Самолет заходил на посадку, опять заложило уши. Подождали, пока выгрузят багаж, и вышли на полосу. Вообще аэропортом этот аэродромчик назвать было нельзя. Собственно, для перевозки пассажиров его и не использовали, наверное, не оправдывал себя этот бизнес. Принадлежал он исключительно военным. На поле стояли несколько вертолетов "Чинук" и "Хьюи" и эскадрилья "Газелей", чуть дальше винтовые штурмовики незнакомой модификации. Наш груз уже погрузили в "Хамви" с удлиненной базой, в комплектации ремонтно-эвакуационной машины. Инга и Герда устроились в кабине, а я полез в кузов. Через час подъехали к дому.
Долго мучились с грузом, "Хамви" не влезал в небольшой двор, но, наконец, втиснулся и небольшой стрелой сгрузил контейнер. Горничная и садовник уже отбыли домой. Вот и хорошо, лишних глаз меньше. И так уже засветились, как могли, с этой поездкой на остров и орденской машиной возле дома. Живем в Свободной Африканской Республике, но свободой здесь и не пахнет, протекторат Британского Содружества, а они хотя и из союзников Ордена, но береженого бог бережет. Да и местное население любовью к Ордену не пылает.
Я планировал снаряжение перенести в подвал, а сам контейнер разобрать и сложить в гараже. Доставшийся нам в наследство "Лендровер Дефендер-Караван" был отличной машиной, но большой. Впрочем, "Хамви" тоже миниатюрностью не отличался, и места для него практически не оставалось. Прошелся вокруг и решил завтра держать с нашим садовником совет, как гараж расширить. Переоделся, вскрыл тару и начал переносить груз в подвал. Не успел сделать ходку, как рядом со мной оказались девочки. Задабривают. Ничего это не значит, тягать ящики их прямая обязанность, как членов группы. Собственно в группе с членом один я, а они... не скажешь же сиськи группы. В общем, члены.
Перетаскали быстро. Сортировка уже на завтра. Полез в душ и рядом опять обнаружил своих дам. Хорошая ванная комната на вилле, большая, и душевая кабинка просторная, но держу реноме, вылез и пошел в кабинет профессора. На вилле есть огромная спальная, кабинет профессора с кроватью и комната для гостей, тоже с богатырской кроватью. Но мне нравится в кабинете. Большой стол, крытый зеленым сукном, стены обшиты панелями из темного дерева, шкаф, стойка с охотничьими ружьями и полки с книгами. Старинная керосиновая лампа с абажуром, большой глобус, а в нем спрятанная бутылка коньяка "Мартель ХО". Заначка профессора. Не будем менять его привычки, пусть там и лежит. На стене со стороны кровати пистолеты первой и второй мировых войн. "Манлихеры", "Маузеры" разных модификаций. Я туда "Вальтер" и мой "Парабеллум" завтра пристрою. А в стойку с охотничьими ружьями - тройник с раритетным дробовиком. Моя доля в кабинет. Устроился на кровати и взял томик Киплинга. С детства зачитываюсь, и не заметил, как заснул.
Приснился эротический сон. Женушки мои стоят на коленях перед кроватью и делают мне... делают...
Мать честная. Не сон это... мириться пришли.
- Лежи, дурак...
- Довел жен...
Помирились. И продолжили мириться в нашей спальне. Почти до утра мирились... способствуют, знаете ли, возгоранию страсти ссоры и разлуки. Я так и не выспался.
22 год. 11 число 8 месяца. Новая Земля. Свободная Африканская Республика г. Кейптаун. Вилла "Ольга"
Проснулся и сразу получил в руки поднос с кофе и тостами. Жены расположились рядом, глядя любящими глазами на своего мужа. Любят. Непонятно, правда, за что, но ладно...
- Последнее китайское предупреждение. Не для того я вас находил, чтобы разменивать на всяких француженок. Вы мои и изменять я вам не собираюсь. Понятно?
- Понятно. Но она вертлявая, и на тебя постоянно пялится...
- Она красивая, и сюда еще приедет...
