- Если господин оберштурмбаннфюрер захочет еще ознакомиться с содержимым сейфа, то он это может сделать в любое время: второй ключ находится у дежурного, и он всегда выдаст его вам под роспись в журнале несения дежурства, - сообщил мне Вахман с едва заметной улыбкой.
- Спасибо, Вахман, - улыбнулся я в ответ. - Я вижу, что все в полном порядке. Выношу вам от лица службы благодарность!
Вахман невозмутимо наклонил голову в знак признания его заслуг, затем резко выбросил руку:
- Благодарю, оберштурмбаннфюрер. Хайль Гитлер!
- Хайль! - отозвался я и решил перейти к делу. - Кстати, отметьте в приказе по батальону некоторые изменения: с завтрашнего дня я ввожу должность "референт коменданта базы-500". Изменения в штатном расписании согласованы со штабом полицайфюрера "Руссланд-Митте": не забудьте отправить туда приказ на утверждение.
- Должность вводится в штат батальона или в штат базы? - холодно уточнил Вахман.
- Я же сказал: в штат базы, - с легким раздражением заметил я.
- Позвольте еще один вопрос, оберштурмбаннфюрер… Кто этот референт? Чье имя мне включать в приказ?
- Об этом я пока не говорил, Вахман, - заметил я. - Я сказал лишь о введении штатной должности. А кто займет эту должность, я скажу после утверждения этой единицы штабом полицайфюрера. Вам ясно?
- Да, оберштурмбаннфюрер, - кивнул Вахман. Мое известие его явно встревожило. Но почему? Почему, черт возьми?! Вот что я хотел бы знать.
7 октября 1942 года, Вайсрутения,
Беловежская пуща, база-500
Вахман был выведен из равновесия последними словами Герлиака. Пока Герлиак пропадал невесть где, Вахман чувствовал себя полным хозяином базы-500. Разумеется, он не рассчитывал, что его назначат командиром батальона "Люблин 500" или комендантом базы. Но он надеялся, что малосимпатичного Герлиака наконец заменит обычный человек: какой–нибудь озабоченный лишь одной своей карьерой штандартенфюрер, который будет появляться в расположении подразделения не чаще раза в месяц. И тогда Вахман будет чувствовать себя самостоятельным человеком на самостоятельной должности. А теперь получается, что Герлиак вернулся и будет снова руководить базой. И еще он решил взять к себе какого–то референта. Черт возьми, зачем ему референт?! Ведь у него есть адъютант и денщик. Не должен ли этот референт просто шпионить за ним, Вахманом, и посылать рапорты напрямую в Берлин? А должность референта - так, для отвода глаз. Зачем коменданту базы-500 какой–то референт?! Он что, крупный политик или бизнесмен?
Личность нового референта была неизвестна Вахману, но от него он заранее не ждал ничего хорошего.
Через три дня штаб полицайфюрера "Руссланд-Митте" утвердил в штатном расписании базы должность референта. А спустя два дня после этого на базе появилась миловидная женщина, мгновенно оформленная на должность референта устным распоряжением Герлиака. Когда Вахман осмелился спросить имя нового референта, чтобы оформить назначение приказом, то Герлиак небрежно сказал:
- Она будет временно исполнять эту должность, поэтому не стоит заниматься лишней бюрократией. Обойдемся без письменного приказа.
- Да, но… оберштурмбаннфюрер… - растерялся Вахман, но Герлиак не дал ему закончить, резко завершив разговор.
- По моему устному приказу эта девушка будет исполнять обязанности моего референта, пока я не найду более подходящую кандидатуру. Официально оформление на должность не проводите и, соответственно, на довольствие не ставьте. Все под мою личную ответственность! Вам понятно?
- Да, оберштурмбаннфюрер, - послушно откликнулся Вахман.
- Тогда свободны, - сказал Герлиак и отвернулся.
