Но Петр понимал, что при его отличном польском и немецком произношении, знании местных условий нецелесообразно использовать его только как радиста. Конечно же, ему поручат работу посложнее. И все же такой вопрос задал.
Белый все понял и хитровато улыбнулся:
- Не беспокойся. С Антониной ничего не случилось. Живет на хорошей квартире, работает на железной дороге, имеет возможность разъезжать по многим городам. А это для нас очень важно.
Получив разрешение Белого навестить радистку, Петр в тот же вечер направился к ней.
Девушка встретила Петра с нескрываемой радостью.
- Все в порядке?
- Да.
- Вот и хорошо. Теперь и для меня найдется настоящая работа.
Долго проговорили они в тот вечер. И хоть не сказали друг другу ничего значительного, Петр почувствовал, что стал небезразличен девушке. Договорились встретиться на следующий день в городском парке.
Но встретиться в тот раз им не пришлось. Чуга получил задание выехать в Краков для встречи с некоей Славой Рудницкой. Белый не стал рассказывать о ней подробно, только предупредил:
- Встретишься с этой женщиной - ничему не удивляйся. Знай только, что она верный и очень нужный нам человек.
Чуга пошел по указанному адресу и попал в роскошный особняк, увидел красивую, с аристократическими манерами женщину. Слушая ее обстоятельный рассказ о расположении немецких воинских частей в Кракове, о их вооружении, передвижении танковых колонн к советской границе, он терялся в догадках: почему эта богатая и красивая женщина работает на советскую разведку? Ей ведь и при оккупантах жилось неплохо. Как будто угадывая мысли юноши, хозяйка особняка с улыбкой сказала:
- Не смотрите на меня, молодой человек, такими глазами. Не удивляйтесь. Сейчас каждый честный поляк должен бороться с фашистами.
Позже Чуга узнал, что пани Рудницкая - из богатой семьи, брат ее был крупным чиновником министерства иностранных дел. После нападения фашистской Германии на Польшу эмигрировал в Англию. Пани Славу принимали в лучших домах Варшавы и Кракова. Но никто из ее влиятельных друзей не знал, что в политике она придерживалась левых взглядов. Она оказывала даже материальную поддержку польским коммунистам. Когда же гитлеровцы оккупировали ее родину, стала работать на советскую разведку.
Сведения, поступавшие от нее в центр, всегда были очень важными. И на этот раз, передав на словех Чуге все, что ей удалось узнать за последнюю неделю, она добавила:
- Передайте, что война не за горами. Через три-четыре месяца Гитлер нападет на Советский Союз. Об этом открыто говорят во всех краковских салонах, совсем недавно это же самое доверительно мне сообщил один знакомый - важный чин вермахта…
Сведения к Даниилу Белому поступали со всех концов Польши. Он тщательно анализировал их, отбирал все важное для срочной передачи в центр. По вечерам с чемоданчиком в руках он направлялся на квартиру к Антонине Глыбе. После окончания радиосеанса забирал у девушки рацию и уносил домой.
За несколько недель до нападения фашистской Германии на нашу страну Кросно наводнили фашистские войска, В доме, где жила радистка, разместились немецкие солдаты, во дворе появился часовой. Белому уже нельзя было приносить Антонине радиопередатчик. Пришлось девушке обзавестись изящной, но вместительной дамской сумкой и самой брать рацию из тайника, приносить ее к себе в комнату. Каждую минуту рисковала жизнью: то пристанет во дворе часовой, то к ней в комнату на огонек заглянут непрошенные постояльцы.
Радиоаппаратура в те годы была еще не такой совершенной, как теперь. Во время радиосеансов рация издавала шум, треск. Вот и приходилось Антонине заводить патефон, укутывать рацию одеялом, ножки стола, на который она ставилась, обвязывать тряпками. Случалось, что после радиосеанса ей не всегда удавалось унести из дома рацию, прятала ее у себя и не спала потом всю ночь. Не спал, конечно, и волновался за свою подопечную и Даниил Белый.
Петр Чуга, выполняя задания центра, продолжал колесить по всей Польше. Часто наведывался в Варшаву, Краков. Бывал в Жешове, Люблине, Грубешове и других городах и селах, где спешно строились новые аэродромы, склады. По заданию Белого устанавливал связи с польскими коммунистами, подбирал для работы нужных людей. Встречался с рабочими, крестьянами, интеллигентами бывшими солдатами и офицерами польской армии Пользуясь их услугами, каждый раз вспоминал слова Рудницкой: "Сейчас каждый честный поляк должен бороться с фашистами".
Однажды по заданию разведцентра снова побывал во Львове, провел через границу радистку Марию, потом снова отправился за кордон, чтобы доставить ей радиопередатчик.
