- Черта с два, намекал! - крикнул Пьер, проводя рукой по своим взлохмаченным волосам. - Оскорбить Нэнси Лобиньер! Да я бы скорее умер! Я убью первого, кто осмелится сказать что-нибудь против нее! Нэнси - ангел!
- Вот это я и стараюсь все время доказать тебе, - сказал Дэвид.
- Она в двадцать раз красивее твоей Анны и в двадцать раз умнее ее. Но… она целовала тебя! Объясни мне, черт возьми, зачем это она делала?
- Я думаю, что ею руководила только жалость, - ответил Дэвид.
Пьер Ганьон перестал шагать по комнате, и лицо его приняло уже спокойное выражение, когда он произнес:
- Пожалуй, ты прав. Действительно жалость. И меня она, вероятно, тоже пожалела! Поцеловала меня и убежала, потому что ей жаль было Меня. Но тебя она совсем не так целовала, если верить тому, что рассказывает Анна. Меня не столько возмутило то, что она тебя целовала, сколько то, что она сказала про другого! Кто он такой? Где мне найти его?
- Я полагал, что она подразумевала тебя… после всего, что случилось, - предположил Дэвид.
- Меня! - Пьер Ганьон рассмеялся безнадежным смехом, а потом протянул руку Дэвиду: - Прости меня, Дэвид. Я выказал весьма мало гостеприимства по отношению к тебе. Но я буквально без ума от Нэнси. Я умру без нее. Я в течение двух лет ползаю на коленях перед ней, и она ни разу не разрешила мне прикоснуться к ее губам, а теперь она вдруг целует тебя по собственному желанию и, таким образом, отдает другому то, чего я добивался в течение стольких недель. Я должен найти человека, о котором она говорила, и, клянусь, я убью его!
Он крепко сжал руку Дэвида и вдруг просветлел. Какая-то мысль озарила его.
- Возможно ли, что это капитан Талон? - воскликнул он. - Его считают лучшим стрелком в Новой Франции, и я с величайшим удовольствием всажу в него пулю.
- Но это невозможно! - возмутился Дэвид Рок. - Я бы скорее поверил, что Нэнси полюбит змею!
- Тем не менее ты сам говоришь, что видел их вместе сегодня вечером.
- Да, точно так же, как Анну с интендантом Биго, - парировал Дэвид.
- Но Анна ведь объяснила тебе…
- Она ровно ничего не объяснила мне, - прервал его Дэвид, - и, чем больше я думаю об этом, тем меньше нравится мне эта история.
Оба любовника безмолвно глядели друг на друга, и в эти мгновения их дружба стала крепче, чем когда-либо.
- Дэвид, мне искренне жаль, что я вел себя таким дураком по отношению к тебе. Но ты напрасно тревожишься из-за Анны. Я готов поклясться, что у нее были все основания для того, чтобы покинуть ночью монастырь.
- Я с одинаковой уверенностью могу поклясться, что у Нэнси Лобиньер были основания для того, чтобы находиться в обществе капитана Талона… и целовать тебя, - ответил тот.
Пьер сжал руки в кулаки и через некоторое время спросил:
- Скажи мне, что случилось, когда ты увиделся с Анной?
Дэвид Рок вкратце рассказал ему о своем бурном свидании с возлюбленной и к концу добавил:
- Ты, наверное, знаешь, что Нэнси и Анна поссорились?
- Знаю ли я! - воскликнул Пьер. - В последний месяц я служил для них обеих козлом отпущения! Они мне буквально все нервы поистрепали. Одна из них ненавидит Биго и боится за тебя, другая верит ему так же, как себе, и безоговорочно доверяет всем его обещаниям. Одна смешивает интенданта с грязью, другая - превозносит его до небес. Одна считает его проклятьем Новой Франции, другая смотрит на него, как на великого патриота, который покроет славой имя Новой Франции. Как же им не ссориться, тем более что между ними царит еще ревность, которая мне отнюдь не нравится, поскольку это касается Нэнси.
- И кто из них прав? - спросил Дэвид Рок, прикасаясь к руке Пьера.
