- Способен подстрелить матерого лося! - закончил Уоббл, не дав ему договорить. - Я и сам так думаю, Сэмми, более того - я в этом просто убежден. В благодарность за то, что ты спас его от меня, вождь подарил тебе свою добычу и разрешил хвастаться, будто это и в самом деле твой охотничий трофей. Так или нет, мистер Паркер?
- Если… а… а… но… - забормотал Сэм, окончательно припертый к стенке. Он готов был провалиться сквозь землю, но старик не унимался.
- Отвечайте мне, как положено, уважаемый сэр, без всяких "если"!
- Я отвечаю как положено! - взвыл Сэм. - Вам, видать, наплели каких-то сказок!
- Ах вот как, сказок. Это и впрямь походит на сказку - увидеть огромного лося, а потом выслушать, как ты его подстрелил. Слыханное ли дело - чтобы желторотый новичок управился с этаким зверем! И я, старый дурак, все-таки поверил, потому что потом тебе везло несколько раз подряд, и ты попадал в цель. Но уж теперь-то я не буду таким легковерным, нет!
- Это я убил лося! Кто тот мерзавец, который оболгал меня?
- Мерзавец? Да еще и оболгал? Ты суров, Сэм, но сказано верно. Этот мерзавец - ты сам, и никто другой.
- Я? Да вы понимаете, что вы несете?
- Представь себе, понимаю! Или ты будешь отрицать, что сам рассказывал эту историю?
- Я рассказывал? Кому, где?
- Да кому же, как не тем парням, которые ускакали десять минут назад. Ты спрашиваешь, где? В лагере драгун, за каньоном Мистэйк.
- Так вот в чем дело! Какая жалость, что они уехали! Я вбил бы им обратно в глотки эту гнусную ложь и заставил ответить за нее. Кто из них наговорил вам все это?
- Рен, храбрый Рен, который так беспокоился, чтобы его не заподозрили в трусости.
- А когда?
- Нынче ночью, пока мы караулили лагерь и коротали время, рассказывая всякие истории.
- Вы хотите сказать - небылицы!
- Ха! Думаешь, тебе удастся вывернуться, раз часть свидетелей уехала? Но ведь остались другие, и они здесь!
- О ком это вы?
- О мистере Шеттерхэнде и о Джоше Холи, которые слушали тебя вместе со всеми. Правда это или нет, Джош?
Обращаться за поддержкой ко мне Олд Уоббл не рискнул, зная, что я не захочу добивать и без того несчастного Паркера и отделаюсь какой-нибудь шуткой, А честный Джош вздохнул и серьезно ответил:
- Верно, сэр, он рассказывал нам это. Что было, то было.
- Заткнись, баранья голова! - в отчаянье взревел Паркер. - Тебе-то откуда знать, подстрелил я того лося или нет?
- Но ты же сам говорил… - защищался Джош.
- Чепуха! Мало ли что я говорил? Разве все, что я кому-то говорю, обязательно должно быть правдой?
- Я думаю, что да, - ответил Джош.
- Нечего тут думать. Ты что, мальчик наивный, никогда не слышал, что иной раз люди болтают всякое, чего и не было на самом деле?
- Но зачем им это, не пойму.
- Иногда просто не знают, как оно все было на самом деле, а иногда потому, что хотят пошутить. Вот и я - решил подшутить над вами, только и всего.
- Хватит! - заявил Олд Уоббл. - Ни один охотник не станет рассказывать, будто он промазал по зверю, если на самом деле уложил его наповал. Да еще и приплетать сюда какого-то краснокожего. Нет, Сэм, тебе уже поздно отрекаться от своих слов. И что я знаю, то знаю. Ну а теперь займемся более важными вещами. Итак, мистер Шеттерхэнд, мы поворачиваем?
- Не здесь, - сказал я. - Надо проехать еще немного, до ручья.
- Это зачем же?
- Вода скроет отпечатки копыт, и, если индейцы все-таки появятся здесь до вечера, они окончательно потеряют след.
