На этот раз ставка была чудовищной: Чжэн действительно играл со смертью. Если вдруг у него на языке окажется крошечная царапинка, или нарыв на десне или если вдруг у него язва желудка или двенадцатиперстной кишки, о которых он ничего не знает, яд мамбы отыщет кровоточащие ранки и убьет его в считанные минуты, и смерть его будет ужасной.
Врач выложил прозрачные мешочки с ядом в ступу и растер их вместе со змеиной печенью. Затем перелил пульпу в стакан с кровью и, перемешивая, добавил из трех разных бутылочек капли каких-то лекарственных препаратов.
Получившуюся смесь, черного цвета и густую, как мед, врач вручил Чжэну.
Сделав глубокий вдох, Чжэн опрокинул стакан в рот и залпом выпил черную жидкость, горькую, как желчь. Поставив пустой стакан на стол, Чжэн сел на циновку, сложив на коленях руки. Он замер, словно изваяние, пока врач произносил над ним слова заклинания.
Если яд не убьет его, то мужская сила Чжэна удесятерится от выпитой смеси. Его бесславно болтающийся пенис превратится в железное копье, а чресла станут твердыми, как пушечные ядра. Чжэн смиренно ждал первых признаков отравления. Прошло десять минут, но ничего страшного не происходило, однако его пенис вдруг шевельнулся и заметно напрягся. Чжэну пришлось поправить брюки, и лекарь радостно заулыбался, видя, сколь успешным оказалось его врачевание.
Он снял суп с горелки, разлил в две маленькие миски, в которые обычно накладывал рис, и положил в каждую кусочки сваренного змеиного мяса, белого и мягкого, как курятина. Вместе с миской доктор подал Чжэну две длинные палочки из слоновой кости.
Чжэн с аппетитом ел мясо, запивая его бульоном. За первой миской последовала вторая. Покончив с едой, он громко рыгнул от удовольствия, и лекарь снова заулыбался.
Затем Чжэн посмотрел на часы. Было девять вечера. Поднявшись с циновки, он поклонился.
- Спасибо за помощь, - вежливо произнес он.
- Для меня большая честь видеть, что мои скромные усилия доставляют вам радость. Пусть ваше закаленное оружие, вложенное в мягчайшие ножны, принесет вам много-много счастья.
Чжэн даже не заикнулся об оплате: доктор просто вычтет определенную сумму из его комиссионных с очередной партии товара.
Чжэн быстро зашагал к гостинице на Тонхуа-роуд. Забравшись на черное кожаное сиденье своего "порша", он несколько секунд с удовольствием ощущал, как пенис его все больше напрягается и растет, требуя немедленного освобождения. Тихо рассмеявшись, Чжэн завел машину и выехал из гаража.
Через сорок минут он доехал до павильона на берегу моря. Всю площадку, за исключением выхода к морю, окружала высокая зубчатая стена. На воротах висели раскрашенные бумажные китайские фонарики. Это здорово смахивало на вход в парк или какую-то сказочную страну. Чжэн знал, что фонарики зажгли специально для него.
Охранников предупредили о его приезде, и в воротах его никто не задержал. Чжэн припарковал машину на стоянке, нависавшей над скалистым мысом. Закрыв дверцу, он какое-то время глубоко дышал соленым морским воздухом. У небольшого частного причала он увидел быстроходную моторную лодку. Она понадобится позже. Чжэн знал, что меньше чем через два часа лодка будет рассекать воды Восточно-Китайского моря там, где глубина, как в океане, достигала свыше тысячи метров. Предмет с подвешенным к нему грузом, например человеческое тело, скинутый за борт в таком месте, медленно упадет на морское дно, куда даже обычные рыбы не заплывают, и никто никогда его там не обнаружит. Чжэн улыбнулся: его пенис по-прежнему рвался на свободу.
И Нинг-младший зашагал к павильону, выстроенному в традиционно китайском стиле. У дверей Чжэна встретил слуга, который провел его во внутренние покои и подал чай. Ровно в десять она появилась из-за занавески, сделанной из бусинок.
