- В самое нужное место. Опасное животное! Я бы десять раз подумал, прежде чем приставать к такому исполину. Знаете, кто вы?
- Кто?
- Самый легкомысленный человек на свете.
- Ого!
- Да, да, самый легкомысленный!
- Чем-чем, а легкомыслием я никогда не страдал.
- Значит, с сегодняшнего дня стали. Ясно? Я же строго-настрого запретил вам выходить из кустов и лезть к бизонам. Почему вы не послушались?
- Сам не знаю.
- Выходит, совершаете поступки, не задумываясь? Без всякой причины? Это ли не легкомыслие?
- Думаю, нет. Наверняка я о чем-то думал. И причина была.
- Какая же?
- Вы мне приказали, а я приказов не терплю.
- Даже если вас из добрых побуждений предостерегают от опасностей, вы упрямо лезете на рожон!
- Не для того я отправился на Дикий Запад, чтобы отсиживаться в кустах!
- Прекрасно! Но не забывайте: вы гринхорн, значит, надо быть осторожным. А коль скоро нарушили мой приказ, почему выбрали именно этого огромного бизона, а не молодую корову?
- Да как-то не по-рыцарски…
- По-рыцарски? Вы что ж, возомнили себя рыцарем, чтоб мне лопнуть, хи-хи-хи!
И он схватился за живот, а вволю насмеявшись, продолжал:
- Чтобы стать Баяром или Роландом, надо совершить множество подвигов, а потом влюбиться в бизониху и каждый день на закате ждать свидания с возлюбленной. Тогда, может быть, в один прекрасный вечер, вы и окажетесь… желанной добычей койотов и грифов… в виде трупа. Зарубите себе на носу, настоящий вестмен никогда не раздумывает, по-рыцарски он поступает или нет, главное будет ли польза.
- Я именно о ней думал! Ведь в быке мяса больше!
Сэм озадаченно замолчал, а потом произнес:
- Больше мяса? Этот гринхорн застрелил быка ради мяса! Хи-хи-хи! Уж не сочли ли вы меня трусом за то, что я выбрал корову?
- Нет, просто подумал - благороднее помериться силами с более опасным противником!
- И есть мясо старого бугая? Умно, ничего не скажешь! У этого быка на хребте - груз двадцати прожитых лет, и, кроме шкуры, костей да жил, в нем больше ничего нет. Мясо его уже и не мясо вовсе, а дубленая шкура, не прожуешь, хоть вари целый день. Любой опытный охотник непременно предпочтет быку корову, мясо ее нежнее и вкуснее. Ох, какой же вы гринхорн! А теперь расскажите мне о вашей охоте на бизона, у меня не было времени наблюдать за вами.
Я подробно поведал ему обо всем, а когда закончил, Сэм вновь смерил меня оценивающим взглядом и, покачивая головой, промолвил:
- Приведите вашего коня, погрузим на него мясо.
Я отправился за конем. Откровенно говоря, мне было немного обидно. И не в том дело, что хотелось услышать похвалу, я ждал хоть какого-то одобрения. А тут - ни слова. Вот, за конем послал…
Когда я вернулся, Сэм, сидя на корточках перед убитой коровой, ловко снимал шкуру с задних ног и вырезал окорок.
- Вот, - сказал он, - на сегодняшний вечер у нас будет жаркое. Погрузим мясо вместе с моим седлом на вашего скакуна - и в путь. Учтите, это мясо предназначается только нам, да еще Дику и Биллу. Если остальным тоже захочется полакомиться, пусть сами отправляются за ним.
- Если к тому времени тушу не расклюют птицы и не сожрут дикие звери.
- Скажите какой умник! Само собой разумеется, мы прикроем корову ветками и заложим камнями, и тогда уж только медведь или другой какой крупный зверь сможет добраться до нее.
Я срезал с ближайших кустов несколько толстых веток и натаскал камней потяжелее. Мы хорошенько накрыли корову, затем нагрузили моего пегого и отправились в обратный путь.
- А что сделаем с вожаком стада?
- А что с ним можно сделать?
