– Арита, я всегда верил, что ты из тех людей, которые, когда надо что-то сделать, делают! В классах А и B, скорее всего, кандидатов определят жребием, и я счастлив, что в нашем классе С нашелся доброволец!
Что? Охваченный немыслимо плохим предчувствием, Харуюки кликнул на новоприбывший файл.
С легким звуковым эффектом документ…
"Извещение о формировании комитета живого уголка: от каждого из вторых классов надлежит избрать одного ученика, всего трех учеников, членами комитета"
…холодным шрифтом сообщил вот это.
– …Ж-живого уголкааа?!
Стон Харуюки потонул в продолжающихся аплодисментах.
Живой уголок. Это в смысле, я должен буду за всякими зверями ухаживать?
Понимание постепенно проникало в его мозг; оглядывая класс, он наткнулся на потрясенно качающую головой Тиюри и натянуто улыбающегося с видом "ну и ну" Такуму.
– …Слушай, Хару, ты, конечно, как всегда, считал ворон…
Короткий перерыв между уроками и занятиями кружков.
К парте Харуюки, за которой он по-прежнему сидел с совершенно убитым видом, подошла его подруга детства Тиюри Курасима и, пристально глядя на него, произнесла те слова. А потом еще добавила:
– Но если не понимаешь, что происходит, то хотя бы открой файл, который тебе прислали! Нафига тебе надо ломиться вперед с одними догадками?!
– Да ладно тебе, Ти-тян. У Хару далеко не в первый раз мысли в голове носятся, как взбесившийся поезд, – сказал стоящий рядом с ней Такуму Маюдзуми. Это совершенно не так, подумал Харуюки, однако он был не в том положении, чтобы возражать. Ерзая на стуле, он жалким голосом промямлил:
– Да хватит уже. Раз придется, так буду делать, хоть живой уголок, хоть чего.
– …Если б тебя заставили, я бы что-нибудь сказала… Блин, но ты так шикарно вызвался, что уже никуда не денешься, да.
Тиюри вздохнула, но вдруг ее выражение лица изменилось. Кошачьи глаза глянули остро, волосы с блестящей заколкой придвинулись ближе.
– Но если серьезно, у тебя вообще будет время на работу в этом комитете? Ведь за эту неделю Хару…
Продолжил за нее тихим шепотом Такуму, тоже склонившийся к Харуюки:
– …Должен "очиститься" от того паразита, каким угодно способом.
…Да.
На эту неделю, то есть с понедельника 17 июня по воскресенье 23 июня, Харуюки дали "отсрочку приговора".
На вчерашнем совещании семи королей в конце концов было принято два решения.
Во-первых, по поводу атаки загадочного Общества исследования ускорения – "продолжать сбор информации". С точки зрения Харуюки, решение было беззубым, однако в нынешнем положении, когда об этой организации практически ничего не известно, как-то контратаковать действительно было невозможно.
И во-вторых, как бы компенсируя эту беззубость, – жесткое решение по поводу Сильвер Кроу, ставшего Кром Дизастером.
Если Харуюки в течение семи дней, включая сегодняшний, не сумеет полностью избавиться от паразитирующего на нем Доспеха бедствия, Кром Дизастера, пять королей назначат за его голову награду. Более того, приз – большое количество бёрст-пойнтов – будет распределен пропорционально количеству побед над Сильвер Кроу.
Если такое произойдет, то, стоит ему шаг сделать за пределы Сугинами, как на него тут же навалится туча Бёрст-линкеров, включая высокоуровневых, и очки Харуюки, скорей всего, истощатся вмиг. "Уничтожение Доспеха" – законный повод, никто не постесняется напасть толпой на одного.
Конечно, он мог бы последовать примеру Черноснежки, за голову которой тоже была назначена награда, и не покидать Сугинами (в пределах которого он имел право отклонять вызовы на дуэль через Глобальную сеть), но тогда он и зарабатывать очки не сможет. Он перестанет набирать уровни – для Бёрст-линкера это все равно что смерть.
