Почувствовав, что он находится в воде, Пушкин вспомнил, что это уже случилось с ним недавно. Ему тотчас же представился снежный свод над ручьем, и, видя, что медведь готов обрушиться на него, солдат начал искать убежище в этом подобии туннеля. Едва он забился под свод, как зверь обрушился позади него с ужасным ревом.
Старик продолжал идти по ручью, прокладывая себе дорогу. Снег был мягким, и делать это было нетрудно.
В продолжение этого времени Алексей управился с медведем. Вместо того, чтобы преследовать Пушкина под снегом, испуганный мишка, очутившись в воде, думал уже только о собственном спасении.
Остальное молодым людям было известно.
Ветеран, впрочем, не вышел невредимым из битвы. Внимательно осмотрев его, молодые люди увидели у него на левом плече глубокие следы медвежьих когтей.
Алексей имел кое-какие хирургические познания. Не теряя ни минуты, он тут же перевязал рану, разорвав на полосы нижнюю рубаху, и старик мог рассчитывать на скорое выздоровление.
После этого они отправились к яме посмотреть на медведя.
Иван, принимавший во всем происходившем лишь некоторое участие, теперь принял на себя самую деятельную роль. Он спустился в яму, обвязал медведя веревками и помог брату и Пушкину вытащить его на поверхность. Тремя месяцами раньше, до спячки, не так легко было бы вытащить мишку, который весил тогда не менее трех тысяч фунтов, но теперь, конечно, тяжесть его была вдвое меньше. Но его шкура была в отличном состоянии, а только это и требовалось нашим охотникам.
Вытащив зверя с большими усилиями, они приступили к снятию шкуры, для чего подтянули медведя на толстую ветвь ближайшего дерева. Пушкин отыскал свой нож, и работа закипела. Каждый, однако, работал осторожно, потому что они знали, с каким придирчивым вниманием шкура будет осмотрена старым графом. Предоставив мясо волкам и другим хищным животным, охотники возвратились в курной шалаш своего радушного хозяина-лопаря.
Глава XIV. ОБОЙДЕННЫЙ МЕДВЕДЬ
Убитый медведь был настоящий ursus arctos, или бурый, названный так по цвету своего меха, равномерно бурому в девяноста случаях из ста; но это название недостаточно отличает его, ибо есть бурые медведи, принадлежащие к другим различным породам.
Запасшись первым трофеем, наши охотники начали помышлять уже о том, чтобы добыть шкуру черного медведя. Они знали, что это нелегко, потому что ursus niger, европейский черный медведь - одно из весьма редких животных. Действительно, он встречается так редко, что из тысячи шкур в меховой торговле едва насчитывается две или три, принадлежащие этой разновидности.
Путешественники находились именно в той стране, где легче всего могли встретить то, что искали, потому что черные медведи живут лишь на севере Европы и Азии. Разновидность эта никогда не встречается в горах, лежащих далее к югу, - Пиренеях, Альпах или Карпатах.
Им нечего было и думать ни о сером, или серебристом, медведе, ни о том, у которого на шее белое кольцо, - о медведе с воротником. Как сказал Алексей, все изучавшие ursus arctos в странах, где поселила его природа, знают, что это просто случайная разновидность. Настоящий медведь с воротником (ursus collaris) не обитает в Лапландии, а только на севере Азии, на Камчатке, вследствие чего он называется еще сибирским медведем. Наши охотники и не думали гоняться за этими двумя разновидностями, но они, конечно, были бы рады случаю выполнить более, чем обязывала их программа, и в этом отношении судьба им благоприятствовала. Действительно, в то время, когда они пустились на поиски ursus niger, они встретили бурую медведицу с тремя медвежатами - один был бурый, другой с белым воротником, а третий - серый, как барсук. Все четыре медведя были убиты, и шкуры их отправлены в музей графа.
Это, однако, не продвинуло их в деле поимки черного медведя. Они обошли все леса и горы этой местности, но так и не нашли того, что искали. А так как в краю скоро стало известно, что им нужно и какое предлагается щедрое вознаграждение тому, кто откроет убежище одного из этих животных, то появилась надежда на конечный успех.
Действительно, охотники недолго дожидались. Не прошло и недели, как один финн из числа так называемых квенов явился к ним и известил, что обошел черного медведя. Понятно, что охотники, не теряя ни минуты, отправились вслед за провожатым.
Не будет лишним объяснить, что в устах финского крестьянина значило выражение "обойти медведя".
Когда пастух или дровосек находят на снегу след медведя, то идут по нему с величайшей осторожностью, пока не убедятся, что зверь недалеко. В этой близости убеждают их сами следы, которые вместо того, чтобы направляться по прямой линии, идут зигзагами и возвращаются назад. Действительно, медведь, прежде чем войти в свое зимнее убежище, утаптывает снег по всем направлениям, подобно тому, как делает это заяц, подходя к своему логовищу. Подобная же привычка, объяснимая инстинктом, замечается у некоторых других животных.