- Хм! Толково, не спорю. Команчи увидят лишь следы наших восьмерых приятелей. Да, это хорошая мысль, сэр, настолько хорошая, что хоть в книжке ее печатай.
Минут через десять мы добрались до ручья и, въехав в него, пустили лошадей по воде. Тут старик снова обратился ко мне:
- Сдается мне, мистер Шеттерхэнд, что я разгадал одну из ваших хитростей.
- Какую же? - осведомился я.
- Да с этими типами, которых вы отправили восвояси. Вы ведь неспроста сделали это там, а не здесь, не правда ли?
- Почему вы так думаете, мистер Каттер?
- Когда команчи поскачут по нашим следам, они заметят, что мы остановились, слезут и начнут осматривать землю, чтобы выяснить причину задержки. Верно?
- Верно.
- Ну вот. Если бы наш отрад разделился у ручья, то после внимательного изучения следов индейцы увидели бы, что путь на запад продолжают только восемь из тринадцати. Теперь же это менее вероятно, поскольку мы тоже двигались по следам тех парней вплоть до самой воды.
- Да, вы правы, мистер Каттер. Именно такой ход событий я и имел в виду. Надеюсь, что мы с вами и впредь будем столь же хорошо понимать друг друга.
Течение в ручье было сильным, а глубина и ширина русла все время менялись, так что нашим лошадям приходилось нелегко. Но лишь через час я направил коня на берег, выбрав место, где каменные уступы спускались к самой воде. Копыта лошадей простучали по ним, не оставляя отпечатков, и теперь мы были надежно застрахованы от погони и обнаружения. Ручей увел нас к югу. Оказавшись на суше, мы, наконец, свернули на восток, обратно к Пекос. По моим расчетам, отряд должен был выйти к реке примерно в двух часах езды от брода, где нам вряд ли мог встретиться хоть один команч.
Обе речные долины, по которым лежал наш путь, были весьма извилистыми, и мы, двигаясь вверх по течению, следовали всем этим изгибам. Но теперь, оторвавшись от возможной погони, мы поехали напрямик, сберегая время и силы лошадей. Около половины второго перед нами опять блеснула серебряная лента Пекос. Найдя участок со спокойным течением и отлогими берегами, мы переправились на ту сторону и, уже не скрываясь, галопом понеслись по прерии, простиравшейся от реки до цепи далеких холмов на горизонте. Все молчали, тишину нарушал лишь глухой стук двух десятков копыт по твердой земле. Жаркий ветер бил в лицо, вздымая снежно-белые седины Олд Уоббла и столь же длинные темно-каштановые волосы Шурхэнда. Его могучий рыжий конь мексиканских кровей был под стать всаднику, он шутя справлялся с этой достаточно долгой скачкой, хотя и не был таким же неутомимым, как мой жеребец.
На моей стороне Шурхэнд и Олд Уоббл - двое лучших наездников и стрелков Запада! Эта мысль так воодушевила меня, что я закричал от радости и, подбросив вверх шляпу, опять поймал ее на скаку.
- Кажется, вы в хорошем расположении духа, мистер Шеттерхэнд? - с улыбкой заметил Шурхэнд.
- О да, - ответил я. - И оно станет еще лучше, когда к нам присоединится Виннету. Хочу, чтобы вокруг меня развевались три гривы трех разных цветов.
- А когда мы встретим обладателя черной?
- Точно сказать не могу, но думаю, еще сегодня мы наткнемся на кого-нибудь из его людей.
- Где? Место определено заранее?
- Не место, а направление, так я полагаю. Виннету знает, что я поеду от каньона Мистэйк прямо к оазису, и если он отправил мне навстречу гонца, тот будет ждать где-нибудь на этой линии.
- А мы уже вышли на нее?
- Еще нет. Мне ведь пришлось отклониться к Голубой воде, чтобы пригласить вас принять участие в поездке. Но мы быстро приближаемся к этой линии и достигнем ее примерно через час. Можно бы и поскорее, но тогда за нами не поспеют Паркер и Холи. К вечеру мы доберемся до одного укромного уголка; апачи называют его Альчезе-чи. Это самое подходящее место для разведчика, вынужденного долго ожидать кого-то, и я не удивлюсь, если человек Виннету прячется именно там.