Словом, "приказ на уничтожение от королей", можно сказать, равнозначен смертному приговору. Черноснежка, конечно, прожила так целых два года – но она благодаря своей железной воле ни разу за все время не подключила свой нейролинкер к Глобальной сети; кроме того, она-то уже достигла девятого уровня. К Харуюки последнее не относилось, да и первое вряд ли было возможно.
– …Неделя… – пробормотал Харуюки и посмотрел на собственные руки, лежащие на парте.
Не особо даже стараясь, он представил себе, как их покрывает роскошно сверкающая двухслойная серебряная броня. Сильвер Кроу – его второе "я", в которое он мог перевоплотиться когда угодно. Потерять возможность этого перевоплощения, перестать быть Бёрст-линкером – Харуюки это казалось чем-то нереальным.
Нет, может, это чувство у меня потому, что здесь реальный мир? А для меня настоящий уже только тот мир?.. Если так, то, потеряв "Брэйн Бёрст", куда я вообще смогу деться?..
Едва Харуюки об этом подумал, как по спине пробежала холодная дрожь. В ушах прозвучал высокий, чистый голос девочки:
"Давай пообещаем. Если найдем в адресной книге нейролинкера незнакомое имя, прежде чем стирать, пошлем туда всего один мэйл…"
Те слова Нико произнесла в "режиме ангелочка", и Харуюки не мог понять, насколько она была серьезна. После этого она заставила Харуюки сцепиться с ней правыми мизинцами и быстро убежала домой.
Невозможно забыть. Пусть даже воспоминания об Ускоренном мире сотрутся, но связи между людьми в мире реальном забыть никак невозможно. Харуюки твердо сказал себе это, и тут в груди у него распространилось тревожное ощущение. Что если он связи реального мира тоже потеряет… отбросит воспоминания с табличкой "реальность" и незаметно для себя станет совсем пустым?..
От внезапно накатившего на него ужаса он сжал руки в кулаки и опустил было голову еще сильней, но за миг до этого перед его глазами появилась маленькая ладошка и обхватила левый кулак Харуюки.
– Все будет хорошо, Хару.
Подняв лицо на этот голос, Харуюки увидел Тиюри с ее обычной мягкой улыбкой.
– Вот именно. Я уверен, скоро все так или иначе образуется, – решительно добавил и стоящий рядом Такуму, протянув мозолистую от синая руку и похлопав Харуюки по правому кулаку.
– И еще, Хару. Мы посоветовались и решили. Если через неделю за тебя назначат награду, мы с Так-куном будем передавать тебе очки, чтобы ты мог расти в одном темпе с нами. Так что, Хару, ни о чем не волнуйся.
Харуюки пристально уставился в глаза Тиюри. Потом, приподнявшись со стула, отчаянно замотал головой.
Понизив тон насколько возможно, Харуюки шепотом прокричал:
– Не… нельзя! Если вы так сделаете, за вас тоже назначат награду! Эти гады только и ждут, чтобы мы им повод дали!
– Эй, эй, Хару, я все-таки более-менее твой семпай. Есть уйма способов передавать очки так, чтобы никто не узнал, – с усмешкой произнес Такуму и поправил дужку очков на переносице, после чего кинул взгляд вправо-вниз и, словно пресекая возможные возражения Харуюки, выпрямился. – Так, скоро пора расходиться по кружкам и секциям. Хару, если не будешь успевать со своим комитетом живого уголка, скажи, и я попробую помочь. В любом случае, на этой неделе первый приоритет у нас – "план очищения", который набросала командир.
– …Аа, прости, Таку.
Проглотив самые разнообразные другие слова, Харуюки опустил голову.
План очищения от Доспеха бедствия. Так Черноснежка назвала нацеленную на искоренение Кром Дизастера операцию, которую в гневе объявила после того, как на совещании семи королей было принято решение насчет Сильвер Кроу. План этот, похоже, состоял из трех стадий, но в деталях его ни Харуюки, ни его друзья пока не знали. Харуюки поднял голову и, обращаясь наполовину к самому себе, произнес:
– Я его толком не знаю, но… сейчас в любом случае остается только стараться изо всех сил…
– Вот именно, и мы тоже будем помогать, чем сможем. Ладно, пока, увидимся.