Добравшись до места, где след осложняется петлями и зигзагами, охотник на медведя берет вправо или влево и описывает вокруг части леса, где возможна берлога медведя, круг, диаметр которого изменяется в зависимости от времени года, качества почвы и других обстоятельств. Если охотник увидит, что след медведя переходит за черту, им обозначенную, он оставляет первый круг и начинает обозначать другой, более широкий. Но если, возвращаясь к исходной точке, он не найдет медвежьего следа вне круга, то это значит, что медведь находится в обозначенных границах. Это и называется "обойти медведя".
Совершив эту операцию, обходчик извещает соседних охотников, которые собираются и идут на общего врага. Обычно они расходятся по окружности и направляются к центру, так что почти всегда находят животное или в состоянии спячки, или выходящим из берлоги.
Экспедиция продолжается иногда несколько дней, но когда медведь хорошо обойден, то нечего бояться промедлить даже несколько недель, ибо эти животные, если даже и не спят зимой, то не удаляются от своей берлоги. Если же и случается, что зверь выходит из круга, охотникам легко найти его по следу, конечно, если только не поднимется метель и не заметет все следы.
В описываемой стране тот, кто обошел медведя, считается настоящим его владельцем, или, по крайней мере, один имеет право на охоту в обозначенном им круге и право распоряжаться по своему усмотрению. Конечно, он не гарантирует ни то, что медведь будет пойман, ни то, что он будет убит. Он ручается только за присутствие зверя в этом круге, и права его основываются на том, что он отыскал следы. При этих условиях, освященных древним обычаем и свято исполняемых, понятно, что пастуху или дровосеку несомненная выгода - обойти медведя и продать свои права охотникам, которые иногда платят высокую цену. Именно с целью заключить подобную сделку и пришел упомянутый выше финский крестьянин к молодым русским господам, а так как предложенное ими вознаграждение далеко превосходило местные цены, то он немедленно согласился на их условия и вызвался хоть в ту же минуту проводить их на место.
Глава XV. СТАРИК НАЛЛЬ
Дорогой проводник объявил, что он не только обошел зверя, но что может прямо привести их к берлоге, которая находилась недалеко.
Пушкин предложил своим молодым товарищам разделиться и окружить указанное место, потом по сигналу идти на врага и пресечь ему путь к отступлению по всем направлениям. Но квен не разделял этого мнения и прибавил с улыбкой, что нет надобности в подобных предосторожностях; он отвечал за то, что медведь не покинет своей берлоги, к которой они могут подойти как угодно близко.
Уверенность проводника немного удивила наших охотников, но вскоре они узнали, в чем дело. Квен привел их к скале, составлявшей часть холма.
Он остановился и, указывая на расщелину, сказал:
- Вот здесь сидит старик Налль.
Так называют медведей в скандинавских странах, и это было известно нашим охотникам. Но им показалось до такой степени невероятным, что медведь мог пролезть в отверстие, указанное проводником, что братья расхохотались, а Пушкин нахмурился.
Отверстие - расщелина между двумя камнями - находилось на расстоянии пяти футов от земли и было не более фута под ним в диаметре. Оно обмерзло вокруг, а сверху над ним висели продолговатые льдины наподобие снежных клыков, образовавшихся от капель.
Первой мыслью наших охотников было, что хитрый квен их обманул. Пушкин объявил без церемоний, что он не позволит издеваться над собой, и потребовал возвращения денег, заплаченных за право охоты.
- Это выдумки! - сказал ветеран. - Если бы даже внутри и была пещера, то медведь не мог бы войти туда; в эту дыру и кошка пролезет с трудом.
Да и где же следы, которые доказывали бы присутствие медведя? Ничего подобного не было ни по краям отверстия, ни поблизости. Только в отдельных местах видны были несколько полустертых отпечатков человеческой ступни - без сомнения, самого же проводника, и следы собачьих лап, но ничто не напоминало медвежьих.
- Нас обманули, - проворчал наконец Пушкин.
- Потерпите, господин, - сказал квен, - что бы вы ни говорили, а медведь здесь, я вам докажу это или возвращу деньги. Посмотрите на мою собаку, она покажет вам, что старик Налль здесь, как показала мне самому.
И квен спустил с поводка небольшую тощую собаку. Животное тотчас же подбежало к отверстию, начало царапать лед и яростно залаяло. Конечно, это служило доказательством, что внутри находится какой-то зверь, но откуда крестьянин мог знать, что это медведь и что он черный?
Ему немедленно задали этот вопрос.
В ответ он вынул из кармана клочок длинной шерсти, явно принадлежавшей медведю.
