Внезапно самец круто развернулся на месте без всякого предупреждения. Возможно, он все-таки учуял человека, несмотря на запахи любви его самки, ноздри его широко раздувались. Зверь кинулся туда, где прятались люди, и Дэниел крепко схватил Бонни за руку.
- Не шевелись! - шепотом приказал он, упав вместе с ней на колени.
И они замерли на месте.
Остановившись на расстоянии метров шести от них, огромное животное повернуло морду в их сторону, дыша с гневным присвистом и похрюкиванием. Крошечные свинячьи глазки, налитые кровью от ярости и любовной страсти, близоруко всматривались в незнакомый предмет, ожидая хоть какого-нибудь движения, которое убедило бы его в том, что это не камень и не куст, и, следовательно, на помешавшую ему тварь можно обрушить свой праведный гнев потревоженного ревнивца.
Дэниел изо всех сил пытался сдерживать дыхание, но легкие больно сдавило от нехватки воздуха, и сделать хоть маленький вдох было просто необходимо. Внезапно ухо его различило слабенький жужжащий звук включенного электроприбора, и он искоса поглядел в сторону.
Он чуть не поперхнулся от изумления, не веря собственным глазам, ибо Бонни продолжала снимать! Объектив видеокамеры завис в каких-нибудь тридцати - сорока сантиметрах от носа животного. Сквозь раздувавшиеся ноздри виднелась розоватая слизистая, а Бонни все это снимала. Потрясенный увиденным, Дэниел на какую-то долю секунды забыл об опасности.
"Черт знает, что за оператор!" - промелькнуло у него в голове. Джок в подобной ситуации не просто дал бы деру, но давно уже сидел бы в самолете, сматываясь обратно.
А носорог с проворством, какого ожидать от эдакой туши никак не приходилось, вдруг стремительно развернулся. Любовь одержала верх над воинственностью, и зверь уже мчался к предмету своего сердца, сгорая от неудержимого желания.
Бонни залилась смехом, а Дэниел не мог поверить собственным ушам.
- Ну, давай же! - воскликнула она, легко разгибаясь и вскакивая на ноги.
К тому моменту, когда они нагнали животных на небольшой полянке с пожухлой травой у ручья, самка решила наконец уступить настойчивым ухаживаниям носорога. Она позволила ему прижаться к своему крупу и, не шевелясь, смиренно принимала столь откровенную ласку.
- Приготовься, - шепнул Дэниел. - Сейчас это произойдет.
Самец, резко приподнявшись, тяжело взгромоздился на самку.
Бонни снимала процесс совокупления двух огромных животных и их титанические усилия слиться воедино. Массивные носороги порывисто двигались, отдаваясь во власть друг другу. Все закончилось очень быстро: через минуту, самец, соскочив с носорожихи, от невероятного напряжения уже тяжело дышал подле.
- Все заснято, - снова прошептал Дэниел, - и пора убираться отсюда. Мы чудовищно рискуем.
Схватив Бонни за руку, Дэниел потянул ее прочь от ручья. Они отступали с чрезвычайной осторожностью, шаг за шагом, не отрывая глаз от животных.
Удалившись метров на сто, Дэниел посчитал, что теперь они в безопасности, и коллеги поспешили к ожидавшему их джипу, возбужденно обмениваясь репликами о пережитой опасности и тех невероятно редких кадрах, что им удалось заснять. Они смеялись и болтали, перестав оглядываться на животных, пока Дэниел внезапно не выпалил: - Ты только посмотри! Он возвращается!
Зверь опрометью несся прямо на них, никуда не сворачивая и не отклоняясь от цели, злобно поглядывая из-под угрожающе загнутого рога.
- Думаю, он учуял нас. - Дэниел крепко ухватил Бонни за руку, судорожно оглядываясь вокруг. Самым ближайшим укрытием могли послужить невысокие кусты колючек в двадцати шагах отсюда. - Быстрее! - крикнул он.
И они ринулись к кустарнику, а затем скрючились под реденькими колючими ветками. Загнутые острые шипы больно царапали кожу, разрывая тонкие рубашки.