Еще рез легонько хлопнув Харуюки по левому локтю, Такуму развернулся и почти бегом отправился в додзё для занятий кендо. Проводив его взглядом, Тиюри тоже напоследок быстро прошептала:
– Я тоже побежала на секцию, но, если что-нибудь случится, не стесняйся, скажи мне. Мы… эээ… товарищи, как бы это сказать… единомышленники – не, не то… эммм…
Семья. Так правильнее.
Это произнес внутренний голос Харуюки, но Тиюри как будто услышала его – замолчала и широко улыбнулась. Сжала правую руку в кулачок и выбежала из класса.
Оставшийся в одиночестве Харуюки закинул сумку на плечо и мысленно произнес:
Реальность или виртуальность – по сути вообще неважно. Мы с Таку, мы с Тию, мы с семпаем и с Рейкер-сан, а еще с Нико, с Пард-сан и с многими другими всегда "здесь" – в сердце.
И я хочу это защитить. Не хочу потерять. И как Харуюки Арита… и как Сильвер Кроу.
Кинув взгляд на часы, Харуюки обнаружил, что до указанного в файле времени собрания комитета осталось всего пять минут. Уже направляясь к выходу из корпуса, он заново принял решение.
Эта неделя отсрочки – драгоценное время, которое Черноснежка и Нико вырвали у Желтого и Фиолетового королей, требовавших немедленной казни. Ни за что нельзя, чтобы эта отсрочка пропала впустую. Из-за того, что он по-идиотски вызвался добровольцем, ему придется заниматься комитетскими делами, но даже в этих делах, может, ему удастся найти какую-нибудь подсказку. В общем, сейчас ему остается лишь вкладываться по полной во все, чем он занимается.
– Так! – негромко воскликнул он и вышел наружу. Оказывается, дождь уже кончился.
Глава 4
Частная средняя школа Умесато располагалась в Токио, на востоке района Сугинами, недалеко от перекрестка улиц Оме и Ицкаити.
Она была довольно маленькая по численности – всего три параллели у каждого года обучения, – но занимала приличную площадь. К северу от спортплощадки с трехсотметровой беговой дорожкой находился идущий с запада на восток трехэтажный главный корпус, от его середины на север шел спортивный корпус. По другую сторону спорткорпуса снова с запада на восток шло второе школьное здание. В целом это все выглядело как буква Н.
Кабинеты всех классов и столовая располагались в новом здании – первом корпусе. Что касается старого, второго корпуса, то на первом этаже там были учительская и кабинет директора, а второй и третий занимали всякие хранилища и почти не используемые сейчас спецкабинеты. Вот почему ученики туда практически не ходили. Именно поэтому Харуюки, когда учился в первом классе, использовал мужской туалет на третьем этаже второго корпуса как "убежище".
Однако было место, куда ученики заглядывали еще реже, точнее, о существовании которого знали еще меньше. Узкий и длинный закуток между бетонной стеной и высоким забором.
Харуюки, новоиспеченный член комитета живого уголка, пробрался в эту сырую щель и очутился в самом северо-западном уголке средней школы Умесато.
– …Надо же, в нашей школе вообще есть такое место … – глядя на это строение, пробормотал Харуюки.
Так называемое "строение" было совсем крохотным. Пол – максимум четыре метра в длину и ширину, до потолка – два с половиной. Боковые и задняя стены из натуральных досок (это в наши-то дни); крыша, скорей всего, шиферная.
А передняя часть была вся затянута металлической сеткой с трехсантиметровыми ячейками. Иными словами, это была клетка. Конечно, не для того, чтобы запирать проштрафившихся учеников. Просто маленький вольер для содержания животных.