"Похоже, что командир решает свои личные проблемы", - подумал Вахман и обрадовался. Еще один пункт в его тайное досье на Герлиака!
Глава 6
От первого лица: Генрих Герлиак, 8 октября 1942 года,
Вайсрутения, Беловежская пуща, база-500
За время моего отсутствия база преобразилась. Посреди сектора D появилось внушительное сооружение из металлоконструкций: нечто вроде высокой, метров 25–30 высотой и метров 60–70 длиной, ажурной металлической стены, установленной на мощных бетонных опорах.
Во всех секторах появились посты: круглосуточное дежурство осуществлялось теперь не только по наружному периметру, но и по границам секторов, а сектор С, где находились таинственные технические специалисты и их сверхсекретное оборудование, охранялся не хуже ставки фюрера. Вахман с гордостью показывал мне территорию, организацию службы, и я должен признать: мой начальник штаба прекрасно справился с организационной стороной службы.
- А почему я не вижу за столом технических специалистов? - спросил я у Вахмана за обедом.
- Они обедают у себя, в секторе С, - ответил Вахман.
- Подождите, Вахман, - нахмурился я. - Они когда- нибудь выходят за пределы сектора С?
- Нет, оберштурмбаннфюрер, - с некоторым удивлением ответил Вахман. - В соответствии с инструкцией о соблюдении тайны на объекте "База-500", утвержденной обергруп- пенфюрером Бахом, я принял меры по максимальной изоляции секретных секторов С и D от остальной территории базы. Каждый, кто находится на территории базы, имеет при себе пропуск, в котором особыми значками отмечено, какие сектора он имеет право посещать. Практически весь личный состав батальона имеет значки, разрешающие передвижение только по секторам А и В. Лишь вы и я, как ваш начальник штаба, а также два шарфюрера, приносящие еду и необходимые предметы быта, имеют право входа в сектор С.
- И какой значок в пропусках технических специалистов? - спросил я.
- Мальтийский крест, - ответил Вахман. - Это обозначение сектора С. Только один значок. Потому они и не могут выйти за пределы сектора.
Я некоторое время смотрел на невозмутимого Вахмана, пытаясь обрести спокойствие.
- Скажите, Вахман, - спросил я, - а если в секторе С случится пожар? Как туда попадет пожарный расчет? Ведь у них в пропусках нет Мальтийского креста?
- На случай пожара имеется специальная инструкция, по которой пожарный расчет в случае пожара, боевое усиление в случае нападения на базу, врач в случае болезни или несчастного случая в секторе С допускаются в сектор С по команде дежурного с записью в журнал несения дежурства, - с готовностью ответил Вахман. - Если вы желаете, оберштурмбаннфюрер, то я могу вам прислать инструкцию.
- Спасибо, Вахман, я вижу, что вы все предусмотрели, - начал я, пытаясь не сорваться. - Вы, безусловно, правы в том, что столь строго организовали охрану базы и обеспечение безопасности сектора С. Есть только один нюанс, который вы недоучли.
- Какой же, оберштурмбаннфюрер? - с беспокойством спросил Вахман.
- Мы должны обеспечивать безопасность базы от внешнего мира, а не от сектора С, - заметил я. - В секторе С находятся ценные специалисты, которых надо охранять для обеспечения их безопасности и соблюдения секретности проводимых ими работ, а вы организовали охрану так, словно собираетесь предотвратить побег опасных преступников. Вы понимаете?
- Да, оберштурмбаннфюрер, - ответил Вахман, покрывшись красными пятнами. Мой выговор явно глубоко ранил его: он–то думал, что организовал все самым наилучшим образом. Наверняка он считает, что я просто придираюсь к нему. Впрочем, мне плевать на чувства господина Вахмана!
- Тогда займитесь пропусками господ технических специалистов, - приказал я. - И надеюсь, что сегодня вечером на ужине я увижу их за этим столом офицерской столовой.
