Впрочем, то было единственным проявлением волнения - руки не дрожали и глаза сверкали.
Наступило тяжелое выжидательное молчание.
- Будем же продолжать веселиться, - обратилась миссис Клавдия к гостям, но голос ее как бы потерял некоторую долю звучности.
Затем, обращаясь к джентльмену, предложившему тост, она прибавила:
- Нефтяная королева благодарит вас за добрые пожелания.
К ней вернулось спокойствие, щеки снова порозовели. Она передала телеграмму Бессребренику.
- Я думаю, вы поступили благоразумно, не женившись на мне.
Джентльмен бросил на нее вопросительный взгляд.
- Прочтите, - сказала она, - и вы все поймете.
Он повиновался:
"Доводим до вашего сведения, что ковбои осаждают Нью-Ойл-Сити. Нефтяные цистерны горят. Собираются взорвать колодцы динамитом. Рабочие сопротивляются, но боимся, что нельзя будет долго продержаться. Убытки громадные. Бедствие ужасное. Необходимо скорое решительное вмешательство. Иначе - разорение. Просим немедленно прислать инструкции. Гаррисон, главный инженер".
Бессребреник возвратил телеграмму миссис Клавдии, которая пристально глядела на него:
- Что вы на это скажете?
Он ответил с ироничной улыбкой:
- Когда мне своим трудом удастся заработать достаточную сумму денег…
- Вы дадите мне взаймы?..
- Нет, постараюсь отложить три шиллинга…
- Чтобы?..
- Чтобы купить экземпляр басен Лафонтена.
- Это еще что такое?
- Я предложу вам одну из них… Когда вы прочтете "Молочницу и крынку молока", то убедитесь, что нет кувшина, который не мог бы опрокинуться.
- Можно подумать, мое несчастье доставляет вам удовольствие.
- Нет, я отношусь к нему равнодушно. Впрочем, будет любопытно посмотреть, как вы выпутаетесь из затруднения.
- А если я попрошу вас о помощи?..
- Подумаю… Хотя помощь от человека, у которого нет ни гроша, весьма сомнительна.
- Вы - необыкновенный человек!
Она говорила тихо, и со стороны казалось - равнодушно, так что гости ничего не поняли.
Общая беседа снова оживилась, и телеграмма стала забываться.
Правда, гости находили, что хозяйка слишком внимательна к этому странному господину, хотя тут же извиняли ее - как-никак он был знаменитостью!
- Послушайте, - продолжала миссис Клавдия. - Вы отказались жениться на мне, и я даже смогла рассердиться… Теперь, вероятно, у меня уже ничего нет, и я предлагаю вам не брак, но дружбу. Почему миссис Бессребренице не стать товарищем мистера Бессребреника?
- Да, это идея!
- Вы принимаете?
- Без сомнения! Только с одним условием - чтобы вы действительно не имели ни гроша.
ГЛАВА 5
Первые затруднения устранены. - Не хватило трех су! - На поезде. - "Негодные земли" Небраски. - Последние бизоны. - Ранчо. - Первая встреча с ковбоями. - Битва. - История кондуктора, съевшего свою хозяйку.
Таким образом, отношения между миссис Остин и крайне своеобразным джентльменом, прозванным "Бессребреником", упрочились и одновременно усложнились. Они стали товарищами, составив синдикат двух бедняков и положив начало фирме "Без гроша в кармане и К°".
Бессребреник, возможно, был наиболее богатым из двух компаньонов - его состояние равнялось нулю, тогда как миссис Клавдия не знала, не обернулось ли ее разорение несколькими сотнями тысяч долга.
Без колебания она решила немедленно отправиться в дикую пустынную Дакоту, в самый центр восстания, чтобы принять личное участие в борьбе.
У янки много недостатков, но одного достоинства у них оспаривать нельзя - энергии, соединенной со смелостью. Ничто не в состоянии смутить или обескуражить янки. Он с совершенным хладнокровием переносит самые ужасные бедствия и, в случае надобности, без колебания жертвует жизнью, стремясь остаться победителем в "борьбе за существование".