- Нам ничего не пригодится?
- Абсолютно ничего.
- И шкура тоже?
- Может, вы - специалист по выделке шкур? Я нет!
- Я читал, что шкуры убитых бизонов прячут в специальных тайниках.
- Вы об этом читали? Коль так, значит, правда. Ведь все, что пишут о Диком Западе, - правда, чистая правда. Хи-хи-хи! Впрочем, есть охотники, убивающие зверей ради их шкур. Я сам когда-то так делал, но сейчас у нас другие планы, не тащить же эту тяжесть с собой!
Мы довольно быстро добрались до лагеря. Оказалось, долина, где я уложил двух первых в своей жизни бизонов, находилась всего в получасе ходьбы от лагеря. Увидев нас возвращающихся пешком, наши товарищи пришли в удивление.
- Мы охотились на бизонов, и один из них распорол живот моей лошади, объяснил Сэм Хокенс.
- Они охотились на бизонов… на бизонов… - доносилось со всех сторон. - Где это, где?
- В получасе ходьбы отсюда. Себе мы принесли бизоний окорок, а остальное - ваше. Берите, не стесняйтесь.
- Возьмем, конечно! - вскричал Рэттлер, делая вид, будто между нами ничего не произошло. - Где это место?
- Поезжайте по нашему следу, найдете, глаза-то у вас на месте, чтоб мне лопнуть!
- Много было бизонов?
- Двадцать.
- А скольких убили вы?
- Одну корову.
- Только-то! А где остальные бизоны?
- Исчезли! Можете поискать. Я не догадался спросить, куда они направились! Хи-хи-хи!
- Неужели двум опытным стрелкам удалось убить только одну корову… презрительно бросил один из них.
- Убейте больше, если сможете, сэр! Вы бы не успокоились, пока не убили бы все двадцать, да еще парочку. Впрочем, там найдете двадцатилетних быков, которых застрелил этот молодой человек.
- Быки, старые быки! - закричали кругом. - Чтобы стрелять в двадцатилетних быков, надо действительно быть гринхорном.
- Смейтесь, господа, смейтесь, но этот гринхорн спас мне жизнь.
- Жизнь? А как это было? - они пристали к Сэму с расспросами, но тот заявил:
- У меня нет желания говорить об этом, порасспросите его самого, однако замечу, вряд ли удобно отправляться за мясом в потемках.
Сэм был прав, солнце клонилось к закату, да и они уже знали мой характер и понимали, что я не стану распространяться о своих приключениях. Вот почему, быстро сев на лошадей, наши коллеги отправились за мясом - все вместе, так как не доверяли друг другу.
Среди порядочных охотников добыча, убитая одним, считается общей, но у этих людей чувство товарищества отсутствовало. Позднее я узнал, что они набросились на корову точно дикие звери и рвали мясо на куски чуть ли не руками, ссорясь и отталкивая друг друга. Каждый для себя, кто сколько мог, самый лучший, самый большой кусок - себе!
Они уехали, а мы освободили от ноши моего коня, и я отвел его в сторону, чтобы расседлать и стреножить. Сэм тем временем описывал наши приключения Паркеру и Стоуну. Нас разделяла палатка, и они не заметили, как я подошел с противоположной стороны и услышал весь рассказ Сэма.
- Поверьте, все так и было. Этот парень прицелился в самого большого, самого сильного быка и свалил его одним выстрелом, словно старый, опытный охотник. Конечно, я всыпал ему как следует за "легкомыслие", но я-то знаю цену такому выстрелу!
- Я тоже, - подтвердил Стоун. - Из гринхорна получится отличный охотник-следопыт.
- И совсем скоро, - долетел до меня голос Паркера.
- Да, - сказал Хокенс, - он вестмен от рождения. К тому же эта его необычайная физическая сила! Вы видели, как он вчера один вытянул тяжеленный воз? Где пройдет - там трава не скоро поднимается! И тем не менее я считаю, мы не должны хвалить его.
- Но почему?
- Иначе он зазнается.
- Да нет, вряд ли.
