Пожалуй, но сравнению с лучниками тогдашние стрелки из аркебузы выглядели довольно жалко. А между тем подобные выстрелы были вовсе не редкостью и многие стрелки могли бы повторить то же самое. Абсолютно достоверные документы позволяют утверждать, что оперенные стрелы, в отличие от стрел более тяжелых и не таких дальнобойных, могли поражать цель на расстоянии до шестисот ярдов (пятисот сорока шести метров) и что с расстояния в четыреста ярдов (триста шестьдесят четыре метра) искусный лучник без особого труда попадал в золотую монету.
Впрочем, сами эдикты Генриха VIII относительно стрельбы из лука достаточно красноречивы. Так, не без удивления мы узнаем, что любому английскому подданному вменялось в обязанность умение владеть луком, кроме того, каждому мужчине, достигшему двадцати четырех лет, формально запрещалось стрелять ближе чем с расстояния в двести двадцать ярдов (двести метров) оперенной стрелой и на сто сорок ярдов (сто двадцать семь метров) тяжелой стрелой. Сила удара этого простого оружия, сделанного из обычного тисового дерева, достойна изумления. Так, например, отряд стрелков в сто человек в 1548 году в присутствии короля Эдуарда VI стрелял с расстояния в четыреста ярдов (триста шестьдесят четыре метра). Стрелы пробили насквозь дубовую доску толщиною двадцать семь миллиметров и поразили укрытые за этой доской мишени.
Если современные южноамериканские индейцы и не такие удалые бойцы, как старинные лучники Англии и Франции, то все же по современным меркам они - непревзойденные стрелки. Так и Шарль Робен, учившийся у индейцев галиби и негров бони с берегов Марони, не удивился, заслышав страшный вопль вслед за свистом стрелы. А между тем он пустил свое летучее оружие с расстояния ста метров. Зазубренный наконечник вошел, точно в мягкий клубок, в спину одного из мура, и несчастный, пораженный насмерть, забился в судорогах, глухо хрипя. Его товарищи разбежались в испуге в разные стороны, оглашая лес дикими криками, даже не подумав помочь умирающему.
"Один!" - хладнокровно прошептал Шарль, готовя вторую стрелу. Случайно во время бегства еще один мура оказался возле молодого француза. Шарль подпустил его на расстояние в двадцать шагов и метким выстрелом пробил индейцу шею. Тот упал, не издав ни звука, изо рта его хлынула кровь. Молодой человек одним прыжком выскочил из засады, отстегнул у павшего врага лук, стрелы с железными наконечниками, тесак, а также кисет с огнивом и трутом и запасом шелковистого пуха. Крайность положения, в котором очутился Шарль, извиняла, конечно, вынужденное ограбление мертвеца.
Теперь количество преследовавших уменьшилось до шести человек, но тем не менее положение француза от этого не улучшилось, скорее наоборот. Придя в себя от удивления, мура и бразильцы поняли, что с беглецом, в котором они не подозревали ни ловкости, ни смелости, придется считаться. Его тактике европейца, хоть и похожего на индейцев, они решили противопоставить свою дикарскую хитрость и побить врага его же собственным оружием. Шарль не теряя времени вернулся в укрытие, в котором древесные стволы закрывали его с трех сторон. До его слуха издали доносился разговор вполголоса, и он не без основания подозревал, что это преследователи составляют план атаки. Не имея возможности ничего предпринять, молодой человек оставался в неподвижности, насторожив слух и зрение, гадая, с какой стороны ждет опасность. Вскоре ему показалось, что на том самом месте, где только что упал убитый им мура, мелькнула какая-то темная тень, заколыхалась слегка и обрисовалась, как на экране, на более светлом фоне ствола. Без сомнения, это был новый враг, который тоже обследовал окрестности, при этом открывшись сам взору Шарля. Не теряя времени, француз выпустил третью стрелу и услышал предсмертный крик.
