Сборник приключенческих повестей и рассказов.
Содержание:
ВЗРЫВ ПРОИЗОЙДЕТ СЕГОДНЯ - Предупреждение Хмелева 1
Недописанное донесение 2
Опасения Шубина 2
Поиски начались 3
Майор Воеводин 3
Предложение Воеводина 4
Странный читатель 4
В канализационной трубе 5
Следы минирования 5
Еще одна неудача 6
Совет Строгановых 6
По-прежнему все в тумане 6
Что же ищет Хмелев? 7
Взрыв произойдет сегодня 7
Снова поиски 8
У рыбака Рощина 8
Трудная задача 8
Подвиг Воеводина 9
В ТЫЛУ ВРАГА 10
НА МИННОМ ПОЛЕ 12
НАЕДИНЕ СО СМЕРТЬЮ 13
ПРОКЛЯТЫЙ ДЗОТ 15
ПОПРАВКА НА ДОВЕРИЕ 17
НА ПРИФРОНТОВОЙ СТАНЦИИ - Майор Булавин 18
На тормозной площадке 19
Расценщик Гаевой 20
Подозрения капитана Варгина 20
Никандр Филимонович сообщает важные сведения 21
Две с половиной тысячи тонн 22
Квартирант тети Маши 22
Диспетчер Анна Рощина 23
Разгадка крапленого письма 24
Решение Военного совета 24
Доклад капитана Варгина 25
На привокзальной улице 25
Жизнь подсказывает Булавину решение 26
Письмо Глафиры Добряковой 26
В ожидании решения 27
Агент номер тринадцать дает указания Гаевому 28
Поздравительная открытка 29
Первый рейс по уплотненному графику 29
"Тринадцатый" запрашивает Гаевого 30
На диспетчерском участке Рощиной 30
В ожидании 31
Три тысячи тонн 31
Нерасшифрованное донесение Гаевого 32
С двойным составом 32
На крутом подъеме 33
Мнение генерала Привалова о майоре Булавине 34
Анализ предполагаемых действий Гаевого 34
План генерала Привалова 35
Гаевой посещает паровозное депо 35
Еще одна шифровка Гаевого 35
Мария Валевская 36
Решение Сергея Доронина 37
Замысел командования остается в тайне 37
Эпилог 38
Николай Владимирович Томан
Взрыв произойдет сегодня
ВЗРЫВ ПРОИЗОЙДЕТ СЕГОДНЯ
Предупреждение Хмелева
В дверях появился седой бородатый мужчина в брезентовом плаще. Высокий, слегка сутуловатый, он будто нес на плечах своих непосильную тяжесть. Широкое, с крупными чертами лицо его казалось усталым.
- Разрешите, товарищ Дружинин? - низким, чуть-чуть глуховатым голосом спросил он.
Секретарь райкома партии молча кивнул. Он хорошо знал старика Хмелева еще в довоенные годы.
Хмелев твердым шагом подошел к столу, попросил разрешения сесть.
- Да, пожалуйста, - с любопытством разглядывая старика, ответил Дружинин.
- Я не оправдываться к вам пришел, Владимир Александрович, - взволнованно произнес Хмелев, - хотя и знаю, что мне теперь не очень-то доверяют.
Большим клетчатым платком он вытер пересеченный глубокими морщинами загорелый лоб, вздохнул и продолжал, чуть понизив голос:
- Я к вам по важному делу… - Помолчав, будто собираясь с мыслями, добавил: - Предупредить вас пришел.
- Предупредить? - резко поднял брови Владимир Александрович.
Хмелев спокойно выдержал пристальный взгляд Дружинина.
- Я знаю, что вы только что из области вернулись. Надо полагать, директивы важные привезли?
- Какое это имеет отношение к вашему предупреждению? - насторожился Дружинин.
- Прямое. Я хочу сообщить вам, что один из краснорудских заводов заминирован. А ведь их, наверно, скоро будут восстанавливать.
- То есть как это заминирован? - не понял Дружинин.
- Немцы поставили на одном из заводов мину замедленного действия, - пояснил Хмелев.
- Откуда вам это известно?
- Длинная история…
- Рассказывайте.
Дружинин достал папиросы, закурил, предложил Хмелеву. Тот вежливо отказался.
- По-прежнему, значит, некурящий?
