Доводы Люсьена восторжествовали, и менее благоразумные братья, оставив мысль о том, чтобы стрелять, продолжали молча сидеть на прежнем месте, глядя вниз.
Почти полчаса мальчики не двигались с места, наблюдая и выжидая. Медведи закончили трапезу, сожрав абсолютно все. Насытились ли они? Нет. Бараний окорок был каплей в море для прожорливых гризли и, казалось, лишь раздразнил их. Звери догадались, откуда пришел их завтрак: сверху, и надо было пойти туда и поискать, нет ли чего на обед. Они подняли морды и посмотрели наверх. Мальчики быстро спрятали головы в листве. Поздно! Медведи увидели их и через минуту уже мчались галопом наверх.
Первой мыслью наших охотников было бежать, и они все вскочили на ноги, но Базиль, вдруг рассердившись, решил попробовать задержать врагов выстрелом. Он навел ружье на ущелье, по которому бежали медведи, и выстрелил. Братья последовали его примеру. Франсуа выстрелил сразу из обоих стволов, которые были заряжены крупной дробью. Один из медведей - это был медвежонок - покатился вниз по ущелью, но, после того как раздался залп, мальчики увидели, что самый большой медведь карабкается наверх, яростно рыча. Охотники, у которых не было времени перезарядить ружья, бросились бежать по плато, не зная даже, куда бежать.
Добежав до середины плато, все трое остановились и посмотрели назад. Первый медведь как раз поднимался на утес и в следующее мгновение кинулся за мальчиками. Они надеялись, что куски мяса привлекут внимание медведя и задержат его, но этого не случилось. Мясо лежало в стороне от тропинки; кроме того, зверь был в ярости. Его ранило выстрелом, и он желал отомстить.
Это был ужасный момент. Разъяренное чудовище находилось в трехстах ярдах от наших охотников. Через несколько секунд оно кинется на них, и кто-нибудь из братьев сделается его жертвой…
Но в критические минуты смелые умы находят выход из положения. Таков был Базиль. В других случаях он бывал опрометчив и часто неблагоразумен, но в минуты величайшей опасности становился спокойным и рассудительным даже больше, чем его склонный к философии брат Люсьен. Мысль, которая до сих пор почему-то не приходила в голову никому из них, сейчас, в минуту опасности, вдруг осенила его. Базиль вспомнил, что медведь гризли не умеет лазить на деревья, и, крикнув: "К деревьям! К деревьям!" - в то же мгновение обхватил одну из сосен и стал карабкаться вверх со всем проворством, на какое только был способен.
Люсьен и Франсуа последовали его примеру; каждый влез на ближайшее от него дерево, так как медведь был меньше чем в двадцати шагах от них и не было времени выбирать. Однако, прежде чем медведь приблизился, все трое уже сидели на соснах, забравшись как можно выше.
Медведь подбежал и, увидев, куда они залезли, стал бегать от дерева к дереву, рыча от ярости и досады. Он поднимался на задние лапы и пытался дотянуться до нижних веток передними лапами, точно хотел или подтянуться, или свалить дерево. Гризли набрасывался то на одно дерево, то на другое, яростно тряся их. Он рвал когтями кору деревьев, и она разлеталась в разные стороны большими кусками. Дерево, на котором прятался Франсуа, было совсем тонкое и так дрожало под могучими ударами зверя, что мальчик рисковал упасть на землю. Но страх заставил Франсуа напрячь все свои силы, и он мужественно держался, ободряемый криками Базиля и Люсьена. Вскоре, видя, что ему не удается свалить мальчика, медведь отошел и снова подступил к деревьям, где сидели Базиль и Люсьен. Но и эта попытка кончилась для него неудачей: он только содрал со стволов всю кору на уровне своего роста. Медведь так терзал стволы зубами и когтями, что мальчики боялись, не придет ли ему в голову перегрызть деревья. Он легко мог бы сделать это, но, по счастью, гризли не обладают способностью рассуждать, иначе мальчиков постигла бы ужасная судьба.