Границу переходил ночью в районе города Санока. До утра отсиживался в густом кустарнике. А утром увидел, что всюду куда ни глянь передвигаются немецкие войска. Выбрав момент, пробрался в лес, но и там наткнулся на фашистских артиллеристов. Повернул назад. Лишь когда стало смеркаться, покинул укрытие и направился в ближнее село. Поравнявшись с первыми домами, увидел, что навстречу идет наряд полиции. Свернул в первый же дом. Во дворе увидел хозяина, пожилого поляка. Тот сдержанно ответил на приветствие незнакомца, но пригласил его в дом.
- По делу? - спросил он.
- Нет, - ответил юноша. - Сам я из Кракова, задержался на несколько дней в Саноке. Теперь вот возвращаюсь назад, а пропуска у меня нет.
Хозяин внимательно посмотрел на гостя, с минуту о чем-то подумал, потом сказал:
- Да, хлопец, без пропуска тебе из нашего села не выбраться. Но не горюй, что-нибудь придумаем. Переночуешь у меня, а утром выйдешь из села с пастухами, которые погонят скот на выгон. Я договорюсь…
Хозяин в местном костеле играл на органе. Ушел на службу, вернулся домой часа через полтора, пригласил юношу поужинать и отвел его на ночлег в отдельную комнату. Укладываясь в кровать, Чуга поставил портфель с радиопередатчиком рядом. Не спал он больше суток. И потому сразу же уснул. Проснулся на рассвете. Первым делом протянул руку к портфелю, но его на месте не было. Петр как ужаленный вскочил с кровати, бросился к хозяину.
- Где портфель?
- Не волнуйся, - успокоил тот. - Портфель я твой спрятал. Ночью в дом приходила полиция. Видимо, вчера кто-то увидел, как ты входил в мой дом. Вот полиция и заинтересовалась, кто у меня ночует. Я сказал, что родственник. А портфель припрятал на всякий случай…
Во время своих странствий Чуга, случалось, заезжал домой. Для отца с матерью версия о роде его занятий была такова: в Кросно попал в облаву, немцы арестовали его и направили на принудительные работы в Краков, иногда отпускают на побывку домой. Об этом он говорил и односельчанам, если встречался с кем-нибудь. Многие верили ему, но были и такие, что сомневались.
К его односельчанину Василию Гриновцу, который был тайным осведомителем гестапо, приехал из Львова брат и рассказал, что несколько раз встречал Чугу в 1940 году во Львове. Гриновец, конечно, смекнул в чем дело, донес в гестапо. Фашисты поручили ему выследить Чугу, затащить к себе в дом. И хоть Петр обычно приходил в свое село по ночам, Гриновец выследил его, притворился перед ним патриотом, пригласил к себе на день рождения. А через несколько дней советский разведчик узнал, что Василия Гриновца застрелили. Почему - выяснилось позже. Оказывается, будучи пьян, он проговорился кому-то из односельчан, что напал на след советского разведчика и что этим разведчиком является Чуга. Об этом стало известно местным подпольщикам, они и ликвидировали предателя.
С Антониной Петр встречался редко. Но каждая встреча приносила ему радость. И девушка тепло относилась к нему, просила быть осторожным. Как-то пришла к нему не в назначенный час, взволнованная.
- Что-нибудь случилось? - спросил ее Петр. Антонина в изнеможении опустилась на стул:
- Послезавтра начнется война.
- Откуда такие новости?
- Услышала от постояльцев.
- А может, это только слухи?
- К сожалению, нет. Кстати, постояльцы из нашего дома уже выехали, так и сказали мне: отправляемся на фронт, послезавтра будем пить львовское пиво.
- А Белому сказала об этом?
- Не только Белому, но и в центр передала.
…Война застала Петра Михайловича Чугу в Варшаве.
Сообщение о начале боевых действий на востоке он услышал по радио в своем гостиничном номере. Бросился на квартиру радистки - не повезло. Хозяйка сказала, что Мария у нее больше не живет, новый ее адрес тоже не смогла назвать. Через адресное бюро Петр все же сумел разыскать новый адрес радистки. Но там ему сообщили, что Мария попала в облаву, и ее отправили на работу в Германию. Так и не узнал потом Чуга ни о дальнейшей судьбе этой смелой девушки, ни о том, куда она дела радиопередатчик.
Возвратившись в Кросно, Петр направился к Антонине. Застал ее растерянной, с заплаканными глазами.
- Что нового? - спросил он прямо с порога.
- Центр передал, чтобы ждали его указаний…
- Когда последний раз связывалась с Центром?
- Сегодня… - отрешенным голосом ответила девушка.
