Но беснующиеся отвечали только хохотом. Один из них швырнул с берега горящий факел в лодку, и только случайно, пролетев мимо борта, он погрузился в воду и погас. За первым факелом последовали другие. Гребцы лодки с величайшим трудом успевали сбрасывать факелы, грозившие лодке пожаром, в воду, но было ясно, что еще несколько минут - и лодка, несущая юного фараона, обратится в пылающий плавучий костер, а между лодкой и чистой водой оставалось еще большое пространство, сплошь заросшее держи-травой.
- Колдунья! Нефер-колдунья! - раздались в это мгновение дикие крики на берегу. - Тащите, волочите колдунью сюда!
- Убейте, убейте ее!
- Нет, не убивайте! Лучше позабавимся: будем пытать ее. Выжжем ее очи! Спалим ее грудь!
- Раскаляйте железо! Мы заклеймим заклинательницу! Это по ее вине мрут наши мужья и дети. Она напускает порчу на нас. Убейте ее! - визжали женщины, толпившиеся вокруг неподвижно стоявшей у пламени костра молодой женщины, одетой с такой роскошью, словно это была сама дочь фараона.
- Пытать, пытать колдунью! Пусть скажет, где хранится зарытое жрецами Нэпи сокровище храма. Золото! Где золото? Говори, проклятая! - гудели мужские голоса. И этим крикам аккомпанировал визг скрипок, треск словно обезумевшего барабана.
Меренра, уже несколько мгновений страстными гневными очами молодого льва наблюдавший эту сцену, не выдержал: выхватив из-за пояса короткий меч, он прыгнул, едва коснувшись борта барки легкой стопой, и упал на ноги среди обезумевших оргиастов, готовых приступить к пыткам несчастной заклинательницы.
Ему не пришлось пустить в ход оружие: толпа с воплями разбежалась во все стороны; на месте осталась только заклинательница. Одним ударом меча Меренра рассек веревку, связывавшую прекрасные руки.
- Меренра! Назад! На барку! Они убьют тебя! - полным смертельного ужаса голосом закричал Оунис.
Гребцы поспешили перебросить с барки сходни на песчаную отмель. Юноша подхватив заклинательницу, пробежал по отмели и, тяжело дыша, опустил тело спасенной женщины на одну из скамей, а сам схватился за меч.
Оргиасты, однако, видя, что весь экипаж лодки, схватившись за луки и стрелы, готов дать им отпор, не осмелились приближаться к ней и толпились вдали. Среди них теперь тоже показалось много вооруженных луками людей. Запела тетива, засвистели стрелы, проносясь с жалобным и зловещим визгом над головами гребцов-нубийцев. И вдруг…
Заклинательница, сидевшая с полузакрытыми глазами на скамье, вскочила, стала, простирая руки к толпе, попятившейся при виде ее на корме лодки, и закричала торжественно и страстно:
- Заклинаю вас! На глазах ваших жен и детей ваших - проклятье мое! Духи огня да спалят селенья ваши! Духи земли да отравят кровь вашу, и да пожрут воды разгневанного за вероломство ваше Нила ту землю, на которой живете вы и стоят ваши жилища! Боги ветра, боги бурь разнесут по всем четырем странам света прах могил отцов ваших. Кара, грозная кара неба на вас! За то, что осмелились вы поднять руку. И на кого же? Я чую, я чую близость Осириса, Великого, Беспощадного! Кровь бога течет в жилах молодого льва, вырвавшего меня из пастей подлых гиен, трусливых шакалов. Фараон, фараон!
И заклинательница упала, как подкошенная, навзничь, а устрашенная ее проклятиями толпа поклонников культа Баст быстро рассеялась.
Оунис, едва услышал последние слова заклинательницы, скрипнув зубами, ринулся к ее бесчувственному телу и занес руку, вооруженную кинжалом, готовясь поразить женщину.
Но Меренра успел отвести удар.
- За что ты хочешь убить ее? - сказал он, заслоняя грудью заклинательницу.
- Она… выдала нас!
- Она спасла нас! - отозвался Ато. - Эти негодяи забросали бы нас стрелами. А теперь…
- Мы свободны! - донесся крик одного из гребцов. И в самом деле, путь к свободной воде был очищен, лодка скользнула, шурша бортами, среди двух зеленых стен держи-травы и очутилась на просторе.