"Странная вещь, - подумал молодой человек, охваченный смутным беспокойством, - не могу объяснить, как это мура, вообще-то трусливые по натуре, но зато хитрые, все время стоят на одном месте и подставляют себя под мои выстрелы. Что-то тут не так".
Он снова осторожно выглянул из укрытия и увидел, что из-за одного из стволов выглядывает татуированный торс индейцев. Но по неуклюжему, тяжелому движению этого тела француз угадал: это - ловушка!
"Живой человек так не двигается. Негодяи оказались хитрее, чем я думал! Они, очевидно, подобрали тело убитого и подставляют мне все время, чтобы я выпустил в него весь запас стрел".
Однако он не подозревал всей правды. В тот миг, когда Шарль заканчивал свои размышления, он смутно почувствовал близкую опасность, хотя, казалось, ничто не указывало на ее приближение. Глаза его не замечали ничего подозрительного, никакой шум не долетал до его ушей, однако же невольная тоска сжимала все крепче его сердце. Вдруг это наваждение рассеялось. За спиной Шарля послышался вздох, легкий, как шелест птичьего крыла. Он резко обернулся, натягивая лук и готовясь пустить новую стрелу, и в этот миг заметил занесенную над своей головой руку с тесаком. Еще миг, и лезвие опустилось бы на его голову. У Шарля не было времени, чтобы выскочить из укрытия. Он инстинктивно взмахнул луком и машинально выставил его против тесака. Этот маневр спас ему жизнь, во всяком случае, избавил от тяжелой раны. Тесак тяжело обрушился на лук, попал вкось по дереву и рассек тетиву. Теперь вместо лука в руках у француза осталась простая палка из кедра, правда тяжелая, но ее было мало, чтобы отразить такую атаку. В то время как индеец, оторопевший оттого, что его удар не попал в цель, снова занес свое оружие, Шарль выскочил из засады и стал с врагом лицом к лицу.
- А, приятель, - воскликнул насмешливо охотник за каучуком, - нам знакомы эти военные хитрости, да и дубинкой вращать мы умеем! А такое ты видал?
При этом француз начал быстро вертеть над головой обломком лука, как дубинкой, и за несколько секунд попал индейцу по голове, по бедру и по руке. Напрасно тот размахивал тесаком, пытаясь отбить атаку, он все время промахивался. Мура, напуганный этим градом ударов, сыпавшихся на него, громко закричал, призывая на помощь. Но очередной увесистый тумак заставил его смолкнуть, выбив два зуба изо рта, вслед за этим тесак упал на землю, одна рука беспомощно повисла вдоль туловища, кость была перебита. Индеец выбыл из боя, и очень кстати, так как на его призыв отозвались сородичи. Они набежали со всех сторон и окружили Шарля, который стоял спиной к стволу дерева и размахивал дубинкой. Расчеты француза были верны. Двое были убиты стрелами. Один из трупов передвигали, чтобы отвлечь внимание беглеца, пока остальные, скрываясь за деревьями, не подберутся к нему с тыла. Третий индеец так сильно получил по голове, что из разбитого рта у него вылетали лишь неразборчивые звуки. Кроме того, сломанная рука висела как тряпка.
Но положение молодого человека все равно было ужасно. Два мулата и трое индейцев, разъяренные тем, что потерпели поражение от одного-единственного человека, собирались поквитаться с ним. С дикими воплями кинулись они на Шарля, но отважный француз стоял, прислонясь спиной к дереву, и ударами дубинки ухитрялся удерживать врагов на расстоянии. Наносимые им удары то по черепу, то по лицу, то по рукам были так тяжелы и метки, что вскоре полукруг врагов поредел.
Не понимая, откуда на них сыплются удары, ничего не зная о приемах палочного боя, но на собственной шкуре ощущая ловкость и силу противника, индейцы решили отступить, чтобы издали поразить его из лука. Шарль сразу оценил грозящую опасность. Он кинулся вперед с тесаком в одной руке, снятым им с убитого мура, и кедровой палкой в другой, рванулся напролом, расшвырял людей, стоявших на его пути, и скрылся в чаще леса. На минуту ему показалось, что он спасен. Но, к несчастью, он почувствовал боль, как от ожога, в левой руке и заметил, что ранен стрелой, пущенной ему вдогонку.