В обтягивающей тело парчовой блузке и длинных шелковых штанах она походила на худенького стройного мальчика. О ее возрасте он не имел ни малейшего представления, потому что всякий раз, когда он навещал ее заведение, густой грим скрывал ее лицо, подобно тому как это делали актеры Пекинской оперы. Ее миндалевидные глаза были очерчены жгуче-черной краской, а щеки и веки горели огненно-красным цветом, который так любят китайцы. Лоб и переносицу она красила пепельно-белым, а губы алым, как кровь, цветом.
- Добро пожаловать в мой дом, Человек с зеленой горы, - прошелестела она, и Чжэн поклонился.
- Мне оказана большая честь, госпожа Цветущий мирт.
Усевшись на маленький диванчик, они несколько минут вежливо обменивались ничего не значащими фразами, а затем Чжэн показал на небольшой чемоданчик из искусственной кожи, весьма дешевый на вид, который он положил на стол перед собой.
Она держала себя так, будто только что заметила этот предмет. Не дотрагиваясь до чемоданчика, женщина лишь слегка кивнула головой, и в комнату, семеня ногами, неслышно проскользнула ее помощница. Похоже, она ждала знака, стоя за занавеской. Девушка вышла из комнаты так же молча, как и вошла.
Потребовалось несколько минут на то, чтобы пересчитать деньги и спрятать их в надежное место. Вскоре помощница вернулась и присела на колени возле своей госпожи. Они обменялись взглядами: с деньгами было все в порядке.
- Так говоришь, я могу выбирать из двух? - поинтересовался Чжэн.
- Да, - кивнула она. - Но, может быть, сначала осмотришь комнату и убедишься, все ли там в твоем вкусе и в порядке ли оборудование? - И она повела Чжэна в специально приготовленное для него помещение.
Посреди комнаты стояло гинекологическое кресло с ремнями, накрытое толстой полиэтиленовой пленкой, которую можно было убрать и уничтожить. На полу также лежала пленка. Стены и потолок, выложенные кафелем, легко мылись. Как в операционной, все здесь можно было выскрести и сделать стерильным - таким, каким все выглядело сейчас.
Чжэн подошел к столу, где были разложены различные инструменты. Среди них лежали также шелковые нити различной длины и толщины, аккуратно свернутые на подносе. Он выбрал одну из нитей и пробежал по ней пальцами. Его уставшие от ожидания чресла мгновенно взбодрились. Чжэн перевел взгляд на другие сверкавшие чистотой инструменты.
- Очень хорошо, - сказал он.
- Пойдем. - Она взяла его за руку. - Теперь можешь выбирать.
Она подвела его к маленькому окошку в стене. Держась за руки, они глядели в стекло, сквозь которое было видно только с их стороны - с другой стороны оно было зеркальным.
Через минуту помощница ввела в комнатку двух девочек, одетых в белое - по китайской традиции это был цвет смерти. У девочек были длинные черные волосы и хорошенькие смуглые круглые лица. Камбоджийки или вьетнамки, решил Чжэн.
- Кто они такие? - спросил он.
- Люди с лодок, - ответила она - Их лодку захватили пираты в Южно-Китайском море. Всех взрослых убили. Они сироты, у которых нет ни дома, ни имени. Никто не знает об их существовании, и никто никогда не станет их искать.
Помощница за стеклом начала раздевать девочек. Она делала это профессионально, дразня невидимых зрителей, как артистка стриптиза.
Одной из девочек было, самое большее, лет четырнадцать. Чжэн увидел ее налившиеся полные груди и темные волосы на лобке. Вторая девочка едва-едва начала созревать. Ее растущие грудки напоминали нежные бутончики роз, а пробивавшиеся волосики внизу живота даже не закрывали крошечный пухлый холмик под ними.
- Та, что моложе! - охрипшим голосом прошептал Чжэн. - Я хочу ту, что моложе.
- Да, - сказала она. - Так я и думала. Ее приведут к тебе через несколько минут. Можешь не спешить. Времени у нас много.
Она вышла из комнаты, и внезапно тишину разорвала музыка, доносившаяся со всех сторон из спрятанных динамиков. Громкая китайская музыка со звуками гонга и барабанами, за которой ничего нельзя услышать, будь это даже пронзительные крики маленькой девочки.
