Странная гибель случайного знакомого. Путешествие в самое сердце Африки, череда головоломных загадок, мистические легенды о летающих людях, смертельный риск и неожиданный роман с чернокожей красавицей – даже в самом страшном сне не могло всё это присниться преуспевающему московскому топ-менеджеру Алексею Санаеву. Он с головой бросается в водоворот приключений, которые взорвут его узкий корпоративный мир...
Содержание:
ПРЕДИСЛОВИЕ ПУБЛИКАТОРА 1
БЕЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ - Заседание правления. – Кризис в компании и моей жизни. – Мои мечты и невозможность их осуществления. – Улет "Шмелла". – Радикальные антикризисные реформы в "Омеге". – Мечты моей супруги о "реальном мире". – Что такое - дауншифтинг? – Я принимаюсь за новый проект. 1
ЧЕЛОВЕЧКИ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ - Первое знакомство с догонами. – Чезаре. – Ночной разговор на площади Джемаа-эль-Фна. – Рассказ о летающих людях. – Недоступные пещеры на утесе. – Чезаре возвращается в Страну догонов. – Ночной огонь на плато. 6
ПЕРВАЯ ЖЕРТВА - Мои ночные переживания. – Что говорит наука о теллемах. – Я выпадаю из графика. – Мой Париж. – Кто ты, Амани Коро? – Рассказ о трех Сириусах. – Попытки отговорить меня. – Возвращение в Москву. – Чезаре найден... 9
БЕГСТВО В ИНОЙ МИР - Жена меня не поняла. – Мои планы. – Меня считают ненормальным. – Сборы и приготовления. – Мы собираем экспедицию. – Профессор Оливье Лабесс. – Его многочисленные друзья. – Профессор Жан-Мари Брезе. – Отправление в путь. – Привет с того света. – Уругуру. 12
КОЛЛЕКЦИЯ ЗАГАДОК - Я ошарашен. – Второй рассказ Амани. – Я требую объяснений. – Светопреставление в аэропорту - Бамако. – Наш багаж. – Что нужно брать с собой в путешествие. – Посол Франции. – Завершение формальностей. – В Страну догонов! 17
ПТИЧИЙ КРИК - Культурный шок в столице Страны догонов. – Едем в деревню Номбори. – Наши задачи. – Малик. – Мы устраиваемся в деревне. – Ночные крики. – Птица Балако. – Наскальные рисунки неизвестного автора. – Странные отпечатки рук. – Как здороваются догоны. 22
ПЕРЕД СУДОМ СТАРЕЙШИН - Нас ведут под конвоем. – Совет старейшин. – Я вступаю в научный диспут. – Что такое сокровенное знание? – Почему умерли теллемы. – Мы наедине с вождем. – Неожиданный ответ. 26
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ МАСОК - Бизнес предсказателей во все времена. – Третий рассказ Амани. – Почему следует верить приметам? – Мы изобретаем тайный язык. – Женское обрезание. – Смерть вождя. – Нас ведут к хогону. – Наше искупление. 28
ЯЗЫК ПРЕДКОВ - Где происходит таинство масок? – Малик и говорящая гиена. – Праздник Сиги. – Язык масок и язык теллемов. – Что такое кликсы? – Песня догонов. – Беспокойная ночь. – Брезе уходит из дома. – Катастрофа. 31
ПРЕДСКАЗАНИЕ УРУГУРУ - Брезе между жизнью и смертью. – Наши колебания. – Кто такой Уругуру и чья это была рука. – Мы возвращаемся! – Переезд в Тирели. – Малик находит выход из положения. – Предсказатель и его Бледный Лис. – Ответы Уругуру. 34
ЗА СТЕНОЙ ПЕСКА - Видеокамера Оливье. – Как изучать историю Африки. – Что же все-таки сказал прорицатель? – Приступ малярии. – Оливье Лабессу становится страшно. – Мы разделяемся. – Планы нашей поездки в Сахару. – Возвращение в мир людей. 38
РАБЫ САХАРЫ - Тимбукту. – Как несладко здесь приходилось первооткрывателям. – Четыре возможных контакта. – Рабы туарегов. – Купец Ибн-Мухаммед. – Мы напали на след. – Опасная стычка с туарегами. – Вдвоем на краю пустыни. – Новая беда. 40