Храбрая женщина обсудила свой план с джентльменом.
- Значит, мы едем в Дакоту, - заключил он.
- Да, любезнейший компаньон.
- Следовательно, мне надо заработать столько, чтобы я мог заплатить за поездку из Чикаго в Денвер, и не только за себя, но и за Снеговика.
- Прошу вас, не беспокойтесь об этом. Издержки покроются из общего капитала.
- Но ведь он исчисляется нулями?..
- Примите в виде аванса сумму, необходимую на проезд и пропитание.
- Невозможно!.. Я дал обещание не принимать ничего ни под видом подарка, ни займа…
- Как же быть?.. Время идет… боюсь, не поздно ли уже.
- Поезжайте вперед, а я со своим слугой догоню вас.
- Без вас я не поеду.
Во время разговора Бессребреник вынул записную книжку и начал что-то писать.
- Вы позволите? - спросил он у своей собеседницы, смотревшей на него с недоумением.
- Конечно! Продолжайте.
Он писал, не отрываясь, с полчаса и вздохнул с облегчением, когда закончил.
- Можно узнать, в чем дело? - спросила миссис Клавдия, любопытная, как все женщины.
- Телеграмма в "Нью-Йорк Геральд", корреспондентом которой я являюсь.
- Она даст вам возможность заплатить за проезд?
- Надеюсь… Но прежде всего надо ее отправить.
- Кто-нибудь из моей прислуги легко справится с этим. Хорошо?
- Нет.
- Опять не понимаю.
- Вы платите вашим людям, стало быть, я не могу пользоваться их услугами… Я ничего не могу принять даром… даже четверти часа чужого времени.
- Вы начинаете приводить меня в отчаяние.
- Какое жалованье получает ваш слуга?
- Сорок долларов в месяц.
- Стало быть, в день доллар и… Позвольте мне перевести на французский счет…
- Для чего вам все это? - Миссис Клавдия начинала терять терпение.
- Вот для чего: ваш слуга получает в сутки шесть франков шестьдесят сантимов, то есть в час около двадцати восьми сантимов… Предположим, что ему нужно полчаса, чтобы сходить на телеграф; стало быть, я должен уплатить ему пятнадцать сантимов, то есть три су.
- Ну, а дальше?
- Этих трех су у меня нет и не может быть; недаром я джентльмен "Без гроша в кармане".
Несмотря на серьезность положения, миссис Клавдия не могла удержаться от смеха.
- В самом деле, очень забавно; но как вы думаете: в конце концов не станет ли это неудобным? - спросила она.
- Не знаю… может быть.
- Что вы намереваетесь делать?
- Сам отнесу телеграмму…
- Могу я знать ее содержание?
- Извольте. Это подробное сообщение о вашем черном обеде, оригинальной выдумке миллионерши и хорошенькой женщины…
- Миллионерши уже нет!..
- Но хорошенькая женщина стала еще прелестнее.
- За отсутствием мелочи вы богаты любезностями.
- Всегда к вашим услугам.
- Бегите же на телеграф!.. Разве вы забыли, что моя нефть, мой завод, мой город - все горит.
Джентльмен побежал на телеграф и по дороге встретил Пифа и Пафа со Снеговиком, пьяным, как всамделишный ковбой, проглотивший пинту "Сока тарантула".
Троица пустилась вдогонку за джентльменом, словно тот пытался скрыться от них. Остановились у телеграфа.
Депеша немедленно была отправлена в Нью-Йорк, и час спустя Бессребреник, благодаря американской четкости, уже получил плату за свою первую статью.
Прежде чем вернуться к миссис Клавдии, он зашел взять билет на поезд для себя и Снеговика.
Его спутница была уже готова. В путь она отправлялась по-американски, намереваясь купить дорогой все, что понадобится. Два ручных чемоданчика, плед, непромокаемый плащ, зонт - вот и все, что составляло ее багаж.