- Вот почему я знаю, - сказал он, - что в пещере медведь, и что он черный.
- Но откуда же этот клочок шерсти? Где ты его нашел? - спросили охотники в один голос.
- Здесь, господа, - отвечал квен, указывая на каменные выступы вокруг отверстия. - Старик Налль оставил его, вероятно, когда лез в эту дыру. Я нашел его здесь.
- Но, конечно, ты не станешь уверять нас, что медведь вошел сюда, ведь здесь едва пролезет барсук.
- Да, сейчас это правда, - возразил крестьянин, - но он вошел три месяца назад, а дыра была тогда гораздо шире.
- Шире?
- Без сомнения, господа. Отверстие, только верхушку которого вы видите, идет почти до самой земли и все расширяется. Теперь оно замерзло от обледеневшего снега. Если его расчистить, то вы увидите проход, достаточный для медведя. Да, господа, он здесь - я вам ручаюсь!
- В таком случае он заперт и не может вылезти.
- Это правда, - ответил крестьянин. - Если б мы его не нашли, то он остался бы здесь, пока солнце не растопило бы снега. Это часто бывает у нас с медведями, - прибавил он.
Квен, говорил правду. Медведь выбрал себе эту пещеру в начале зимы, и в первые дни его спячки снег забил нижний край и потом замерз, так что ему осталось маленькое окно, или отдушина. Не только скандинавские медведи часто становятся жертвой подобных происшествий. Несмотря на свою догадливость, эти животные сами себя запирают в берлогах. У них есть привычка собирать большое количество мха и сухих трав скорее для того, чтоб заложить вход, чем для устройства лежбища. Местные охотники утверждают, что они делают это для защиты от ветра. Как бы то ни было, эта куча пропитывается дождем, растаявшим снегом и потом, замерзнув, превращается в такую прочную массу, которую надо рубить топором и против которой медведь ничего не поделает. Так мишка сам запирает себя на зиму. Единственное средство спастись - дождаться, пока солнце растопит лед, и он будет в состоянии лапами разгрести эту массу. А так как в это время медведь чрезвычайно слаб - до такой степени, что иной раз не в состоянии прочистить входа - он нередко умирает с голоду в своей берлоге.
Эти объяснения квена, по-видимому, отлично знакомого с нравами и обычаями медведей, не оставляли нашим охотникам ни малейшего сомнения в том, что зверь действительно в берлоге. Вскоре представилось более убедительное доказательство, они услышали злобное ворчанье, в ответ на лай собаки.
Можно было полагать наверняка, что медведь в пещере.
Но каким образом заставить его выйти оттуда?
Глава XVI. БАРРИКАДА
Охотники подождали немного, надеясь, что медведь высунет морду в узкое отверстие, и приготовили ружья. Но зверь долго не показывался, и решено было прибегнуть к другим мерам. Судя по ворчанью, медведь должен был находиться недалеко от входа, так что его можно было достать палкой. Они попробовали это сделать, но палка проходила наискось и не задевала медведя, хотя животное рычало в глубине пещеры.
Оставалось рубить лед и дать животному свободу. Но согласится ли медведь выйти? Квен в этом не сомневался.
- Оттепель была порядочная, - сказал он, - медведь, вероятно, проснулся, и давно бы уже бегал по снегу, если бы не был заперт. Как только мы откроем ему дверь, он сейчас же выбежит, потому что голоден. Может быть, и задумается на минуту, услышав лай собаки и шум, но ненадолго.
Доводы эти убедили Пушкина, который схватил топор и принялся рубить лед.
- Постойте, - сказал финн, останавливая его за руку, - не торопитесь.
- Почему? Ведь ты сам сказал, что необходимо пробить дверь.
- Без сомнения, но прежде надо сделать нечто совсем другое. Ведь вам известно, что мы имеет дело с черным медведем.
- Какое мне дело - с черным, бурым или серым? - сказал Пушкин, который охотился только в России, где нет черных медведей.
- Разве вам не известно, - возразил финн, - что черный медведь больше, сильнее и свирепее бурого? А голод должен придать ему еще больше свирепости, и как только зверь выйдет из берлоги, первым его движением будет броситься на кого-нибудь и пообедать. Если вы разрубите лед и раскроете выход, признаюсь, я не намерен здесь оставаться. Повремените. Мне кажется, я могу указать вам лучшее средство или, по крайней мере, более безопасное. Мы его используем против медведя, когда мы знаем, что он проснулся, но не может нам помешать.
- Очень хорошо, - ответил Пушкин, - я сделаю все, что ты хочешь. У меня нет охоты вступать в рукопашную, будет с меня и того, что случилось недавно.
И ветеран, рана которого не совсем еще зажила, показал на свое плечо.
