- Если б не верила, не было бы у нас этого разговора, Энрико.
- Вы назвали меня по имени… Благодарю вас!
- Хочу попросить: после обеда найдите предлог и уведите меня.
- Увести вас? Куда?
- Сюда, к вашей машине.
- Мы должны уйти одни?
- Да.
- Понял. Буду стараться, сеньорита.
Саша выяснила все, что хотела. В сущности, разведка была завершена. Теперь дело за эскадронами особого назначения. Только бы не промедлили конники, успели расправиться с бандой Шерстева до прихода второго отряда!..
Она прикинула: до места, где ждет связник, пять часов пути. В город связник доберется за сутки, если ничего не случится в дороге. Что же может произойти? Мало ли что! Нарвется на бандитский разъезд. Ночью может сбиться с верного направления. Наконец, захромает лошадь.
Какой же вывод? За первым связником надо послать других. И Грбху тоже. Пусть едут поодиночке, разными путями. Так надежнее.
Вечером она передаст Грохе, что удалось выяснить в эти последние минуты, отошлет его в город.
Но сама останется без помощника? Никого не будет рядом, если вдруг возникнут осложнения…
Саша упрямо тряхнула головой. Главное, чтобы ушли связники. И до времени не потревожить банду…
- Есть у вас бумага и карандаш?
Энрико кивнул, достал требуемое.
- Мой страж не должен видеть… Отвлеките его.
Испанец подошел к Гаркуше, что-то сказал. Оба направились к аэроплану. Когда они скрылись за фюзеляжем, Саша стала писать записку.
Четверть часа спустя испанец вернулся. Гаркуша остался у самолета. Действуя молотком, он поглубже вгонял в землю колья, к которым был привязан аэроплан.
- Вот, - сказала Саша, передавая авиатору сложенную бумагу. - Это на случай чрезвычайных обстоятельств. Скажем, вдруг после обеда мне… не удастся прийти сюда. А здесь будет ждать человек. Тот, кого вы уже видели в лесу. Запомнили его?
- Да, сеньорита.
- Если со мной что-нибудь случится, с ним должны встретиться вы. Обещаете?
- Я готов!
- Он придет сюда на закате. Будет наблюдать из леса. Вы приблизитесь к опушке, поднимете эту записку, несколько раз громко скажете: "Олесю Грохе". Эти слова я написала, как адрес… Сможете вы произнести их?
Гарсия повторил. Саша осталась довольна.
- Должен ли я что-нибудь передать устно? Я уже изучил около сотни русских слов.
- Не знаю. Смотрите сами… Попробуйте объяснить ему, что со мной случилось. Но главное, чтобы он не терял ни минуты, спешил с этой запиской… - Саша помолчала и вдруг спросила: - Ваш аэроплан и в самом деле неисправен?
- Он в полном порядке, я солгал атаману.
- Я так и думала, - прошептала Саша. - Энрико, ни ваш шеф, ни его помощники больше не должны подниматься в воздух!
- Хорошо, сеньорита… - Пилот искоса посмотрел на Сашу. - Сюда нагрянут войска большевиков?
- Очень надеюсь, что нагрянут, - Саша вздохнула. - Ну вот, теперь вы знаете все… Кстати, в записке есть несколько слов об испанском пилоте, который помог мне в выполнении задания. Не беспокойтесь, к вам отнесутся хорошо.
Гарсия кивнул.
- Вы помрачнели… В чем дело?
- Сеньорита, - сказал пилот, - в Испании мне дважды сватали невест. Это были красивые девушки с неплохим приданым. Но оба раза я проявлял стойкость. И вот - остался свободным… Будто чувствовал, что когда-нибудь судьба сведет меня с вами… Конечно, сейчас вы ничего не ответите. Да я и не хотел бы этого: все слишком серьезно. К нашему разговору мы вернемся позже. А пока я запускаю мотор аэроплана, и мы с вами летим…
- Куда?
- Туда, куда надо доставить вашу записку.
- Не могу.
- Я обещаю: высадив вас, тотчас вернусь, разыщу этого парня. Вашего помощника нельзя бросить на произвол судьбы, я понимаю!..
- Мне нельзя уезжать.