Когда наконец медведь понял, что не может ни сломать деревья, ни стряхнуть с них мальчиков, он оставил свои попытки и принялся расхаживать взад и вперед, как часовой, время от времени шумно втягивая в себя воздух и злобно рыча. В конце концов медведь растянулся на земле и, казалось, заснул.
Что случилось с самкой и медвежонком? Оба убиты? Никто из них не появлялся на вершине. Мальчики с деревьев могли видеть каждый дюйм поверхности плато. Стало быть, медведи все еще в ущелье, но неизвестно, живые или мертвые.
Маренго, руководствуясь мудрым инстинктом, не нападал на медведя, а убежал к краю плато и прижался там, дрожа от страха, стараясь не попадаться на глаза опасному врагу.
Теперь положение охотников стало еще хуже, чем раньше. Они не решались слезть с деревьев, так как неминуемо попали бы в пасть чудовища, а долго сидеть верхом на тонких ветвях сосен было очень неудобно. Кроме того, им хотелось пить, очень хотелось пить… Они не взяли с собой воды утром. Солнце невыносимо жгло, а еще разделывая туши, мальчики уже жаловались на отсутствие воды. Теперь они начали страдать от жажды больше, чем от чего-либо другого. Если медведь останется здесь надолго, что с ними станет? Или они упадут и будут растерзаны, или будут медленно погибать, сидя на деревьях. Было только два исхода.
Мальчики не знали, что предпринять. Ружья лежали на земле, там, где их впопыхах бросили. Как спуститься и подобрать их? Оставалось только ждать. Будто для того, чтобы усилить их муки, на равнине вдруг показалось то, что они искали, цель их экспедиции, - животные, которых они так жаждали встретить: бизоны! Далеко в прерии, к юго-западу, виднелось множество черных тел, точно толпы людей в темном одеянии. Они двигались взад и вперед, то сливаясь в одну массу, то разделяясь, как отряды беспорядочного войска. На много миль вокруг зеленая прерия была усеяна огромными темными телами животных, а в некоторых местах их было такое количество, что не было даже видно земли.
Бизоны, казалось, двигались к северу, по лугам, простирающимся между холмом и Льяно Эстакадо. Через несколько минут передние бизоны поравнялись о холмом, и наши юные охотники смогли различить косматые, точно львиные, тела быков, составлявших авангард "отряда". При других обстоятельствах это было бы отрадным зрелищем, но сейчас положение показалось мальчикам еще более невыносимым. Бизоны уходили на север… Если даже удастся как-то спастись, то все равно уже не догнать бизонов. Братья не могли разглядеть среди них ни одного белого, так как основная масса животных была далеко, но представлялось вполне вероятным, что в таком большом стаде можно найти одного или двух белых бизонов.
Вдруг Базиль издал возглас, или, верней, крик радости. Базиль находился на дереве, которое стояло поодаль от других, и благодаря этому ничто на загораживало ему вид на прерии к западу.
- Смотрите! Вон туда, туда! - кричал он. - Смотрите! В середину стада! Видите? Он сияет на солнце! Белый бизон, белый! Ура!
От волнения Базиль говорил несвязно, его трудно было понять, так же как и то, что кричали ему в ответ братья, когда увидели, на что он указывал. Все трое не сомневались, что это в самом деле и есть цель их долгой, трудной охоты - белый бизон. Мальчики громко кричали "ура" и на мгновение забыли об опасности положения. Их крики разбудили гризли, который, лениво поднявшись на ноги, снова принялся рычать и расхаживать между деревьями. Вид этого чудовища внизу сейчас же возвратил охотников к страшной действительности.