- По-прежнему, Владимир Александрович. А о замысле фашистов узнал я таким образом… Но тут мне придется рассказать, как жил я в те дни. В партизаны, как вы знаете, я не пошел, а остался в городе. Фашисты, видя, что человек я немолодой, беспартийный, к тому же собственный домик имею, решили привлечь меня на свою сторону. Предлагали частную мастерскую открыть или пойти работать в полицию. Хвалиться не буду - в морду за такие предложения я им не плевал, а отвечал очень спокойно, что человек я нейтральный и люблю тишину. На деле-то, впрочем, помогал я кое-чем местным партизанам… Разные сведения полезные им сообщал, кое-какие поручения выполнял. Были бы живы командир с комиссаром партизанского отряда, они бы это засвидетельствовали…
Хмелев бросил смущенный взгляд на Дружинина и невесело усмехнулся:
- Вот видите: обещал не оправдываться, а не сдержался. Уж очень обидно мне, Владимир Александрович!.. Ну да ладно, не будем об этом… А фашисты между тем все обхаживали меня. Особенно обер-лейтенант Гербст старался. На квартире у меня он стоял и добряка передо мной разыгрывал. Похлопал как-то меня по плечу и говорит: "Папаша, советской власти капут. Надо привыкать к новым порядкам. Местечко тепленькое себе облюбовать, пока не поздно". Вижу я - дело плохо. Надо либо врагам служить, либо в лес подаваться. Но тут Михаил Петрович, комиссар партизанского отряда, которому я обо всем докладывал, вдруг предложил: "Соглашайся на их предложение, Тихон Егорыч. Открывай частную лавочку, она будет нам хорошим прикрытием: мы при ней явочную квартиру организуем…"
Помолчав немного, будто переводя дух, Хмелев продолжал с тяжелым вздохом:
- Однако тут беда случилась. В тот же день в тяжелом бою погиб комиссар, не успев сообщить о своем замысле командиру отряда. А мне о смерти его ничего не было известно. Удивлялся я только, почему никто из партизан ко мне не приходит. Это уж позже рассказал мне кто-то, что попал партизанский отряд в засаду и потерял многих своих бойцов. Между тем, выполняя задание комиссара, я дал обер-лейтенанту Гербсту согласие открыть частную кузнечную мастерскую. Гербст был офицером инженерных войск и имел от командования задание организовать механические мастерские. На восстановление заводов у них силенок не хватало…
Хмелев говорил все это задумчиво, низко опустив седую голову. Но вдруг встрепенулся и тихо спросил Дружинина:
- Не длинно я, Владимир Александрович?
- Нет, ничего, продолжайте.
- Ну так вот, прежде чем отпустить мне средства на предприятие, Гербст потребовал, чтобы я присягнул ему письменно. Писарь прочел мне гербовую бумагу, в которой говорилось о сотрудничестве с германским военным командованием, а обер-лейтенант протянул мне свою автоматическую ручку. Я не задумываясь отверг бы это требование Гербста, если бы не приказание комиссара соглашаться на все. И я подписал этот документ… А время шло, и вскоре гитлеровцам стало не до частных предприятий. Дела у них на фронте с каждым днем ухудшались, а советская артиллерия гремела все ближе. И вот однажды утром узнали мы, что комендант на нагруженной награбленным добром машине выехал из города. Бежали за ним и остальные фашисты. Только несколько небольших воинских частей да саперная рота Гербста остались в городе. Утром того же дня обер-лейтенант вызвал меня к себе.
"Хмелев, вы, кажется, работали мастером на одном из местных заводов?" - спросил он.
"Работал", - ответил я.
"На каком?"
"На заводе имени Лазо".
"Это, кажется, один из самых крупных в районе?"
"Да, самый крупный".
"И его при случае русские будут в первую очередь восстанавливать?"
"Восстанавливать-то будут все заводы, конечно", - заметил я.
Но обер-лейтенант Гербст свирепо посмотрел на меня и закричал:
"Отвечайте только на то, о чем спрашивают, черт бы вас побрал! В первую ли очередь будут восстанавливать этот завод?"
"Полагаю, что в первую", - ответил я, не понимая, к чему он клонит.
Обер-лейтенант не стал меня больше ни о чем спрашивать. Он набросил на плечи плащ и вышел на улицу с одним из своих унтеров. Подождав немного, я направился следом за ними, держась на некотором расстоянии. Фашисты пришли на завод имени Лазо. Я не рискнул последовать за ними и спрятался неподалеку, за развалинами дома. Минут через десять к заводу подъехала немецкая военная машина с солдатами. Среди них я увидел ефрейтора Шретера, часто приходившего к Гербсту, и догадался, что это были саперы обер-лейтенанта. Солдаты сгрузили с машины несколько ящиков, в которых обычно паковались немецкие стандартные заряды взрывчатки. Я сообразил, что фашисты затевают что-то недоброе, и хотел было пробраться к заводу поближе, но в это время чья-то цепкая рука схватила меня за плечо. Я обернулся и увидел Гербста.