- Вы лучше, - уверенно заявил я и даже поднял палец кверху. - Красивее, сексуальнее и моложе. И люблю я вас, а не ее. И к этому вопросу не возвращаемся. Слушайте диспозицию на сегодня.
Я в порт. Совсем забыли про связника Вилли. Встречусь и дам весточку, что мы на месте, затем поищу в городе тир или полигон. Затем домой, будем вместе разбирать снаряжение. Вечером едем в ресторан. Возможно, соберется местная русскоговорящая диаспора. Посидим, познакомимся, нам здесь жить. Предложения, возражения?
- Мы с тобой...
- А кто прислугой будет руководить?
- Мы сейчас развод на работы проведем - и с тобой.
Без магазинов, значит, не обойдется. Да и ладно. Сколько здесь тех магазинов, раз-два и обчелся. К тому же я еще одну вещь придумал, без Герды и Инги не обойдусь.
Я быстро собрался и поговорил с садовником. Мужик оказался толковым, и мы нашли способ увеличить гараж на одну машину. Правда, бесследно исчезала лужайка с цветами, но, думаю, девушки возражать не будут. Я собирался купить маленький джипик, по городу на "Хамви" рассекать им не с руки. Точно не женская машина, хотя здесь такими тонкостями не заморачиваются. "Ленд" девать никуда не собирался, машина отличная, может нам оказаться полезной, немножко переоборудуем - и все. К тому же память это.
Садовник брался со своими знакомыми за два дня все сделать. Я выделил ему денег на материалы, как раз к этому времени собрались жены и озадачили работой Земфиру. Горничная родом была то ли из Судана, то ли из Нигерии. Миленькая, и попка... Стоп. Я про Мари только подумал, так девы сразу просекли, или только заподозрили, но шкандаль получился. Нет, нам такого не надо. Совсем ничего времени прошло с тех пор, как на баб вообще не смотрел, а тут на экзотику потянуло. Нет, а задок у нее...
Направились сразу в порт. Его я уже видел, но только со стороны пристани, где швартовались рыбацкие суденышки. Порт, как и аэродром, оказался военным. У причала стояли два сторожевика, их даже малыми, по подобию старосветских, назвать было нельзя, водоизмещением тонн сто, не больше. Но спаренные автоматические пушки на корме и носу присутствовали. Еще один болтался на рейде в море. Несколько катеров, тоже вооруженных, очень напоминающих речные из фильма "Апокалипсис сегодня", и десяток самоходных барж. Вот и все, но все-таки это был порт со всеми его атрибутами. Девочки ждали в машине, а я побродил по пирсу. К военным судам не пустили, ограждение и стоял часовой, а возле гражданских судов отираться не возбранялось.
Поискал взглядом незанятого человека и подошёл к колоритному толстяку со шкиперской бородкой и трубкой. Настоящий моряк.
- Здравствуйте.
- Привет, - толстяк даже не посмотрел на меня. Сидел на табуретке возле перевернутых лодок и потягивал трубочку.
- Я тут человека ищу. Тиль "Молоток" зовут.
- Зачем?
- Это я ему и скажу, уважаемый.
- Пока не скажешь, не покажу.
- Как знаешь. Ты в порту не один, - я собрался уходить.
- Стой. Зачем я тебе?
- Зубы покажи... - хотя и так видно было, на нижней челюсти блеснули четыре золотых зуба в ряд. Он. Вилли рассказал, как его опознать. - Привет тебе от Вилли.
- Вилли... черный такой бородатый?
- Не дури. Без бороды и седой. Брандт фамилия.
- Передал. Хорошо. Пока.
- Дело у меня к тебе есть.
- Если дело - пошли в "Селедку"
В пивнушке - рестораном назвать это крошечное, из четырех столиков, стойки под тентом, заведение язык не поворачивался - Тиль уселся на высокий табурет, уставился на меня и произнес одно слово:
- Темное.
- Два темных, - озвучил я заказ, нарисовавшейся у столика пышной даме в переднике. Она молча повернулась и пошла к стойке. Названия пива не спросила, очевидно, в забегаловке наличествовало всего два сорта - светлое и темное. Вернулась с двумя большими бокалами.