* * *
Вахман добросовестно выполнил мой приказ и, придя на ужин в уютный зальчик офицерской столовой, я увидел за одним столом с Вахманом мужчину лет сорока в сером костюме и белой рубашке с галстуком. Галстук оригинальный: черный, но с мелкими серебристыми блестками, а в качестве заколки использовался партийный значок НСДАП. Увидев меня, Вахман вскочил.
- Хайль Гитлер! Господин оберштурмбаннфюрер, разрешите представить вам технического специалиста профессора Фрайтага!
- СС-оберштурмбаннфюрер Герлиак, - пожал я руку профессору. - Надеюсь, что обеды и ужины в нашей солдатской компании окажутся для вас приятным разнообразием безвылазного бдения в секторе С.
- Да, нам порядком поднадоело сидеть за колючей проволокой, словно в тюрьме, - признался Фрайтаг. - Я вам весьма признателен, господин Герлиак!
- Оставьте! Это наш долг: обеспечивать вам нормальные условия для работы. Лучше скажите, что вам еще необходимо?
- Я даже не знаю, что и сказать, - растерялся Фрайтаг. - У нас есть радио, но… Понимаете, мои техники несут двенадцатичасовые вахты. Если бы им тоже разрешили выходить из сектора С, то они… людям нужен отдых, понимаете?
- Да, разумеется, - кивнул я и обратился к Вахману: - Вахман, организуйте техникам допуск в сектор В. В кинозал и все такое. Мы обязаны обеспечить им условия эффективной работы. Не так ли?
- Да, оберштурмбаннфюрер, - с непроницаемым видом отозвался Вахман. - Я немедленно дам соответствующие распоряжения.
И тут в столовой появилась Марта.
- Господа, позвольте мне представить вам моего референта фройляйн Марту.
Фрайтаг вскочил и галантно поцеловал руку донельзя смущенной Марте. Вахман, секунду помедлив, поднялся и приветствовал моего референта официальным приветствием:
- Хайль Гитлер!
Марта смущенно смотрела на присутствующих: ей явно хотелось провалиться сквозь землю. Я поспешил взять Марту под руку и усадить за стол.
- У вас очаровательный референт, господин оберштурмбаннфюрер, - оживился Фрайтаг. - Я надеюсь, у вас здесь бывают танцы?
- Да, иногда первая рота танцует с третьей, - ответил я. - Но в основном это происходит во время тактических занятий.
Фрайтаг недоуменно взглянул на меня, затем разразился хохотом, оценив юмор. Отсмеявшись, он сказал:
- Да, разумеется! Увидев очаровательную фройляйн Марту, я на минуту забыл, где мы находимся.
Вахман отложил нож и вилку, аккуратно промокнул салфеткой губы и обратился ко мне:
- Оберштурмбаннфюрер! Мне надо проверить караул.
- Да, Вахман, можете идти, - с облегчением кивнул я.
Вахман поднялся и учтиво щелкнул каблуками.
- Фройляйн! Господин Фрайтаг! Я вынужден откланяться, дела службы.
И Вахман покинул столовую.
Я понимал, что положение Марты на базе двусмысленно, если не сказать большего. Мне требовалось немедленно упредить возможный донос со стороны Вахмана. Впрочем, я не сомневался, что среди солдат и офицеров моего батальона имеются осведомители гестапо. Следовало взять под контроль ситуацию. И я связался со Штадле, настаивая на аудиенции у Баха.
- И что вам не садится на базе, Герлиак? - с плохо скрываемой досадой спросил Штадле. - Пока еще ситуация не прояснилась.
- Что значит "не прояснилась"?! - не сдержавшись, заорал я. - Похоже, что кто–то считает операцию проваленной по моей вине?! В таком случае я готов немедленно отправиться на фронт искупать свою гипотетическую вину перед фюрером, рейхом даже в звании рядового!