- А в этом укромном уголке есть кусты и деревья? - осведомился Шурхэнд.
- Да, есть.
- Так я и думал, - пробормотал вестмен.
- Позвольте полюбопытствовать - почему вы так думали?
- Очень просто - на языке апачей эти два слова обозначают "Маленький лес".
- Так вы владеете их языком?
- Более или менее.
- Очень рад это слышать. А я-то думал, что вам еще не приходилось бывать на земле апачей!
- Вы угадали. Я охотился по большей части на севере, но среди моих тамошних знакомых были люди, свободно говорившие на разных диалектах апачей. Я у них кое-чему научился, так что смогу беседовать с Виннету на его родном языке. А ему известно мое имя?
- Известно, и очень хорошо. Могу добавить, что он о вас очень высокого мнения.
- Благодарю вас, сэр.
- В наших странствиях мы с Виннету иногда забирались далеко на север, вплоть до канадской границы. Можно только удивляться, как это нам ни разу не удалось встретиться с вами.
- А по-моему, ничего странного в этом нет. Да вы и сами увидите, что удивляться тут нечему, если когда-нибудь получше узнаете мой образ жизни.
- Если узнаю? Разве это тайна?
- И да и нет, как посмотреть. Но я предпочел бы не говорить об этом, да и вообще я не принадлежу к людям, получающим удовольствие от долгой болтовни.
Шурхэнд отвернулся, но я успел заметить, что по лицу его как будто тень пробежала. Мы замолчали. Мой спутник в прошлом, без сомнения, пережил какую-то драму, одно лишь воспоминание о которой причиняло ему боль. Этому человеку, столь незаурядному по своим физическим и душевным качествам, досталась и незаурядная судьба. Впрочем, найдется ли хоть один старожил Запада, чей жизненный путь походил бы на ровную, прямую колею и чью судьбу можно назвать "обычной".
Прошел час, и зеленая долина Пекос осталась позади. Теперь мы мчались по сухой, выжженной солнцем прерии, плоской, как стол. На мили кругом не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд, и все-таки я твердо знал - мы уже вышли на ту прямую, на которой нас ждет посланец Виннету. Такая уверенность не поддается рациональному объяснению, она сродни инстинкту перелетных птиц и, подобно ему, никогда не подводит опытного путешественника. Человек, не обладающий этим шестым чувством, никогда не сможет стать выдающимся охотником или первопроходцем.
Было уже около трех часов пополудни. Если бы кто-нибудь сказал мне, что команчи, несмотря на все принятые мной меры предосторожности, все же сумеют отыскать наши следы и начнут погоню - я рассмеялся бы ему в лицо. По моим расчетам, в данный момент индейцы едва успели переправиться на правый берег Пекос и сейчас обшаривали его в тщетной надежде обнаружить наши посты.
Шурхэнд, казалось, был по-прежнему погружен в какие-то невеселые воспоминания. Он скакал впереди, не произнося ни слова и опустив голову. Но внезапно он натянул поводья, слез с коня и принялся рассматривать землю. Подъехав поближе и проследив за его взглядом, я увидел узкую дорожку следов, уходящую вдаль.
Олд Уоббл проворно спрыгнул с седла, несколько минут изучал выгоревшую траву, а потом объявил:
- Джентльмены, тут проехали рысью шесть всадников. Лошади индейские. Эти прохвосты старались держаться друг за другом, в затылок, но мои старые глаза меня не обманывают - их было шестеро. Они проехали за два часа до нас, с запада на восток.
Мы с Шурхэндом переглянулись, пораженные зоркостью и проницательностью старика. К сказанному им никто из нас не мог бы добавить ни слова. Здесь, в прерии, король ковбоев очутился, наконец-то, в родной стихии и сразу показал себя во всей красе. Не заметив взглядов, которыми мы обменялись, старик спросил у меня:
- Вы придерживаетесь иного мнения, сэр?