Тиль всосал сразу половину и спросил.
- Слушаю.
- Видел Вилли далеко отсюда. Потом пути разошлись. Хочу отправить ему весточку, что добрался.
- От кого весточка?
- От новых друзей.
- Отправлю. Когда дойдет, не знаю. Что еще?
- Может, понадобится на ту сторону залива. Морем.
- Дорого. С грузом намного дороже. Но можно, только не в сезон дождей. Заранее предупредишь... Что еще? - Тиль увидел, как я мотнул головой и поставил точку в разговоре. - Еще одно темное.
Удивительно неразговорчивый мужичок. Да и ладно, нам с ним не диспуты устраивать.
Сел в машину, мы порулили в "Полосатик" к Жоре. Рулить пришлось совсем недалеко, и скоро он встречал нас, как родных. Усадил за столик, сам принес на деревянных досках запеченную рыбу, вино и сел рядом.
- Знакомь меня, Максим, с красавицами, какая из них твоя жена? Я бы на твоем месте обеих взял в жены и жил, как у Христа за пазухой.
- Моя... - я нешуточно смешался. Скажешь Герда, обидится Инга и наоборот...
- Я. Меня зовут Герда, а это моя сестра Инга. Максим про вас много рассказывал.
Слава богу, они между собой уже решили. Так и поседеть можно. Нет, сто процентов нас в этом городе не поймут с нашим многоженством. Еще в мусульмане запишут. А это нам совсем не надо.
- Боже мой! Вы такие красавицы, что я начинаю вспоминать времена, когда я был молодым. Очень приятно, очень, меня зовут Жора и меня здесь все знают. Максим, надо все же организовать маленький праздник и познакомить вас со всеми нашими людьми.
- Я, собственно, за этим и приехал. Можно это сделать сегодня вечером? Мне, наверное, опять скоро уехать придётся.
- Ради бога, конечно, сегодня как раз очень подходящий день. Я все сделаю, как у людей, и даже лучше.
- Отлично. Мне тебе еще пару слов сказать надо, - я отошел с Жорой от столика. - Сделай действительно как у людей, Жор, и скажешь мне потом, что это стоит. И еще дело. Мне нужен ювелир. Не может быть, чтобы ты его не знал.
- Как нет, есть ювелир. Мы, евреи, многострадальный народ. Когда бог раздавал профессии, мы опоздали, осталось только ювелирное дело и еще совсем чуть-чуть других. Есть здесь мой старый друг, Моисей Львович. Он вам сделает все в лучшем виде. Вечером он тоже будет на нашем маленьком празднике.
- А не мог бы ты ему прямо сейчас позвонить, а я сразу заеду?
- Спешка, спешка. Я тоже, когда был молодым, всегда спешил. Вот и Нина моя говорила всегда "... куда спешишь Жора, мы же только начали..." Иди к своим красавицам, я все сделаю. На главной улице, возле полиции, маленькая вывеска "Ювелирная Мастерская". Моисей Львович его зовут, я ему сейчас позвоню.
Нашли мастерскую быстро. Около мрачного здания с надписью "Роliсе" обнаружилась маленькая скромная вывеска "Jеwеllеry wоrkshор". Ювелир выбрал самое безопасное место в городе. Инга и Герда подозрительно на меня посмотрели, когда я остановился возле мастерской и дружно сказали:
- Инга, он хочет нам сделать подарки. Значит, любит.
- Или все-таки подумывает нам изменить... надо на всякий случай горничную уволить...
Железная логика. И в первом случае, и во втором. Может, они экстрасенсы...
Моисей Львович оказался совершеннейшим воплощением еврея-ювелира. Маленький, худенький, с классическим еврейским носом, шапкой курчавых волос и седой козлиной бородкой. В фартуке, нарукавниках и ювелирным моноклем в глазнице.