- Носорог не останавливается, - пробормотала Бонни охрипшим от пыли и напряжения голосом.
- Ложись на землю и не шевелись, - велел Дэниел, и они распростерлись на жесткой, как камень, почве, в беспомощном ужасе наблюдая, как носорог несется прямо на них.
- Похоже, на этот раз он не остановится, - в голосе Бонни послышался страх.
А доисторическое животное, свыше четырех тонн весом, с чудовищным рогом, угрожающе торчавшим на его морде, уже стояло над ними. Обнюхав листья кустарника, служившие людям сугубо условным прикрытием, носорог обдал спрятавшихся тяжелым дыханием.
А затем, к их полному изумлению, резко развернулся к ним толстым задом в метре от куста. Онемев, они наблюдали за действиями животного.
- Мы лежим на границе его территории, - выдохнул Дэниел.
- И он собирается метить ее! То есть нас!
Зверь словно розовым пожарным шлангом нацелился прямо на них.
- Мы в ловушке, - тихонько всхлипнула Бонни, обводя взглядом острые шипы кустарника вокруг. - Что делать?
- Закрой глаза и вспоминай родную Англию, - посоветовал Дэниел.
В этот самый момент их окатило горячей струей, и почудилось, будто над ними разразился тропический ливень - не обычный дождь, а именно ливень ошпарил их с ног до головы. Шлем Дэниела тотчас снесло с головы, он даже не заметил, куда. Носорог же, удовлетворенно вильнув хвостом, оттолкнулся задними ногами и унесся прочь в том же внезапном порыве, с каким примчался.
Дэниел и Бонни, сидя под мокрым кустом, с листьев которого все еще стекали темные капли, в полном оцепенении смотрели друг на друга. По лицам их тоже струилась жидкость, словно они все еще стояли под муссонным ливнем. Разница заключалась лишь в том, что от них жутко воняло.
Дэниел пошевелился первым. Он стряхнул мочу с лица тыльной стороной ладони, театральным жестом проведя от лба до самого подбородка. А затем внимательно оглядел свою руку.
- Н-да… - трагическим тоном промычал он. - Меня, похоже, по-настоящему обделали…
Какой-то момент Бонни продолжала смотреть на него широко открытыми глазами, а затем вдруг разразилась оглушительным хохотом и остановиться уже не могла, так что Дэниелу ничего не оставалось, как присоединиться к ней. Они оба заходились от приступов истерического смеха, хватая друг друга за промокшую одежду и принюхиваясь, от кого воняет сильнее. Волосы горе-киношников слиплись, и разодрать их не было никакой возможности; одежда была сплошь в темных потеках.
Подъехав к отелю, они проскользнули внутрь через черный ход, пробрались через кухонные помещения во внутренний двор, а затем по газонам рванули к своему коттеджу, где тут же кинулись под душ и не меньше часа отмокали под струями горячей воды, каждую минуту намыливаясь и без конца орошая голову шампунем, пока наконец вновь не ощутили себя чистыми и свежими.
Позже, закутавшись в махровый халат, Дэниел устроился напротив телевизора, дожидаясь, пока Бонни включит аппаратуру.
С первой же минуты он понял, что сделал правильный выбор, наняв Бонни Ман. Она работала как профессионал высочайшего класса, инстинктивно улавливая, когда и что снимать. Она точно знала, где нужен крупный план, а где, наоборот, ничего, кроме общего, не требуется; самое же важное, у нее был свой индивидуальный стиль - стиль, который Дэниел впервые почувствовал, просматривая фильм об Арктике. И одно это стало уже, что называется, подарком судьбы.
- Да, ты хорошо снимаешь, - вымолвил он, когда экран погас. - Ты чертовски хорошо снимаешь.
- Ты еще не знаешь, как хорошо, - рассмеялась Бонни. - Я ведь пока только пробовала. Мне нужно почувствовать, какой здесь свет, он ведь везде разный. Дай мне еще неделю - и тогда увидишь, на что я действительно способна.