Глава XXIII
Колонизаторы викторианской эпохи выбрали место для правительства Убомо высоко над озером с прекрасным видом на его прозрачные воды, а вокруг этого здания разбили газоны и посадили экзотические деревья, завезенные из Европы, чтобы они напоминали далекую и милую их сердцу родину. По вечерам с Лунных гор на западе начинал дуть свежий ветерок, принося с собой прохладу со снежных вершин и вечных ледников и временное облегчение от нестерпимого дневного жара.
Резиденция правительства осталась такой же, какой была в колониальные времена, - удобным, безо всяких претензий на роскошь домом с высокими потолками, окруженным со всех сторон широкой застекленной верандой. Виктор Омеру почти ничего в доме не изменял. Он не тратил деньги на строительство помпезных общественных зданий, когда его народ жил в нищете. Финансовая помощь, которую он получал из Америки и из стран Европы, полностью уходила на нужды сельского хозяйства, здравоохранения и образования, а не на личное обогащение.
Когда вечером Дэниел Армстронг и Бонни подъехали к дому на армейском "лендровере", на веранде и лужайках вокруг дома толпились люди. Капрал, в пестрой военной форме, с автоматом через плечо, помахал им рукой, показывая место на автостоянке между двумя другими автомобилями с дипломатическими номерами.
- Как я выгляжу? - нетерпеливо спросила Бонни, заглядывая в зеркальце и подкрашивая губы.
- Сексуально, - ответил Дэниел, и так оно и было.
С рыжей густой гривой волос и в зеленом коротеньком платье, обтягивающем ее круглый зад, Бонни выглядела весьма вызывающе. Бонни, разумеется, знала о красоте своих длинных стройных ног.
- Подай мне руку. Чертова юбка! - воскликнула Бонни, выбираясь из "лендровера". Кузов машины был поднят выше обычного, и подол платья Бонни задрался так сильно, что показались кружевные трусики. Стоявший рядом капрал совершенно ошалел.
На земле между деревьями джакаранды стояли прожекторы; армейский оркестр наигрывал популярную джазовую мелодию с отчетливо различимым африканским ритмом. Дэниел почувствовал, что настроение его быстро поднимается, и бодро зашагал по траве.
- Все это устроено в честь тебя, - хмыкнула Бонни.
- Уверен, что Таффари говорит так каждому своему гостю.
Уже спешил навстречу, едва завидев, как они вышли из машины, капитан Кейджо, встречавший их в аэропорту.
Поглядывая на ноги Бонни, он с улыбкой обратился к Дэниелу: - А-а, доктор Армстронг, президент уже спрашивал о вас. Вы здесь сегодня почетный гость.
Он повел их вверх на веранду. Дэниел сразу, со спины, узнал Таффари. На веранде было полно рослых офицеров, но президент оказался выше всех ростом. Строгий военный френч бордового цвета сшили по его собственной модели. Он стоял с непокрытой головой.
- Господин президент, - почтительно обратился к нему из-за спины капитан Кейджо, и Таффари мгновенно обернулся, сверкая медалями. - Разрешите представить доктора Армстронга и его ассистента мисс Ман.
- Доктор! - приветствовал Дэниела Таффари. - Я ваш большой почитатель. Лучшего профессионала, который смог бы показать мою страну всему миру так, как это сделаете вы, просто не найти. До недавнего времени мы жили под гнетом жестокого тирана, управлявшего страной по законам средневековья. Но народ Убомо прогнал тирана, и наша страна вступит наконец на путь развития и прогресса. И вы сможете помочь нам в этом, доктор. Если мировая общественность благосклонно обратит свое внимание на нашу маленькую страну, нам будет легче шагать в двадцать первый век.
- Я сделаю все, что в моих силах, - осторожно заверил его Дэниел.
Хотя он видел фотографии Таффари и раньше, оказалось, что он совершенно не подготовлен к встрече с этим человеком и его красноречию. Этот невероятно красивый мужчина с лицом египетского фараона, источавший силу и уверенность, был на целую голову выше Дэниела.