Бессребреник передал чемоданы негру, сам взял плед с плащом и предложил руку миссис Клавдии.
Пиф и Паф не отставали от них.
Между Чикаго и Денвером нет недостатка в путях сообщения. Всего насчитывается до пяти железнодорожных компаний, наперебой пускающих в ход рекламу, восхваляя удобства, комфорт и быстроту своих поездов. Но если поезда в действительности прекрасны, то самый путь ужасен; в этом отношении ни одна из пяти конкурирующих дорог ни в чем не может похвастаться перед другими.
Пиф и Паф, поддерживая Снеговика, усадили его благополучно между собой в том же вагоне, где поместились Бессребреник и миссис Клавдия.
До Денвера было тридцать часов пути. Выехали рано. Снеговик спал, как тюлень; Пиф и Паф жевали табак, разгуливая по всему поезду; Бессребреник и миссис Клавдия разговаривали, мечтали, делали заметки и спали. Проехали несколько городов и достигли, наконец, штата Небраска, одного из самых бесплодных во всех Соединенных Штатах и занятого большей частью так называемыми "негодными землями". Нельзя придумать названия, более подходящего для этих необозримых пустынных равнин, где не видно никакой другой растительности, кроме шалфея, сильный запах которого разносится в воздухе. Кругом ни дерева, ни холма, ни хижины, лишь группки индейцев нарушают иногда монотонность пустыни.
Поезд шел вдоль Платт-Ривера; заросли шалфея исчезли и стали попадаться люди, стада, фермы.
Цивилизация завоевала эти необозримые пространства и преобразила их там, где двадцать лет назад кочевали краснокожие и бродили бизоны, пасутся бесчисленные стада быков, баранов и лошадей. Бизоны уже почти исчезли - осталась всего сотня голов. Закон взял их под свое покровительство, поместив в Иеллоустонском парке.
Индейцы тоже близки к исчезновению. Неумеренное употребление водки и болезни, занесенные белыми, действуют на них губительно.
В Небраске с особенной ясностью видна работа, преобразующая весь Американский материк с запада на восток.
Людская волна, которую ничто не сдерживает, безостановочно продвигается вперед, никогда не отступая назад, заполняя необозримые пространства между Атлантическим и Тихим океанами. На всем этом протяжении то и дело появляются местечки, быстро превращающиеся в многолюдные города.
Между этими городами, расположенными подчас на громадном расстоянии, виднеются маленькие деревянные домики, склады угля, колодцы и изредка встречаются люди.
Любопытный путешественник, заглянув в путеводитель, читает, что эта хижина, эти столбы с дощечками названы городом.
Если это заметит американец, он улыбнется и скажет:
- Вы удивлены - и совершенно справедливо… Но приезжайте сюда лет через пять-шесть и действительно увидите город с десятью, пятнадцатью, двадцатью тысячами жителей.
И это правда.
Денвер служит живым доказательством необычайно быстрого роста городов. Ему нет еще и двадцати пяти лет, а он насчитывает уже до ста сорока тысяч жителей.
В нем есть университет, биржа, несколько театров, обширные бульвары, ботанический сад, великолепные церкви, десятиэтажные дома и всюду электрическое освещение.
По мере приближения к молодой, роскошной столице штата Колорадо количество ферм и обработанных земель увеличивалось.
Скоро беспрерывно потянулись ранчо, окруженные проволочной изгородью, идущей вокруг деревянного дома и хозяйственных построек.
Там и сям паслись быки, коровы и лошади под охраной разъезжающих верхом ковбоев.
На одной из станций несколько из них сели в вагон, звеня деньгами в карманах, - то, что досталось с таким трудом, предполагалось истратить на шумные попойки.
Они фамильярно обратились к негру, принимая его за своего:
- Хелло, бой!
Произошел обмен рукопожатиями, от которых, казалось, мог последовать вывих плеча, и через минуту собеседники уже плевали друг другу на ноги табак, который все здесь жуют с наслаждением.
- Откуда вы?.. Куда отправляетесь?..