- Почему, черт возьми?
- Объяснять долго… О, сюда едут!
Показался всадник. Он быстро приближался. Рядом бежали две оседланные лошади.
- Не забудьте о записке, Энрико! - успела сказать Саша.
Подъехал Леван, вскинул руку к папахе:
- Хозяин ждет!
Шестая глава
Полковник Черный положил вилку, привалился к спинке стула, неторопливо раскурил папиросу. В расстегнутом кителе, раскрасневшийся, с бисером испарины на круглом, гладко выбритом лице, он улыбался, весьма довольный обществом, едой, вином, своей папиросой.
Он сидел слева от Саши. Справа от нее был атаман. Напротив расположился Энрико Гарсия.
В комнате было тепло, накурено. Запах табака смешивался с ароматом мяса, масла, лука, каких-то острых приправ.
Саша не могла скрыть удивления: здесь, в лесной глуши, за сотни верст от самой захудалой харчевни, стол был сервирован с отменным вкусом - сервизные фарфоровые тарелки, блюда, соусницы, изящные ножи и вилки с затейливыми вензелями на ручках, хрустальные бокалы и рюмки… Имелась даже плетеная корзинка для хлеба, с чистой салфеткой. И все это покоилось на туго накрахмаленной скатерти!
Могла ли она знать, что среди многочисленных чемоданов и ящиков, составлявших личное имущество "интеллигентного" атамана и возимых за бандой в особых тележках, были не только ящики с посудой и столовым бельем, складная ванна и разборный ломберный столик для игры в карты, но даже большой тюк желтой туалетной бумаги!..
Уже была съедена какая-то рыба, затем наперченный суп из баранины с горохом, и прислуживавший у стола Леван стал менять тарелки для очередного блюда, а полковник Черный и Шерстев все еще непринужденно болтали с Сашей. Атаман рассказал забавную историю. Как-то довелось ему провести ночь в обществе спиритов. Те настойчиво вызывали дух одного общего знакомого, умершего год назад. Оказалось, хотели насплетничать покойнику, что его вдова ведет образ жизни отнюдь не монашеский…
В разговор втянулся Энрико. Пользуясь услугами переводчиков - Шерстева и Саши, живо и с юмором пересказал смешной эпизод, случившийся в валенсийском монастыре инсургентов, - почти полгода настоятель монастыря прятал у себя двух любовниц.
Затем полковник Черный поднял тост "за очаровательную, но, к сожалению, все же единственную даму нашего застолья". Мужчины встали, чокнулись с Сашей и выпили до дна.
- Леван! - крикнул Шерстев. - Леван, твоя рыба и суп были весьма вкусны. Но они съедены так давно, что все мы умрем с голода, если ты не проявишь чудеса расторопности с шашлыком!
- Хоп! - Горец выскользнул из комнаты.
- Такие дела, Коля, - задумчиво проговорил Черный, - любишь ты, брат, поесть. Вот и притчу занятную поведал про спиритов. Очень все интересно.
- Теперь твоя очередь.
- Что ж, я готов. Более того, тоже весьма охотно вызвал бы дух некоего индивидуума. Сейчас он в мире ином, а весной был жив и крепко надул меня. Просто вокруг пальца обвел. До сих пор не могу успокоиться!..
- В чем дело-то? - полюбопытствовал атаман.
- Ладно, - проговорил Черный, - так и быть, расскажу. Весной упустил я в степи двух человечков - мужчину и женщину. В руках у меня были, а упустил. Как случилось, и сейчас не пойму.
- Те, что были с портфелем?! - воскликнул Шерстев. - Знаю, мне Костя рассказывал.
Саша сидела, боясь шевельнуться, выдать себя неосторожным движением, взглядом. Вот с кем столкнул ее случай!
А Черный продолжал:
- Месяца три прошло с того досадного происшествия. Оно отодвинулось в памяти, стало забываться - навалились новые дела и заботы. И вот я в Одессе. Оказался там после боев, когда власть в городе снова захватили "товарищи". Серьезное было дело, пришлось рискнуть. Впрочем, документы имел хорошие, экипировку тоже… Ну, прибыл в родную Одессу. Вечером захожу в кафе, встречаю нужного человека. Потолковали о делах. Потом собеседник показывает на соседний столик, где сидит мужчина и жрет похлебку с воблой: это, мол, чекист, вчера он был вызван на заседание ревкома и получил благодарность за спасение портфеля с золотом и драгоценностями.