КАК Я СТАЛ ТУАРЕГОМ - Срочное прибытие в Бандиагару. – С Оливье беда. – Рассказ Малика. – Последняя записка профессора. – Я решаю ехать. – Амани хранит молчание. – Здравствуй, Рене Кайе. – Туарег и его верный ишак. – Торг о бороде барана. – Лекция о повадках пустынного транспорта. – Моя невеста из племени фульбе. – Деревня Найе. 43
ЗАКЛИНАНИЕ - Мое перевоплощение. – Откровения Арамы. – Есть ли Бог? – История сына теллемов. – Я еду обратно. – Конец Оливье и Жана-Мари. – Малик и Амани не выходят на связь. – Моя решимость. – Звонок Малика: исчезла Амани. – Я иду в пещеру. 46
ТАЙНА БЛЕДНОГО ЛИСА - В пещере. – Я пробираюсь в дом теллемов. – Удивительное зрелище. – Хогон. – Заклинание Арамы. – Хогон обезоружен. – Рассказать все. – Тайна Амани. – Признания хогона. – Моя клятва молчания. – Костры теллемов. – Потеря сознания. – Кого я вижу! – Ко мне приходит Амани. 48
ПОСЛЕСЛОВИЕ 51
Алексей Санаев
Уругуру
I корпоративный кошмар!
...или необыкновенные приключения в центре Африки
Продолжение приключений героев книги читайте на сайте
ПРЕДИСЛОВИЕ ПУБЛИКАТОРА
Я публикую эту историю, выполняя обещание моему доброму другу Алексею Санаеву, данное мной после нашего возвращения из удивительного путешествия в Страну догонов. Тогда Алексей, едва оправившись после всех наших приключений, связанных с раскрытием тайны летающих людей – теллемов , взялся за дело с присущей этому человеку неутомимой энергией и в течение всего лишь нескольких месяцев подготовил объемное описание этой потрясающей экспедиции. Закончив свой труд, он взял с меня торжественное обещание, что его книга будет отправлена в печать только в случае его гибели.
Между тем вот уже более трех месяцев я не получаю вестей от группы ученых, с которой он в мае этого года отправился исследовать очередную мистическую загадку на Андаманские острова. Более того, две недели назад в нескольких газетах Калькутты появились сведения о якобы полном истреблении его небольшого отряда исследователей жителями труднодоступного острова Сентинель в Индийском океане.
Спутниковые телефоны, которыми была снабжена экспедиция, молчат, и это притом что мне трудно поверить, будто Алексей Санаев может обходиться без телефонных разговоров больше двух-трех часов подряд, не говоря уже о месяце. Поэтому я вынужден сделать для себя неутешительный вывод, что Санаев и его коллеги, по всей видимости, погибли или затерялись в тропических лесах. И прежде, чем отправиться на поиски экспедиции или ее останков, а именно такое решение я для себя принял, я считаю себя обязанным обеспечить издание рукописи Алексея Санаева о загадке летающих существ.
Сразу поясню, что, так как данная рукопись предназначена для русскоязычного читателя, я, в силу своего слабого владения русским языком, лишен возможности в полной мере оценить ее художественные и научные достоинства. Могу лишь подчеркнуть после весьма поверхностного прочтения, что основная последовательность фактов наших удивительных похождений отражена совершенно верно, хотя и сдобрена, вполне в духе автора, сверх всякой меры разного рода юмористическими комментариями. Сам я, возможно, предпочел бы более научно-методическое изложение результатов экспедиции, но в данном случае мне остается лишь склониться перед волей искренне уважаемого мной автора и предложить его труд на более беспристрастный суд читателя.