- Из Нью-Йорка… Туда.
- Куда?
- Не знаю!
- Он глуп… или смеется над нами…
- Не смеюсь, говорю правду.
- Это не ковбой, а грязный негр, одевшийся по-нашему.
- Мошенник… Идиот… Негодяй!.. Постой, мы тебя научим, как выставлять себя не тем, что ты есть!..
Их было человек шесть; довольные случаем пошуметь, они с криками окружили Снеговика, забавляясь его испугом.
С бедняги сорвали шляпу и оборвали галун. От рубашки летели клочья. Негр, восхищавшийся своим героическим костюмом, плакал, как дитя. Голосом и знаками он умолял хозяина прийти на помощь. И, наконец, Бессребреник, которого эта сцена сначала забавляла, решил вступиться за своего слугу.
- Господа, - обратился он миролюбиво к ковбоям, - оставьте!
Ему захохотали в лицо. Бессребреник тоже начал смеяться, хотя ноздри его и верхняя губа поднялись в странной гримасе. Миссис Клавдия с любопытством наблюдала, что он намеревается делать.
Джентльмен встал и сказал сухим отрывистым голосом:
- Я просил вас… Теперь приказываю… Прочь лапы!
При этих словах ковбои на минуту выпустили свою жертву, находя очень смешным человека, осмеливающегося выступать сразу против шестерых.
- Постойте! - воскликнул один из них. - Мы и его разденем, оголим, как червяка. Сударыня, потрудитесь пройти в соседнее отделение: вам будет неловко.
Миссис Клавдия не трогалась с места, все более и более заинтересовываясь происходившим. Бессребреник выпрямился и заслонил собою негра. Ковбои, нещадно ругаясь, бросились на него, стараясь повалить.
Без видимого усилия джентльмен дал пинок, с математической точностью попавший в чей-то перепоясанный красным кушаком живот. Затем его рука стремительно разогнулась и раздался удар по одному из багровых носов. Послышались возгласы: "Ох!.. А-а-а!" Обладатель живота упал на пол, его товарищ с разбитым носом последовал за ним.
- Очень мило, - заметила миссис Клавдия.
Но это было не все. На ногах остались еще четыре взбешенных противника. Бессребреник, усвоивший, вероятно, что нападение - лучшая защита, упредил своих врагов. Двое из ковбоев имели длинные бороды. Джентльмен схватился за них и резко дернул. Из двух ртов вырвался бешеный рев. Бессребреник, желая дополнить урок, развел руки и снова сблизил их со страшной силой. Два лба столкнулись и ударились друг о друга с шумом брошенной о стену тыквы. Удар был столь чудовищен, что вой, несшийся из открытых ртов, вдруг замолк. Джентльмен выпустил бороды, и оба ковбоя, потеряв равновесие, упали на товарищей, уже прежде лишившихся возможности сопротивляться. Борьба продолжалась не более полуминуты.
Два последних ковбоя, растерявшись, смотрели на живописное смешение рубашек, сапог, шпор, вонзившихся в тело, судорожно сжатых рук и обезображенных лиц.
Впрочем, привыкшие ко всему, они скоро пришли в себя и схватились за револьверы. Но в ту же секунду раздались два выстрела. Оба мерзавца, раненные в спину, упали, как подстреленные кролики - у двери в коридор, соединяющий все вагоны поезда, появился кондуктор, держа еще дымящийся револьвер.
- Что за адский шум подняли эти ковбои? - произнес он хриплым голосом. - Надеюсь, сударыня, вас не побеспокоили?
- Нет, благодарю вас, - отвечала миссис Клавдия.
- Тем лучше.
Между тем раненые стали приподниматься, ощупывая тела и головы.
Бессребреник, не говоря ни слова, смотрел на кондуктора, права которого на поезде почти равны правам капитана на корабле. Поезд мчался на всех парах. "Капитан" сунул еще заряженный револьвер в карман сюртука, схватил без видимого усилия одного из раненых ковбоев за шиворот и выбросил через дверцу на путь. За первым последовал и второй; потом, обращаясь к остальным, кондуктор сказал повелительно:
- Прочь отсюда за ними!.. Иначе… у меня еще два заряда в запасе.