Пьер некоторое время колебался, а потом ответил:
- И та и другая.
- Ты хочешь сказать…
- Интендант никогда не нарушает обещаний, вроде того, что он дал тебе и Анне. Не знаю почему, но он, очевидно, очень расположен к тебе. Со временем он выведет тебя на путь к богатству и славе. Таким образом, Анна вполне права. Но что касается всего остального, Нэнси гораздо ближе к истине. Биго и его клика овладели сердцем Новой Франции, которое они держат во дворце интендантства. Биго так умен и хитер, что половина народа за него и только половина - против. Я тебе однажды говорил уже, что считаю его самым порочным человеком в Квебеке, и мое мнение о нем ничуть не изменилось с тех пор. В смысле нравственности он в действительности уже не может пасть ниже, и Нэнси это знает, равно как это известно мне. Но Анна Сен-Дени этого не знает. Она отказывается верить тому, что она называет "постыдным вымыслом завистливых людей". Но это опять-таки не имеет ничего общего с твоей карьерой. Ты можешь быть вполне спокоен. Тогда как я… Теперь, когда я узнал, что Нэнси отдала предпочтение другому человеку…
- Ты так уверен в этом, Пьер?
- Так же, как в том, что Анна никогда не позволит интенданту или кому-либо другому целовать себя.
Эти слова, в которых сказывалась вся вера Пьера в чистоту Анны Сен-Дени, были для Дэвида ударом ножа в сердце.
Пьер Ганьон продолжал.
- Когда Нэнси Лобиньер сказала тебе, что она только одного человека целовала так, как тебя, ее слова предназначались не для тебя, а для меня. Я это чувствовал. А потом она насмешливо прикоснулась к моим губам и все лишь потому…
- Почему? - спросил Дэвид, видя, что его друг колеблется.
- Все из-за моей никчемности, как она говорит, - почти простонал Пьер Ганьон. - Она уже два года твердит мне, что я приношу меньше пользы, чем чайки, которые носятся над скалами. Что я лентяй и бесполезный человек, а потому я так жирею с каждым днем. Что я только думаю о роскоши и о себе самом. Что если бы все мужчины были такие неженки и так же страдали одышкой и отсутствием амбиции, как я, то англичане давно уже метлами повыгоняли бы нас из Канады! Но все это было не так еще скверно, пока Она не увидела тебя, - с этой минуты она буквально стала приходить в ярость, когда речь заходит о моем комфорте. Она не перестает попрекать меня тобою, - вот, мол, каким должен быть мужчина! А тут она вдруг целует тебя и самым бесстыжим образом признается, что есть еще другой мужчина, которого она целовала!.. И… и… черт меня возьми! Я заставлю ее раскаяться во всем.
Лицо Пьера пылало. Видно было, что много диких мыслей копошится в его мозгу.
- Да! - крикнул он, и в голосе его впервые зазвучала металлическая нотка. - Начиная с этой ночи старого Пьера Ганьона больше нет! Теперь я научусь чему-нибудь более полезному, чем стрельба из пистолетов! Будь проклят Биго! К черту всю его шайку! И тем не менее я готов остаться с ним до последнего издыхания, лишь бы только избавиться от своего жира! Я вместе с тобой, Дэвид, отправлюсь в леса. Я буду драться, займусь плаванием, буду много бегать! Я должен получить звание лейтенанта, хотя бы мне пришлось поднять из-за этого революцию! Начиная с этой минуты я вступаю на боевую тропу, чтобы добиться славы… и мести! Ты поможешь мне, Дэвид?
Пьер Ганьон отнюдь не разыгрывал комедию. Он весь горел. В несколько минут исчезла вся его женственность, и он перестал быть тем безукоризненным денди, страстным любителем дуэли, проводившим все свое время в экипаже. В нем проснулся дух его воинственных предков.
О таком Пьере Дэвид грезил с самого детства. Он не раз старался представить себе, как его лучший друг будет биться рядом с ним, плечом к плечу, отстаивая права Новой Франции. И в эту минуту Дэвид Рок совершенно забыл и про Биго, и про Нэнси, и даже про Анну.