- Проходите, молодые люди. Мне Жора звонил за вас. Присаживайтесь. Арон, сделай гостям и мне кофе, - из двери выглянул и спрятался сын Жоры, получается, он подрабатывал и в ресторанчике, и в мастерской. Моисей Львович проследил за моим взглядом и сказал. - Таки да, я сделаю из сына Жоры настоящего еврея. Его призвание быть ювелиром. Ну, рассказывайте, молодые люди, зачем вам старый Моисей.
- Моисей Львович, я хочу сделать три обручальных кольца. Два женских, - я достал из кармана пакетик с двумя самыми крупными алмазами и тремя маленькими, умудрился утром незаметно от девочек вытащить из тайника. - Вот с этими алмазами. И мужское кольцо, поскромнее, но в стиле с женскими кольцами.
- Арон, быстрее неси кофе дамам, и две чашки ко мне принесешь. Дамы, посидите здесь, посмотрите журналы, сейчас принесут кофе, - ювелир положил перед девушками каталоги с украшениями. - А вы, молодой человек, пойдемте со мной.
Мы прошли в маленькую комнатушку. Моисей Львович закрыл дверь. Я заметил стоящий у стола мощный юаровский дробовик с барабаном "Протекта". Не знаю, как он собирался из него стрелять, но весил он точно килограмм восемь. Ювелир показал мне на стул и принялся рассматривать алмазы. Светил, царапал и даже зачем-то лизнул. Наконец выпрямился и посмотрел на меня.
- Это не местные, но очень хорошие камушки. Лучше, чем местные. Здесь такие крупные не встречаются. Я сделаю вам то, что вы хотите, но не советую носить их в других городах этой божьей земли. Вас убьют, прости господи, и потом еще зарежут. Это дорогие камни.
- Скажите мне, Моисей Львович, сколько стоят эти два больших?
- Я могу пока сказать только приблизительно. Примерно восемьдесят тысяч. Восемьдесят тысяч золотых денег. У вас их есть еще?
- Да, есть. В основном небольшие, но я не уверен, хочу ли я их продавать. Что вы мне по этому поводу посоветуете?
- Если бы вы за это не думали, я бы об этом не узнал. Конечно, продавать. И если вы знаете, где они лежат, везти еще. Я вам скажу как своему, а вы свой и есть, что деньги можно положить в банк. Инфляции на этой земле еще не придумали, и обманывать не научились. У себя это хранить опасно, здесь у каждого шлемазла есть пушка и нет мозгов. Я вам дам божескую цену, и никто об этом не узнает.
- Я подумаю, Моисей Львович, и сегодня вечером отвечу вам. Вы же будете у Жоры?
- Конечно, буду. Здесь так мало наших людей, что мы радуемся им, как второму пришествию. Думайте, Максим. Это будет хороший гешефт. Давайте пойдем пить кофе и говорить с вашими женщинами. Я им покажу, какую красоту я сделаю.
Пока ювелир показывал девочкам свою красоту, они посматривали на меня очумевшими влюбленными глазами. Правильно, я такой... и не надо горничную увольнять. Девы, наконец, выбрали красоту, и мы покинули старого еврея.
Самый верный способ найти тир в городе - это зайти в оружейный магазин. Таких магазинов нашелся всего один, но с амбициозной вывеской "Тhе bеst Wеаропs, fоr thе bеst Shооtеrs". Неплохой ассортимент, но гораздо хуже, чем у Курта в подвале. Может быть, и здесь был подвал, но я у хозяина, высокого, худого англичанина по имени Джим Андерсен про подвал не спрашивал. А про тир да. И оказалось, что у него есть пятидесятиметровый тир с мишенями IРSС, в который он за двадцать экю в день с удовольствием будет нас пускать. Людей там практически нет, в тире стреляют только покупатели, пробующие оружие. По поводу стрельбища Джим посоветовал поговорить с полковником Мак-Набсом, командиром военного гарнизона города.
Я договорился, что придем завтра, и мы поехали к полковнику. Началась целая морока. Сначала нас не пропускали часовые в штаб, затем он не мог нас принять, а когда принял, долго не мог понять, чего мы хотим. Скорее всего, не хотел понимать. Красномордый, коротконогий крепыш оказался совершенным занудой и любителем показать презрение ко всем не англичанам. В конце концов заявил, что мы должны вступить в местную самооборону и тогда сможем три раза в неделю тренироваться на полигоне. Дружно в мыслях его обматерили и поехали в штаб местной самообороны.