Однако, придвинувшись ближе к сетке и вглядевшись, Харуюки обнаружил, что никаких животных в вольере нет. Зато была куча палой листвы, проникшей внутрь сквозь ячейки сетки. Под ней наверняка обитала уймища микробов, но не может же быть, чтобы ухаживать пришлось именно за ними.
– Комитет живого уголка есть, вольер для живого уголка тоже, не хватает одной важной детали – самих зверей… – склонив голову набок, снова сказал себе под нос Харуюки. Даже если их должны будут доставить позже, все равно он не понимал, почему встречу назначили именно на сейчас.
В это время сзади раздался звук шагов нескольких человек. Резко обернувшись, Харуюки увидел двоих, приближающихся со стороны переднего двора. Парень и девушка. Их галстук и бант были синими, как галстук Харуюки, но лиц он не припоминал, значит, они не из его параллели. Стало быть, это свеженазначенные члены комитета живого уголка, коллеги Харуюки.
Собираясь для начала поздороваться, Харуюки шагнул наружу, но, прежде чем он успел сказать хоть слово, парень воскликнул:
– Уэээ, ну и грязюка здесь! Сколько листьев, ужас!
Следом и девушка эмоционально заявила:
– Дааа уж. Тут и чистить бесполезно. Серьезно…
Судя по их интонациям, эти двое не вызвались добровольцами, а были выбраны жребием. Впрочем, Харуюки был в том же положении. Сам-то он вскочил по недоразумению.
Как бы там ни было, а с этими двумя подневольными ему придется вместе заниматься комитетской деятельностью. Сделав глубокий вдох, Харуюки на редкость слабым голосом произнес:
– Это… Нам сперва надо бы председателя выбрать…
Согласно документу, который новым членам комитета разослали после назначения, сегодня следовало провести два мероприятия. Во-первых, выбрать председателя комитета; во-вторых, вычистить этот вольер. Пока и то, и другое не будет сделано и все члены комитета не отправят журналы своей деятельности на школьный сервер, домой уйти они не смогут.
Одного взгляда на вольер было достаточно, чтобы понять, что чистка его будет делом очень непростым, но хотя бы распределение ролей можно было бы закончить побыстрей. Несколько секунд Харуюки ждал, слабо надеясь, что кто-нибудь из этих двоих скажет "я буду". Комитетская деятельность учитывается в послужном списке ученика, этот пункт помогает при поступлении в старшую школу, так что многие ученики стараются заполучить напротив своей фамилии пометку "председатель такого-то комитета".
…Только вот ни один из этой пары не вызвался добровольцем, поэтому ясно было, что они перед собой такую цель не ставят. Прождав пять секунд и убедившись, что никто раскрывать рот не собирается, Харуюки с вялой улыбкой сказал:
– …Ладно, если никто не против, то председателем могу быть я.
Он ждал их реакции, презирая себя – он ведь даже не смог решительно сказать "я возьмусь", – однако загорелый парень (явно из тех, кто ни в какие кружки не ходит) и девушка с загнутыми внутрь от перманента кончиками волос одновременно кивнули с выражением облегчения на лицах.
– Лаадно.
– Идет…
У всех троих одновременно пальцы забегали по виртуальным рабочим столам; они открыли вкладку "Новое мероприятие комитета", в поле "Председатель" ввели имя Харуюки и нажали кнопку "Принять". Теперь в локальной сети школы Харуюки будет официально значиться председателем комитета живого уголка.
Заодно Харуюки узнал имена своих коллег. Парня звали Хамадзима, девушку Идзеки. Поскольку в комитете было всего три человека, прочие должности, начиная с вице-председателя, распределять не требовалось.
Знал бы заранее, в начале триместра вызвался бы в библиотечный комитет, искренне подумал Харуюки и жестом правой руки убрал окно. Так или иначе, первое задание выполнено. Проблема, однако, была во втором задании – чистке вольера.