- Плохо дело, - спокойно сказал он, обламывая ствол и вытаскивая из раны железный наконечник, - если эта стрела отравлена, то я погиб!
Но сзади слышались крики, и они не позволяли сомневаться в намерениях индейцев. У него не было времени перевязать рану, враги преследовали по пятам. Пришлось бежать. Ах, если бы он захватил с собой лук и стрелы, взятые им у убитого мура, как легко было бы перебить поодиночке этих мерзавцев!
К счастью, Шарль был прекрасным бегуном, не хуже кариака, грациозной и ловкой гвианской козочки. Он перестал ощущать боль от раны. Кровотечение, к счастью, было обильным. Хотя капли крови указывали врагу его следы, он не спешил перевязать рану поясом, так как по опыту знал: если стрела отравлена, то кровотечение вынесет часть яда. На бегу серингейро осмотрел наконечник стрелы. Следов яда на нем как будто не заметно. Дай-то Бог, чтобы он не ошибся!
Наконец повязка наложена, кровь перестала течь. А так как обувь Шарля не оставляла следов, то надежда на спасение еще оставалась. Поскольку он вынужден был отказаться от борьбы, то решил уйти от врагов, а позднее, если представится случай, снова напасть на них. Шарль помчался вперед и вскоре заметил, что почва резко изменилась. Лианы все гуще опутывали деревья, появилось множество ярких цветов, густые кусты - все это возвещало близость лесной опушки.
Уже нельзя было двигаться вперед, не прорубая себе дорогу тесаком, и хотя это выдавало его врагам, выбора у смельчака не было. Главное сейчас - это уйти от преследования! Вперед!
Вдруг он выбежал на открытое место. Перед ним расстилалась обширная саванна, поросшая жесткой короткой травой, выгоревшей на солнце. Местность показалась ему знакомой. Уж не бывал ли он здесь в поисках новых пастбищ для своего скота? Вполне возможно.
Быстрый взгляд вокруг позволил сориентироваться, и Шарль снова побежал по заросшей травой равнине. Внезапно резкий пронзительный звук донесся до его уха и заставил замедлить бег. Такой свист хорошо знаком исследователям тропиков, передать его можно, произнося быстро и безостановочно звук "з". Шарль ни минуты не сомневался: это характерный звук, производимый роговыми кольцами на хвосте змеи.
Довольно неуклюжая в своих движениях и апатичная по своей природе, гремучая змея не нападает на человека, напротив, заслышав его шаги, имеет привычку скрываться. Вот почему в местности, где водятся эти змеи, рекомендуется идти медленно и осторожно, поколачивая прутом по траве, где они скрываются. Этого простого средства обычно бывает достаточно, чтобы заставить змею уйти. Но она делается просто бешеной, если даже слегка коснуться ее, когда она отдыхает. Горе тому человеку, кто задел ее на ходу или наступил на нее! В мгновение ока она свернется спиралью, приподнимет голову над кольцами и рванется, как освобожденная тугая пружина. Вся апатичность гремучки тотчас исчезает, и она ничем не уступит страшной железной змее. Укус ее почти всегда смертелен.
Шарль не выказал ни страха, ни удивления. Он только замедлил свой бег и стал легонько поколачивать траву кедровой палкой. Через несколько секунд он опять услышал свист, затем снова и скова. Эта часть саванны буквально кишела гремучими змеями. Но Шарль неустрашимо двигался вперед, не смущаясь таким опасным соседством. Он припомнил, как в детстве чернокожий наставник, старый Казимир, научил его чаровать змей и прививал ему яды для того, чтобы не только обезвредить укус, но и предупредить его. Продолжала ли действовать прививка, которая периодически повторялась? Не утеряла ли она своей силы? Молодой человек в этом, похоже, не усомнился.
