- Пустите, подлецы!.. - приказала молодая женщина.
Видя, что толпа не обращает на ее слова ни малейшего внимания, она выхватила маленький револьвер и, нацелив в толпу, несколько раз нажала курок.
Раздались три выстрела. Миссис Клавдия, любительница спорта, прекрасно владела оружием, и три человека повалились, даже не вскрикнув. Оставалось сделать всего несколько шагов до сикомора, но Билли Нейф уже прицелился в джентльмена.
В четвертый раз послышался слабый звук Смита и Вессона. Пуля попала Билли Нейфу в переносье, и он упал на руки товарищей, которых начинала охватывать паника.
И опять среди водворившегося молчания прозвучал сухой, короткий выстрел. Ловкость миссис Клавдии была такова, что пуля, выпущенная из ее перламутровой игрушки, перервала лассо надвое.
Джо-индеец и Бессребреник тяжело упали на землю. Неустрашимая миссис Остин бросилась к ним, и ни один из разбойников не посмел удержать ее. Она быстро нагнулась, подобрала охотничий нож Билли Нейфа и в одну секунду перерезала ремни, связывавшие джентльмена. Он был близок к удушению и, жадно вдохнув воздух, проговорил: "Благодарю!"
Миссис Клавдия подбежала к трупу Нейфа, схватила два оправленных в серебро револьвера, хранившихся у него за поясом, и передала Бессребренику:
- Защищайтесь!
- Еще раз благодарю… Постараюсь! - Он с трудом приподнялся на одно колено.
Взбешенная такой развязкой, толпа, отступившая было после выстрелов миссис Клавдии, снова приближалась. Необыкновенное уважение янки к женщине не допустило насилия над защитницей Бессребреника, но ковбои намеревались заставить его самого дорого заплатить за убитых товарищей.
- Сударыня, - крикнул один из них, - потрудитесь отойти, будут стрелять!
- В женщину?.. Вы не посмеете…
К Бессребренику, несколько оправившемуся, возвращались силы. Его переполняло презрение к ораве висельников.
- Пятьдесят человек нападаете на одного! Вы не мужчины! Подонки!
Среди ковбоев послышались восклицания: "Ты смеешь говорить это?.. Смеешь нас ругать подонками!.. Ну держись!.. У меня было пять дуэлей!.. У меня - десять… Я убил семь человек!"
Бессребреник, не опуская дула пистолета, прокричал:
- Хвастуны!.. Лгуны!..
Джо-индеец, вернувшийся к жизни, гримасничал, как обезьяна, и беспрестанно чихал.
Возглас Бессребреника вызвал новый взрыв ругательств.
- Попробуй-ка помериться со мной!..
- И со мной!
- Нет, со мной первым.
- С удовольствием, - отвечал Бессребреник. - У меня на родине говорят: "На то и щука в реке…"
- Плевать нам на твою родину…
- Напрасно!.. Серому Медведю не поздоровилось.
- Ты француз?
- Может быть… во всяком случае я тот, кто вас вызывает на дуэль.
- Всех?..
- Да!
- Нас ведь пятьдесят человек.
- Пятьдесят два. И всех вас я надеюсь хорошенько проучить.
- У тебя словно не одна голова на плечах.
- Одна, да только ничего не боится.
- Кто же ты?
- Я Бессребреник…
- Тот самый, что хочет обойти весь свет без гроша в кармане?
- Тот самый.
- Ну так далеко ты не уйдешь! Придется потягаться с нами.
- Потягаюсь.
- Когда?
- После обеда! Не переносить же его из-за пустяка вроде дуэли.
То один, то другой ковбой задавали вопросы Бессребренику, и он отвечал каждому. Это была передышка на пути к смерти, хотя со стороны казалось, что поединок с пятьюдесятью молодцами, отлично стрелявшими, не знавшими ничего святого, не дорожившими собственной жизнью, заботит Бессребреника не больше, чем какая-нибудь шутка. Он заткнул за пояс револьверы, поданные миссис Клавдией, и, предлагая ей руку, спросил:
- Позволите проводить вас домой? А ты, Джо, ступай за нами… Найдется бутылка виски, чтобы заставить тебя забыть все волнения.