Ковбои попытались уговорить его, но он прицелился, считая:
- Раз!.. Два!..
Видя, что надежды нет, они вышли, шатаясь, на тормоз, но в последнюю минуту снова заколебались. Кондуктор прицелился. Предпочитая увечье верной смерти, ковбои спрыгнули лягушечьими прыжками и скатились по откосу.
Вот как производится расправа б местностях, считающихся ненадежными.
Поклонившись почтительно миссис Клавдии, кондуктор собирался вернуться на свой пост, даже не удостоив взглядом четверых мужчин. В Америке мужчина для мужчины ничего не значит. Тут он заметил Снеговика, свернувшегося в кресле и трясущегося как в лихорадке.
- Как! Еще один?.. - воскликнул он, принимая негра за ковбоя.
- Нет!.. - поспешила уверить миссис Клавдия. - Этот негр - слуга моего спутника, того самого джентльмена, который так храбро защищал его.
- Его счастье; иначе… сами видите, чем меньше этих буйных, тем лучше.
- Вы их очень не любите?
- Потому что знаю хорошо. Я сам был ковбоем.
- Вот как?! Каким же образом вы превратились в кондуктора?
- Я съел свою хозяйку.
- О! Это очень любопытно… Расскажите, пожалуйста.
- Ну что ж… Я работал у богатого скотовладельца, у которого жилось не хуже и не лучше, чем у других, то есть отвратительно. Особенно была ужасна пища: всю неделю нас кормили испорченным соленым салом да отвратительными лепешками из слежавшейся муки - их, поверьте, не стали бы есть даже свиньи, не только что люди. Я ставлю свиней впереди, как это обыкновенно делал наш хозяин.
Так вот, в один прекрасный день пала корова. Часть ее мы съели еще в свежем виде… Полакомились!.. Остальное мясо посолили и - о радость! - на время забыли о сале! Когда корову покончили, околела лошадь; ее также посолили и съели до копыт. Затем умер сторожевой пес… Его хватило только на один раз… Как мы были рады, что судьба избавила нас от опротивевшего сала!.. Тут случилось несчастье - упавшим деревом убило жену нашего хозяина и козу, которую она доила. Нам изжарили мясо козы, но…
- Но что же? - миссис Клавдия содрогнулась.
- Вкус мяса мне показался таким странным, а кости такой удивительной формы, что я подумал: это, наверное, хозяйка. Ведь хозяин был так скуп!.. И я убежал, даже не попросив расчета, зная, что в семье есть еще пять девочек и четыре мальчика, не особенно крепких здоровьем…
Потом я попал в кондукторы…
Через час после этого разговора поезд прибыл в Девенпорт.
ГЛАВА 6
В дороге. - Сюрприз. - Первые выстрелы. - Пожар. - Город миссис Клавдии. - Проезд свободен. - Адская кадриль. - Подвиги Бессребреника. - Динамитный патрон. - Бессребреник зарабатывает обед.
Однако столица Колорадо не была окончательной целью поездки наших путешественников. Они остановились здесь всего на три часа, назначив друг другу свидание на вокзале, откуда намеревались отправиться в Фокс-Хилл. Вы напрасно стали бы искать это имя на карте. Фокс-Хилл принадлежит к числу тех пока воображаемых городов, которые лишь через несколько лет населятся, а теперь представляют собой только распланированное место.
Мисс Клавдия отправилась прежде всего к своему банкиру в Денвере.
Бессребреник послал телеграмму в "Нью-Йорк Геральд", подумав, что подобный способ изыскивать пропитание становится однообразным. Пиф, Паф и Снеговик не отставали от него ни на шаг. Эта компания начинала раздражать нашего джентльмена. Он стал подумывать, как бы отделаться от своих спутников, но, не находя пока предлога, злой-презлой вернулся на станцию.