Село, куда ехал Андрей, вытянулось в стороне от шоссе. Маленькая горная речка, скатываясь с камня на камень, делила село на две части. На правом берегу, в долинке, виднелись ряды светлых каменных домов, среди них было немало двухэтажных. Левый берег казался издали почти отвесным. В скалах Андрей увидел отверстия причудливой формы - круглые, прямоугольные, треугольные. Одни были настолько велики, что в них свободно могла въехать грузовая автомашина; другие, наоборот, так малы, что пробраться в них можно было только ползком. Они напоминали птичьи гнезда. "Да ведь это человеческое жилье!" - понял Андрей. Он вспомнил все, что слышал прежде об этом селении. Люди столетиями жили в пещерах, выбитых среди скал, жили до тех пор, пока колхоз не начал строить дома на другом берегу реки.
В стороне от дороги Андрей увидел длинный навес, подпертый столбиками. Там копошились люди. Андрей остановил мотоцикл, приказал Караю лечь у колеса и, похлопав руками по коленям, пошел к навесу.
Колхозницы - все в платочках, чтобы пыль не попадала в волосы, - нанизывали длинными иглами на шнуры зеленые табачные листья. В таком виде листья вносятся в сушилки. На солнце они желтеют. Ни с чем не сравнить запах такого листа, растертого на ладони!
- Доброй удачи, работники! - Андрей снял фуражку.
- Здравствуйте! - приветливо отозвалось несколько голосов.
Колхозницы сидели на пенечках, на скамеечках, а то и прямо на земле, на соломе. Звеньевая, совсем еще молодая женщина, ходила с клубком шпагата в руках взад и вперед вдоль толстого бревна. В бревно на расстоянии двух метров друг от друга были вбиты огромные гвозди. Женщина наматывала на них шпагат. Затем она прорезала намотанный шпагат у обоих гвоздей острой косой и ловко разбросала колхозницам разрезанные куски.
- Расследовать приехали? - спросила звеньевая низким, почти мужским голосом.
- Точно, - сказал Андрей.
- Тут с утра много вашей профессии побывало. И даже во главе с начальником районного отдела.
- Так говорят же, что у вас произошло убийство!
Звеньевая нахмурилась:
- Мало ли что говорят…
Кто-то пододвинул Андрею чурбачок. Старушка, которая сидела на соломе и, казалось, работала ловчее всех других, бросила ему большое яблоко.
- Зачем это, бабушка? Я ведь не гость.
- Из наших колхозных садов, - строго сказала звеньевая. - Вы покушайте.
Андрей смущенно вертел яблоко в руках.
- Мне надо бы поскорее попасть к месту происшествия.
- И-и-и, - тоненьким голосом проговорила старушка, - давно уж в нашем селе не было таких происшествий! Вот беда нежданная нагрянула…
- Кого же убили? - насторожился Андрей.
- Убитого пока не нашли.
Больше Андрею не пришлось ни о чем спрашивать. Колхозницы разговорились и сами спешили рассказать ему о происшедших событиях.
Вот какое случилось дело. Группа колхозников собиралась выехать в Москву, на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку. Сельский магазин привез много товаров - пусть участники выставки приоденутся поизряднее. Мужчины хотели купить новые костюмы повиднее, женщины требовали шелковых платьев и модельных туфель. Поговаривали даже, что надо выписать из Еревана портных: как-никак люди в Москву собираются. Целый день магазин бойко торговал, но всего распродать не успел. И вот минувшей ночью магазин ограбили. Самое удивительное, что исчез сторож. Подозревают, что его убили.
- Сторожа как звали?
- Вахтангом, - сказала старушка. - Он мой ровесник был. Бедный Вахтанг!
- Семью имел этот сторож?
- Нет, он одинокий.
- Товарищ милиционер, - звучно проговорила звеньевая, - этот сторож - мой дядя. Так что вы про него плохого не думайте.
Старушка тут же начала объяснять Андрею, что звеньевая Марьямик - Героиня Труда и участница Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Лучший во всей Армении табак именно она выращивает. Уж к тому, что она говорит, надо прислушаться.