Молодые люди крепко пожали друг другу руки. Спокойная улыбка озарила лицо Пьера, а в глазах Дэвида можно было прочесть его душевное ликование. Все еще пожимая руку Пьера, он заметил:
- Как счастлив был бы твой дедушка, если бы он видел тебя в эту минуту. Я рад, что в тебе течет хоть несколько капель его крови, которая заговорила в тебе сейчас.
Они не слышали, как в дверь, что вела на улицу, несколько раз громко постучались. Наконец Пьер отправился открыть ее, и, когда он вернулся, в его глазах прыгали веселые огоньки.
- Вы еще не ужинали, мсье искатель приключений, - сказал он, - а вам между тем все еще не хотят дать покоя. У дверей моего дома тебя ждет экипаж, и в нем сидит человек. Экипаж принадлежит интенданту Новой Франции, а человек, который сидит в нем, - сам Биго. Он собственной персоной явился, чтобы отвезти тебя во дворец. - И шепотом, которого не мог расслышать его друг, Пьер добавил: - Черт меня возьми! Что все это означает?
Франсуа Биго, тринадцатый и последний интендант Новой Франции, любимец короля и фаворит мадам Помпадур, никогда еще не верил так сильно в свою счастливую звезду, как в этот вечер - тринадцатого ноября 1754 года.
Многое случилось в последнее время, что показывало, до какой степени велико его могущество. Облеченный по приказу короля огромной властью над департаментами юстиции, полиции, финансов и военного флота, Биго все же до тринадцатого ноября 1754 года оставался одной ступенью ниже генерал-губернатора колоний. Но сегодня на заседании Верховного Совета обнаружилась перемена, которая доказала превосходство его самодержавного правления и одновременно с тем открыла первую страницу трагической истории, сулившей конец существованию Новой Франции.
В этот день король Франции потерял целый континент. В этот день англичане одержали величайшую победу, и к тому же бескровную.
Биго одержал верх в Верховном Совете. Генерал-губернатор, маркиз Дюкен де Менвиль, был сброшен с пьедестала, на котором он в течение многих лет возвышался над интендантом. В январе будущего года маркиз де Водрей-Кабаньял станет губернатором Новой Франции, и на этот пост его возведет он, Биго, и тем самым сделает его своим орудием, чтобы с большим успехом и безнаказанностью грабить беззащитный народ.
Всего этого добился Биго, человек, обладавший хитростью дьявола и которому совершенно чуждо было всякое понятие о совести. А Водрей сидел рядом с ним и пыхтел от сознания своей важности.
Но в эту ночь торжество интенданта не ограничивалось одним лишь достижением власти. Сегодня он весь находился во власти женских чар. Впервые в его жизни нашлась женщина, которая заставила его забыть про всех остальных любовниц. Эта ночь привела к нему Анну Сен-Дени как бы для того, чтобы вознаградить его за триумф над маркизом Дюкеном.
Такие мысли проносились в голове интенданта, пока он сидел в экипаже, дожидаясь Дэвида. Откинувшись на мягкие подушки, он тихо напевал про себя веселую мелодию и ждал, подобно тирану, дожидающемуся своей жертвы. Довольная улыбка мелькнула на его лице, когда он вспомнил забавное зрелище, которое пришлось ему наблюдать сегодня. Нетрудно будет заставить Анну поверить, когда наступит должный час.
Должный час!
Что значила теперь Новая Франция?.. И интендантство?.. И все остальное?..
Он и сейчас еще рисовал себе в уме Анну, какой она была в ту минуту душевной паники, когда они увидели Дэвида Рока. Он и сейчас еще как будто ощущал трепет ее тела, когда он, словно желая утешить ее, осмелился на одно мгновенье обвить ее стан рукой. Он не стал заходить слишком далеко. Нет, он ковал свою цепь звено за звеном. Он должен быть терпелив. Он будет обладать Анной целиком, без всяких оговорок, и это обладание будет еще полнее, чем обладание Шарлоттой или Екатериной Луизбургской и так далее.