"Что это вы разгуливаете по городу в такую скверную погоду, господин Хмелев?… - ядовито процедил он сквозь зубы. Потом повернулся к одному из своих подчиненных и добавил: - Ефрейтор, проводите господина Хмелева на квартиру и заприте его там на ключ".
Я просидел взаперти до вечера.
Гербст вернулся домой усталый и злой. Мундир его был выпачкан глиной и известью. Вскоре зашел ко мне денщик его Ганс и втолкнул меня в комнату Гербста.
"Хмелев, - строго сказал Гербст, - помните ту бумагу, которую я дал вам подписать?"
"Помню", - ответил я.
"Ну, так вы теперь ею крепко связаны с нами. Мы собираемся оставить русским сюрприз - сотню-другую килограммов тола. Знайте же, что в один из ящиков с толом я положил подписанный вами документ с клятвенным обещанием служить немецкому командованию. Если кто-нибудь найдет нашу мину, он найдет и этот документ. По-моему, вам будет выгоднее, если мина спокойно взорвется и уничтожит компрометирующую вас бумагу. Не так ли?"
"Да, конечно, - пришлось согласиться мне. - Но как же я буду оберегать мину, если не знаю, где она поставлена?"
"Ничего, - успокоил меня Гербст, - вам и незачем это знать. Постарайтесь только отвлечь внимание от этой мины, если будут ее разыскивать. Это в наших общих интересах".
На этом наш разговор окончился. Гербст торопливо принялся писать что-то, и я подумал, что, может быть, это донесение коменданту города…
Недописанное донесение
Хмелев облизнул пересохшие губы и попросил воды. Дружинин молча подал ему стакан. Старик отпил несколько глотков, вытер платком рот и продолжал:
- В городе между тем все чаще раздавались выстрелы. И вдруг где-то недалеко разорвалась граната. В комнату Гербста с диким криком "Русские автоматчики!" вбежал денщик. Обер-лейтенант выругался, надел шинель и быстро вышел во двор. Денщик, схватив чемодан, поспешил за ним следом. Тут уж и я не стал больше медлить. У меня в сарае был спрятан немецкий парабеллум. Я вытащил его, проверил обойму и выбежал на улицу. Вдалеке мелькали две темные фигуры. В одной из них, высокой и тощей, я узнал Гербста. За ним спешил Ганс с чемоданом. Они направлялись к зданию комендатуры, где их ожидала последняя немецкая машина, уходившая из города. Нагнав гитлеровцев, я, почти не целясь, разрядил пистолет. Гербст упал на землю, а Ганс, бросив чемодан, скрылся за углом. Я не стал его преследовать: сумерки сгустились настолько, что трудно было ориентироваться…
- А Гербста вы убили?
- Он лежал без движения. Я нагнулся над ним и пощупал пульс. Песенка Гербста была спета. Торопливо обыскав карманы обер-лейтенанта, я вынул все, что там находилось. Среди его документов было и донесение коменданту города майору фон Циллиху…
Хмелев умолк, а Дружинин спросил нетерпеливо:
- Что же было в донесении?
- Доклад о произведенном минировании. Но в нем не было самого главного - указания места минирования… Видимо, он не успел этого написать или решил доложить об этом устно.
- Но что же он написал все-таки?
- Вес мины и время, когда она должна взорваться.
- Когда же?
- В нынешнем году.
Дружинин пристально посмотрел в глаза Хмелеву и спросил строго:
- Почему сообщаете вы об этом только сегодня?
- О том, что какой-то из наших заводов заминирован, - спокойно ответил Хмелев, - я доложил, как только в город вошли наши войска. И даже передал командиру саперной части донесение Гербста, полагая, что оно пригодится ему.
Дружинин широко зашагал по комнате, размышляя об услышанном.
- Разве не были тогда предприняты поиски мины? - спросил он, почти вплотную подойдя к Хмелеву.
- Мину искали. Занимался этим капитан инженерных войск Овсянников. Высокий такой, красивый молодой человек. Обшарил он со своими саперами все три завода и нашел мину в канализационных трубах завода Лазо. Я после этого немного успокоился, решив, что опасность устранена. К тому же до сих пор мина, по сути дела, и не угрожала никому: заводов-то фактически не было. А вот сегодня, узнав, что вы вернулись из области и, наверно, привезли директиву о восстановлении заводов - об этом ведь давно в городе поговаривают, - снова встревожился. Немцы могли ведь, кроме канализационных труб, и еще где-нибудь мину поставить.