Марьямик спокойно прервала ее:
- Вы меня, тетя Парандзем, перед милицией не расхваливайте. Милиции даже вовсе и не к чему знать, кто я такая. А вот чтобы милиция не путалась на ложном следу, я сама скажу: сторож не при чем. Он чистый человек, вечный труженик. Мог бы по своим летам и не работать - в моем доме для него всегда нашелся бы и теплый угол и вкусный кусок. У меня всего хватает. - Марьямик вскинула голову. - Да он никому не хотел быть в тягость. Так что пусть милиция в другом закоулке поищет.
- В Москву когда собираетесь? - спросил Андрей.
- Задержалась я, - независимо ответила Марьямик. Видно было, что эта женщина знает себе цену. - Теперь моя поездка от вас зависит. Вы должны мне обелить дядю Вахтанга, живой он или мертвый. Может, кто-нибудь на него плохую мысль в уме держит: мол, не действовал ли он заодно с преступниками? Так чтобы эта глупая мысль ушла без остатка! - властно закончила она.
- Постараемся выяснить правду, - пообещал Андрей, - а уж потом посмотрим, приятная будет эта правда или нет…
Он попрощался, пошел к мотоциклу. Карай заскулил, увидев его.
Поехали дальше.
Дурманный абрикосовый дух висел над деревней. Почти все домики с пристроенными позади них деревянными верандами были окружены садами. На плоских земляных крышах сушились абрикосы.
У края села, возле дома с каменными приступочками, валялись бочки из-под керосина и пустые ящики. Тут стояла толпа. Наметанным глазом Андрей определил: "Вот оно, место происшествия. Сельский магазин!" Он остановил мотоцикл в сотне шагов от магазина, вылез и взял на поводок Карая.
- Милиция прибыла, - приветливо объявил он колхозникам, которые оказались поближе. - Какие у вас тут происшествия?
Люди заговорили разом:
- Убийство у нас… Ограбление было… Ночью в магазин залезли…
Морщинистый старик в шевиотовом пиджаке с круто подложенными плечами - видно, сыновний пиджак - спросил:
- Найдет ли преступников эта твоя ученая собака?
- Приложим силы, - сказал Андрей.
- Ну, я сомневаюсь. Она, конечно, хорошая собака, ничего не скажешь, но у нас земля легкая, духа не держит. Собака, которую привели из района, ничего не смогла найти.
Расталкивая толпу, к Андрею шли трое. По их властным жестам, по осанке он понял, что это представители власти. Один из них, в милицейской форме, вел на поводке небольшую серую овчарку. Видимо, это и была та собака, которую прислали из районного центра. Другой, с орлиным взглядом, весь седой до той тонкой белизны, которая напоминает снег, но с густыми черными бровями, шел посредине. Его-то Андрей и принял за главного начальника. Но главным оказался третий - председатель сельсовета, высокий и толстый человек, гололобый, давно уже не бритый и очень уставший.
- Здравствуйте, - сердито проговорил он.
Андрей приложил руку к козырьку фуражки:
- Добрый день!
- Почему остановились, не дойдя до места?
Ответить Андрею помешали колхозники. Чей-то голос в толпе с достоинством объяснил:
- Товарищ беседовал с нами.
- Для бесед мы вызываем агитаторов. Милиция же приезжает, чтобы работать. Каждый приезжий должен первым делом явиться к председателю Сельсовета.
Андрей выслушал эту нотацию с мягкой улыбкой и попытался оправдаться:
- Граждане дали мне информацию…
- Информироваться нужно не от граждан, а от властей. У нас произошло убийство.
- Это как будто еще не доказано, - сказал Андрей.
Председатель сельсовета потер кулаком небритую щеку.
- Произошло, значит, убийство. Притом - с ограблением магазина… Мкртчян! - позвал он негромко, и к нему сразу же подскочил парень в парусиновом кителе. - Мкртчян, надо обеспечить, чтоб была хорошо накормлена эта сыскная собака.