Жан-Мари Брезе Париж – Москва, август 2009 г.
БЕЗ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Заседание правления. – Кризис в компании и моей жизни. – Мои мечты и невозможность их осуществления. – Улет "Шмелла". – Радикальные антикризисные реформы в "Омеге". – Мечты моей супруги о "реальном мире". – Что такое
дауншифтинг? – Я принимаюсь за новый проект.
Заседание правления начиналось хмуро. Как всегда бывает с утра по понедельникам, мы кисло улыбались друг другу, рассматривали помятые лица коллег и обменивались вялыми впечатлениями о том, кто и где провел уик-энд. В последнем и вовсе не было никакой необходимости, так как в эти выходные все семеро присутствующих имели возможность лицезреть друг друга на подъемниках и в барах лыжных курортов Сент-Морица или Куршевеля.
Там, в мировых столицах российской элиты, настроение тоже было весьма подавленным. Кризис на финансовых рынках принес головную боль как раз тем, кто считал, что заработал достаточно денег, чтобы навеки от этой головной боли избавиться. Но распоряжением своими деньгами приходится заниматься ровно столько же времени и с таким же усердием, с каким когда-то эти деньги добывались. И теперь именно мы, топ-менеджеры "Омеги", одной из крупнейших российских финансово-промышленных групп, стали первыми и самыми главными жертвами глобального экономического кризиса.
Выражение лица нашего руководителя, президента компании Евгения Смольского, уверенно демонстрировало ход мыслей приблизительно в том же направлении. С тех пор как индекс "голубых фишек" биржи РТС опустился ниже тысячи пунктов, он никогда не надевал галстука и никогда не улыбался, хотя раньше с ним такое хотя бы раз в квартал, но случалось. Однако в прошлую пятницу индекс скакнул вниз до 600 пунк тов, что грозило существенными неприятностями прежде всего всем нам, ибо все мы подозревали, что именно на фондовом рынке была сосредоточена основная часть многомиллионных личных сбережений нашего президента.
Смольский нервно посмотрел на часы и отпил из бутылки холодного чая.
– Вчера я получил отчет Департамента управления активами, – не здороваясь, сообщил он нам траурным голосом, при этом лица присутствующих выразили вселенскую скорбь. – И увидел там вот такую фразу... – Он порылся в бумагах. – На рынках в течение недели сохранялась высокая волатильность.
Он оглядел нас с таким видом, будто именно мы приняли особенно деятельное участие в создании этой волатильности.
– Это что такое? Да ведь рынки рухнули! От рынков уже вообще ничего не осталось. Наш основной актив стоил восемьдесят долларов за акцию, сейчас стоит четыре! Четыре рваных доллара! И вы мне это называете "высокой волатильностью"? Кто тут сошел с ума?
Я несколько расслабился. Начиналось обычное еженедельное заседание правления в кризисном режиме, и ничего нового сегодня я уже не услышу.
Я работал в "Омеге" уже почти пять лет, и за это время дослужился до должности начальника департамента и вице-президента. Сказать, что мне это принесло какую-то особенную радость, я не могу, потому что в юности я мечтал совсем не о карьере офисного работника. Нет уж! Мне, как и многим романтически настроенным юношам, мерещились географические открытия, соленые брызги волн, падающие на мое загорелое, заросшее мужественной щетиной лицо в тот самый момент, когда яхта огибает мыс Бурь, и всемирная слава покорителя неприступной и коварной вершины Тангьиндзо, расположенной на китайско-бутанской границе и снискавшей славу губительницы альпинистов.
Я, разумеется, собирался в кратчайшие сроки стать миллионером, но вовсе не по результатам выплаты годовых проектных бонусов группы компаний "Омега", а после обнаружения сокровищ Атауальпы глубоко в перуанской сельве... Ну, тех самых, известных на весь мир сокровищ, за обладание которыми до меня уже успела погибнуть сотня-другая испанских конкистадоров и американских авантюристов, не считая гигантского количества местных индейцев.