- Конечно, парень он бесхитростный, и все же никогда не следует слишком хвалить человека, даже самый скромный может зазнаться. А потому будем и впредь называть его гринхорном. У парня есть все задатки стать со временем настоящим вестменом, но их еще надо долго и упорно развивать.
- Сэм, ты хоть поблагодарил его за то, что он спас тебе жизнь?
- И не подумал!
- Ну уж это ни в какие ворота не лезет!
- Мне все равно, чтоб мне лопнуть! Можешь считать меня неблагодарным, но я думаю о парне. Главное, чтобы он не заважничал и оставался таким, как есть. Хотя, признаюсь, я бы с удовольствием пожал ему руку и расцеловал в обе щеки!
Стоун расхохотался:
- Целоваться с тобой? Скажет же такое! Пожать руку - куда еще ни шло, но целоваться… Вот уж рассмешил!
- А что тут такого? - обиделся Сэм.
- Да ты хоть раз видел себя в зеркале? Нет? Ну так взгляни хотя бы на свое отражение в ручье. Зрелище малоприятное, должен тебе сказать.
- Ах, вот оно что! Хорошего же вы мнения обо мне! Значит, я страшилище, а ты, выходит, - красавец? Не задирай нос! Даю слово, на конкурсе красоты я возьму первый приз, а ты как раз останешься ни с чем, хи-хи-хи! Ладно, это к делу не относится, вернемся к нашему гринхорну. Я уже сказал, благодарить его не собираюсь, но когда мясо поджарится, он получит от меня самый лакомый кусок. И знаете, что еще я завтра сделаю?
- Интересно.
- Доставлю удовольствие нашему гринхорну.
- Каким образом?
- Дам ему возможность заарканить мустанга.
- Ты разве собираешься на мустангов?
- Ну да, ведь должен же я подумать о новом коне. А пока ты одолжишь мне своего. За бизонами придут мустанги. По-моему, их надо искать в долине, по которой пройдет дорога. Если мустанги уже появились в наших краях, то скорее всего мы найдем их там.
Дальше слушать я не стал, обогнул палатку и подошел к трем приятелям с другой стороны, чтобы они не догадались, что я подслушал разговор, не предназначенный для моих ушей.
У палатки горел костер. На огне поджаривался огромный кусок мяса. Хокенс ловко поворачивал вертел, сделанный из толстого сука и опиравшийся на рогатины по обе стороны костра. Интересно было наблюдать за ним - так сосредоточенно, даже с упоением он занимался стряпней.
Но вот наши коллеги тоже привезли мясо и тоже принялись его готовить. Они развели несколько костров, но для всех места не хватило, каждый поджаривал кусок лишь для себя, поэтому многим пришлось довольствоваться полусырым мясом. Я действительно получил лучший кусок фунта на три и с большим удовольствием съел его до последнего кусочка. Но не спешите обвинять меня в обжорстве. Дело в том, что вестмену приходится поглощать очень много мяса, чтобы сохранить здоровье и силу. Ведь человеку кроме белков необходимо и определенное количество углеводов, которые в городе он получает с обычной пищей. Вестмен же месяцами вынужден питаться лишь одним мясом, и ему приходится поглощать его в огромных количествах, чтобы восполнить недостаток углеводов.
Я знавал траппера, съевшего восемь фунтов мяса за один присест, а когда я спросил его, наелся ли он, тот, икая, ответил: "Вроде бы, ведь больше нет, но если уступите кусочек от своей порции, я с удовольствием съем и его".
За ужином только и говорили, что о нашей охоте на бизонов, причем я понял, что как только вестмены увидели убитых мной двух старых быков, их мнение о сделанной мною "глупости" изменилось.
Утром следующего дня я сделал вид, будто собираюсь приступить к работе, но тут появился Сэм Хокенс.
- Оставьте эти инструменты, сэр, вас ждет более интересное дело.
- Какое?
- Потом узнаете, а сейчас седлайте коня, и мы едем.
- На прогулку? Но мне надо работать.