Часом позже, переодевшись к ужину, они прогуливались по внутреннему дворику отеля, наслаждаясь прохладой кенийского вечера. Остановившись возле вольера с дикими птицами, полюбовались ярко-малиновым плюмажем и высокими гребнями турако, а также золотогрудыми скворцами. Впрочем, не они одни, направляясь в грильзал, задерживались возле птиц.
Дэниел не обращал никакого внимания на маленькую женщину, стоявшую рядом с ними, пока вдруг она сама не обнаружила своего присутствия, назвав его по имени: - Вы Дэниел Армстронг, не так ли?
Дэниел опешил, разглядев лицо незнакомки.
- Доктор Киннэр! Последний раз я видел вас на ежегодном собрании акционеров БМСК.
- А-а! Так вы там тоже были? - она рассмеялась. - Я вас не заметила.
- Ну конечно. В тот момент вы определенно были заняты другим, - улыбнулся в ответ Дэниел. - Что с вашим мегафоном? Удалось починить?
- Японская дребедень, что еще скажешь, - хмыкнула Келли Киннэр, - парочка хороших ударов, и эта штуковина рассыпалась на части.
Она явно не чужда была чувству юмора: Дэниел заметил это еще по книге. Точно так же, как сейчас, почувствовал, что Киннэр ему сразу понравилась. Он беззастенчиво рассматривал женщину, отметив про себя ее красивые глаза, гораздо красивее в жизни, чем на глянцевой фотографии обложки. Перемену в его настроении, вероятно, уловила и Бонни, тут же отстранившись от Дэниела. И Дэниелу вдруг стало неловко из-за своей бестактности.
- Позвольте представить вам моего помощника Бонни Ман, - проговорил он.
- Вообще-то я не помощник, а оператор, который любит работать со светом, - поправила его Бонни.
- Да, - кивнула Келли. - Я знакома с вашим фильмом. Вы снимали "Арктическую мечту". Очень здорово.
Келли смотрела на Бонни обескураживающе-искренне, отчего Бонни неожиданно слегка стушевалась.
- Спасибо. Однако должна предупредить вас, что я не читала вашей книги, доктор Киннэр.
- Это ставит вас в равное положение с сотнями миллионов других людей, мисс Ман, и не более того, - улыбнулась Келли.
Она почувствовала мгновенную неприязнь к себе со стороны Бонни, но не подала виду и снова обратилась к Дэниелу: - Я, наверное, видела все ваши фильмы, снятые в разное время. В сущности, вы явились косвенным виновником того, что когда-то я отправилась в Африку. После окончания университета я намеревалась поехать на Борнео и поработать там с племенем пенан. А потом увидела ваш фильм об озерах Восточно-Африканского разлома. И это перевернуло всю мою жизнь. Мне ничего не оставалось, как ехать в Африку.
Смутившись, Келли замолчала и тихо рассмеялась.
- Видимо, все это звучит немного по-детски, но я просто фанатично обожаю ваши фильмы. Честно говоря, я и по двору-то здесь слонялась в надежде попасться вам на глаза. Мне необходимо побеседовать с вами, доктор Армстронг.
- Вы тоже остановились в "Норфолке"? - поинтересовался Дэниел, к своему удивлению, обнаружив, что Келли нравится ему все больше и больше. Впрочем, весьма трудно невзлюбить того, кто открыто признается в своем почитании твоего творчества, подумал он вдруг.
- Упаси Бог. Нет, конечно, - громко рассмеялась Келли. Дэниел невольно обратил внимание на ее великолепные, ровные, сверкающие белизной зубы. - Я ведь не известный всему миру продюсер. Я просто бедный ученый, привыкший работать в глубинке, на местах, и без всяких спонсоров. У меня отняли даже Смитсоновскую стипендию после того, как Таффари выдворил меня из Убомо.
- Разрешите тогда предложить вам бифштекс за мой счет, - неожиданно для себя выпалил Дэниел.
- Бифштекс! У меня даже слюнки потекли, ибо, вернувшись сюда, я живу, питаясь одним арахисом и сушеной рыбой.
- В самом деле, почему бы вам не присоединиться к нам, доктор Киннэр? - ядовито произнесла Бонни, делая особое ударение на словах "к нам".