- Подумать только, что вы являетесь в Квебек в такую ужасную ночь! - воскликнул он, когда Дэвид спустился с крыльца. И, выскочив из экипажа, Биго, великий интендант, могущественный сеньор, обнял молодого охотника и поцеловал его поцелуем Иуды. - Если бы я мог предположить, что вы явитесь сегодня, я отправил бы эскорт навстречу вам. И с места в карьер подобное приключение! Наша бедная маленькая Анна была вся потрясена, но я нисколько не сомневаюсь, что вы завтра все уладите. Никогда не забывайте прикрывать ставни, Дэвид, когда вам случится быть другой раз в таком положении. Не забывайте, что вы теперь уже не в лесу!
И интендант залился добродушным смехом. В его голосе не было ничего такого, что могло бы навести Дэвида на подозрение, - ничего, кроме дружеской шутки.
- Я хочу вам кое-что объяснить, - продолжал интендант. - Сегодня вечером я должен был встретиться с епископом, и я решил познакомить его с нашей Анной, чтобы вы, благодаря ей, имели друга в этом могущественном человеке. И тот маленький дьявол, которого мы называем случаем, привел нас к дому мадемуазель Лобиньер в ту минуту, когда вы стояли там вместе с ней в обществе ее друзей. Мне казалось, что маленькая мадемуазель Сен-Дени превратилась в лед при виде вас. Придя в себя, она стала просить поехать назад, и мы вернулись как раз вовремя, чтобы захватить вас на месте преступления, - ха-ха-ха! - когда вы целовали Нэнси! И, поверите, я вам позавидовал в эту минуту! Прелестная Нэнси, соперница Анны Сен-Дени по красоте и грации! Право же, вы счастливый любовник, Дэвид. Но ставни! Как же это вы были так забывчивы?!
И Биго снова расхохотался.
- Я вовсе не намеревался делать визит мадемуазель Лобиньер, - начал Дэвид, сердце которого радостно забилось, когда он услышал, зачем Анна в такой поздний час оставила монастырскую школу, чтобы ехать с интендантом. - Я…
- Я понимаю, - прервал его Биго. - Конечно, вы не сделали этого намеренно. Но результат, во всяком случае, был один и тот же, и Анна настояла на том, чтобы я немедленно отвез ее к ее подруге, мадемуазель Рошмонтье, у которой вы, наверное, найдете ее завтра утром.
- Я уже видел ее, - сказал Дэвид. - Она прислала за мной Пьера Ганьона.
- Черт возьми! - воскликнул Биго. - Ну и что же - она простила вас или разорвала на части?
- Я объяснил ей, как все это случилось, и я полагаю, что она меня простила.
Биго ничего не сказал. Экипаж подъехал ко дворцу, и интендант вышел, а Дэвид Рок последовал за ним. Они прошли через дверь, и тотчас же юноша услышал гул голосов. Здесь не было и намека на величие, какое рисовалось Дэвиду во дворце Новой Франции. Все походило скорее на тюрьму, говорил он себе.
Юноша не догадывался, конечно, что в действительности под его ногами расположены казематы, в которых томились пленники, жертвы интенданта Биго. Он только слышал множество голосов, доносившихся из комнат, а Биго, лукаво поглядывая на своего гостя, радовался ошеломляющему впечатлению, которое произвела на него окружающая обстановка.
- Здесь - зал суда, - объяснил интендант. - Завтра, если захотите, вы сможете присутствовать при суде над преступником, которого ждет, возможно, смерть.
Дэвид невольно вздрогнул. Ему вспомнились слова, навсегда запечатлевшиеся в его мозгу: "Сто ударов плетью по обнаженной спине". И при первом же посещении дворца он узнает, что какой-то человек должен умереть.
А Биго между тем продолжал делать свое дело, стараясь возможно больше ошеломить своего неопытного гостя. Он вместе с ним поднялся по нескольким ступенькам, достал ключ и открыл потайную дверь - и внезапно Дэвид очутился в роскошной комнате, увешанной картинами и гобеленами, с огромным камином, в котором ярко горели огромные сосновые чурбаны. Из этой комнаты несколько дверей вело в другие, поменьше, и все были ярко освещены и так же роскошно убраны. Ибо последний интендант Новой Франции всегда держал наготове свои покои, чтобы в любую минуту принять кого-нибудь из женщин, которые часто удостаивали его посещением.