- Накормим, товарищ Зарзанд! - отчеканил парень.
Председатель назидательно поднял кверху палец:
- Пусть поработает, потом пусть покушает. Еды не пожалеем. Правильно я говорю?
- Вот уж это никак не выйдет, - сказал Андрей, подбирая поводок. - Посторонние не должны кормить собаку.
Председатель на секунду задумался. В его заплывших глазах промелькнуло выражение обиды и беззащитности.
- Ты ко мне, в мое село приехал и еще говоришь, что я посторонний! Ладно, пусть твоя собака голодная ходит. Ты, значит, нашего гостеприимства не оцениваешь.
- Не обижайтесь, товарищ председатель… - Андрей был немного смущен этим натиском. Не понимает человек, надо ему объяснить. - Вот среди вас я вижу милиционера. Пусть хоть он скажет: можно кормить служебную собаку в такой обстановке или не полагается? А за гостеприимство - большая благодарность…
- А что ему говорить! - Председатель пренебрежительно махнул рукой в сторону районного милиционера. - Его собака накормлена. Раз поработала, хоть и безрезультатно, - пускай ест. Мы хотели, чтоб и твоей собаке то же самое было, но ты, видно, очень высоко свою собаку ставишь.
Степенный, дородный милиционер, с такой прической, будто ему на голову наклеили кусок из каракулевой шубы, сконфуженно покашлял в кулак.
- Вообще, конечно, кормить не полагается, особенно в период работы. Но я думаю, что среди своих людей, как наш уважаемый товарищ Зарзанд или товарищ Микаэл, это ничего плохого не составляет.
Андрей почувствовал, что от него пахнет водкой, и сухо проговорил:
- Дело ваше. Я свою собаку кормить не позволю. Да и сам во время работы не пью и не ем.
Седой с черными бровями - это его и звали Микаэлом - внимательно слушал председателя сельсовета и кивал одобрительно головой; затем он выслушал милиционера и тоже кивнул; на последние слова Андрея он опять закивал, как бы одобряя в равной степени и претензии председателя, и оправдания милиционера, и отповедь Андрея.
- Вот так и надо работать - и будет толк! - воскликнул он, двигая черными бровями. - А то ведь некоторые приезжают в колхоз, как в ресторан, - поесть, попить. - Он светло улыбнулся, адресуя улыбку одному только Андрею, и Андрей не смог не улыбнуться ему в ответ. - Наш товарищ Зарзанд… - начал Микаэл интимно, понизив голос почти до шепота (но все равно председатель сельсовета мог его очень хорошо слышать), - наш Зарзанд. - это самый золотой человек в селе. Большой руководитель! Когда и поругает, не надо обижаться. Учит. Учение - не обида… - Тут он потянул председателя сельсовета за рукав. - Надо бы, товарищ Зарзанд, показать человеку место происшествия.
Председатель все еще был сердит.
- Что показывать! Место происшествия - это наш магазин, - мрачно объявил он и пошел к дому с приступочками.
Андрей шел позади, сдерживая Карая. А за ними стеной двигались любопытные. Толпа становилась все больше и больше. Мальчишки громко обсуждали достоинства двух служебных собак и единодушно пришли к выводу, что Карай лучше. Такую оценку Андрей выслушал с серьезным видом и суровым лицом, но не без удовольствия.
Пока шли, Микаэл несколько раз оборачивался к Андрею - всякий раз с доброй улыбкой - и спрашивал, не помешает ли сыскной собаке абрикосовый дух.
- Я распорядился, - говорил он, - чтобы подозреваемое место, то есть, где побывал ночью преступный мир, было под охраной и чтобы там никто не топтался. Наш народ любопытный, прямо беда! Но следы сохранены в неприкосновенности.
- Вот и хорошо, - поощрил его Андрей. - Это вы проявили довольно-таки умную предусмотрительность.
Судя по тому, как властно распоряжался Микаэл, он был здесь одним из первых людей. Приятный человек - деловой, понимающий. Интересная у него улыбка - мягкая и открытая, словно у ребенка. И при седых волосах - такие черные брови… "Этого человека я где-то раньше видел", - думал Андрей.