Индеец поправил орлиное перо в иссиня-черной гриве и, вытянув шею, как петух, флегматично зашагал за своим покровителем.
Ковбои, сбитые с толку необычайной самоуверенностью джентльмена, решили не отступать от него ни на шаг.
Бессребреник, простившись с миссис Клавдией у дверей ее дома, поспешил на телеграф и отправил в "Нью-Йорк Геральд" следующую телеграмму, произведшую в тот же вечер необычайный эффект:
"Меня повесили вместе со старым индейцем… Миссис Клавдия Остин пулей из револьвера оборвала веревку. Предстоят пятьдесят две дуэли с пятьюдесятью двумя ковбоями… Надеюсь справиться с ними. Прошу выслать по телеграфу ордер на получение пяти шиллингов, - гонорар за эти пять строк. Я голоден, как никогда. Бессребреник".
Со своей стороны и миссис Клавдия думала об ответе серебряному королю. Она стала искать в кармане телеграмму и, не находя ее, решила: "Должно быть, куда-нибудь заложила". Как далека была она в это мгновение от мысли, что столь незначительное обстоятельство повлечет за собой ужасные последствия, сделает ее героиней драмы, в которой каждую минуту ей будет грозить потеря чести и жизни.
ГЛАВА 11
Бессребреник голодает. - Ковбой Терка. - Дуэль на винтовках. - Убить за пять шиллингов. - Как опасно пить в обществе людей незнакомых. - Подозрительный напиток. - Не менее подозрительный сон. - Ужасное пробуждение. - Пожар. - Исчезновение миссис Клавдии.
После всех передряг жажда и голод мучили Бессребреника. Жажду еще можно было утолить, напившись у первого ручья, но как утолить голод, от которого казалось, будто в животе поселилось целое племя индейцев. Между тем телеграммы из Нью-Йорка с ассигновкой на пять шиллингов не следовало ожидать раньше пяти часов. Бессребренику представился случай устроить все быстрее.
С дюжину ковбоев окружили его, и один, известный под именем Терка, небрежно бросил:
- Эй, вы!.. Куда собрались?
- Вам какое дело!
- Весьма большое. Ведь вы обещали драться с нами.
- Что же, я не отказываюсь.
- Но было условлено, что вы никуда не уйдете, то есть попросту не удерете.
Ковбои хохотом выразили свое одобрение товарищу.
Брови Бессребреника сердито сдвинулись; он покраснел, но в конце концов тоже расхохотался.
- Я был так далек от намерения, которое вы мне приписали, что хочу сделать предложение.
- Говорите!.. Скажите!
- Как вам известно, я назвал себя Бессребреником по состоянию кармана. И вот теперь мне даже не на что пообедать, так как вы не дали мне заработать хотя бы шиллинг.
Со всех сторон послышались предложения: "Зачем же вы раньше не сказали?.. Пойдемте в первый бар… нет, в салун Нэба… Примите наше приглашение… Доставьте нам удовольствие!" Джентльмен не знал, кого слушать. Он сделал знак, призывающий к тишине.
- Благодарю, джентльмены, но не могу.
Отказ принять что-либо от ковбоев считается смертельной обидой, после которой почти всегда следует убийство. Слова Бессребреника вызвали бурю негодования.
Он снова сделал жест и заговорил:
- Прошу не обижаться, условия заклада не позволяют мне принимать что бы то ни было даром.
- А, вот что! - раздалось из толпы, переходившей с неимоверной быстротой от бури к полному затишью.
- Но мне не запрещается держать, если вздумаю, пари, - продолжал Бессребреник.
- Держать пари? На какие деньги? - переспросил Терка.
- На те пять шиллингов, которые я должен получить сегодня вечером.
- На пять шиллингов?.. Нищенский заклад.
- Зато предмет его будет выдающийся.