Неутешительным было указание Центра об их дальнейшей судьбе: переехать в г. Горлицы, подыскать надежное помещение для встречи людей и хранения оружия. Еще через день Центр предупредил разведчиков о том, что инструкции о дальнейших действиях группы Белого доставит им связной, который уже направлен к ним. Но связной в Горлицах так и не появился. Потом из Центра пришло еще одно сообщение: подготовить место для выброски парашютного десанта и оружия. Место это было указано в радиошифровке. Три ночи разведчики жгли костры в условленном месте, но напрасно. Самолет с востока не прилетел.
Разведчики продолжали собирать важные сведения, но передавать их не было возможности. Правда, Глыба еще несколько раз слышала Центр, который обещал организовать с ними связь, но этой связи они не получили. Так группа Даниила Белого осталась без связи с Центром.
Что же делать? Знать, что фашисты топчут советскую землю, продвигаются все дальше и дальше на восток, и находиться в такое время в бездействии они, естественно, не могли. Надо было искать другой путь борьбы с оккупантами. Группа Белого, куда входили Петр Чуга и Антонина Глыба, влилась в местную подпольную организацию, ведущую борьбу с оккупантами. О боевой деятельности группы Белого сказано немало теплых слов в военно-исторической литературе Польской Народной Республики.
Чуге и Глыбе удалось связаться с советской разведкой лишь в январе 1945 года, после освобождения Горлицы Советской Армией. Передали рацию, последние разведданные. Принявший Петра и Антонину представитель армейской разведки капитан Грачев пообещал быстро во всем разобраться и определить их дальнейшую судьбу.
Советская Армия стремительно наступала на запад, и Петр с Антониной остались в глубоком тылу. Обратились к советскому военному коменданту г. Жешова с просьбой зачислить их в армию, но тот посоветовал им выехать на Украину. Здесь разведчики отчитались о проделанной работе в тылу у врага, получили паспорта. И только в милиции, при получении паспортов узнали, наконец, подлинные имена друг друга. Вскоре они поженились, получили квартиру. Так и закончилась их боевая одиссея. В память о тревожных годах в военном билете Петра Чуги осталась лишь лаконичная запись: "С декабря 1939 года по май 1945 года - радиотелеграфист воинской части особого назначения".
Чуга стал работать в народном хозяйстве, заочно окончил университет, вступил в партию. Неоднократно избирался секретарем парторганизации, награжден многими похвальными грамотами, Ленинской юбилейной медалью. Сейчас возглавляет крупное учреждение и пользуется заслуженным авторитетом в коллективе. Антонина Глыба пошла на завод, работает техником-технологом, тоже награждена Ленинской юбилейной медалью, В 1946 году у них родился сын. Он окончил университет, работает в одном из институтов.
За эти годы Петр Чуга и Антонина Глыба не раз бывали у своих польских друзей по совместной работе в советской разведке, по подпольной борьбе с оккупантами. Даниил Белый уже на пенсии, за активное участие в борьбе с фашистскими оккупантами награжден орденом.
Не раз бывшие разведчики предпринимали попытки разыскать людей, которые учили их, под чьим руководством сражались они с гитлеровцами. И вот в 1951 году неожиданно встретились с полковником Васильевым, своим непосредственным начальником по воинской части особого назначения. Это он поручал им ответственные задания, разрабатывал сложные операции в тылу врага, писал на них представления на награждения. И награды нашли героев. В 1975 году Петру Чуге и Антонине Глыбе был вручен орден Отечественной войны первой степени.
У Петра Чуги и Антонины Глыбы много друзей: по работе, дому, совместным увлечениям. И никто из них не знает, что эта скромная супружеская пара в предвоенные годы, в годы Великой Отечественной войны сражалась с фашистами на самом трудном и опасном - незримом фронте.
НИКОЛАЙ ТАРНОВСКИЙ
ВСЕГДА НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
За несколько дней до личного знакомства с Александром Николаевичем Володиным я знал, что он много лет работал в органах государственной безопасности, имеет на своем счету немало успешно проведенных операций по выявлению и обезвреживанию вражеской агентуры.
По имеющимся у меня данным я мысленно создал портрет героя своего будущего очерка. Воображаемый портрет был похож на артиста Тихонова из телевизионного фильма "Семнадцать мгновений весны", имел отдельные черты Майора Вихря и других героев такого плана.
Когда же в комнату вошел человек среднего роста, в темном плаще, смуглый, с черными густыми вьющимися волосами и представился: "Я - Володин", я немного растерялся.
Но это чувство очень скоро прошло. В первые же минуты нашего разговора мы нашли много общего. Выяснилось, что мы с ним ровесники, в одно время начинали трудовую деятельность на учительском поприще, в один год призывались на военную службу. Потом мы на время поменялись местами: я в сорок втором освобождал от фашистских оккупантов его Смоленщину, а он в сорок третьем очищал от гитлеровцев украинскую землю. Великая Отечественная война обоих нас застала на западной границе Родины. Правда, уже в разных ролях: к тому времени он осваивал нелегкую и опасную профессию чекиста.