- Нет-нет, - поспешно ответил я. - Вы совершенно правы.
- В том, что касается чтения следов, я вряд ли ошибаюсь, - скромно согласился Уоббл. - Но в остальном решать придется вам. Я здесь прежде не бывал и не знаю ни местности, ни племен, обитающих в этой округе.
- Речь может идти только об апачах или команчах.
- Ну, и к которому из уважаемых на Западе племен принадлежат наши попутчики?
- Вы так спрашиваете, мистер Каттер, словно у меня есть готовый ответ!
- Я полагал, что Шеттерхэнд не спасует ни перед каким вопросом, потому и спрашиваю.
- Спасибо за комплимент, но все-таки мне надо подумать. Значит, так: команчи уже выступили в поход и находятся где-то неподалеку, в нескольких милях за нами. Апачи знают, что их враги вышли на тропу войны, и разослали разведчиков…
- Все верно, но это не проясняет дела.
- Погодите, я еще не закончил. Следы ведут на восток, в Льяно-Эстакадо. Какое из двух племен проявляет особый интерес к этой пустыне?
- Команчи, this is clear!
- Вот именно. И я уверен, что о планах команчей, связанных с оазисом, знает только один апач - сам Виннету. Он, конечно, уже вызвал на помощь своих воинов-мескалерос, но добраться сюда так быстро они никоим образом не могли. А посылать дозорных в сторону Льяно апачам незачем, да если бы они их и послали, то поехали бы другой дорогой, ведь селения клана мескалерос лежат к югу отсюда…
- Вы хотите сказать, что сейчас мы имеем дело с команчами?
- Думаю, да.
- Ну что ж, отлично. Раз мы это выяснили…
- Стоп, - прервал я Уоббла. - Все сказанное мной - только предположения, а нам нужна полная ясность. Это настолько важно, что мы можем пойти даже на небольшую потерю времени. Мистер Каттер, сумеете ли вы удержать эти следы в поле зрения, находясь в седле, при быстром галопе?
- Я пока еще не совсем ослеп, - обиделся Олд Уоббл.
- Тогда прошу вас, садитесь на лошадь и пустите ее вскачь по следам в обратную сторону. Пяти минут, наверное, хватит. Нам надо поточнее определить направление их пути, а также установить, едут ли они прямо или постепенно заворачивают.
- Хорошо!
Старик птицей взлетел в седло и понесся прочь по тропе, оставленной шестью всадниками. Его силуэт быстро уменьшался, превращаясь постепенно в темную точку на горизонте бурой равнины, и вскоре и совсем исчез из вида. Прошло несколько минут, и он снова появился на горизонте, доскакал до нас и осадил разгоряченного коня.
- Ну как? - спросил я.
- След прямой, как стрела, - заверил Олд Уоббл.
- Это решает вопрос. Догадываетесь, куда мы упремся, если проведем отсюда прямую линию?
- В Голубую воду, this is clear!
- Точно. Значит, этих людей послал не кто иной, как вождь Вупа-Умуги. Мы должны поспешить за ними.
- Зачем? Надеетесь их перехватить?
- Да.
- Это будет ошибкой, уверяю вас. Большой ошибкой, сэр!
- Почему вы так считаете?
- Мистер Шеттерхэнд, вы же противник убийства индейцев!
- Конечно.
- И все-таки стремитесь их догнать. Неужели вы сами не видите, что одно противоречит другому?
- В чем же тут противоречие?
- В том, что, догнав их, мы будем вынуждены истребить всех шестерых. Если хоть один из них ускользнет, команчи узнают о нашем местонахождении, и все пойдет прахом. Нам выгодно укрепить Вупа-Умуги в его убеждении, что мы ушли на запад - так зачем же нам гнаться за этими команчами?