- Ах, - сказал себе Шарль, - будь у меня время, как было бы легко приманить этих чудовищ и повести их против негодяев преследователей! Отличное бы вышло войско!
Продолжая слегка постукивать по траве, он другой рукой поднес к губам лезвие тесака и стал наигрывать на нем странную, свистящую и очень приятную мелодию. И странное дело, вдруг на расстоянии двадцати - двадцати пяти метров зашевелилась трава, показались черные точки, затем и головы змей, которые грациозно покачивали свои лебединые шеи.
- Да! - продолжал молодой человек. - Вы любите эту странную музыку, и вас мне нечего бояться… Европеец не смог бы пройти тут и десяти шагов, а я, выросший в лесу, могу находиться в таком грозном обществе спокойно! Нет, гораздо опаснее для меня странное недомогание и чувство резкой усталости… Что бы это значило? Неужели стрела была и вправду отравлена?
Шарль еще с четверть часа продолжал свою музыку и заметил, что змей становилось все меньше и меньше. Вскоре они исчезли совсем, к большому его облегчению. Но недомогание молодого человека усилилось: его охватил жар, в ушах зашумело, глаза заволокла темная пелена… Он увидел, что рука его приобрела синеватый цвет. Кругом раны появилась болезненная опухоль, пальцы на руке стали терять свою подвижность, чувствительность при соприкосновении утрачивалась…
Однако же присутствие духа не покинуло раненого. Хотя француз был убежден, что если его рана и не смертельна, то, безусловно, очень опасна, он только ускорил шаг к темной полосе на горизонте. Что же, там снова начинается лес? Ему смутно припомнилось, что он видел там широкую реку. Задыхаясь, изнемогая и умирая от жажды, француз вступил под сень деревьев, замеченных еще издали. Да, память его не обманула. Вот и река, шириною метров в двадцать пять, поросшая по берегам муку-муку. Значит, теперь можно утолить жажду, обмыть рану и освежить утомленное тело в прозрачной воде.
Проклятие! Он провалился выше колен в топкий мягкий ил, предательски скрытый под травой. До реки оставалось всего метров пять или шесть, но невозможно было пройти туда через эту отмель, образовавшуюся во время сухого сезона. С большим усилием Шарлю удалось вырваться на твердую землю. В отчаянии он пробежал вдоль берега, надеясь найти какой-нибудь перешеек твердой земли, скалу, что-нибудь, что позволило бы войти в воду, пусть там даже кишмя кишат кайманы и электрические угри. Но все напрасно! Отмель тянулась сколько хватало глаз, и Шарль не мог перебраться через эту преграду, не рискуя утонуть сразу же в иле.
ГЛАВА 16
Что это за яд? - На берегу проклятой реки. - Поваленное дерево. - Жажда. - Кайман. - Отчаянная борьба. - Победа. - Электрические угри. - Танталовы муки. - Прорванный мост. - В воде. - Естественный плот. - Вперед! - Последняя битва. - "Начальник требует взять его живым". - Лассо. - Побежден! - Победа и поражение. - Военный клич мундуруку. - Испуг. - Табира! - Первый труп. - Мститель. - Свободен. - Отданы на съедение хищникам и муравьям. - Возвращение в усадьбу. - Беда.
Обычно тропическая жара не влияла на Шарля. Подобно неграм и индейцам, он мог сколько угодно шагать под палящим солнцем, не опасаясь приступа лихорадки, которая для непривычного европейца бывает неизбежным следствием сильного переутомления. Он мог долго обходиться без пищи и питья и не боялся солнечного удара, постоянно грозящего людям белой расы. Словом, был максимально приспособлен для жизни в этом нездоровом климате. Но, к несчастью, рана очень ослабила его. У Шарля уже не было ни выносливости, ни ловкости хищника, которая достигается постоянным упражнением, и если ум его еще сохранял ясность, то только благодаря огромному усилию воли. Однако он не думал, что его рана смертельна.