- Остыньте, Герлиак! Вы весь на нервах, а я‑то рассчитывал, что вам удастся отдохнуть, - огорчился Штадле. - Я попрошу не торопить меня. Вы должны понимать, что иногда важно не "что" доложить, а "как" и "когда". Вы понимаете меня? Подождите еще пару дней, умоляю вас!
- Хорошо, - ответил я, бросая трубку.
Похоже, что ситуация в Минске непростая. Неужели снова всплыла наша стычка с Гилле и его покровители решили использовать ситуацию с темными моментами операции у озера Круглое, чтобы разделаться со мной?
Хотя по существу Штадле прав. Он не прав в одном: совсем не "иногда" важно, "как и когда" доложить, а всегда! Во всех без исключения случаях!
Ну что же, будем ждать случая.
Случай наступил быстро. Через обещанные два дня позвонил Штадле и с нескрываемой радостью передал мне приказ Баха: прибыть в штаб полицайфюрера "Руссланд-Митте" на совещание. Я должен был ехать не один: вместе со мной предписывалось прибыть всем, кто вместе со мной участвовал в операции.
Я собрал людей, и рано утром мы выехали в Минск. В штабе Баха нас встретил сияющий Штадле и проводил нас в кабинет Баха. Бах, одетый в парадную форму, вручил мне Железный крест 1–й степени, а Штадле и, чего я не ожидал, шарфюрер Голубец получили по Железному кресту 2–й степени. Остальные непосредственные участники операции получили очередные звания и отпуска в Берлин. Ну, и всем нам объявили от имени рейхсфюрера благодарность. В заключение Бах сообщил, что в ресторане нас ожидает торжественный банкет.
В промежутке между награждением и банкетом я затащил Штадле в его кабинет и спросил в лоб:
- То есть операция в Берлине безоговорочно признана удачной?
- Вы наивный человек, Герлиак! - удивился Штадле. - Ваш рапорт был скуп до крайности, но это не значит, что составленный мной и подписанный Бахом рапорт будет точно таким же. Вот, почитайте копию рапорта Баха, ушедшего к рейхсфюреру.
Штадле достал из сейфа черную папку и передал мне. Я бегло ознакомился с ее содержимым. Из рапорта СС-оберхруппенфюрера Баха рейхсфюреру СС следовало, что агентуре штаба полицайфюрера "Руссланд-Митте" удалось зафиксировать проход через линию фронта специальной разведывательно–диверсионной группы НКВД, имевшей целью уничтожение объекта "База-500", захват имевшегося на ней секретного оборудования и специалистов. Для выполнения задачи группа первоначально осела в Налибокской пуще, где на ее базе был сформирован отряд численностью около тысячи человек. Недалеко от города Лунинец были оборудованы основная и резервная базы отряда, а также аэродром для приема и отправки самолетов в Москву. Оттуда группа намеревалась отправиться в рейд на базу-500. На основании вышеизложенного штаб полицайфюрера "Руссланд-Митте" разработал операцию с целью уничтожения группы на базах диверсантов, не допуская ее выхода в район расположения базы-500. С этой целью в диверсионный отряд удалось внедриться специально подготовленной и соответствующим образом легендированной ягдкоманде во главе с СС-оберштурмбаннфюрером Герлиаком. В течение пяти недель, подвергаясь ежеминутному риску разоблачения, жестоких пыток и неизбежной смерти, Герлиак и люди из его ягдкоманды, с железной решимостью выполняя план щтаба, сумели организовать разгром диверсионного отряда при помощи скрытно подтянутых в оперативный район подразделений СД, войск СС и полиции. В операции были уничтожены: специально прибывшие из Москвы для руководства операцией по захвату базы-500 командир специального диверсионного соединения НКВД старший майор госбезопасности (генерал–майор) Цанава и начальник службы безопасности (Особого отдела) соединения лейтенант госбезопасности (капитан) Торопец, а также начальник разведки соединения старший лейтенант госбезопасности (майор) Федорков. Оставшиеся без руководства диверсанты попытались пробиться на основную базу, но были остановлены ягдкомандой Герлиака и оказались вынуждены пробиваться в разных направлениях мелкими группами. В ходе операции было уничтожено и взято в плен 352 бандита, практически полностью ликвидировано командование диверсионной группы, захвачено 192 единицы тяжелого и легкого стрелкового вооружения, значительное количество боеприпасов и взрывчатых веществ.