Я нашел бы себе девушку своей мечты не на вечеринке в московской квартире, а в плену абсолютно нецивилизованного, а потому свирепого на весь мир племени лпукхая в верховьях одноименной реки в районе Новогвинейского хребта. И сам хребет этот я перешел бы с единственным оставшимся в живых проводником-папуасом, получив предварительно отравленную стрелу в свое мускулистое плечо, откуда застенчивая дочь местного вождя извлекла бы ее своими дрожащими от волнения пальчиками.
Но жизнь моя почему-то сложилась совершенно по-другому. Вместо всех этих приключений, для которых я был создан и к которым готов, судьба преподнесла мне студенческий билет престижного московского вуза, диплом магистра со знанием множества иностранных языков и жухло-серый рабочий стол в общей комнате офиса одной из олигархических компаний России. В течение восьми долгих лет я расписывал бизнес-планы, готовил презентации из сотен буллет-пойнтов различного диаметра и организовывал производственные планерки. За эти годы я съел тонны салата "Руккола с креветками" и наблюдал, как люди вокруг меня пожирали его сотнями тонн, запивая все это тоннами же фрэша "Сельдерей плюс яблоко" и минеральной воды без газа.
Я рос в должности, покупал новые автомобили, сменял один за другим одинаковые на вид, но удивительно разные по стоимости черные костюмы в полоску, – и все это время ждал, что вот уже совсем скоро – ну, очень скоро – я накоплю денег достаточно, чтобы заняться делом всей своей жизни. Спуститься в жерло вулкана Кракатау, к примеру, или раскопать могилу Чингисхана в монгольской степи, или на худой конец обнаружить (наконец-то) загадочную Атлантиду и дать по итогам экспедиции прогремевшую на весь мир пресс-конференцию. У Конан Дойла все путешественники проводят пресс-конференции после сенсационных географических открытий, и все они заполнены до отказа народом, приветственно бросающим шапки в воздух в честь благополучно вернувшихся (хоть и не в полном составе) удачливых первооткрывателей.
Мои же пресс-конференции перед журналистами деловых изданий содержали максимум отчеты о квартальных результатах или о новых назначениях, и если кто-нибудь на них не засыпал, то только ваш покорный слуга, выступавший в роли докладчика. И когда в возрасте двадцати четырех лет я впервые попал на заседание правления, никакой радости от такого карьерного взлета моя душа не ощутила. Наоборот, я почувствовал какую-то грандиозную усталость и тоску, потому что к тому времени уже точно знал, что всех денег мира мне никогда не заработать, а тех, что есть, вечно будет хронически не хватать.
К моему тридцатилетию ничего не изменилось, разве что надпись на визитной карточке, отражающая мое положение в обществе, стала убийственно многозначительной. А еще добавилось головной боли оттого, что мои сбережения размещены совсем не там, где следует, не так и под неправильную процентную ставку.
Единственное, что придавало мне сил и заставляло чувствовать пульс жизни, – это путешествия. Короткие, как захватывающий кинофильм, и яркие, как тропические цветы. Провожаемый хроническим непониманием всех без исключения коллег и родственников, я уезжал вместо Куршевеля в Боливию, а вместо Сардинии в Исландию. Из каждой зарубежной командировки я выкраивал день, чтобы забраться на какую-нибудь окрестную гору или доехать до покинутого храма в джунглях в сотне километров от ближайшей асфальтированной дороги. Я ни разу не побывал в Анталье, но зато чуть не утонул однажды в болотах Калимантана, два раза сваливался с подвесного моста в бушующий поток во Вьетнаме, трижды блуждал по Сахаре без всякого представления о собственном местонахождении и лечился от укусов горного орла в Эфиопии (самому орлу лечение уже не понадобилось).