Снова заглянув внутрь, Харуюки решил, что, конечно, деревянные стены грязные, но главная трудность будет с листьями на полу. Они лежали слоем толщиной сантиметров пять, и без какого-либо инструмента их не убрать никак. В том документе было сказано, что члены комитета имеют право пользоваться уборочными принадлежностями, хранящимися в сарайчике на школьном дворе.
– Ладно, для начала… я принесу метлы и совки, вы пока подождите, – пробормотал Харуюки и потрусил во двор, находящийся по ту сторону второго корпуса. На бегу он думал, что сейчас все-таки лучше, чем в прошлом году, когда он был первоклассником, его заставляли бежать покупать булки и орали вслед "жми давай!".
Как только они начали, стало ясно, что чистка вольера – дело еще более тяжелое, чем казалось раньше.
Если бы скопившиеся листья были сухими, возможно, их удалось бы быстро вымести метлой; но ведь сейчас был сезон дождей. Более того, они, похоже, накапливались тут понемногу в течение долгого времени, и нижняя часть слоя успела сгнить и надежно въесться в пол. Старомодные бамбуковые метлы – конечно, не из натурального бамбука, а имитация из пластикового волокна такой же жесткости – лишь скребли по поверхности, не в силах справиться с тем, что к ней прилипло.
Тем не менее минут двадцать они сражались; потом Идзеки наконец сдалась.
– Бллииин, у меня уже руки отваливаются и спина!
– Хе-хе, прям как старая бабка, – отреагировал Хамадзима, за что тут же удостоился испепеляющего взгляда. Если б на его месте был Харуюки, он бы от такого взгляда, наверно, закаменел.
– Как же бесит. Эй, ты, по-моему, ты последнее время в одном и том же месте машешь? – раздраженным тоном Идзеки спросила у Хамадзимы; тот огрызнулся:
– Пф, заткнись. Сама-то просто шебуршишь листьями, которые мы уже вымели наружу, а? Хорошо устроилась.
– Чего? Я что-то не поняла. Как ты это сказал, это же просто невозможно?
Перепалка товарищей по комитету становилась все злее с каждой фразой; слушая ее и лихорадочно работая метлой, Харуюки покрывался холодным потом. Прежде чем она перерастет в настоящую ссору, надо бы их прервать, успокоить; однако он не то что рта раскрыть – головы поднять не мог.
Нет. Как бы там ни было, а я сам вызвался добровольцем в комитет живого уголка, а потом еще и навязался в председатели. Сейчас я просто должен им сказать что-то крутое, это моя обязанность.
– П-послушайте! – набравшись смелости, подал голос Харуюки. Готовые вот-вот взорваться Идзеки и Хамадзима разом повернулись к нему.
– …Это…
Он набрал полную грудь воздуха, напряг живот и наконец выдал:
– …Мы тут в любом случае до закрытия школы не закончим… Так что вы оба можете отметиться в журнале и идти… Я для виду еще тут побуду…
…Минуту спустя.
Его коллеги, с чистыми улыбками поблагодарив Харуюки, на полной скорости унеслись прочь. Оставшийся один в узком дворике Харуюки глубоко вздохнул.
Если признаться честно…
Нельзя сказать, что он ни на миллиграмм не надеялся, что другие члены комитета окажутся добрыми, обожающими животных девушками и что работать с ними будет приятно. Однако если подумать – таких учениц существовать не могло, иначе комитет бы собрался гораздо раньше; отсюда и получилось то положение дел, которое получилось. Нет, на самом деле вполне могло быть и хуже: двое других членов комитета могли оказаться отморозками вроде тех, которые гнобили Харуюки в первом классе. Так что ему еще стоило бы поблагодарить судьбу.
Так себя утешая, Харуюки снова принялся разглядывать вольер.
Скопившейся на полу листвы они и половины не убрали. На часах в правом нижнем углу поля зрения было 4:15. Из школы полагалось уйти не позже шести часов, так что время еще было, но, похоже, бороться с черным слоем, почти превратившимся в землю, одной лишь бамбуковой метлой просто бесполезно. Если, конечно, всерьез стремиться вычистить этот вольер.