Взгляд Таффари скользнул по Дэниелу и остановился на Бонни Ман. Она посмотрела ему прямо в глаза и облизнулась.
- Насколько я понимаю, вы оператор, мисс Ман? - улыбнулся Таффари. - Сэр Питер Гаррисон прислал мне видеопленку с вашей "Арктической мечтой". Если вы станете снимать Убомо с таким же вдохновением и пониманием, я буду в восторге, мисс Ман.
И Таффари, не смущаясь, посмотрел в глубокий вырез ее платья, чуть не вполовину обнажавший пышную грудь Бонни. Ее усыпанные веснушками плечи загорели до черноты, но вырез манил белой, как молоко, узкой полоской плоти.
- Вы очень добры, господин президент, - ответила Бонни, и Таффари вдруг весело рассмеялся.
- До этого никто и никогда не высказывал обо мне такого мнения, - признался он, тут же сменив тему разговора. - Ну, и каковы ваши первые впечатления о моей стране?
- Мы прибыли только сегодня, - сказала Бонни. - Но озеро очень красивое, а мужчины здесь невероятно высокого роста и тоже очень красивы. - Ее слова прозвучали как явный комплимент самому Таффари.
- Да, все гита высокие и красивые, - согласился Таффари. - А вот угали маленькие и уродливые, как обезьяны, даже женщины.
Офицеры рядом с Таффари громко расхохотались. Бонни посмотрела на них, не скрывая удивления.
- В моей стране не принято говорить в таком оскорбительном тоне о других этнических группах. Мы называем это расизмом, и, признаюсь, расизм давно уже вышел из моды, - заявила она.
Несколько секунд Таффари молча смотрел на Бонни. Он явно не привык, чтобы ему возражали. А потом, холодно улыбнувшись, сказал: - В Африке, мисс Ман, мы любим говорить правду. Если люди уродливы и глупы, то мы так и говорим об этом. Это называется трайбализм, и, уверяю вас, здесь он очень моден.
Офицеры громко расхохотались, оценив остроту своего Президента, а Таффари снова обратился к Дэниелу: - Ваша ассистентка отличается строгостью взглядов, доктор, но вы родились в Африке, насколько мне известно. Вы чувствуете Африку очень тонко, это видно по всем вашим фильмам. И затрагиваете самые острые проблемы нашего континента, среди которых на первом месте нищета. Африка действительно нищий континент, и народы Африки на редкость безразличны к собственной судьбе. Но я намерен изменить все это коренным образом. Я хочу заставить свой народ поверить в собственные силы, хочу, чтобы он пользовался природными богатствами своей страны во имя ее блага и процветания, хочу возродить национальный гений своего народа. И хочу, чтобы в своем фильме вы показали, как мы принялись за осуществление этой грандиозной задачи.
Окружавшие Таффари офицеры в таких же бордовых френчах, как и он сам, дружно захлопали.
- Я сделаю все, что в моих силах, - повторил Дэниел.
- Не сомневаюсь, доктор Армстронг. - Таффари снова поглядел на Бонни. - Здесь сегодня британский посол. Думаю, вы захотите его приветствовать.
Таффари подозвал к себе Кейджо.
- Капитан, проводите доктора Армстронга к сэру Майклу.
Бонни поспешила за Дэниелом, однако Таффари остановил ее, легонько прикоснувшись к ней.
- Не уходите, мисс Ман. Мне бы хотелось кое-что вам объяснить. Например, разницу между угали и высокими красивыми гита, которыми вы так восхищаетесь.
Бонни повернулась к нему, вызывающе выставив бедро. Она скрестила руки на груди, и на мгновение показалось, что ее пышный бюст вот-вот вывалится из выреза яркого зеленого платья.
- Не следует судить об Африке, исходя из европейских стандартов, мисс Ман, - многозначительно проговорил Таффари. - Мы живем совсем иначе.
Краешком глаза Бонни видела, что Дэниел спустился с веранды вслед за Кейджо по залитой светом лужайке.