- Неужели тот самый случай? - сказал Шерстев.
- Тот самый. Не успокоился я, пока не узнал подробности. Все подтвердилось, Коля. - Черный наполнил рюмку, посмотрел сквозь нее на свет, залпом выпил. - Вот как бывает на свете…
- Дальше!
- Дальше было так. Чекист встал - и я встал. Он вышел - и я за ним. Как все сложится, я не знал, только понимал: не могу его упустить!.. Но ведь это - Одесса. Одесса в летнюю пору. Вокруг тьма народу. Как быть? И здесь, как говорится, Бог помог. Мой знакомец направился к морю. Захотелось, видишь ли, ему искупаться. И выбрал он на берегу уединенное местечко, в скалах. Возле скал я его и настиг - когда он в воду входил…
У Саши горело лицо. Она чувствовала, как набухают глаза: вот-вот хлынут слезы.
Распахнулась дверь.
Леван торжественно внес дюжину шампуров с шашлыком. Мясо было прямо с огня - шипело и дымилось.
Атаман вскочил со стула, схватил один шампур, впился зубами в сочную баранину.
Поднялся и полковник. Он держался степеннее - аккуратно снял со стержня кусок мяса, попробовал.
- Недожарен, - сказал Черный. - Эй, Леван, где у тебя мангал?
Кавказец и полковник вышли из комнаты.
- А по-моему, в самый раз. - Шерстев проглотил второй кусок.
Взяв новый шампур, снял с него мясо на тарелку, пододвинул ее Саше.
Вернулся Черный, принялся за еду.
- Что это? - вдруг сказал он, скосив глаза на Сашу. - Барышня плачет? А в чем дело?
Саша сидела, склонив голову к тарелке. Сделав усилие, выпрямилась, взглянула на Черного. Она успела перемазать губы в жире.
- Очень горячо, - по-русски сказал Энрико и помахал ладонью перед собственным ртом, показывая, как обжигает шашлык. - Надо ждать. Сеньорита не хочет, Очень любит… как это? - Он показал на шампуры.
- Шашлык, - подсказал Шерстев.
- Да-да, - обрадовался авиатор. И повторил по складам: - Ша-шлык!
- Ну что же, люблю тех, кто любит поесть, - скаламбурил Черный. Он взглянул на Шерстева. - Нет, речь не о тебе. Я опять буду пить за нашу гостью. Барышня, поднимите же вашу рюмку!.. Помилуй Бог, я провозглашаю тост в вашу честь, а вы отказываетесь? Да разве можно так?
- Я уже выпила две рюмки. Этого достаточно.
- Ну, еще одну. Последнюю!
- Нет.
- Позволю себе заметить… - начал Шерстев.
Саша резко обернулась к нему:
- Не пытайтесь споить меня. Я рассказала все, что знала. Если этого недостаточно - спрашивайте еще. Быть может, всплывут кое-какие мелочи… Ну, я жду!
- Меня интересует вот какая мелочь. - Полковник Черный встал за стулом Саши, положил ладони на его спинку. - Меня весьма интересует, в каком отделе ЧК вы работаете, кто придумал всю эту затею - ваш визит в отряд в качестве подруги сестры Константина Лелеки, ну и все прочее. И последнее: какая преследуется цель?
- Вы приехали от Люси и не привезли никаких свидетельств того, что говорите правду, - сказал Шерстев. - Вот мы и не верим. Лучшее, что вы можете сделать, это признаться и все рассказать.
- Тогда мы подружимся, - вставил Черный. - И чем черт не шутит, у нас вдруг окажется ценнейшая помощница в стане большевиков!..
- Это реальная перспектива. - Шерстев взял новый шампур с шашлыком, осмотрел его и, видимо, остался доволен. - Положить вам еще мяса? - обратился он к Саше.
- Положите, - сказала Саша. И спросила: - Вы откажетесь от своих подозрений, если будет предъявлена записка Люси?