Во всех перечисленных случаях у меня звонил мобильный телефон, и мне приходилось организовывать проекты и участвовать в конференц-звонках, даже пересекая Ливийскую пустыню на полупомешанном верблюде. Мне доводилось искать GPRS-доступ в тайге, чтобы срочно прочесть e-мейл от акционеров или репорт{ Репорт (англ. report) – отчет.} от подчиненных об очередном корпоративном бедствии и мгновенно на него реагировать.
И уж конечно, я никогда не мог себе позволить отпуск больше, чем на две недели. А между тем жажда странствий не отпускала меня. Она поразила меня еще в советском детстве, когда я, будучи абсолютно уверен, что за всю предстоящую жизнь судьба не забросит меня дальше Ленинграда, все же бредил далекими путешествиями по всему миру.
Я уже тогда мучительно долго, часами, мог рассматривать географические карты каких угодно регионов планеты и читал запоем сотни романов и воспоминаний знаменитых путешественников.
У этих ребят, с моей точки зрения, слишком уж просто все получалось. Им совершенно не нужны были загранпаспорта, визы, выписки о состоянии банковского счета и прочие вожделенные билеты в мир, необходимые российскому гражданину. Ни в одном романе Жюля Верна не нашел я упоминаний о таможенном контроле и предполетном досмотре детей капитана Гранта, о портовом декларировании подводного судна капитаном Немо... И доктору Фергюсону в его пятинедельном путешествии на воздушном шаре не нужны были пластиковые пакеты для провоза жидкостей объемом до ста миллилитров.
Экспедиции Магеллана и Беллинсгаузена огибали земной шар без всякого предварительного бронирования отелей с помощью кредитной карты. А Пржевальский, по его собственным словам, вообще не всегда представлял, на территории какого государства он находился и куда забрел в поисках своей знаменитой лошади. Мунго Парк, Рене Кайе, Ливингстон и Стэнли бродили по Африке, как у себя дома, и ни разу, насколько мне известно, никто не спросил у них въездных виз или справок о доходах с места работы.
Те золотые времена давно миновали. В детстве мне оставалось только мечтать о путешествиях вокруг света за восемьдесят дней – теперь этого времени едва ли хватило бы на то, чтобы отстоять очередь на получение заграничного паспорта в районном ОВИРе. Мечтать открыть очередную запись в судовом журнале словами: "Восьмой день шхуна находится во власти бушующего океана". Мечтать о неведомых полуоткрытых островах, кровожадных туземных племенах и, конечно, о загадках и приключениях, которые неизбежно сваливаются на голову любому уважающему себя путешественнику, стоит ему выбраться из дома.
Вместо этого мне приходилось выполнять задачи акционеров, начисто лишенных романтических переживаний. Подписывать меморандумы о взаимопонимании с людьми, которых совершенно не волновали мои представления о смысле жизни. Решать проблемы вложения денег в ПИФы и другие хитроумные финансовые фонды, которые в будущем не могут принести ничего, кроме хронических убытков.
Наконец, в прошлом году меня окончательно добил кризис. Он просто неимоверно стал давить на психику.
Не будь у меня столько денег, мне бы и в голову не пришло следить за новостями. Я беспокоился бы из-за всего этого не больше, чем моя бабушка, которая в ответ на все разговоры о кризисе только смотрит на меня невидящим взором и продолжает разглагольствовать о том, как плохо поднялось у нее тесто по сравнению с 1913 годом.
Биржевые котировки снижались ежедневно, и все вокруг меня говорили только об этом. Один за другим передо мной возникали мои друзья и знакомые, и каждый считал своим долгом оповестить, как мудро он извлек свои сбережения из акций буквально накануне обвала. С хитрой миной все они являлись ко мне в офис, пили зеленый чай и мудро улыбались, радуясь собственной прозорливости и делая безошибочные прогнозы разной степени срочности. А потом с легким надрывом в голосе просили зайти в Интернет и узнать последние новости с рынка, однако сообщения о новых рекордах падения почему-то повергали их в уныние.