Подойдя поближе к Таффари, она с явным подтекстом произнесла: - Боже мой! Меня всегда интересовало все новое, отличное от общепринятых норм.
Дэниел остановился, издалека заметив в толпе знакомую фигуру. А затем поспешно устремился вперед, воскликнув: - Да это же сэр Майкл, провалиться мне на этом месте! Британский посол. Ах ты хитрец! И когда же произошло это знаменательное событие?
Майкл Харгрив сгреб его в объятия, словно начисто позабыв о том, что он британец, да к тому же облаченный высокими дипломатическими полномочиями.
- Разве ты не получал моего письма? Все так неожиданно. Меня столь поспешно перевели из Лусаки, что я и ахнуть не успел. Почетный подарок от Ее Величества. "Выполняйте свой долг, сэр Майкл", и все такое. И запулили сюда. Так ты получил мое письмо или нет?
Дэниел отрицательно покачал головой.
- Мои поздравления, сэр Майкл. Давно пора. Ты заслужил это.
Харгрив выглядел смущенным. А потом вдруг спохватился: - Где твой бокал, дорогуша? Не наливай себе виски. Это что-то жуткое. Продукт местного изготовления. Убежден, что они разлили в бутылки крокодилью мочу. Попробуй лучше джин. - И Майкл подозвал официанта. - Никак не могу понять, почему ты не получил моего письма. Я и звонить тебе пытался, но номер в Лондоне не отвечал.
- А где Уэнди?
- Я отправил ее обратно в Лусаку проследить, как упакуют вещи. Мой преемник согласился приглядывать за твоим "лендкрузером" и вещами. Уэнди появится здесь через пару недель. Тебе привет от нее.
- Как она узнала, что я здесь? - озадаченно спросил Дэниел.
- Таг Гаррисон пообещал нам, что ты будешь в Убомо.
- Ты знаешь Гаррисона?
- В Африке Гаррисона знают все. Он, между прочим, велел присматривать за тобой. Рассказывал о целях твоей поездки. О том, что ты намерен сделать фильм о президенте Таффари и БМСК. И тогда всему миру станет ясно, как много хорошего они делают для страны. Так он мне, по крайней мере, рассказывал. Это верно?
- Ну, на самом деле все обстоит намного сложнее.
- Как будто я не знаю! Тут тебе придется столкнуться с такими трудностями… - Майкл отвел Дэниела в сторону подальше от гостей. - Но сначала скажи, как тебе понравился Таффари?
- Я не верю ему ни на грош. И если бы не необходимость…
- Согласен, - кивнул Майкл. - Судя по некоторым фактам, Иди Амин по сравнению с ним просто святая мать Тереза. Я видел, как он разговаривал с тобой. О будущем мире и процветании Убомо, не так ли?
- Да, - кивнул Дэниел.
- Что в действительности означает мир для гита, процветание Эфраима Таффари и уничтожение угали. Мои ребята из разведки рассказывали, что он уже открыл несколько банковских счетов в Швейцарии, а кое-какие суммы перевел в другие страны на анонимные счета. Так он использует американскую финансовую помощь.
- Тебя это вроде бы удивлять не должно. Этим занимаются все, кому такая помощь поступает, разве нет? - спросил Дэниел.
- Да, конечно. Но главное не в этом. Он развязал настоящий геноцид по отношению к угали. Расправился с Омеру, который, в общем-то, был неплохим человеком, и сейчас беспощадно уничтожает угали. Ходят жуткие слухи о том, что творят его люди. Мы, разумеется, этого не одобряем. И премьер-министр уже слышать не может имя Таффари, что, между прочим, заставляет меня вспомнить об этом твоем парне.
- Моем парне?
- "Везучем драконе". Тебе ни о чем это не говорит? Вряд ли ты догадаешься, кого они посылают сюда вести дела компании.
- Нинг Чжэн Гона. Угадал? - спросил Дэниел.
"Это должно было случиться, иначе какой смысл ему здесь торчать", - промелькнуло у него в голове. Он знал это с того самого момента, как Таг произнес название компании, которая якобы будет финансировать его фильм. Он и приехал сюда только для того, чтобы встретиться с китайцем.