Оунис понурил голову, опустил руку, положил кинжал в складки пояса и спустился в каюту, бормоча что-то. Когда он вышел опять на палубу, он при свете месяца увидел, что спасенная Меренра заклинательница с арфой в руках сидела у ног молодого фараона.
- Благословен, сто раз благословен великий Нил! - пела заклинательница. - Ты, жизнь дающий родной стране, ты, оплодотворяющий землю, веселящий взор пастуха, земледельца, воина, жреца. Ты счастлив, Нил: твои струи несут к трону юного фараона!..
Меренра сидел близко от заклинательницы и внимал ее песне.
VII. Волшебница Нефер
Отблеск кроткой луны заливал долину Нила, окаймленную каменистыми грядами гор, украшенную здесь и там кудрявыми рощами пальм, руинами покинутых храмов, поселками рыбаков и каменотесов, мирно спавших в этот час ночи. А барка, везшая молодого фараона к царственному Мемфису, медленно двигалась вниз по течению, подгоняемая то робкими порывами дувшего с юга ветра, то ударами весел гребцов, подпевавших в такт ударам весел заунывными, монотонными голосами. Но их песня не мешала песне сидевшей на корме заклинательницы Нефер, а только оттеняла ее, словно гребцы изображали хор, на фоне голосов которого дивный, полный страсти, тоски и грез о счастье звенел, и дрожал, и рыдал, и пел, ликуя, голос заклинательницы-чародейки.
Подняв к посветлевшему небу очи, полные огня, девушка пела древние саги, рожденные в недрах знойной Африки сказания о великих богах, покровителях Египта, о древних владыках страны, гордых фараонах, потомках бога солнца Ра, пела о кровавых сечах, победах, о таинственных призрачных городах, похороненных тысячелетия назад под песчаным пологом пустыни. И вдруг оборвался ее голос.
- О чем ты думаешь, господин мой? - спросила она взволнованно, касаясь нежной холодной рукой руки задумавшегося Меренра.
Тот очнулся от навеянных песней чаровницы грез.
- О чем? О… о твоих песнях.
- Неправда! - резко отшатнулась Нефер . - Неправда, неправда! Ложь осквернила уста твои, сын Осириса!
-Почему ты называешь меня сыном Осириса? - не отвечая прямо на высказанное обвинение, задал вопрос Меренра.
- Потому что ты потомок Осириса! Потому что в твоих жилах течет кровь владык Египта! - ответила волшебница.
- Кто сказал тебе это?
- Кто? Волны Нила, священной реки. Разве ты не слышишь, как ласкаясь к бортам барки, они шепчут: "Привет, привет тебе, грядущий! Привет фараону!" А ветер шептал, что ты идешь на смертный бой из-за трона. Я только подслушала этот шепот. Ибо я - заклинательница, и я слышу, что говорят волны и что шепчет ветер цветам. А потом - посмотри на звезды! Когда ты займешь трон твоих предков, там, в царственном Мемфисе, и когда ты наденешь на себя двойную корону, к тебе придет, перед тобой склонится верховный жрец и развернет перед тобой полуистлевшие от времени древние папирусы и пергаменты, на которых начертаны таинственные знаки. И поведет тебя в глубь могил, где спят вечным сном те, кто принес в некогда необитаемый, пустынный Египет из таинственной страны Хинд, нашей общей родины, колыбели человечества, данные им предвечными богами Ур знания о путях, по которым движутся звезды, о законах, которым повинуется все живущее на земле и на небе. И тогда ты, фараон, сам научишься читать по звездам то, что могу читать я, и как по развернутому папирусу, покрытому иероглифами, может читать волю царя любой скриба, любой вассальный князь.
- Но ты… Но откуда ты знаешь эти тайны? - нерешительно спросил юноша.
- Из поколения в поколение переходит знание чудес мира! - серьезным голосом ответила Нефер. - Их знали мои предки, их знала моя мать, и она передала это знание мне.
- А кто ты? Откуда? Где впервые увидели твои глаза свет солнца?
- Тебе интересно это? - оживилась Нефер. - Слушай же, о повелитель! Я родилась там, на юге, далеко-далеко.