Чуть поотстав от своих спутников, Андрей спросил у ближайшего из подростков:
- Этот Микаэл - он кто у вас?
- Микаэл - это его имя, - сказал мальчик, видимо не поняв вопроса. - Микаэл-дядя. А меня зовут Карлос, - добавил он общительно в надежде, что такой важный человек, как Андрей, будет отныне его знакомым.
- Должность у него какая?
Карлос обернулся назад и поговорил с другими мальчиками. Каждый из них что-то сказал. Потом что-то сказал старик в шевиотовом пиджаке. Наконец Андрей получил ответ.
- У него нет должности.
- А почему же он распоряжается?
На этот вопрос никто не смог ответить.
"А все же я его где-то видел", - пытался вспомнить Андрей. И улыбка, и голос, и седые волосы - все казалось знакомым. Но, видно, очень уж короткой была встреча, если она оставила такой туманный след.
Еле державшиеся на покореженных петлях двери магазина оказались на запоре. Зарзанд отомкнул висячий замок и первым вошел внутрь помещения. Любопытные остановились на улице у крылечка.
- Убийство, надо полагать, случилось на крылечке, - объяснил милиционер, виновато поглядывая на Андрея - Насколько можно понять, сторожа ударили сзади. Потому он и не успел зашуметь.
- А почему вы уверены, что это было убийство? Труп ведь не обнаружен. Нельзя ли предположить, что никакого убийства не было и этот Вахтанг действовал заодно с преступниками?
Андрей чувствовал себя неловко, задавая этот вопрос. Он вспомнил горячие, гневные глаза Марьямик и ее слова: "Пусть эта глупая мысль уйдет без остатка!" Но, в конце концов, он приехал сюда, чтобы раскрыть преступление, и его работе не должно мешать ничье мнение.
- Предположить все можно, - недовольно сказал милиционер из районного отдела. - Только прежде, чем предполагать, надо узнать, кто такой дед Вахтанг. Уж одного того хватит, что он родственник Марьямик. И кто его знал, тот плохого о нем не подумает.
- Где же он?
- Если бы знать, где он, - хрипло проговорил председатель сельсовета, - так, может, все бы вопросы сразу разъяснились…
Андрей пошел по магазину, переступая через груды сваленных на полу товаров. Милиционер стоял у дверей и курил папиросу.
- Вы пускали по следу свою собаку?
- Пускал, - неохотно отозвался милиционер. - Тут, понимаете, такие условия…
- Пускать-то он пускал, - проговорил председатель сельсовета, - но у него ничего не вышло. Эта собака искать преступников не может.
- Что значит - не может? Не было бы у вас так натоптано, и мой Аслан взял бы след.
- Позвольте, - сказал Андрей, - мне говорили, что следы сохранены в неприкосновенности.
- Где ж сохранены, если тут топталась не меньше половины деревни!
Андрей вопросительно взглянул на Микаэла; тот с сожалением причмокнул языком и тронул милиционера за пуговицу гимнастерки.
- Говорит, э-э! - с досадой воскликнул он. - Зачем так необоснованно говоришь, вводишь в заблуждение людей? Разве я не давал указание, чтоб очистили местность?
- Это верно, - согласился милиционер, - я не буду зря болтать. Когда товарищ Микаэл пришел, местность очистили.
- По моему указанию!
- Точно, товарищ Микаэл. Но к тому моменту сколько тут ног прошло - это даже сосчитать невозможно.
- Ну, это уже другой вопрос! - Микаэл высоко поднял и опустил черные брови. - Ты кляузу не разводи.
- Да я ничего, я только говорю, что в такой обстановке Аслан все же унюхал и повел…
Серая овчарка, словно чувствуя, что разговор идет о ней, шевелила настороженными ушами и все старалась пробраться поближе к Караю. Карай же сохранял позицию величавой неприступности и лишь по временам судорожно зевал.