- На что вы хотите биться?
- На свою жизнь против вашей. Я докажу вам, что не намеревался удирать, и несколько развлекусь во время скучного ожидания.
- Ол райт! - отвечал ковбой с необычайной беззаботностью бродяги.
- Ваши условия?
- Какие угодно.
- А оружие?
- Любое.
- Я предложу винчестер с десятью зарядами.
Бессребреник снова презрительно засмеялся.
Терка сделал угрожающий жест:
- Не понимаю, что смешного в моем предложении.
- Вы, должно быть, плохой стрелок, коль нуждаетесь в десяти зарядах, чтобы пристрелить человека.
- Надеюсь доказать противное.
- Ну, а с меня достаточно будет и двух, - заключил Бессребреник.
- Хвастун!
- Дерзости извиняют тем, кому остается так мало жить.
- Пора…
- К вашим услугам… Попрошу кого-нибудь одолжить мне винтовку и два патрона.
Двадцать пять рук протянулись к нему с ружьями. Он взял первое попавшееся, вложил один заряд и прибавил насмешливо:
- Вы предоставите мне определить расстояние, не так ли?
- Да, но поскорее.
- Мы обернемся друг к другу спиной и отметим по двести пятьдесят шагов.
- Пятьсот шагов?.. Это много.
- Затем, остановившись, выстрелим.
- Хорошо! Но еще раз повторяю - это далеко, очень далеко…
- Потрудитесь передать одному из этих джентльменов пять шиллингов… Я играю на слово.
Терка вынул из пояса полотняный кошелек, отсчитал сумму и сказал:
- Надеюсь сейчас же получить их обратно.
Бессребреник отвечал, пожав плечами:
- Кто знает!
Терка не без основания считался одним из лучших местных стрелков, а всем известно, какие чудеса совершают ежедневно эти виртуозы обращения с оружием.
Между ковбоями немедленно было заключено несколько пари.
Прежде чем начать отмерять расстояние, Бессребреник зарядил и снова разрядил свою винтовку, внимательно рассматривая курок и пробуя его.
Высоко над головами, каркая, пролетала в эту минуту ворона. Джентльмен прицелился и выстрелил. К несказанному удивлению всех, птица, казавшаяся в высоте не больше дрозда, начала стремительно падать. Через мгновение она лежала на земле, как тряпка.
Терка побледнел, но старался не выдавать своего страха.
- Хороший выстрел!.. - крикнул он. - Но и другие сумели бы сделать то же.
Бессребреник вежливо поклонился и откинул затвор.
Убитая ворона переходила из рук в руки.
Тем временем начали отмерять дистанцию дуэли: "Двести сорок восемь, - считал Бессребреник, - двести сорок девять… двести пятьдесят… Довольно!"
Терка удалялся в противоположном направлении, также отсчитывая шаги. Он остановился и, не говоря ни слова, поднял винчестер. Грянул выстрел. До Бессребреника донесся свист пули, и его шляпа отлетела на десять шагов.
Ковбои разразились отчаянным "браво", а Бессребреник проворчал:
- Неплохо!
Он уже целился, в то время как Терка заряжал ружье. Секунды три было в выигрыше. Эти три секунды отделяли его противника от вечности. Джентльмен замер на месте, выстрел был почему-то совсем не слышен, из дула показался белый дымок. Терка опустил руки, выронил карабин и растянулся во всю длину.
Бессребреник, по-прежнему невозмутимый, вернулся к притихшим ковбоям, как бы охваченным суеверным страхом, и, подойдя к тому, которому вручены были пять шиллингов, сказал:
- Прошу передать мне заклад.
- Но ваш противник, возможно, только ранен.
- Да, очень вероятно, но смертельно. От пули между глазами у него случилась мигрень.
У ковбоев мороз пробежал по коже, а Бессребреник, вынув из кармана блокнот, записал:
"Пятьсот шагов - около четырехсот пятидесяти метров".
Затем прибавил:
- Надо вычесть из сорока миллионов метров. А теперь скорей обедать!