Глава XXIX. ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ МЕДВЕДЯ
Четыре часа сидели и мучились мальчики на деревьях, то глядя вниз на своего свирепого тюремщика, который неусыпно сторожил их, то на равнину, где темные стада все еще продолжали передвигаться. Четыре часа бизоны шли на север, пока заходящее солнце не окрасило их коричневые тела в красный цвет. Еще раза два мальчикам казалось, что они видели белых бизонов среди стада, но глаза их затуманились от напряжения, а боль во всем теле сделала их теперь безразличными ко всему, кроме собственных страданий. Отчаяние побороло надежду. Мальчики задыхались от жажды, и смерть, казалось, заглядывала им в глаза…
Через некоторое время медведь опять улегся и, прикрыв голову передними лапами, снова уснул. Базиль не мог больше выдержать и решил попытаться спастись. Во всяком случае, он хоть попробует как-то изменить их ужасное положение.
Предупредив братьев, чтобы они молчали, Базиль соскользнул с дерева и, крадучись словно кошка, пополз по земле, ища ружье. Вскоре мальчик нашел его и, вернувшись, снова забрался на свое дерево. Когда Базиль лез, ветви дерева заскрипели, и медведь проснулся. Он вскочил на ноги и побежал к дереву. Еще секунда - и Базилю бы несдобровать. Морда зверя, когда он встал на задние лапы под деревом, почти коснулась ног мальчика. Эта секунда спасла Базиля. В следующее мгновение Базиль уже сидел между ветвями, спокойно заряжая ружье.
Медведь, по-видимому, понял его движения. Будто догадываясь об опасности, он держался подальше от дерева и, расхаживая, теперь впервые нагнулся на остатки туш большерогов. Медведь принялся раздирать и пожирать мясо. Он все еще находился на расстоянии выстрела, но Базиль, который знал, что в случае необходимости сможет перезарядить ружье, решил заставить гризли или отойти дальше, или приблизиться, чтобы попасть в него наверняка. Юный охотник прицелился и выстрелил. Пуля ранила медведя; он повернул голову и стал рвать раненое плечо зубами, все время рыча от ярости и боли. Как это ни странно, он при этом продолжал поедать мясо.
Базиль снова зарядил ружье и выстрелил вторично. На этот раз он попал медведю в шею, и тот еще больше разъярился. Зверь выронил добычу и, кинувшись обратно к деревьям, стал хвататься то за одно, то за другое, опять пытаясь повалить их. Наконец он подошел к дереву, где сидел Базиль, поднялся и схватил ствол в свои яростные объятия. Это было как раз то, чего добивался юный охотник. Базиль быстро зарядил ружье и, когда медведь очутился прямо под деревом, наклонился, так что дуло его винтовки почти касалось морды зверя. Раздался выстрел. Сноп огня попал прямо в глаза медведю, затем последовал звук, будто что-то треснуло. Когда дым рассеялся, стало видно, что огромное тело бьется на земле. Свинцовая пуля сделала свое дело - она попала в мозг, и через несколько секунд косматое чудовище лежало неподвижно на земле.
Мальчики слезли с деревьев, Франсуа и Люсьен побежали за своими ружьями, и все трое, тщательно зарядив их, кинулись к ущелью. Юные охотники не остановились, чтобы осмотреть убитого врага. Жажда подхлестывала их, они думали только о том, чтобы добраться до родника внизу. Они надеялись, что медведица и ее детеныш убиты их первыми выстрелами и теперь дорога свободна.
Каково же было их разочарование, когда, поглядев вниз, в ущелье, они увидели, что медвежонок лежит, скорчившись, на дне, а старая медведица стоит над ним, как часовой! Медвежонок был явно мертв. Тем хуже - ведь мать теперь не покинет его ни на минуту, а оба они находятся прямо на тропинке. Медведица расхаживала взад и вперед, время от времени приближаясь к своему детенышу, подталкивая его тело носом и издавая низкий жалобный стон.
Охотники сразу поняли, что их положение не улучшилось. Отступление было отрезано разъяренной мамашей, которая неизвестно сколько времени будет оставаться здесь. Выстрелить в нее и еще раз попытаться спастись на деревьях? Мучительный опыт заставил мальчиков отвергнуть это решение. Что же тогда делать? Оставаться здесь до ночи и попытаться проскользнуть в темноте? Может быть, медведица уйдет в свою пещеру и дает им возможность пройти? Но они умирали от жажды!