Но все-таки, какой именно яд произвел такое действие в столь короткий срок? Яд кураре убил бы Шарля мгновенно. Впрочем, мура не знают секрет его приготовления, а другие индейцы не выдают его ни за какую цену. Правда, есть множество других ядов, достаточно опасных, но все же не таких, как кураре. Может быть, мура отравили стрелы ядом какого-нибудь животного: змеи, скорпиона, паука-краба. Вещь вполне вероятная. А может быть, наконечник стрелы был просто заражен гниющей кровью дичи, убитой на охоте? Это тоже возможно. Но как бы то ни было, раненый чувствовал себя просто невыносимо, состояние его заметно ухудшилось.
Лишенный всего, мучимый болью и в своем безвыходном положении, он все же хотел бороться. Река текла почти прямо выше того места, где он только что провалился, но ниже течение ее было очень извилистым, и Шарль вполне резонно рассудил, что если двинуться вниз, то можно найти место, где ил еще не скопился.
Он снова пошел через кусты, окаймлявшие берег, тяжело опираясь на палку. Левой рукой молодой человек уже не мог держать тесак, чтобы прорубать дорогу в чаще. Колючки раздирали его тело, трава царапала кожу, лианы преграждали путь…
Все было против него.
Но наконец вздох облегчения вырвался из груди храбреца. Он увидел недавно поваленное бурей дерево, перекинутое через реку и образовывавшее природный мост. Не заботясь о том, что будет дальше, Робен хотел пересечь проклятую реку, инстинкт, который сильнее разума, толкал его вперед. И вот оно - прекрасное дерево купайа, очень похожее на симарубу, с которым его легко спутать и от которого оно отличается только коричневыми волокнистыми корнями, тогда как у симарубы они желтые и плотные. Шарль с трудом взобрался на ком земли, застрявший в корнях, и сел верхом на гладкий и прямой ствол, чтобы ползти по нему, так как уже не мог удержаться на ногах, боясь головокружения. Полдороги было пройдено без особых затруднений. Шарль уже добрался до кроны дерева, развесистые ветви которого опирались на другой берег. Так как муки жажды сделались невыносимыми, он попытался соскользнуть вниз, в воду, по одной из толстых веток. Медленно наклонившись над водой, несчастный уже предвкушал, как освежит его это купание… О ужас! Какая-то тень быстро пересекла реку, неясная зеленоватая масса прямо у его ног раскрыла огромную пасть с лиловатыми челюстями и обдала омерзительным запахом мускуса.
- Кайман! - прошептал раненый. Хорошо, что чудовище слишком поспешило. Еще бы пять-шесть секунд, и Шарль неминуемо бы погиб.
Но мужество его только возросло от препятствий. Призвав на помощь весь остаток сил, он уцепился онемевшей рукой за ветку и, преодолев страшную боль, изо всей силы ударил тесаком по тупорылой морде ужасной твари. Несмотря на крепкую броню каймана, верхняя челюсть его оказалась отсечена. Кровь потекла ручьем. Шарль продолжал рубить, как дровосек по стволу дерева. Хищник, ошеломленный этим градом ударов, испуганный, окровавленный, понял, что противник ему не по зубам, и нырнул в воду, яростно колотя хвостом.
У Шарля осталась только одна забота: как бы поскорее напиться воды! Для него это был вопрос жизни. Течение в одну минуту смыло все следы короткой и яростной схватки. Молодой человек во второй раз хотел погрузиться в реку, но в силу осторожности, привитой воспитанием, внимательно вгляделся в прозрачную воду: нет ли там еще одного крокодила? Кайманов больше не было, но - что это за длинные, грациозные существа заколыхались в воде, изгибаясь подобно змеям? Их тут с полдюжины, темно-зеленого цвета, почти черные, длиною метра полтора! Они тоже подстерегают добычу?
- Электрические угри! - отчаянно вскрикнул Шарль. - Господи, прямо проклятие какое-то! Не стану я пить.