Он вернул винтовку хозяину и отправился в город, куда уже дошел слух о его подвиге.
Зайдя в салун, Бессребреник приказал подать себе еды и с жадностью проглотил ее. Затем видя, что осталось достаточно денег, заплатил за стакан виски и сигару. Усевшись в кресло, он покачался с минуту и задремал.
В то же время в углу салуна два человека шептались, продолжая начатый ранее разговор:
- Да, - говорил один, - серебряный король заплатит сколько угодно.
- Как бы не поплатились мы сами, - сказал другой.
- Кто ничем не рискует - ничего не имеет.
- А веревка?..
- А миллионы долларов?..
- Все же похищение!.. Этим не шутят…
- Но ведь самое похищение уже не наше дело.
- Судья Линч не станет разбирать…
- Стало быть, ты отказываешься?
- Нет, только колеблюсь… Покажи-ка бумагу.
Собеседник вынул из кармана скомканный лист и развернул его.
- Вот он, документ.
Другой стал разбирать текст и, дойдя до конца, произнес:
- Подписано: Джим Сильвер. Где ты нашел это?
- На земле… в ту минуту, как миссис Клавдия освобождала повешенных.
- Должно быть, потеряла телеграмму.
- Я видел, как она обронила ее.
- И не подумал возвратить?
- Намеревался было, а потом рассудил, что не следует поддаваться первому порыву.
- Верно!
- У старого крокодила, Джима Сильвера, мошна полная, пусть потрясет ею.
- Стало быть, ты намереваешься…
- … похитить миссис Остин, увезти ее в надежное место и выдать воздыхателю только за наличные.
- За сколько?
- Ну, положим… хоть за двадцать пять миллионов.
- Долларов?
- Да… на долю каждого по двенадцати с половиной миллионов! Принимаешь?
- Не отказываюсь!
- Говори прямо, "согласен" - и дело в шляпе.
- Хорошо, согласен!
Бессребреник продолжал дремать в качалке, давно погасшая сигара упала на пол к его ногам. Когда он проснулся, уже вечерело. "Пора сходить за деньгами из "Нью-Йорк Геральд", - первое, что пришло ему на ум. - Пять шиллингов - целое состояние".
У выхода из салуна стояло два человека.
- Послушайте, джентльмен, - обратился один из них, - вы, наверное, не откажетесь выпить с нами "Воскресительного"?
Это питье, состоящее из самой адской смеси, похожее на крепкую водку, страшно обжигающую рот, - любимый напиток западных янки.
- Пожалуй, - кивнул Бессребреник, намереваясь в ответ угостить неизвестных.
Хозяин салуна налил стаканы, гости чокнулись и выпили залпом - жадно, по-американски, как люди вечно занятые, ищущие в питье не удовольствия, но быстрого, мгновенного опьянения.
Через несколько минут Бессребреник почувствовал, что ноги у него ватные, а мысли путаются. Он снова уселся в свою качалку и после тщетной попытки стряхнуть странное оцепенение погрузился в тяжелое забытье.
Двое товарищей засмеялись, похлопав по плечу буфетчика:
- Чистая работа, Нэб; твое снадобье - чудодейственное.
- Продрыхнет, по крайней мере, шесть часов.
- Возьми два доллара за труды, и до свидания.
Было семь вечера.
В три часа ночи Бессребреник проснулся с головой, словно стянутой железным обручем, с отвратительным вкусом во рту, весь разбитый. Он лежал, растянувшись под столом, как записной пьяница, которому пол кажется матрасом.
Вокруг раздавался храп опившихся воров. Воздух был насыщен запахом табака и алкоголя. Стояла совершенная темень.
Бессребреник с трудом собрался с мыслями: как мог он очутиться в такое время в таком месте? Ощупью попытался найти выход из притона. Стараясь не наступить тяжелыми сапогами на головы спящих, он наткнулся на стол, уставленный стаканами, блюдами, бутылками, - все с грохотом полетело вниз. Разбуженные пьяницы схватились за револьверы - шальные пули дырявили стены и потолок кабака.