В это время Люсьену пришла в голову счастливая мысль. Он увидел росшие поблизости кактусы. Тут были большие шары эхинокактусов. Он вспомнил, что кактусы часто утоляли жажду путников в пустыне, - ему приходилось читать об этом.
Юные охотники тотчас подошли к этим растениям и разрезали пополам их сочную массу. Они приложили к губам прохладные, влажные волокна и через несколько минут почувствовали облегчение. Жажда была почти утолена.
Медведица все еще занимала ущелье, а пока она оставалась там, не было никакой возможности попасть обратно в лагерь. Однако мальчики видели, что самое лучшее - это дождаться ночи: может быть, темнота поможет им.
Скоро настала ночь, но она оказалась лунной. Братья поняли, что спускаться по ущелью сейчас будет так же опасно, как днем. Они слышали рычание чудовища внизу и знали, что медведица все еще сторожит проход. Если охотники попытаются спуститься, она обнаружит их раньше, чем они сойдут вниз. Она может услышать, как они будут карабкаться в темноте меж кустов. Преимущество окажется на ее стороне, так как она может напасть на них, сама оставаясь незамеченной. Кроме того, даже если дорога будет свободной, трудно спуститься по такому крутому склону ночью. После долгих раздумий решено было дожидаться утра.
Всю долгую ночь мальчики не сомкнули глаз. Они слышали, как внизу ржали кони: бедные животные недоумевали, что случилось с их хозяевами. Крик Жаннет гулко отозвался в горах, ему ответил лай и вой степного волка. Эти звуки, вместе со страшным рычанием медведя, не давали уснуть нашим путешественникам. Они не решались заснуть иначе, как взобравшись на дерево, - ведь медведица в любой момент могла прийти на вершину. Но спать на тонких ветвях горной сосны не так-то приятно, и все трое предпочли бодрствовать.
Наконец стало рассветать, и юные охотники увидели, что косматый часовой все еще находился на посту. Медведица сидела на прежнем месте, как бы охраняя своего мертвого детеныша. Нетерпение мальчиков, особенно Базиля, начало возрастать. Они были голодны. Правда, оставалось немного мяса, но им хотелось еще и пить. Сок кактусов облегчил, но не утолил жажду. Мальчики мечтали о глотке прохладной воды. Бизоны ушли к северу, их теперь не догнать. Может быть, никогда больше не представится возможность добыть то, ради чего три брата перенесли столько лишений! Эти мысли беспокоили их всех, особенно Базиля. Необходимо было вырваться из плена и спуститься на равнину.
Базиль придумал такой план: раздразнить медведицу, выстрелив в нее. Она погонится за ними, убеждал он, как тот, первый, и судьба ее будет такова же. Это могло удаться, но эксперимент был опасным. Люсьен предложил двоим из них пойти по краю пропасти, чтобы исследовать ее более тщательно, в то время как третий будет сторожить медведя. Может быть, удастся все-таки найти какую-нибудь другую тропинку, которая ведет вниз. На это было мало надежды. Но на то, чтобы поискать, уйдет всего несколько минут, и поэтому предложение Люсьена было принято.
- Если бы только у нас была веревка, - сказал Франсуа, - мы спустились бы с утеса, и тогда старая гризли могла бы остаться там хоть навсегда, если ей так хочется.
- Подождите-ка! - воскликнул Базиль. Ему вдруг пришел в голову какой-то новый план. - Какие же мы глупцы! Почему мы раньше не подумали об этом? Бежим скорее! Я спущу вас в мгновение ока. Идемте!
С этими словами Базиль быстро зашагал туда, где они свежевали большерогов. Он вытащил свой охотничий нож, и, расстелив одну из шкур, стал разрезать ее на длинные ремни. Люсьен, сразу поняв его план, стал помогать ему. Франсуа был отослан к ущелью наблюдать за медведицей.