Командир самообороны, к счастью, оказался в штабе, и тоже был англичанином, но гораздо более приветливым, чем Мак-Набс. Звали его Генри Питерсон, и был он по совместительству местным мясником. Обрадовался нашему желанию, записал данные, телефон и сразу оформил карточки сотрудников самообороны. Мы обязались раз в месяц дежурить в патруле, предупреждать в случае отъезда, по возможности тренироваться со всеми и участвовать в собраниях. Тренировки по средам и субботам. Пожаловался, что мало людей на них ходит, пожаловался на козла Мак-Набса, и отрекламировал свою мясную лавку. Получил заверение в лояльности и дружбе, и мы распрощались. Слава богу, с этим закончили.
Приехали домой, где садовник и еще три африканца ждали согласований и разрешения на работу. Раздал указания и полез в подвал разбирать снаряжение. Жены на крыльях любви понеслись готовить. Потом выяснилось, что готовила Земфира, а они просто наблюдали процесс, но сразу я этого не узнал, с аппетитом съел густой фасолевый суп и ризотто из местных морских обитателей, нахваливая и удивляясь прорезавшимся у женушек талантам. Затем опять в подвал.
Провозился там почти до вечера. У нас скопилась масса снаряжения и оружия, и определить все по уму долго не получалось. Пришлось вылезти наверх и обязать садовника Петера заказать у плотника два шкафа с полками и две оружейные пирамиды, в разобранном состоянии. Собирать их я планировал сам. Доступ в подвал работникам был закрыт, всем другим, кроме нас, естественно, тоже. Совсем чужим туда попасть было вовсе проблематично, вопросы безопасности в городе были продуманы неплохо. Мы часто отсутствовали, но наш район охранялся. Раз в месяц жители платили по триста экю в местную маленькую охранную компанию, и район круглосуточно охранялся. Ездили и армейские патрули, к тому же и доступ в город строго контролировался. Преступность практически отсутствовала, за проступки потяжелее вешали на центральной площади, за те, что полегче, отправляли на алмазные копи, и воришки скоро начинали жалеть, что их не повесили. Я пообещал себе продумать собственные меры безопасности и опять полез в подвал.
Потерялся во времени, очень меня моя работа увлекла, вернули в действительность жены и отправили в ванную мыться и собираться к Жоре. Впрочем, спокойно этим заняться они не дали и проникли ко мне с явно похотливыми намерениями. Заговорить им зубы удалось ненадолго. Я предложил продать почти все алмазы и оставить только три крупных, а на вырученные деньги купить им машинку для разъездов по городу и для дела, в случае необходимости.
Девы недолго думали, согласились и дружно совершили то, для чего, собственно, в ванную и проникли. Я почувствовал себя изнасилованным, но довольным. Потом лежал на кровати с бокалом коньяка и смотрел, как Инга и Герда собираются на вечеринку.
Есть много мнений и даже пословиц о двух хозяйках в доме, о женской дружбе и женской любви. Мнение категорично: две хозяйки в доме не уживутся, и одного мужчину никогда не поделят. Я все эти мнения знаю и поначалу, да и сейчас, немного побаивался, но у нас получалось совсем наоборот. Герда и Инга были похожи на близнецов, я даже шуточно предлагал им поискать родственные корни. Совершенно разные внешне, они оказали полностью одинаковые внутри. По сути, это была одна женщина в двух телах. Они думали одинаково, говорили одинаково и любили друг друга безумно. Они даже одеваться стали почти одинаково, и всегда в разговоре объединяли себя в одно целое, говоря "мы", а не "я".
Я много думал о своей роли среди них. С Гердой мы встретились и полюбили друг друга раньше. Причины этого известны. Инга, скорее всего, полюбила Герду, а меня как придаток к ней. Для нее я и Герда стали одним целым, для меня Инга и Герда были одно целое, и для Герды я и Инга оказались сплетены в одной любви.