- Вы правы лишь отчасти, мистер Каттер, - ответил я. - Все зависит от того, увидят они нас или нет. В зависимости от обстоятельств мы выберем тот или иной вариант действий. Они едут к Альчезе-чи - Маленькому лесу, где, скорее всего, меня ждет посланец Виннету. Если они проедут мимо, не заметив его - прекрасно, но если им на глаза попадется апач или просто какой-нибудь признак его присутствия, они устроят за ним настоящую охоту. Один против шестерых - сами понимаете, чем это может кончиться. Они убьют его или захватят живым. В этом случае мы обязаны спасти его, хотя бы для того, чтобы рассчитывать в дальнейшем на дружбу апачей. Кроме того, мне необходимо знать, что сообщает Виннету. И если для этого мне придется пожертвовать жизнями шестерых команчей, я заплачу и такую цену. А теперь - вперед, джентльмены!
Мы прыгнули в седла и помчались на восток. Индейцы имели преимущество во времени, но ехали медленнее, чем мы, судя по характеру следов. Значит, можно было надеяться догнать их еще до Альчезе-чи, если только они не прибавят ходу.
Вдруг возникло неожиданное и досадное затруднение: вскоре лошади Паркера и Холи начали отставать, не выдержав взятый нами темп. Тогда, чтобы не задерживать движение всего отряда, решено было разделиться - мы втроем продолжим погоню, а Сэм и Джош поедут по нашим следам на предельной для их лошадей скорости. После этого я, Шурхэнд и Олд Уоббл пустили коней во весь опор, лишь изредка поглядывая на тропу, оставленную нашими противниками. К моему разочарованию, через пару миль выяснилось, что они также перешли с рыси на галоп. До сих пор у меня теплилась надежда остановить их или попросту обойти, сделав круговой объезд, но теперь с ней пришлось проститься.
Миновал час, за ним второй, и лошади начали уставать. Мы поехали медленнее, и вот на исходе третьего часа на горизонте появилось темное пятнышко. Я показал на него моим спутникам и произнес:
- Вот он, тот самый Маленький лес - цель нашего броска. Если мы поскачем, никуда не сворачивая, то доберемся туда минут за пятнадцать…
- Но делать этого не следует, - вставил Олд Уоббл.
- Конечно, поскольку команчи, вероятно, уже расположились там на отдых.
- И все-таки нам нужно проникнуть в этот лес! Что будем делать?
- К счастью, я неплохо знаю здешние края. Давайте-ка свернем вправо, дадим небольшой крюк и попробуем приблизиться к роще с юга.
- Вы полагаете, что так нам удастся подъехать незамеченными? - недоверчиво спросил Уоббл, пока мы выполняли этот маневр.
- Да, все дело в том, что Маленький лес имеет разную густоту с разных сторон. Он вырос вокруг озерца - совсем маленького, шагов пятьдесят в поперечнике. Вода дает жизнь деревьям, а они, в свою очередь, затеняют водоем, предохраняя его от высыхания. Не знаю почему, но с востока и с запада растительность гораздо реже, чем в северной и особенно в южной части этой рощи. С юга деревья стоят так плотно, что там нелегко пробраться даже индейцу. Таким был этот Альчезе-чи три года назад, когда я проезжал тут в последний раз.
- За три года многое могло измениться, - проворчал старик. - Сейчас речь идет о нашей жизни, и не худо бы поточнее разузнать обстановку.
- Ну а что здесь могло измениться? - возразил я. - Разве что лес стал погуще, но это нам только на руку. Подъедем с юга, с той стороны, где заросли непроходимые. Устроить лагерь в такой чаще невозможно, а прерия сквозь нее не просматривается. Я, по крайней мере, не вижу другого способа проникнуть в Альчезе-чи, если мы не собираемся дожидаться ночи.
- Ладно, пожалуй, вы правы. Ох, чует мое сердце, что заработаем мы с вами по доброй порции свинца, пока доскачем до этой рощи! Но ничего не поделаешь - кто хочет чего-нибудь добиться, должен рисковать, this is clear!
Шурхэнд по-прежнему молчал, но на лице его читалась уже не задумчивость, а непреклонная решимость, я это понял так, что не существует для него сейчас опасности, которая заставила бы его отступить. Этот человек явно предпочитал поступки словам - черта, роднившая его с Виннету. Впоследствии я еще не раз убеждался в удивительном сходстве их характеров.