Через несколько минут братья разрезали обе шкуры, скоро вся земля вокруг них покрылась длинными ремнями. Юные охотники крепко связали их, вставляя в узлы поперек кусочки сосновых веток. Наконец у них получился канат из сырой кожи более сотни футов длиной.
Мальчики подошли к краю утеса, где росла сосна, и обвязали один конец каната вокруг ствола. К другому концу они привязали Маренго и три ружья (к этому времени Франсуа уже вернулся) и вместе со всем этим - большой камень, чтобы попробовать прочность каната, прежде чем кто-нибудь из них рискнет спуститься по нему. Все это было благополучно спущено и скоро лежало на земле внизу.
Теперь канат был туго натянут вверху, а вес камня, который был так тяжел, что Маренго не мог его сдвинуть, натягивал канат снизу. Франсуа соскользнул по канату первым. Это не составило для него особого труда, так как куски дерева в узлах создавали как бы ступеньки, которые не давали ему скользить слишком быстро. Затем последовал Люсьен и, наконец, Базиль, и меньше чем через полчаса все трое уже были в безопасности в прерии.
Мальчики не стали тратить времени даром, отвязали Маренго и поспешили к лошадям, поймали их и оседлали. Теперь, когда в любую минуту можно было вскочить на коней, наши охотники почувствовали себя в безопасности.
Однако они решили больше не оставаться у холма, а уехать от него тотчас, как только поедят. Они разожгли небольшой костер и наскоро изжарили кусок медвежатины.
Базиль хотел было верхом поехать обратно и напасть на медведицу в ущелье, но более благоразумный Люсьен отговорил его.
Держа лошадей наготове, наши путешественники уложили все лагерные пожитки, взвалили их на Жаннет и опять пустились в путь.
Глава XXX. ГРИФЫ И ИХ КОРОЛЬ
Мальчики повернули лошадей на запад. Они намеревались ехать в этом направлении, пока не увидят следы бизонов, и тогда, повернув на север, поехать по следам и постараться нагнать большое стадо. Это был явно наиболее разумный план.
Когда охотники проезжали мимо западного склона холма, их внимание привлекла стая больших птиц. Это были грифы. Теперь мальчики вспомнили дикого барана, который упал с утеса, и, взглянув вверх, увидели, что его тело все еще раскачивается на дереве. Оно-то и привлекло грифов.
Их было много - больше сотни. Одни парили в воздухе, другие сидели на вершине утеса или на ветвях сосен, а несколько птиц кружили над телом большерога, время от времени садясь на его застывшие конечности. Они уже выклевали глаза животного, но не могли еще справиться с твердой шкурой.
Эти птицы были больше воронов и на расстоянии казались абсолютно черными, но при ближайшем рассмотрении можно было разглядеть примесь коричневатых перьев; у одних это больше бросалось в глаза, чем у других, потому что здесь были птицы двух разных пород - индюковый гриф и черный гриф.
Наши мальчики прекрасно знали их, так как обе эти породы встречаются в Луизиане и во всей южной части Соединенных Штатов. Невнимательный наблюдатель принял бы обе породы за одну, но в них есть различия, которые сразу бросились бы в глаза натуралисту. Индюковый гриф гораздо красивее и более грациозен как в воздухе, во время полета, так и на земле. Его крылья длиннее и их оперение ярче, а хвост более заостренный. Кожа его голой шеи и головы, а также ног - красноватого или телесного цвета, у черного же грифа - серовато-черная от пуха, которым слегка заросла кожа. Этих птиц легко различить в воздухе. Черный гриф летит довольно тяжело, часто и быстро взмахивая крыльями, а затем держит их горизонтально в течение ста или больше ярдов, расправив непропорционально короткий хвост словно веер.
Индюковый гриф, наоборот, свободно держит крылья, не горизонтально, а слегка вверх. В этом положении он может парить четверть мили без единого взмаха крыльев и лететь при этом не вниз, как можно предположить, а по прямой или довольно часто даже вверх. Как он достигает этого движения вверх - неизвестно.