- Вы уже достаточно потрудились. К тому же, думаю, к полудню мы вернемся, и тогда можете измерять и считать сколько вам заблагорассудится.
Предупредив Бэнкрофта, мы с Сэмом уехали. По дороге Сэм лукаво поглядывал на меня, а я делал вид, будто не догадываюсь о его намерениях. Мы ехали уже проложенной нами трассой.
Долина протянулась на четыре английские мили в длину и на две в ширину. Ее окружали поросшие лесом холмы, а посередине бежал широкий ручей, так что влаги вполне хватало и трава разрослась буйно.
С севера сюда можно было попасть через каньон, а с юга - по нашей трассе. Прибыв на место, Хокенс окинул равнину зорким взглядом и двинулся вверх по ручью. Я последовал за ним.
Внезапно Хокенс резко осадил коня, спешился и, перескочив через ручей, тщательно осмотрел примятую траву на другом его берегу, затем снова вскочил в седло и двинулся дальше, но уже не на север, а под прямым углом на запад, так что вскоре мы оказались в западной части долины. Тут Сэм слез с коня и, стреножив, пустил его пастись. С момента обнаружения следов он не промолвил ни слова, но по его заросшему лицу, как солнечный луч по лесу, скользила улыбка явного удовлетворения. Он торжественно обратился ко мне со словами:
- Сэр, извольте спешиться и как следует стреножить коня. Будем ждать здесь.
- А зачем мне его как следует стреноживать? - спросил я, хотя прекрасно знал, в чем дело.
- А затем, чтобы не потерять. Я не раз был свидетелем, как в таких обстоятельствах кони убегали.
- В каких же это обстоятельствах?
- А вот подумайте!
- Мустанги?
- Как вы догадались? - спросил он удивленно, бросив на меня быстрый взгляд.
- Читал об этом!
- О чем?
- О том, что плохо стреноженные кони часто убегают с дикими мустангами.
- Черт вас возьми! Обо всем-то вы читали, такого нелегко удивить. Вот поэтому я предпочитаю людей, не умеющих читать.
- А вы хотели меня удивить?
- Да, мне хотелось преподнести вам маленький сюрприз.
- Устроив охоту на мустангов?
- Да.
- Разве это возможно? Одним из условий сюрприза является неожиданность, а вам все равно пришлось бы сказать мне о мустангах еще до их появления.
- Гм, верно! Послушайте, мустанги уже были здесь.
- Это их следы вы так внимательно изучали только что?
- Да. Они прошли здесь вчера. Это был авангард, что-то вроде разведки. Знайте, юноша, мустанги - очень умные животные. Они всегда высылают небольшие отряды вперед и на фланги, у них есть свои офицеры, совсем как в армии, а военачальник - старый и опытный жеребец. Пасутся ли они или переходят с места на место, стадо всегда окружают жеребцы, прикрывая кобыл и жеребят, которые держатся в самой середке. Вы помните, как обращаться с лассо?
- Разумеется.
- Хотелось бы заарканить хоть одного?
- Конечно.
- Сэр, еще до полудня вам представится такая возможность!
- Благодарю! Но я не воспользуюсь ею.
- Нет? Тысяча чертей! Почему?
- Мне не надо коня.
- Настоящий вестмен не смотрит на то, нужен ему конь или нет!
- Я иначе представлял себе благородного вестмена.
- Интересно, как именно?
- Вчера вы с горечью говорили о белых охотниках, убивающих сотни бизонов, хотя столько мяса им в жизни не съесть. Я тоже считаю, что это наносит вред животным и индейцам, ведь тем самым мы лишаем их пропитания. Вы согласны со мной?
- Конечно!
- Так же обстоит дело и с лошадьми. Не хочу напрасно лишать свободы ни одно из этих прекрасных животных. Зачем? Мне ведь конь не нужен.
- Правильно рассуждаете, сэр. Именно так должен думать, говорить и поступать каждый человек. Только с чего вы взяли, что лишите свободы мустанга? Просто-напросто предоставляется удобный случай на практике проверить то, чему я вас учил. Хочу устроить вам экзамен!
- Это другое дело. Согласен.