Микаэл осмотрел его взглядом знатока.
- Этот найдет! Этот из-под земли преступника выкопает! Вы представляете, - сказал он, обращаясь к Андрею, - вот эта бедненькая собачка из районного отдела - она сотню шагов пробежала и потеряла след. Три раза дуру такую пускали - как до того большого камня дойдет, так и садится.
- Следы затоптаны, - бубнил милиционер, - потому и садится.
- Э-э, друг, не говори! - Микаэл вытащил из кармана грязноватый кусок сахара и на раскрытой ладони протянул Караю. Пес отшатнулся и заворчал. - Видишь, не берет! Умница, дивный пес, воспитанный! А теперь смотри! - Он бросил тот же кусок сахара серой овчарке. Собака подпрыгнула, ловко поймала сахар, в одну секунду раздробила его белыми зубами и с хрустом сожрала. - И ты хочешь, чтоб твоя несчастная собака с этим львом равнялась? Теперь понимаешь разницу? Такая собака, как эта твоя, не может служить народу!
- Вот уж и не может… - сконфуженно возразил милиционер. - Аслан себя еще проявит.
Андрей оборвал эти препирательства.
- Почему не видно здесь продавца вашего магазина? - спросил он строго. - Разве его не касается розыск преступников?
Микаэл потупился.
- Что можно ответить? Говори лучше ты, товарищ Зарзанд.
- Заболел продавец. Грикором звать, Грикор Самвелян. Вчера к вечеру захворал и лежит дома. Звали - не может прийти.
Микаэл тихонько подергал Андрея за рукав:
- Сильно болеет. Есть такая болезнь - температуру не показывает, опухоль не дает, ничего не дает, ничего не показывает. Только сам человек знает, что он больной. Люмбаго называется…
Андрей внимательно посмотрел на него. Микаэл выдержал этот взгляд и покачал головой:
- Люмбаго!
Надо было приступать к работе. Но, чем больше Андрей узнавал о предстоящем деле, тем меньше понимал его. В магазине он видел много ценных товаров - дорогих отрезов, готового платья. Почему грабители все это не взяли? Может, им кто-нибудь помешал?
- Удалось вам уже установить, что именно похищено?
- В магазине был ералаш: полки с дорогими материями перевернуты, костюмы, пальто валялись прямо на полу.
- Да уж видно, что тут хорошо поработали, - покрутил головой Микаэл.
- Надо сделать инвентаризацию и точно определить, чего не хватает.
Председатель уловил в голосе Андрея упрек.
- Ну, ждали указаний от вышестоящих! - сердито отозвался он. - Ждали инструкций, директив - что можно, что нельзя. Мы хоть и сами с головой, но во всем должен быть порядок.
- Все же я предупреждал, товарищ Зарзанд, что необходимо сделать инвентаризацию, - скромно заметил Микаэл.
- Ну и сделаем!
Вот еще - этот Микаэл! Сначала он понравился Андрею, но теперь возбуждал неприязнь. Очень уж старается выставить себя в лучшем виде и очернить всех других. Нет, верно, верно говорил капитан Миансаров: по неопытности начинаешь в каждом видеть преступника…
Андрей еще раз осмотрел магазин, дал Караю обнюхать пол возле прилавков и приказал взять след. Карай принюхался. Обычное в таких случаях возбуждение овладело им. Он рванулся к выходу.
- Почуял! - с уважением сказал Микаэл. - Сейчас найдет.
С крыльца Карай прыгнул в траву. Андрей прыгнул вслед за ним. Сзади бежали милиционер со своей собакой, председатель сельсовета, товарищ Микаэл, а чуть в отдалении - мальчишки. Микаэл крикнул им:
- Не топтаться на следу! Держитесь в стороне!
Карай уверенно взял направление. "Ведь вот молодец какой, - думал Андрей, следуя за ним по краю оврага, - никогда не подведет!" Он чуть сдерживал собаку.
Внезапно он почувствовал, что поводок ослаб в его руке. Карай стоял возле большого камня и с недоумением его обнюхивал.