При вспышках выстрелов Бессребренику удалось-таки заприметить входную дверь. Низко пригнувшись, он благополучно выбрался на улицу, но тут же инстинктивно сделал шаг назад - небо от края до края было залито зловещим багровым светом.
Гул толпы, словно крик крылатого чудовища, парил над городом. Влекомый недобрым предчувствием, Бессребреник помчался на площадь, где недавно отплясывалась кровавая кадриль, и, прибежав, замер как вкопанный - в пятидесяти метрах от него догорало роскошное жилище миссис Клавдии. Магазины, службы, склады в несколько часов превратились в пепел.
Соседи, смотревшие в понятном волнении на страшное зрелище, ничего толком не смогли объяснить ему. Пожар произошел внезапно, огонь охватил все сразу.
- Но миссис Остин! Где она?
- Она исчезла.
ГЛАВА 12
Пьяный ирландец. - Индейская лошадь. - Еще одним противником меньше. - Погоня. - Бессребреник пристреливает лошадь. - С ловкостью клоуна. - Бессребреник превращается в зверя. - Травля.
Вначале миссис Клавдия внушала Бессребренику только любопытство с оттенком снисхождения - эксцентричная особа, вечно гоняющаяся за сильными ощущениями. Но чем дольше находился джентльмен в обществе этой женщины, тем более убеждался: между ними много общего - отвращение к условностям, страсть к совершению невозможного…
И все-таки он, вероятно, скоро расстался бы с нею, если бы не случай, после которого человек порядочный уже не считается свободным: миссис Остин спасла его, не убоявшись пьяной грубой шайки. Теперь настал черед джентльмена выручать свою спасительницу. Не остаться перед ней в долгу, найти, вызволить, защитить было для него сейчас куда важнее, чем выиграть пари. Но и куда труднее: миссис Клавдия исчезла бесследно.
В поисках хоть какой-нибудь нити, ведущей к пропавшей молодой особе, он, расспрашивая всех подряд, наткнулся на пьяного ирландца, видевшего недавно повозку с вооруженными людьми.
- В повозке женщина? - со страхом спросил Бессребреник.
- Доподлинно не знаю… - отвечал пьяница, - … что-то обернутое в ткань.
Сведения были более чем туманными, но за неимением других Бессребреник решил идти по этому следу.
Возле салуна, в котором ночевали очумелые от виски ковбои, он заметил оседланных и взнузданных лошадей. Как всегда, они стояли без присмотра - в здешних местах конокрадство крайне редко. У каждой лошади на плече и ногах клеймо ранчо, и в случае ее похищения ковбои сотни верст гонятся за вором, чтобы судить его судом Линча.
Знал ли все это джентльмен? Преотлично. Тем не менее в мгновение ока вскочил в чужое седло.
Несколько ковбоев показались на пороге салуна.
- Эй, господин Бессребреник, - крикнул один из них, - куда это вы собрались?
- Куда вздумается, - отвечал джентльмен, не любивший, как мы знаем, вопросов.
- А когда же состоятся ваши пятьдесят две дуэли?
- Пятьдесят одна! - мистер Терка первым отправился туда, куда последуют остальные.
Лошадь, простоявшая десять часов, рванулась. К счастью, ему достался индейский конек - животное до того выносливое, что кажется сделанным из стали. Не очень быстрое на ходу, похожее на крупного пони, оно может несколько суток обходиться без пищи и воды. Проехав в один день тридцать миль, эти лошади и на следующий (если не очень гнать) в состоянии преодолеть еще сорок. А вечером, расседланные, хорошенько вывалявшись и съев пару пучков буйволовой травы, они как ни в чем не бывало приходят спать возле хозяина.
Ошеломленные ковбои, видя, что Бессребреник погоняет коня, подняли крик:
- Лови!.. Лови!.. Он бежит…
- Кто?.. Кто?..
- Бессребреник!
- Не может быть… Собака…