- Во–первых, фамилия начальника разведки была Федорцов, а не Федорков, - сердито заметил я. - Во–вторых, Голубец не докладывал мне, что Федорцов был им уничтожен. В-третьих, откуда такая подробная информация по московским начальникам?
- Мы обследовали трупы тех, кого вы назвали "московскими начальниками", - ответил Штадле. - При них были обнаружены удостоверяющие личности документы, а также приказ №1 старшего майора госбезопасности Цанавы по специальному диверсионному соединению, которым он прибыл командовать. А Торопец даже пишущую машинку с собой из Москвы притащил: руководить собирались с размахом. Попавших в плен бандитов мы передали в СД, людям Штрауха, и те дали показания, подтверждающие, что Цанава и Торопец действительно прибыли из Москвы на самолете непосредственно перед уничтожением соединения. Так что все объективно подтверждено фактами!
- И смерть Федорцова? - усмехнулся я и, коснувшись шрама на лице, добавил саркастически:
- А это мне он с того света прощальный подарок сделал?
- Почему вы считаете, что в вас стрелял именно Федорцов? - удивился Штадле.
- Он однажды на тренировке показывал свое искусство в обращении с оружием, в том числе и со снайперской винтовкой, - проворчал я.
- Оставьте, Герлиак, - с некоторым раздражением заметил Штадле, разливая коньяк по рюмкам. - Федорцов вряд ли мог выжить после того, как этот ваш… э-э… Голубец бросил ему гранату под ноги! Впрочем, в свете всего остального факт смерти Федорцова не играет особого значения. Давайте выпьем за награды, увенчавшие героев!
- Минуту, Штадле, - остановил его я. - Теперь Рудаков стал СС-штурмбаннфюрером. В таком звании я не могу держать его в качестве командира роты.
- Есть приказ о переформировании вашего батальона в бригаду специального назначения, - ответил Штадле. - Приказ на днях будет подписан. Рудаков займет должность начальника штаба.
- А Вахман? - спросил я.
- Вахман возглавит второй отдел, - ответил Штадле. - Это вполне по его силам. И эта должность позволит ему, наконец, дослужиться до штурмбаннфюрера. Итак, мы будем пить или нет? Настоящее преступление - заставлять выдыхаться столь божественный напиток!
Мы выпили, и Штадле, подхватив кусочек салями с тарелки, сказал:
- Кстати, в штатном расписании штаба коменданта базы утверждена должность референта, на которой вы так настаивали. Я думаю, что при сформировании бригады она сохранится. Вы довольны?
Да! Сегодня я впервые был действительно доволен! Теперь Марта могла находиться со мной на более или менее законных основаниях достаточно длительное время. А потом… Потом будет видно!
Следующим утром явившийся ко мне на доклад Вахман не преминул испортить мое благодушное настроение. Впрочем, начал он с поздравлений:
- Позвольте поздравить вас, штандартенфюрер, с очередным званием и высокой наградой. Должен добавить: я горжусь, что служу под вашим командованием и приложу все силы, чтобы оправдать ваше доверие.
- Спасибо, Вахман, - сказал я. - Я вполне удовлетворен вашей работой и при случае добьюсь вашего повышения, которое вы давно заслужили.
- Благодарю вас, штандартенфюрер, - сдержанно улыбнулся Вахман, и я понял, что поздравлениями он не ограничится.
- Позвольте еще затронуть вопрос о вашем референте, фройляйн Марте.
- Приказ о введении должности референта в штат комендатуры базы уже должен был поступить, - нахмурился я. - Разве не так?