Своим боевым крещением Александр Николаевич считает участие в задержании трех агентов немецкой разведки. Было это в конце мая 1941 года. Стало известно, что в определенное время будут переброшены через границу вражеские лазутчики. Сообщены приметы агентов, приблизительный маршрут их продвижения и место возможной явки. В районе их высадки действовала специальная группа, в задачу которой входило "сопровождать" агентов до явочной квартиры.
Александр Николаевич был тогда в роли рабочего парня, который шел себе на работу, насвистывая веселую песенку. Шел он по переулку, имея задачу задержать лазутчиков, если они, почуяв опасность, будут искать спасения именно здесь. В соседних переулках были друзья, а здесь он был один.
Три вражеских агента были взяты у явочной квартиры. Сделали это такие же, как Володин, "рабочие пареньки", будто случайно сошедшиеся в одном месте и в одно время.
Мне не трудно представить ту обстановку, в которой приходилось работать нашим чекистам в тревожное предвоенное время в западных пограничных районах. Гитлеровская Германия мобилизовала все для того, чтобы наводнить приграничные советские земли своими разведчиками, диверсантами, террористами, сигнальщиками.
- Почти каждые сутки на нашем участке задерживали вражеских агентов, - вспоминает Володин те далекие дни. - Как только ни маскировались лазутчики! Пытались проникать под личиной пастухов, родственников местных жителей, даже выдавали себя за узников фашистских лагерей. Гитлеровцы, бывало, в одну ночь выбрасывали несколько групп парашютистов, почти каждый день "сбивались с курса" немецкие летчики. Под руководством небезызвестного Канариса немцы развернули массовую разведывательную деятельность под видом розыска и перезахоронения останков немецких вояк периода первой империалистической войны.
Всем этим и подобным ухищрениям немецко-фашистской разведки были противопоставлены продуманные действия чекистов.
- Mы были молоды и неопытны. Наши успехи шли от беззаветного патриотизма, умноженного на опыт старших товарищей-наставников, - констатирует Александр Николаевич. - Им приходилось обучать нас буквально на ходу, в процессе проведения той или иной операции. Они доверяли нам выполнение задач и при необходимости корректировали наши действия. Говоря это, я вспоминаю генерала Политику и полковника Зайцева, которые были в то время нашими учителями.
Володин на несколько минут умолкает, по-видимому, вспоминает из многих операций, в которых он принимал участие, самые характерные для тех времен. Но как сделать выбор, когда для него все они памятны, связаны с риском для жизни и, конечно же, очень важны для обеспечения безопасности Родины?
…Однажды днем в районе местечка Несвиж был выброшен немецкий воздушный десант. Сюда выехала небольшая группа чекистов. Силы были неравны. Но чекисты, навязав противнику бой, не дали ему развернуться, занять надлежащим образом оборону и таким образом сковали его действия. Подоспевшее воинское подразделение помогло окончательно разгромить десант.
Не успели еще обсудить этот случай, как очередная новость: фашисты перебросили в наши тылы группу диверсантов на лошадях, в одежде наших милиционеров, Охота за всадниками - а их было три десятка - длилась более суток и завершилась их полным уничтожением.
Воспоминания теснятся в голове, волнуют душу ветерана, переносят его в далекие огненные годы, воскрешают бессонные ночи, дерзкие операции, тревоги первых месяцев войны..
Тяжелые это были дни для нашей Родины и каждого из ее защитников. Но особая обязанность возлагалась в те дни на армейских чекистов. Им надлежало не только парализовать действия вражеской разведки, но, отступая вместе с воинскими подразделениями в глубь страны, готовить базы для наших партизан и для успешного выполнения разведывательных задач в тылу врага. Прятали в укромных местах оружие, запасы продовольствия, типографские машины, шрифты, бумагу.
- Самое главное в нашей работе, - уже не впервые говорит Александр Николаевич, - это надежная опора на людей, на советских граждан. Без их помощи и поддержки нам бы не удалось сделать так много, как было сделано в то тяжелое время.
И он снова возвращается мыслью к первым дням Великой Отечественной войны, когда гитлеровцы для обеспечения "блицкрига" привели в действие все звенья своей разведывательно-диверсионной машины в прифронтовой полосе и в наших тылах. Участники войны, чей путь к победе лежал через вынужденное временное отступление, помнят многочисленные вражеские десанты и группы лазутчиков, которые портили связь, "работали" регулировщиками на перекрестках дорог и направляли воинские колонны в засады, подымали стрельбу в наших тылах, имитируя окружение, раздували панику среди населения.