Шерстев с шампуром и вилкой в руках медленно встал, не сводя с Саши глаз.
- Нет! - крикнула Саша, тоже поднявшись со стула. - Люся не писала вам и никогда не напишет. А полковник прав: я действительно агент ЧК. Поэтому уведомила вас об аресте Константина Лелеки. Далее сообщила, что большевики знают, где расположено ваше войско, сколько у вас людей, пулеметов, пушек, снарядов. В заключение предупредила, чтобы не вздумали в одиночку лезть на штурм города - там только и ждут этого, чтобы одним ударом покончить с отрядом батьки Шерстева. Ну вот, кажется, достаточно. Это ли не доказательство того, что я ваш смертельный враг? Остается только дивиться вашей проницательности!
Несколько минут за столом молчали.
- И все же у меня есть письмо Люси, - сказала Саша, обращаясь к Шерстеву.
- Дайте!
- Но оно адресовано не вам, а мне.
- Все равно.
Саша извлекла из кармана несколько бумаг, нашла нужную.
- Вот. Написано месяц назад, когда Люся еще была в Москве.
Шерстев прочитал письмо.
- Ну как? Есть ли сомнения в почерке, подписи?
Атаман не ответил.
- Знаете, чего она не может вам простить? - продолжала Саша. - Эпизода с воробьем.
- Что это? - спросил Черный.
- Был случай, - кивнул Шерстев. - Раздавил птенца… ненароком. А она особа сентиментальная, расстроилась.
Черный взял Сашу за руку:
- Послушайте, не могли бы вы… вернуться?
- Куда вернуться?
- В город.
- Нет!
- Все же придется. Ненадолго. Вместе со мной.
- Зачем?
- Надо подумать о Константине Лелеке.
Саша молчала. Мелькнула мысль: предложение Черного - провокация.
- Не поеду, - сказала она после паузы. - Очень опасно. Возьмите у меня адрес, разыщите Люсю. Она свяжет с нужными людьми. А я останусь. Мне нельзя появляться в городе.
- Если нащупаны связи для спасения Константина, надо вмешаться, - сказал Черный атаману. - Нечто подобное мы успешно проделали в Одессе. Там получилось, - значит, и во второй раз выйдет. - Он встал, поднял рюмку. - За успех!
- Уж не в этом ли одеянии собираетесь в гости к большевикам? - сказала Саша. - Тогда заодно кресты нацепите, шпагу с перевязью не забудьте.
- Одежду найдем подходящую. - Шерстев показал на Левана. - У него есть все, и в большом выборе. Можете составить себе полный гардероб.
- Я не поеду, - упрямо сказала Саша. - Могу дать хороший совет полковнику. Не обязательно трястись в седле двое суток. В город надо лететь. Три-четыре часа - и вы у цели. Приземлитесь за несколько верст, в степи - там легко спрятать маленький аппарат. Если все сложится хорошо, аэроплан доставит в отряд Лелеку. Так будет решена задача перевозки человека, у которого повреждена нога.
Подкинув бандитам мысль об использовании самолета, Саша надеялась в случае удачи уже сегодня вернуться в город с результатами разведки. Если же Черный решит лететь один, донесение доставит пилот Гарсия… Лишь бы полковник и атаман клюнули на эту приманку!
Теперь она ждала, - делая вид, что увлечена едой, исподволь наблюдала за хозяевами. А они отошли в сторонку и совещались.
- Энрико, - сказал Шерстев, - какое расстояние можно пролететь, если с вами будут два пассажира?
Пилот быстро взглянул на Сашу. Она чуть заметно кивнула.
- Четыреста верст, - сказал испанец.
- Мало.
- А сколько нужно, сеньор?
- Почти шестьсот. Да, шестьсот в оба конца.
- Ну что же, - испанец снова встретился взглядом с Сашей, - если взять запасную жестянку с горючим, привязать ее за сиденьем…
- Долетите?
- Думаю, да.
Вперед выступил Черный, обратился к Саше:
- Слушайте внимательно, барышня. Вы подали хорошую идею - спасибо! Мое решение: летим сегодня втроем. Для вас это экзамен. Выдержите - я слуга вам до гробовой доски. Если нет - пеняйте на себя. Уяснили?