До слуха юноши донеслись звуки песен и смеха, и на губах интенданта он увидел благодушную усмешку. Биго снял с себя плащ и подал его черному слуге, который, как показалось Дэвиду, словно вырос из-под земли.
- Наконец-то дома, - сказал интендант, лениво потягиваясь и с удовольствием прислушиваясь к граду, бившему в железную крышу (специально привезенную из Франции). - Дьявольская ночь! Но здесь, право же, недурно, хотя и недостает приятного общества Нэнси Лобиньер и Анны Сен-Дени. Вы останетесь моим гостем до утра, и я постараюсь хоть сколько-нибудь вознаградить вас за неприятные часы, которыми ознаменовался ваш приход. К тому же вам предоставляется удобный случай познакомиться с людьми, которые со временем станут вашими верными друзьями, - если только вы не слишком устали с дороги и не слишком расстроены маленьким приключением.
- Ни то, ни другое, - ответил Дэвид, с удовольствием предаваясь чувству тепла и уюта.
Биго, к удивлению своему, заметил, что юноша не чувствует ни малейшего смущения и не обнаруживает и признака благоговейного ужаса в присутствии могущественного интенданта. Он не знал, что в душе Дэвид действительно был потрясен всем, что произошло с ним в этот день, и тем, что пришлось ему видеть, но внешне он нисколько не показывал своих переживаний и держался как равный с равным. Черный Охотник держал бы себя точно так же.
Биго без удовольствия мысленно отметил это. Он любил смелых людей - такие люди тем сильнее стукаются лбом, когда падают с пьедестала, и тем легче их погубить.
Как бы невзначай Биго взял со стола, возле которого он сидел, маленькую перчатку и стал играть ею, улыбаясь Дэвиду. Перчатка принадлежала женщине.
- Я сегодня же представлю вас моему штабу, и отныне вы будете лейтенант Рок, - сказал он. - Наша маленькая дама не говорила вам о вашем производстве?
- Нет, - ответил Дэвид.
- Ну конечно, - со снисходительной усмешкой кивнул головой Биго. - Она была слишком расстроена, чтобы вспомнить о нем. Но документ о вашем производстве находится при ней; он должным образом подписан, со всеми печатями, и я готов поклясться, что он будет передан вам вместе с букетом цветов!
Дэвид Рок склонил голову в знак благодарности; даже сейчас, несмотря на дрожь во всем теле, он абсолютно ничем не выдал своих чувств "благодетелю".
- Из вас выйдет превосходный офицер, - продолжал интендант. - Вы завтра же начнете ваше военное обучение. В этом не будет для вас ничего трудного, тем более что я назначил вам особого инструктора, капитана Робино. Официально вы произведены в офицеры на основании тех огромных услуг, которые мы надеемся получить от вас как от человека превосходно знакомого с пограничными лесами. Мне лично вы очень нужны, и я бы не хотел, чтобы ваше военное образование откладывалось хотя бы на один день. Первым делом - портной, затем - знакомство с городом, потом - специальное обучение в течение двух часов с капитаном Робино, самым образцовым офицером в нашем гарнизоне. Как вам нравится такая программа?
- Я горю желанием скорее приступить к делу, - ответил Дэвид.
Биго кинул на стол перчатку, свернутую в клубок, и, казалось, немного задумался, пока его не заставил очнуться громкий хохот, доносившийся из комнат в глубине дворца.
- Да, Дэвид, - задумчиво произнес он. - Пожалуй, что это самое удачное время. Лучше всего вам познакомиться с ними во время отдыха - со всеми этими людьми, которые помогают мне править Новой Францией. Карты и немного вина - нужно несколько развлечься после тягот государственных дел, и у нас вошло в обыкновение собираться здесь и за стаканчиком обмениваться всеми слухами и новостями. Люди, которые вершат большие дела, тоже нуждаются в развлечениях, и вы вскоре сами убедитесь в этом в Квебеке.