- В таком случае помогите мне вырубить несколько толстых кольев в лесу, я вам покажу, как захватить старого Налля и разбить ему череп, не подвергаясь опасности, или всадить ему несколько пуль в башку, если вы предпочтете убить его из ружей.
Предложение квена было принято единодушно. Действительно, если черный медведь, как он уверял, был свирепее бурого, то мысль видеть его около себя на свободе не могла радовать охотников. Если, наконец, зверь и не искалечил бы никого, а только бы ушел, то и это было бы чрезвычайно неприятно.
Финн сообщил свой план, и все вызвались немедленно помогать ему. Они нарубили множество кольев и, заострив с одного конца, вбили их в землю, так что они образовали перед входом в пещеру что-то вроде частокола. Снаружи колья обложили большими камнями и сверху связали еловыми ветвями. Между кольями невозможно было проскользнуть и кошке. Перед пещерой оставили, однако, отверстие, чтобы узник мог высунуть голову.
Оставалось только покрыть пространство между площадкой перед берлогой и скалой. Это было сделано с помощью длинных жердей, положенных горизонтально. На них набросили толстый слой еловых ветвей.
Наконец настала пора рубить лед и дать медведю свободу. Пушкин принялся работать топором и прорубил лед таким образом, чтобы у входа оставалась продолговатая льдина, которую легко было сломать или обрушить внутрь.
Старый гренадер держался настороже, потому что из берлоги доносился тревожный рев. Бросив всю свою тяжесть против ослабленной льдины, медведь мог выскочить каждую минуту.
Наконец, крыша была готова, маленькое отверстие, оставленное между кольями для прохода Пушкина, заделано и оставалось только пробить окончательно льдину.
Для этого послужил им длинный шест с острым железным наконечником, принесенный квеном. Под ударами этого орудия лед совершенно рассыпался, и финн посоветовал охотникам держаться наготове.
Глава XVII. РАКЕТА
Ко всеобщему удивлению, медведь не появился ни в то время, как открыт был выход, ни долгое время спустя после этого.
Финн, однако, ждал, что зверь не замедлит явиться, хотя, может быть, и придется подождать несколько часов. Он посоветовал соблюдать тишину, чтобы медведь подумал, что охотники ушли.
- Он давно уже не ел, - сказал квен. - Пустой желудок его торопит, и потому не беспокойтесь, молодые мои господа, он покажется непременно.
- Зачем же ты заставил нас оставить дыру? - спросил Иван, указывая на небольшое отверстие в частоколе.
- Эта дыра, - ответил крестьянин, - помогает нам иногда убивать медведей, в особенности, когда ни у кого из нас нет ружья. Как только старый Налль выходит из своей пещеры, первым делом он пускается вдоль частокола, ища выход. Он сейчас же заметит это отверстие и, конечно, просунет в него голосу. Кто-нибудь тут же стоит с топором в руке, и нужно быть крайне неловким, чтобы в этом положении не раздробить ему череп или, по крайней мере, не уложить зверя на месте. Как только выйдет медведь, будьте уверены, он выглянет в эту дыру, и тогда, мои молодые господа, вы увидите…
Эти слова квен сопровождал очень убедительным движением топора, которым владел с необыкновенной ловкостью, присущей дровосекам. Охотники поняли его отлично, но это нисколько их не успокоило. Из-за условия, которое отец поставил им, медведь должен быть убит кем-нибудь из них. В нескольких словах они объяснили финну, в чем дело, и тот уступил свой пост Пушкину, который, вооружившись своим тяжелым топором, приготовился нанести зверю по голове такой удар, какого не наносил ни один дровосек в целой Скандинавии. Алексей взял ружье Пушкина, которое намеревался пустить в ход в случае безуспешности своего карабина, а так как Иван зарядил один ствол своего ружья пулей, а другой дробью, то было ясно, что медведю несдобровать.
Вопрос заключался в том, дождутся ли они терпеливо выхода зверя, и нельзя ли будет заставить его показаться на свет по какому-нибудь более сильному побуждению, чем требования желудка. Дровосек вызвался приготовить им длинный шест. Тут же недалеко он срубил высокую тонкую елку, ветви которой тотчас же были обрезаны, и шест вставлен в отверстие пещеры. Елка достала до животного, но так как верхний конец ее был тонким и гибким, то он только слегка щекотал пушистую шерсть огромного четвероногого. Это прикосновение вызвало с его стороны глухое ворчанье, но не в состоянии было заставить его выйти.
Что же оставалось делать? Отойти и терпеливо ожидать, когда голод выгонит животное? Мороз был очень сильный, так и щипал, и перспектива долгого ожидания не представляла собой ничего утешительного. Баррикада была действительно крепкая, чтобы удержать зверя на первых порах, но если его оставить на всю ночь на свободе, то, конечно, ему нетрудно будет потом освободиться.
Нужно было срочно придумать способ выгнать медведя из берлоги.