- Весьма любезно с вашей стороны, мисс Ман. Келли бросила на Бонни ледяной взгляд, и чувство возникшей враждебности между женщинами проявилось столь осязаемо-остро, что обеих чуть не передернуло. Дэниелу, похоже, этих тонкостей было не понять, и он просто весело улыбнулся.
- Тогда пошли перекусим как следует, - объявил он, направляясь к дверям гриль-зала "Ибис".
- Вы собираетесь снимать в Кении? - спросила Келли. - Чем вы заняты в Найроби, доктор Армстронг?
- Можете называть меня Дэнни, - Дэниел желал, по-видимому, познакомиться поближе.
- Вообще-то мы направляемся в Убомо.
- В Убомо! - Келли замерла на месте, глядя на Дэниела. - Потрясающе! Это то, что вам нужно. Убомо - это страна, созданная как будто специально для вас. Это совершенно особый микромир, и вы наверняка сможете уловить и показать то, что не сможет показать никто другой.
- Такая оценка моей работы мне, естественно, льстит, но в то же время и пугает. - Дэниел с улыбкой заглянул в глаза Келли. На какое-то мгновение он вообще забыл о Бонни, пока она крепко не сжала ему руку, напомнив о своем существовании.
- В таком случае, я заплачу за ужин тем, что расскажу вам все, что знаю об этой стране, - вызывающе улыбнулась Келли.
- Договорились, - кивнул Дэниел, и они вошли в зал ресторана.
Внутри тихо тренькало пианино, царил полумрак, одурманивал аромат цветов.
Пока женщины изучали меню, Дэниел невольно сравнивал их.
Во-первых, в глаза бросалась разница в росте и телосложении. Келли была ниже Бонни сантиметров на пятнадцать. Они разнились цветом волос и оттенком кожи, но Дэниел инстинктивно чувствовал, что в действительности отличие гораздо глубже, во внутреннем мире этих женщин.
Бонни, обладая почти мужским характером, не боялась жизни, предпочитая вступать с ней в открытую схватку. С самых первых дней их знакомства неожиданно для себя он обнаружил в ней черты, которые предпочитал бы не замечать вовсе. Келли Киннэр, наоборот, оказалась необычайно женственной, хотя уже по книге нетрудно было догадаться о ее решительности и бесстрашии. Требовалась особого рода храбрость, чтобы белой женщине одной вести исследовательскую работу в глубине тропического леса среди пигмеев бамбути. Судя по той же книге, Келли была человеком умным, интеллигентным и, кроме всего прочего, добрым. Духовные проблемы, похоже, волновали ее куда больше, чем вопросы сугубо материальные. Однако на собрании БМСК он стал свидетелем того, что все эти качества вовсе не мешают ей вести настоящую войну с теми, кто, по ее мнению, несет людям зло, и Бонни, и Келли были внешне очень привлекательны. Но опять же совсем по-разному: вызывающе сексуальная Бонни - эта огненно-рыжая Валькирия - издали бросалась в глаза любому, очаровательная Келли притягивала своей странной загадочностью и - одновременно - непосредственностью и открытостью. Движения мягкие и изящные, подвижная мимика, во многом зависящая от настроения. Лицо порой казалось даже простеньким, но стоило Келли улыбнуться, как весь ее облик мгновенно изменялся. Когда-то, разглядывая фотографию Келли на обложке книги, Дэниел нашел глаза самым лучшим в ее лице. В самом деле, в этих необыкновенных глазах - больших, темных и очень живых - постоянно светились веселые, шаловливые искорки, что не мешало угадывать за ними острый и глубокий ум серьезного ученого. Но было и еще кое-что, чего не разглядишь на фотографии, улыбнулся про себя Дэниел. Маленькая, округлая грудь этой миниатюрной женщины оказалась настоящим произведением искусства.
Оторвавшись от меню, Келли перехватила его взгляд. С гримасой разочарования, словно надеялась на что-то пооригинальнее, она как бы невзначай заслонила вырез блузки ладонью, лишив его удовольствия любоваться своей грудью.
- Когда вы улетаете в Убомо? - спросила она.