- Уяснила и поэтому останусь здесь.
- Встать! - рявкнул Черный.
Саша поднялась на ноги.
Не сводя с нее глаз, полковник стал расстегивать кобуру. Медленно вытянул револьвер.
Он насмешливо скривил губы, когда увидел страх, проступивший на лице девушки.
- Ну? - сказал он.
- Вы… привезете меня назад? Обещаете?
- Слово офицера! - Черный прижал руку к груди.
Энрико Гарсия получил необходимые указания. Вылет - как только соберутся в дорогу пассажиры.
Испанец уже разобрался в игре, которую вела разведчица. Понимал, что не должен мешкать. Сунув в карман кисет с табаком, он поспешил к выходу. У двери обернулся.
- Вот вы и совершите воздушную прогулку, - сказал он Саше.
Энрико успокаивал ее. А сам был охвачен предчувствием надвигающейся беды…
Он торопливо шел к стоянке самолета. Ощущение тревоги, опасности все усиливалось. Не выдержав, он побежал.
До цели оставалось несколько сот шагов, когда из-за кромки леса выехали пятеро всадников. Они пересекали луг, направляясь к лагерю. Вот один из кавалеристов отделился от группы, погнал коня. Остальные продолжали двигаться шагом. Кони ступали тяжело. Они приблизились, и стало видно: перед каждым всадником лежит поперек седла человек - раненый или убитый.
Гарсия продолжал путь. Он давно перестал удивляться подобным вещам. Не проходило дня, чтобы бандиты не убивали где-нибудь коммунистов, представителей власти, почтарей или инкассаторов. Но делалось это "с умом". Атаман не оставлял следов преступлений. Более того, забирая у крестьян продовольствие или фураж, щедро расплачивался быстро обесценивающимися деньгами. А месяц назад, когда Шерстеву удалось захватить несколько вагонов мануфактуры (ивановские текстильщики посылали ситец и бязь в подарок крестьянам), атаман половину награбленного торжественно раздал тем же сельчанам и по этому случаю устроил митинг. Такими приемами он камуфлировал свои цели, затруднял работу чекистов по розыску банды. И пока это приносило плоды…
Вскоре авиатор был возле своей машины, принялся за работу. Он спешил: вот-вот должны были приехать пассажиры.
Но они не появились.
Вот что случилось в эти часы.
Расставшись с Сашей, Гроха некоторое время двигался лесом, затем вышел на опушку - в том месте, где проходила единственная дорога к селу. Здесь ждали Георгий и связник, доставивший из города весть о побеге преступников.
Этого второго связника Гроха тут же направил с донесением на хутор, приказав двигаться скрытно, минуя дорогу. Сам же он присоединился к Георгию - с той минуты, когда стало известно о побеге Лелеки и Тулина, Георгий вел наблюдение за дорогой.
Они лежали в стороне от тракта, на небольшом возвышении, затаившись в кустах. В степи было тихо, тепло. Где-то монотонно трещала цикада. Гроха задремал. Проснулся, почувствовав руку товарища у себя на затылке.
- Гляди! - Георгий подбородком показал на дорогу.
Там появился человек. Он был в крестьянской одежде, с мешком или котомкой за плечами, с длинным посохом в руке. Двигался посреди дороги, не таился. Словом, ничем не мог насторожить чекистов. Но незнакомец шел в сторону, где был лагерь бандитов, поэтому подлежал проверке. Ее следовало произвести скрытно, чтобы человек, окажись он обычным странником, ни о чем не догадался.
- Один идет, - сказал Гроха. - Гляди смелый какой!..
- Похоже, мешочник.
- Похоже… Но что ему надо, мешочнику, в этих краях?
Путник приближался. Гроха не сводил с него глаз. А Георгий то и дело посматривал на Гроху. Он не знал в лицо тех, кто совершил побег, во всем должен был полагаться на товарища.
- Он? - не выдержал Георгий.
- Погоди!
Гроха медлил. Прохожий вроде бы стар и немощен - вон как шаркает ногами, при каждом шаге загребает песок… Ну да это ничего не значит - Лелека не прост, способен преобразиться в кого угодно.