Она махнула прекрасной рукой, показывая в ту сторону, где легкий туман стлался над ложем Нила.
- В стране чудес, в стране загадок, в далекой, о, бесконечно далекой Нубии. Там с гор сбегают могучие потоки, неся покорно дань владыке Нилу. Там стоят дремучие, непроходимые леса, где скитаются стада животных, уцелевших только в одном уголке мира. Там возникают и рушатся могучие царства. И часто льется кровь, и земля покрывается пеплом от пожаров. Я помню - там, на берегах лазурного потока, стояли храмы, стояли в рощах дворцы. Прекрасная женщина с лучезарными глазами укачивала меня, держа в своих объятиях. И проходили мимо закованные в золотые латы воины, салютуя острыми мечами перед моей колыбелью. И когда мать вала меня, держа за руку, в гордый храм, толпы горожан осыпали путь мой душистыми цветами, били барабаны и гремели литавры, и кричал народ: "Дорогу дочери царя!"
- Итак, ты из царского рода? - встрепенулся Меренра.
- А потом, - не отвечая, продолжала чародейка, - на нашу страну напали воины Египта. Лилась кровь. Падали трупы. Горели города… И вот я вижу тело моей матери. Ее сердце пронзил меч убийцы. Вижу труп моего отца: он, чтобы не сдаваться врагу, бросился в пламя пожара, охватившего наш дворец, и погиб там. Я вижу себя: меня вели, опутав цепями, как рабыню. В Египет. В Мемфис!
- Кто убил твою мать?
- Пепи. Фараон Египта! Тот, кого я ненавижу, кому я поклялась отомстить и кому отомщу! - с дикой энергией воскликнула девушка, и мрачным огнем блеснули ее глаза. - Пепи! Тот самый Пепи, узурпатор, который погубил твоего отца! - продолжала она, пристально глядя в лицо Меренра.
Тот, не отвечая, только вздрогнул и судорожно сжал руки, словно ища рукоять меча или кинжала. И оба они сидели молча. И не видели, как сзади их скользнули две человеческие тени: это были Ато и Оунис.
- Удали на несколько минут Меренра! - шепнул Ато старому жрецу.
- Зачем?
- Пусть не услышит он, пусть не вступится, когда мои люди свяжут и бросят в воды Нила эту женщину. Она слишком много знает. Она погубит наше дело. Когда она потонет, мы скажем юноше, - он поверит, - что она чародейка, что она обернулась птицей и унеслась во мглу ночи.
- Убить, утопить… - задумчиво промолвил Оунис.
- Да. Иного выхода нет. Она опасна!
- Подожди! - отозвался после минутного колебания старый жрец. - Подожди! Ты слышал ее рассказ о происхождении?
- Болтовня, сказка! Какое нам дело?
- Нет, я верю, что в ее словах есть доля правды. И тогда…, кто знает! Может быть, ей суждено сидеть на престоле рядом с Меренра…
- Ты готов дать рабыню в жены твоему… юному фараону? Чужеземку?
- А ты знаешь, что если ее глаза не зажгут огнем любви сердце Меренра, кто овладеет его душой и его сердцем, его думами, его волей? Дочь Пепи! Он видел ее, он уже полюбил дочь узурпатора, он отравлен грезами о ней. И, как ты думаешь, не грозит ли это нашим планам в неизмеримо большей степени, чем болтовня этой девушки и ее попытки овладеть любовью Меренра?
Наступило молчание. Потом Ато глухо отозвался:
- Ты прав, как всегда. Пусть же свершается то, что суждено! По правде, мне и самому было бы тяжело поднять руку на нее.
А на корме, где звенели время от времени струны арфы, перебираемые нежными пальцами Нефер-чародейки, в полумгле звучали опять юные голоса.
- Ты знаешь прошлое и будущее? - допытывался Меренра. - Так скажи же, что ждет меня?
- Великая, кровавая борьба, и ряд опасностей, и торжество. Ты будешь владыкой Египта.
- Я это слышал. Я хочу знать подробности! - нетерпеливо отозвался Меренра.
- Хорошо, господин мой. Но… не сейчас! - сказала Нефер. - Твою судьбу можно узнать только по лику солнца, по знакам и знамениям, даваемым великим Осирисом, тогда как судьбу простых смертных могут рассказать и бледные звезды.
- И твою собственную судьбу ты можешь прочитать по звездам? - полюбопытствовал юноша.
- Да. Вон, та звезда - ты видишь? С ней связана моя судьба. Смотри, как бледна, как печальна она! Видишь? Она вспыхнула красным огнем. Кровь, кровь! О боги! Погибель, погибель! - взволнованно вскочила девушка, простирая руки к небу. Звезда, которую искал взор задумавшегося Меренра, вдруг действительно словно вспыхнула и потом, сорвавшись, скользнула вниз.
- Гибель, гибель грозит мне! Боги, за что? - жалобно восклицала Нефер.
Она пошатнулась и, если бы Меренра не успел вовремя подхватить ее, упала бы в быстро бегущие волны Нила.
Несколько секунд юноша держал полубесчувственную Нефер в своих сильных руках, покуда не удалось усадить ее на скамью. И, не выпуская ее из объятий, он шептал ей участливо:
- Не верь! Ты ошиблась! Ты не погибнешь! Я жизнь отдам, чтобы спасти тебя!
- И пожертвуешь свою любовь к той? К дочери Пепи? - шепнула тоскливо девушка.
- Ты… ты будешь моей сестрой! Клянусь, до конца жизни моей ты будешь сестрой мне!
Нефер не отвечала. Крупные слезы катились по ее побледневшим щекам.
- Так повелели боги. Да будет воля их! - пробормотала она, освобождаясь из рук Меренра.
- Иди усни. Там, в каюте, приготовлено твое ложе, - сказал, помолчав, Меренра.
Она молча поднялась и скользнула с кормы в дверь каютки. Ушел и Меренра. На палубе оставались только Ато и Оунис. Старый жрец сидел и глядел на горизонт. Оунис покинул свое место только тогда, когда над землей всплыла зловещая звезда с кровавым хвостом, комета.
Прошло еще несколько часов, и опять на рассвете на палубе показалась тонкая фигура красавицы Нефер. На этот раз ее прелестное лицо было окутано, словно облачком печали, полупрозрачной газовой материей. В руках, будто изваянных резцом великого скульптора, Нефер держала несколько сосудов странной формы, наполненных разноцветными пахучими жидкостями.
Устремив затуманенный взор к востоку, где разгоралась предвестница лучезарного солнца, алая утренняя заря, Нефер творила заклинания, взывая к богам-покровителям.
- Геб! - взывала она. - Ты, символ матери-земли! Нут, владычица вечной тьмы! Тефнут, покровительница и хранительница вод, и Маат, хранительница праха ушедших в страну теней! Ты, лучезарный Осирис-Pa, и Хапи, дух священного потока Нила! Услышьте меня, боги! Дайте мне взглянуть на мать-землю и увидеть тот путь в небесном пространстве, по которому движется она, и что будет с ней, и что будет с юным фараоном Меренра!
Капля за каплей падала пахучая жидкость из древних таинственных сосудов в воды Нила. И расплывались эти капли, и уносил предрассветный прохладный ветерок волну ароматов, и уносил он в неведомые дали мистические слова древнего заклинания.
Девушка стояла на корме чуть колыхавшейся барки, простерши свои прекрасные матово-белые, точно алебастровые руки к востоку, с полузакрытыми глазами, с распустившимися по чудным атласным плечам шелковыми кудрями пышных черных волос.
Яркая жгучая искорка вспыхнула над горизонтом. Это был только краешек всходившего солнца. Побежали по небу огнистые столбы лучей: Осирис-Pa поднимался из царства тьмы, сразив враждебных духов тьмы и победив великую змею. Это его светозарное чело в короне из лучей поднималось над миром.
- Горе, горе! - шептала она побелевшими устами. - Две звезды около лучезарного Осириса-Pa. И одна разгорается ярким пламенем, сливаясь с ним, божественным, другая меркнет, гаснет! Ты, фараон, несешь с собой великую радость, великое счастье для одной женской Души, скорбь и горе - для другой!
Опять жалобный стон вырвался из груди девушки, и тело ее пронизала дрожь.
Диск солнца выплыл над горизонтом, заливая ясным светом долину Нила. Откуда-то неслась стая ибисов. Туман уплывал к горам.
- Приближается барка под парусами! Внимание! - окликнул выходившего из каюты Оуниса стоявший на носу судна Ато.
И когда прекратившая свои заклинания и гадание девушка молча и печально проходила по палубе, на том месте, где только что звучали ее призывы, обращенные к египетским божествам, уже стояли, напряженно вглядываясь вдаль, три человека; это были Ато, Оунис и сам Меренра. Они глядели на маневрировавшую большую барку, по-видимому стремившуюся подойти как можно ближе к барке молодого фараона.
- Надо быть готовыми к бою. Здесь новая ловушка! - сказал тревожным голосом Оунис.
VIII. Легенда Острова Теней
Неподалеку от барки, несшей Меренра к Мемфису, вдруг показалась другая, довольно грузно сидевшая в воде, но тем не менее подвигавшаяся значительно быстрее, барка с одной мачтой и огромным, напоминающим крыло гигантской бабочки парусом. -Если из-за борта покажется хоть один вооруженный человек - стреляйте! Приготовьте мечи! - скомандовал спокойным твердым голосом Оунис.
- Ты думаешь, мудрый, что нашей барке грозит опасность со стороны этого судна? - удивилась Нефер. - Но ведь, - продолжала она, - это мирные люди. Простые торговцы, а не пираты. Разве ты не видишь, что они идут с грузом, который сам подает свой голос?
Оунис прислушался, и морщины на его челе разгладились, но не совсем.
- Груз священных кошек?! - сказал он. - Везут в низовья Нила, на пополнение коллекции какого-нибудь храма. Что же, конечно, очень может быть, что наша тревога поднята попусту. Но кто поручится, что среди клеток с кошками не скрываются вооруженные воины, которые только ищут случая приблизиться к нам и захватить нас в плен.
- Я поручусь! - гордо ответила Нефер, сверкая глазами. - Я вижу кормчего и вижу самого владельца судна. Несколько лет подряд они посещают эти берега, скупая в прибрежных деревнях священных кошек: в низовьях Нила эти годы свирепствует болезнь, убивающая животных через две-три недели по их прибытии туда, и храмы низовьев покупают кошек отсюда.
По-прежнему недоверчивый Оунис, не выпуская меча из рук, следил за приближавшейся баркой, с которой несся разноголосый хор; в самом деле, палуба барки была заставлена целыми рядами сплетенных из прутьев клеток, и эти клетки были переполнены неистово мяукающими кошками всех величин и мастей.
Нигде не было видно и следа вооруженных людей: только несколько гребцов, правивших баркой, да одетый, как по закону должны были одеваться люди, принадлежавшие к касте торговцев, старик с морщинистым лицом составляли экипаж "кошачьей барки". Оунис, сложив ладони в виде рупора, крикнул приближавшимся:
- Кто вы? Почему плывете вслед нам? Разве Нил не достаточно широк?
- Мы - мирные торговцы! - отозвался старик, стоявший у мачты. - И нам от тебя, о господин, ничего не нужно! Приблизились же мы отчасти случайно, отчасти с намерением… Хотя на судне у нас нечем поживиться, но все же нас несколько смущает то обстоятельство, что мы приближаемся к Острову Теней и Сокровищ Царей Нубии, - а в водах, омывающих его, далеко не все спокойно.
- Я слышал это, но очень давно! - пробормотал про себя Оунис.
- И хотя я человек, исполняющий все требования и предписания нашей религии и чтущий богов, - продолжал торговец, - все же я не прочь был бы по крайней мере эту часть пути проделать на виду у людей. Ибо, о странник, ты должен ведать, что около Острова Теней творятся странные дела. Тут лучше плыть нескольким баркам вместе, чем проплывать опасное место в одиночку. Но почему ты, о господин, тяготишься моей близостью?
- Нисколько! - отозвался окончательно успокоенный Оунис.
- Благодарю! Если только благосклонные боги не заставят утихнуть дующий сейчас с юга ветер, а усилят его, я помчусь стрелой, и ты не увидишь больше моей барки.
В самом деле, барка торговца, поставщика священных кошек, движимая огромным косым парусом, резким порывом ветра вдруг была отнесена на далекое расстояние от барки Меренра.