- Завтра, - ответила за него Бонни, но Келли никак не отреагировала, вновь адресовав свой следующий вопрос Дэниелу.
- Вы были там после военного переворота?
- Нет, последний раз я посетил Убомо четыре года назад.
- Тогда президентом еще был Виктор Омеру, - задумчиво сказала Келли.
- Да, я встречался с ним, и он мне очень понравился. Что с ним случилось? Я слышал, он умер от сердечного приступа.
Келли неопределенно пожала плечами, тут же сменив тему разговора. К тому же к их столику подошел официант.
- Я и в самом деле могу заказать бифштекс, или у вас такая манера шутить? - вызывающе улыбнулась она.
- Заказывайте, заказывайте, причем бифштекс, приготовленный по местной рецептуре, - тоном великодушного волшебника позволил Дэниел.
Когда принесли еду, Дэниел вернулся к предмету их обсуждения.
- Я слышал, вы были в очень хороших отношениях с Омеру.
- Кто вам об этом сказал? - настороженно спросила Келли.
И Дэниелу пришлось прикусить язык. Упоминать Гаррисона было бы невероятно глупо.
- Кажется, я читал об этом в какой-то газетной статье, - моментально отреагировал он.
- Не помню, правда, в какой.
- А-а, да, - подтвердила Келли, и Дэниел облегченно вздохнул. - Наверное, в "Санди телеграф". Они давали политический портрет Виктора - президента Омеру, я хочу сказать, - и обо мне в этой статье отзывались достойно.
- Видимо, эту публикацию я и читал, - кивнул Дэниел. - А что сейчас происходит в Убомо? Вы обещали рассказать. Более того, произнесли несколько загадочную фразу о том, что Убомо - своеобразный микромир возрождающейся Африки. Не объясните подробнее, что вы имели в виду?
- Сразу же должна вас предупредить, что в Убомо вы столкнетесь с тем же букетом жутких проблем, которые характерны для большинства африканских государств: племенные распри, демографический взрыв, нищета, неграмотность. Когда же от власти устранили президента Омеру и руководить страной стал этот свинья Таффари, на Убомо обрушился новый комплекс проблем - диктатура одной партии, президент, который будет вечно восседать на троне, эксплуатация природных ресурсов международным капиталом, коррупция и начинающаяся гражданская война.
- Выглядит, как блестящий образчик одного из африканских государств, - вздохнул Дэниел. - Давайте по порядку. Расскажите о племенных разногласиях.
- Это самое настоящее проклятие Африки! - Келли, откусив кусочек нежнейшего мяса, на мгновение закрыла глаза от удовольствия. - О, небеса, какое блаженство! - прошептала она.
- Однако вернемся к племенным распрям. На территории крошечного Убомо проживает шесть различных племен, но реальной силой и влиянием обладают только два. Прежде всего, это угали. Угали, самое многочисленное племя, составляет почти три миллиона человек всего населения страны, насчитывающего около четырех миллионов. Испокон веков угали в основном выращивали сельскохозяйственные культуры. Они проживают, как правило, по берегам озер, занимаясь также и рыболовством. Это на редкость трудолюбивые и добродушные люди. Тем не менее на протяжении сотен лет они жили под игом другого племени - гораздо меньшего по численности - племени гита. Гита - жестокие, считающие себя высшей кастой люди, связанные многочисленными родственными узами с племенами масаи и самбуру в Кении и Танзании. Эти люди - свободолюбивые воины, но одновременно и отличные скотоводы. Они презирают все остальное человечество, в том числе и европейцев, считая их чем-то вроде животных. Внешне гита очень красивы. Это высокие и стройные люди. Любой гита morani ниже 190 сантиметров слывет чуть ли не карликом. Женщины племени с лицами настоящих египетских цариц просто восхитительны. Выйди они на помост в качестве манекенщиц любого самого престижного салона мод Парижа, они смотрелись бы потрясающе даже без специальной выучки. Между тем, эти дамы невероятно тщеславны и жестоки.
- Вы не беспристрастны, - укоризненно заметил Дэниел. - Похоже, вы сами приняли сторону одного из этих племен, Келли.