 1925–1929 гг. над людьми и животными показали, что униполярно (отрицательно) ионизированный воздух оказывает определенное воздействие на функцию дыхания и становится лечащим фактором по отношению к легочным заболеваниям.
6. Ионы кислорода являются не чем иным как биокатализаторами, воздействующими на окружающие молекулы и поднимающими их энергетический уровень.
Эти открытия послужили основой для следующего цикла исследований в данном направлении.
6.1.5. "Земля в объятиях Солнца"
С 1922 по 1932 г. шло активное становление гелибиологии и космобиологии по Чижевскому, вносящих существенный вклад в учение о биосфере и, соответственно, в систему научных воззрений на ноосферу.
Ключевой в этом направлении является работа "Земля в объятиях Солнца" написанная к 1931 году [273] . Она интегрировала все работы Чижевского по солнечно-биосферным (солнечно-земным) связям. Фрагмент этого капитального труда увидел свет в 1928 г. в парижском издательстве "Гиппократ" под названием "Les Epidemies et les perturbations electromagnetiques du milien exterieur", а спустя 25 лет эта работа вышла в СССР в издательстве "Мысль" (1973) под названием "Земное эхо солнечных бурь" (2-е издание – в 1976 г.). Эта работа развивала монографию "Физические факторы исторического процесса", поднимала уровень обобщений ученого на новую высоту.
Большую роль в поддержке этого направления исследований и в его защите на официальном правительственном уровне сыграл Н.А. Семашко. Он обстоятельно обсудил поразившие его выводы и опубликовал в редактируемом им "Русско-немецком медицинском журнале" фрагменты из трудов Чижевского (№ 9, 1927; № 3, 8, 9, 12, 1928) [274] . "Мнение Н.А. Семашко о моих работах в "солнечной области", – с признательностью писал уже в 1960-х гг. Александр Леонидович, – сохранилось до сих пор во многих книгохранилищах мира. Николай Александрович был редактором моих "ересей" и разделял полностью точку зрения о необходимости глубокого изучения этих явлений природы. За это редакторство он навлек на себя недовольство И.В. Сталина, которому была доложена суть моих работ в грубо извращенной форме, но после его личного разговора с Н.А. Семашко дело уладилось без каких-либо последствий. Это было уже в конце 20-х годов. Однако мои недоброжелатели еще долгое время обрушивали свой гнев на меня, чем премного вредили развитию научных работ даже в совсем уже другой области. Из-за Солнца в те годы велись подлинные битвы, у меня требовали официального отказа от собственных многолетних исследований, требовали покаяния и осквернения собственных работ и отречения от них. Это требование было даже зафиксировано в протоколах ВАСХНИЛ. Но я долго крепился, подобно Галилею, и не произнес хулы на науку… Я… не пошел против своей совести и не пренебрег естественным законом, который дан от века людям, – отстаивать свои идеи до конца, даже если эти идеи не нравятся кому-либо. Таким образом, я избежал костра, на котором сожгли Джордано Бруно, хотя и принял поношения другого рода" [275] (курсив мой. – С.А.).
Вторым человеком, поддержавшим гелиобиологические исследования Чижевского, в частности, в области влияния Солнца на периодичность возникновения эпидемий гриппа, стал известный советский врач-инфекционист Г.А. Ивашенцев, автор знаменитой книги "Курс инфекционных болезней". В 1931 г. во "Врачебной газете" выходит его обширная статья "К проблеме этиологии и эпидемиологии гриппа", в которой он оценил исследования Чижевского в области космической эпидемиологии как "величайшую научную вершину" [276] . Он сетовал: "Техники строят ракеты для посылки их на окружающие нас планеты, а медики отворачиваются от того, что поддается и подлежит изучению, сидя на земле" [277] . Поддержал идеи Александра Леонидовича и профессор-эпидемиолог А.А. Садов, коллега Ивашенцева. Он писал Чижевскому: "…Я понимаю ход Ваших размышлений, начиная от действия особых модификаций лучистой энергии в определенные периоды на развитие эпидемий и переходя к вопросам аэроионотерапии инфекционных болезней. И в первом и во втором случаях основную роль играют электрические силы, воздействующие на макро– и микроорганизмы. Целесообразно использовать эти силы в виде ионов воздуха определенных концентраций в деле лечения заразных болезней – это огромная эпохальная задача, которую Вы ставите перед нашей медицинской наукой, – задача, требующая немедленного разрешения и претворения в клиническую практику… мы постоянно возвращаемся к Вашим работам и крайне огорчены, что они встречают такие большие препятствия. Но – это удел всякой большой новой идеи, новой науки… И чем эта идея больше и значительнее, тем больше у нее врагов…" [278] .