- Ну и прекрасно! А мне нужен хороший верховой конь. Теперь о деле. Я твердил вам много раз и еще повторяю: самое главное - крепко сидеть в седле и резко осадить коня в тот момент, когда лассо натянется и вы почувствуете рывок, иначе слетите с коня и мустанг потянет вас за собой. Считайте тогда - конь пропал, станете вы, сэр, жалким пешеходом, вроде меня.
Сэм собирался еще что-то сказать, но вдруг остановился на полуслове, показывая рукой на север. Там на горе показался одинокий конь. Он медленно двигался, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону и втягивая ноздрями воздух.
- Видите его? - шепнул Сэм, хотя конь и так не услышал бы нас. - Что я говорил? Вот и разведчик, который поскакал вперед, чтобы проверить, не опасны ли эти места. Вот бестия! Видите, как он шарит глазами по сторонам, как принюхивается? Нас он не учует, ветер дует в нашу сторону, я нарочно выбрал это место.
Мы видели, как мустанг пустился рысью сначала вправо, потом влево и наконец, развернувшись, скрылся в той стороне, откуда появился.
- Ну что скажете, сэр? - спросил Хокенс. - Заметили, как умно он провел разведку, как использует каждый куст, чтобы не быть на виду, чтобы ветви прикрыли его от чужого взгляда! Индейский разведчик не сделал бы лучше.
- Заметил. Просто поразительно!
- Теперь он вернулся и докладывает своему четвероногому генералу, что путь свободен. Но тут они ошибаются! Хи-хи-хи! Держу пари, не позже чем через десять минут они будут здесь. Надо приготовиться к встрече.
- Как?
- Скачите быстро на тот край долины и ждите там, а я отправлюсь в другую сторону и укроюсь в лесу. Когда табун приблизится, я пропущу его мимо себя и поскачу вдогонку. Лошади помчатся на вас, вы выскочите из укрытия, и они повернут назад. Так и будем гонять их, пока не высмотрим пару подходящих коней. Тогда постараемся их задержать, я выберу себе лучшего, а второго отпустим. Согласны?
- Вы еще спрашиваете! Я ведь ничего не понимаю в этом деле, а вы мастер, и я буду во всем следовать вашим указаниям.
- Вот именно! Вы правы! Немало мустангов я заарканил, немало объездил, так что слово "мастер" как нельзя более подходит. А теперь - за дело, время не ждет, иначе не успеем укрыться.
Мы сняли путы с лошадей и разъехались в разные стороны. Сэм - на север, я - на юг, в самый дальний конец долины.
Я понимал, что тяжелый и длинный карабин будет стеснять мои движения, и с удовольствием избавился бы от него, но вспомнил главную заповедь вестмена: с оружием можно расстаться лишь в том случае, если абсолютно уверен в безопасности. Сейчас же в любую минуту мог появиться или индеец, или какой-нибудь зверь, поэтому я только поправил ремень на плече, чтобы во время скачки флинт не бил по спине.
Мне не терпелось увидеть мустангов. Остановившись на опушке леса, примыкающего к долине, я свернул лассо петлями и удобно пристроил под правой рукой, чтобы в любой момент можно было метнуть его, не забыв, конечно, привязать конец веревки к луке седла. Другой край долины был так далеко, что мустангов я заметил бы лишь после того, как Сэм погонит их в мою сторону. Прошло около получаса, и вот вдали показалось множество быстро приближающихся темных точек. Сначала они были величиной с воробья, потом с кошку, собаку, теленка и, наконец, обрели свои истинные размеры. На меня в диком испуге летели мустанги.
Как прекрасны эти животные! Пышные гривы и хвосты развевались по ветру, мелькали стройные ноги, земля дрожала от топота копыт. В табуне было около трехсот голов, а впереди мчался сивый жеребец, достойный того, чтобы заарканить его и приручить. Однако никому из охотников прерий не пришло бы в голову ездить на лошади светлой масти - она слишком заметна.
Пора и мне показаться мустангам. Я выехал из-за деревьев на открытое пространство.