- А расписку-то вашу нашли саперы? - поинтересовался Дружинин.
- Не знаю… Овсянников ничего не говорил мне о ней. Не нашли, пожалуй…
Дружинин задумался, прошелся еще несколько раз по комнате и спросил:
- Может быть, вам еще что-нибудь известно?
- Это все, что я знаю, Владимир Александрович, - ответил Хмелев, вставая. - Если у вас не будет больше вопросов, могу я уйти?
- Да, конечно. Вопросов пока больше не будет.
Опасения Шубина
Секретарь Краснорудского райкома партии Владимир Александрович Дружинин давно уже с нетерпением ждал решения центра о восстановлении заводов своего района. А когда дождался наконец этого решения, вот вдруг какая помеха!.. С трудом сдерживая раздражение, долго ходил он по кабинету, не зная, что предпринять. Потом распахнул дверь в приемную и сказал своему секретарю Варе Воеводиной:
- Зайди-ка на минутку, мне нужно с тобой посоветоваться.
Он знал Варю еще девочкой, так как она была дочерью его друга, погибшего на фронте, и по-отечески называл ее на "ты".
- Ты ведь была в городе, когда уходили из него гитлеровцы? - спросил он, когда Воеводина вошла в кабинет.
- Была, Владимир Александрович.
- Не слыхала ли ты в те дни разговоров, будто фашисты заводы заминировали?
- Нет, не слыхала. А что, разве есть такое опасение? - встревожилась Варя.
Дружинин кратко сообщил ей о своем разговоре с Хмелевым и тотчас же строго предупредил:
- Только об этом никому ни слова!
- Понимаю, Владимир Александрович, не маленькая.
Заметив, что Варя слегка побледнела, Владимир Александрович спросил:
- Чего же ты разволновалась так?
- Как же не волноваться, Владимир Александрович! - подняла она удивленные глаза на Дружинина. - Ведь дело идет о судьбе краснорудских заводов, значит, и о нашей с вами судьбе. Ну что за жизнь у нас в городе, да и во всем районе, без этих заводов?
Дружинин успокоил ее:
- Не волнуйся, Варюша, страшного тут ничего нет. Если мина и стоит где-нибудь, она не ускользнет от нас. Сегодня же мы начнем искать ее, и это не должно отразиться на восстановительных работах. А у нас с тобой забот теперь прибавится. И вот тебе первое задание: адреса всех бывших инженеров, техников и кадровых рабочих краснорудских заводов завтра же должны быть у меня на столе. Справишься?
- Так точно, Владимир Александрович!
Дружинин улыбнулся:
- Ты у меня молодец, Варя! По-военному отвечаешь. Это хорошо. Мы ведь теперь солдаты восстановительной армии, и все у нас должно быть, как на войне, - быстро и четко. Договорились?
Варе нравился этот большой беспокойный человек. Он был неутомим в работе и от других требовал того же, однако с ним легко и весело было делать любую, даже самую трудную работу.
- Получай и еще одно задание, - весело продолжал Дружинин, - срочно пригласи ко мне капитана Шубина.
…Начальник районного отделения государственной безопасности капитан Шубин зашел к Дружинину спустя полчаса. Это был высокий, худощавый человек с резкими чертами лица. Поздоровавшись с Владимиром Александровичем, он пристально посмотрел на него.
- Чувствую, что вы неспроста меня пригласили, Владимир Александрович. Серьезное что-нибудь? - спросил он, закуривая папиросу.
Дружинин сообщил ему все, что узнал от Хмелева. Капитан слушал его внимательно, делая глубокие затяжки и нервно покусывая кончик папиросы. Сообщение Хмелева заинтересовало его. Когда Владимир Александрович кончил свой рассказ, Шубин спросил:
- Ну, а что вы сами об этом думаете? Как по-вашему: хитрит или не хитрит старик?
Дружинин ответил не сразу. Помолчав, произнес задумчиво:
- Может быть, и мало оснований доверять Хмелеву, но мне почему-то кажется, что он не обманывает. И в самом деле могло так случиться: старик помогал партизанам, был строго законспирирован, знал об этом всего один человек, и вот человека этого не стало… Комиссар местного партизанского отряда действительно ведь погиб до освобождения города.
- Все это верно, - подтвердил Шубин, - допускаю и я такую возможность, но есть одно обстоятельство, которое заставляет меня насторожиться.
- Что именно?
- Все, что вам рассказал Хмелев, он сообщил и мне еще в прошлом году, однако почему-то умолчал о том, что кроме мины, обнаруженной в канализационной трубе, могут быть заминированы и другие участки завода, и это кажется мне подозрительным.