У Чижевского имелись сотни рабочих тетрадей и зарисовок поверхности Солнца. Он регулярно получал бюллетень солнечных данных из Цюрихской лаборатории, создал микробиологический кабинет с отличным микроскопом Цейса, чашками Петри, термостатом и т.д., и уже с 1925 г. вел эксперименты по воздействию солнечных лучей на микробы. "Я экспериментировал с вульгарными микробами, с сапрофитами, с кишечной палочкой, с некоторыми спирохетами. Мы окружены со всех сторон миром микроорганизмов, как вульгарных, так и патогенных, вирулентных, и этот своеобразный мир мне надо было изучить – изучить, да еще как, во всех деталях и подробностях. Я уже знал, что мне предстоит подметить нечто, мимо чего проходили тысячи тысяч исследователей, а именно подметить связь во времени некоторых важных изменений в микроорганизмах и в солнечных извержениях " [279] (курсив мой. – С.А.).
Предмет исследований эпидемиологии охватывает разнообразные явления и объекты биосферы. Микробы и вирусы, служащие первопричиной возникновения инфекционных заболеваний, составляют огромную часть микромира биосферы, пронизывая ее живое вещество.
По нашему мнению, вирусная составляющая живого вещества биосферы служит мощной обратной связью в системе биотической регуляции ее гомеостатических механизмов, в частности поддерживающей определенные интервалы пропорций между биомассами "царств" в биотаксономической "пирамиде" биосферы. В связи с этим я предполагаю, что появление эпидемии СПИДа обусловлено чрезмерным антропогенным давлением на функционирование гомеостатических механизмов. В таком контексте пандемия СПИДа есть сигнал-реакция биосферы на антропогенное давление, актуализированное к концу ХХ в. в виде первой фазы глобальной экологической катастрофы. Замечу, что сама полицикличность ("поликолебательность") функционирования биосферы является формой проявления действия гомеостатических механизмов и периодические эпидемии (пандемии) – часть действия механизмов "неравновесного динамического равновесия" биосферы.
В.Н. Ягодинский справедливо замечает, что "…эпидемический… процесс является интегральным выражением целой совокупности изменений социальной, природной и биологической среды во всех их взаимосвязях и на всех уровнях организации биосферы" [280] .
Нужно отметить, что на ход рассуждений Чижевского, его теоретический дискурс, понятийный аппарат огромное влияние оказала книга В.И. Вернадского "Биосфера", вышедшая в 1926 г. [281]
"Земля в объятиях Солнца", фундаментальное произведение Чижевского существенно дополнило учение о биосфере и ноосфере, в первую, очередь, по линии воздействия космо-гелио-системогенетических связей на эволюцию биосферы, в т.ч. и в ее новом состоянии – ноосфере, где человеческая мысль по своей энергопреобразующей силе сравнялась с геологическими факторами биосферной эволюции.
Поражает уровень и глубина обобщения. По нашему мнению, это действительно была презентация опыта ноосферно-ориентированного синтеза наук, который становится ключевым моментом новой волны синтеза наук в форме ноосферизма в XXI веке.
Главные итоги в работе Чижевского сводятся к следующему: