Наконец мы добрались до домика в лесу. Прямо перед ним стоял длинный стол, накрытый к чаю. На одном конце стола теснились Мартовский Заяц, Соня и человечек с торчащими вперед зубами – Шляпник. На голове у него красовался цилиндр, с которого свисал ценник. Шляпник и Мартовский Заяц пили чай, а Соня крепко спала и не замечала, что они с двух сторон опирались на нее локтями.
– Скажите, что общего у ворона и всадника? – спросил Шляпник, едва завидев нас.
– Э-э… оба начинаются на "в"? – предположила я.
Шляпник наморщил нос.
– М-м-м, – протянул он. – Да, это возможно. Заяц, что думаешь?
– Думаю, что у меня снова остановились часы, – ответил Мартовский Заяц. – А ведь я смазал их лучшим маслом. Наилучшим маслом, правда. Почему это вы уселись? Мы вам садиться не предлагали. Это неслыханно!
Но мы с Вертером и не подумали вставать.
– Извините, но места здесь хватит всем, – сказал Вертер, явно обрадовавшись удобству того кресла, в которое приземлился.
Мартовский Заяц засопел.
– Оба на "в", – пробормотал Шляпник. – Замечательно! Может, это ответ! Хотите чаю?
И налил нам полные чашки, прежде чем мы успели хоть что-нибудь ответить. А еще положил каждому по пирожному с кремом.
– Попробуйте! – угощал нас Шляпник.
– Спасибо, – поблагодарила я. Пирожное выглядело превосходно. Но придется ему подождать. – Мы ищем Белого Кролика. Вы его не видели?
Шляпник и Мартовский Заяц переглянулись.
– Он плохо себя чувствует, – сказал Мартовский Заяц.
– Он очень изменился, – добавил Шляпник.
– Кролик был здесь? И куда убежал? – Я оглянулась вокруг.
– Никуда, – засмеялся Шляпник.
Он открыл чайник и вытащил оттуда промокшего насквозь кролика, когда-то, наверное, бывшего белым. По лапкам темными струйками стекал чай, зверек со страхом оглядывался.
Я удивилась:
– Это и есть Белый Кролик? Тот самый? Он на вид… совсем обыкновенный.
Зверек обиженно сморщил носик.
– Мы уже и маслом пробовали, но лучше ему не становится, – объяснил Мартовский Заяц. – Кролик разучился разговаривать. А его часы и жилет пропали. К тому же он все время прячется в старом чайнике.
– Удивительно, – пробормотал Вертер. – Похоже, его идея пропала.
– Его идея? – спросила я.
– Мысль автора, что в этой сказке говорящий кролик с часами и в жилете проведет Алису в Страну чудес, – объяснил молодой человек. – А если кто-то… впрочем, этого не может быть.
– Что-что? – переспросила я.
– Ну, кажется, его идею украли, – вздохнул Вертер.
– Разве это возможно? Кто мог такое сделать? И главное, зачем?
Я не понимала, как можно утащить идею из книги.
Ответа не знал и никто из сидевших за столом.
– Значит, книгу не восстановить? Что же теперь делать? – забеспокоилась я.
Вертер пожал плечами:
– Кто же теперь знает…
Шляпник запихнул Белого Кролика обратно в чайник и, кажется, сразу забыл о его существовании.
– А ведь оба начинаются на "в"! Разве не чудесно? Давайте-ка ешьте пирожные, пейте чай.
Увы, вкус у пирожного оказался гораздо хуже, чем внешний вид. Только я проглотила кусочек, как на языке у меня появился горький привкус, тут же распространившийся по нёбу и даже по горлу. Я закашлялась и отпила чаю, чтобы избавиться от горечи. Но чай не помог.
Я давно вернулась на Штормсей, а горький привкус все не уходил. Я почти ничего не ела за обедом, вместо этого стаканами пила воду. Бабушка то и дело бросала на меня вопросительные взгляды, но я предпочитала их не замечать. Не нужен мне нагоняй за то, что я вопреки запрету залезла в чужую книгу. Забравшись на кровать, я вперила взгляд в балдахин. Старалась дышать неглубоко: внутри то вверх, то вниз как будто скользил комок, словно резиновый мячик. У меня скрутило потяжелевший живот, и тут же в нем громко забулькало. Тяжело дыша, я свернулась калачиком, на секунду зажмурилась, затем вскочила и рванула в ванную.
Успела как раз вовремя.
Через три часа Алекса нашла меня на коврике в ванной, принесла подушку и одеяло. Стены ходили ходуном, да так, что раковина и унитаз будто пустились, насмехаясь, в пляс вокруг меня. Присев рядом, Алекса вытерла мне лоб тряпочкой.
– Тошнит, – пробормотала я. У меня пересохли губы. – С пирожным из Страны чудес что-то было не так.
– Ты была в "Алисе в Стране чудес"?
– Да.
Я хотела рассказать про Вертера и про то, как мы искали Белого Кролика, но сил не хватило.
– Я тоже когда-то там побывала, – вздохнула Алекса, погладив меня по голове. – Мы играли в крокет с Алисой и Королевой Червей… Ах, как чудесно!
– Мне казалось… – прошептала я, и комок в горле пригрозил снова прийти в движение, – ты ненавидишь книжный мир.
– Чушь! – бросила Алекса. – Я его любила. К сожалению, слишком сильно.
Ее слова звучали глухо, словно сквозь слой ваты.
– Да? – спросила я шепотом.
Ванная комната вновь стремительно закружилась, а перед глазами поплыли темные круги.
– Да, но выход был один – уйти. Особенно когда я узнала о тебе, Жирафенок. Я…
Звук Алексиного голоса становился все тише и тише. В глазах у меня окончательно потемнело.
Обретя вновь ясность зрения, я обнаружила, что лежу в кровати. Алекса, склонившись, пытается влить мне в рот немного чая, а бабушка ходит взад-вперед по комнате. Макбет дремлет на подоконнике.
– Не понимаю. Книжная еда не может навредить. Только если она испортилась по ходу сюжета. Иначе с ней все в порядке. А внутри романа продукты не портятся, – сказала леди Мэйред. – Сюжеты не терпят перемен.
– Может быть, кто-нибудь хотел, чтобы она заболела? – возразила ей Алекса.
– Зачем? – удивилась бабушка. – Эми только начала прыгать. – Она поджала губы. – Просто взять да и уйти в Страну чудес! Эми, я полагаю, ты понимаешь, что это серьезное нарушение правил. Надеюсь, такое больше не повторится. Видишь, к чему это может привести? А теперь нам приходится со всем этим разбираться. – Бабушка уперла руки в боки. – Никто в книжном мире не смог бы так переделать "Алису", чтобы на тарелках у Шляпника и Мартовского Зайца оказалось испорченное пирожное.
– Ну да… – протянула Алекса и поднесла к моим губам чашку. – Тебе надо больше пить.
Я отхлебнула немного и через силу проглотила.
Горький комок снова подступил к горлу. Может, на всякий случай сразу пойти в ванную? Я села. Комната тут же закружилась перед глазами.
– Тебе опять нехорошо? – спросила Алекса.
Я кивнула, а потом покачала головой. Свесила ноги с кровати, сделала несколько неуверенных шагов. Колени дрожали. Тошнота все-таки отступила, и я плюхнулась на подоконник рядом с Макбетом. Алекса поспешила ко мне с чашкой чаю:
– Еще глоток. И вот.
У нее на ладони россыпью лежали круглые таблетки.
– Потом, – прошептала я и уставилась в окно.
Через болото двигались трое. Старуха в фартуке и старомодном белом чепчике катила по кочкам мужчину в инвалидном кресле. Оба выглядели мрачными, наверное потому, что колесам все время что-то мешало, хотя кто-то третий и помогал им переносить коляску через большие камни и лужи. Сначала мне показалось, что это Уилл, но потом я разглядела серую рясу и светлые волосы молодого переплетчика со шрамами на щеках.
– О, нет! Мел и Дезмонд везут лорда, – вздохнула леди Мэйред, проследив за моим взглядом. – Совсем забыла предупредить мистера Стивенса, чтобы он собрал что-нибудь на стол. – И она поспешила прочь.
Алекса протиснулась на подоконник между мной и Макбетом и сунула мне под нос таблетки.
– Съешь нас, Эми, – сказала она писклявым голоском. – И ты выздоровеешь. Мы волше-е-е-е-бные!
– Как я могу съесть тех, кто со мной разговаривает? – улыбнулась я.
– Да, мы хотим умереть, – пропищала Алекса. – Пожалуйста, Эми! Ну, давай.
– Ладно. – Я собрала крошечные белые шарики из ладони Алексы и сунула в рот. – Довольна?
– Молодец, – произнесла Алекса нормальным голосом. – А еще больше я была бы довольна, если б ты сейчас выпила весь чай.
– Ни за что!
От одной мысли об этом резиновый мячик в горле начал подниматься.
Те трое все так и пробирались по бездорожью. Чем ближе они подходили, тем более кислыми делались лица человека в инвалидном кресле и его спутницы.
– А что здесь надо лорду? – спросила я. – Я думала, наши семьи недолюбливают друг друга.
– Так и есть. Но члены наших кланов – единственные в мире люди, у кого есть дар проникать в книги, и нам приходится делить остров и библиотеку. Тут уж без разговоров не обойтись, – объяснила Алекса. – Раз в месяц главы семейств встречаются и обсуждают управление, финансирование библиотеки и тому подобное. Сегодня бабушке, видимо, придется оправдываться, что она послала тебя на занятия, не представив сначала всем на острове.
– Дяде, например? – Я посмотрела Алексе прямо в глаза.
Она покраснела:
– Ох, Жирафенок, я и подумать не могла, что мы приедем на этот проклятый остров. Считала, раз ты никогда не познакомишься ни с кем из них, то неважно, знаешь ли ты о них. Честно говоря, некоторых лучше и не знать. Например, лорда. Представь себе, он уверен, что мог бы управлять всем и вся на острове. – Алекса фыркнула. – Макалистеры всегда считали, что они лучше нас. Они утверждают, что жили на Штормсее задолго до Ленноксов, а наша семья происходит от какой-то побочной ветви, но ничем не могут этого подтвердить.
– Ну да, их замок выглядит постарше нашего дома…
– Это потому, что Макалистеры сожгли наш несколько сотен лет назад.
– Ого! – воскликнула я.
– Чокнутая семейка, – кивнула Алекса. – Большинство из них как были идиотами, так и остались. Весь спор о библиотеке и о том, чей дар сильнее, полный идиотизм! – Она только рукой махнула. И улыбнулась фальшивой улыбкой. – Худшее – это званый обед каждый август. Все только притворяются, будто любят друг друга.
Лорд уже достиг парка и поднял голову. Увидев нас, он презрительно поморщился.
Большую часть выходных дней я читала в самом обычном смысле слова, не прыгая в книжный мир. Меня так и подмывало туда отправиться, но я чувствовала, что слишком слаба и не смогу лазать по джунглям, гоняться за Белым Кроликом или провести денек в школе для волшебников. Я едва стояла на ногах, и мне было не до приключений.
К счастью, пока я боролась с головокружением, горький привкус улетучился. В субботу я съела тарелку куриного бульона, а в воскресенье днем осмелилась даже дойти до двери.
Солнце светило ярко, как в любовных романах. Солнечные зайчики танцевали на шерстке овец, пасущихся в глубине парка Ленноксов. Одна овечка выгрызала в кусте неровную дыру, а другие пробовали на вкус цветочки. Мистер Стивенс этому не обрадуется. Вчера из окна я видела, как он с маленькими ножничками ползает по лужайке и стрижет газон. Алекса говорила, что он не терпит, когда парк выглядит не очень по-британски.
Оставив овец наслаждаться трапезой, я немного погуляла по болоту. Солнечные зайчики запрыгали и у меня по плечам. Я пошла по тропинке вниз к пляжу, и там сразу стало холоднее. Ветер дергал меня за волосы, собранные в хвост, трепал шарфик на шее. Я прошлась по осколкам ракушек и вдохнула соленый воздух, он как будто проник во все поры моего тела и унес последние воспоминания о болезни.
Вдалеке я заметила Уилла, он играл с огромным псом. Собака Баскервилей? Уилл кидал мячик в воду, пес с восторгом бросался за ним. В бабушкиных темно-зеленых резиновых сапогах я вошла в море, вода плескалась выше щиколотки. Я добрела до обломков подводных лодок. Металл старый, краска пошла пузырями. Издалека казалось, что края обломков острые. Но время хорошо поработало над ними – края затупились. Один многотонный кусок солнце нагрело словно специально для меня, и я облокотилась на него. Теперь я хорошо видела Уилла с собакой, они продолжали шумную игру и, кажется, не замечали меня.
Собака как раз принесла мячик, уронила его к ногам юноши, отряхнула косматую шкуру и обдала Уилла водой, а сама, виляя хвостом, запрыгала перед ним. Уилл улыбнулся и снова метнул мяч. Собака помчалась следом.
Только сейчас Уилл взглянул в мою сторону. Я подняла руку, чтобы ему помахать, но сразу опустила: краем глаза я заметила то, на что не обратила внимания сразу. Я повернулась в сторону моря, где обломки военных кораблей непрестанно захлестывали волны. Застряв между обломками, на волнах что-то качалось. Это человек!
– Уилл! Уилл! – закричала я. – Сюда!
Человек лежал лицом вниз. Водоросли обвивали его голову, кожаные ботинки тихонько стукались о металл.
– Привет, Эми! – закричал Уилл с берега. Он улыбался. – Ты выздоровела?
Я смотрела на водоросли, запутавшиеся в темных мокрых волосах. Было впечатление, что там кто-то свил гнездо. Только один небольшой отросточек с затылка осторожно потянулся к воротнику рубашки… Хотел, что ли, посмотреть, к какому-такому одинокому острову его прибило?
– Что там такое? – крикнул Уилл и побрел ко мне по воде.
Клетчатый пиджак и замшевые заплатки на локтях, твидовые брюки… Я все разглядывала водоросли.
Уилл уже подошел.
– Жуть! – Он глубоко вдохнул воздух.
– Жуть, – тихо повторила я.
До меня наконец дошло: в воде человек, он мертв. Это очевидно, хотя верится с трудом.
Уилл ухватил тело и вытащил его на сушу. Из внутреннего кармана пиджака выскользнула и упала в воду курительная трубка. Я выудила ее из моря и тоже пошла на берег, где Уилл тем временем перевернул мертвеца на спину. Водоросли не удержались и свалились с лица утопленника. Лицо его было бледным и распухшим, невидящие глаза уставились в небо. Под пиджаком – жилет и рубашка. Поношенные, немного старомодные. С красным пятном, расползшимся вокруг раны на груди.
Уилл опустился на колени рядом с трупом, руками уперся в землю, точнее, в осколки ракушек. Закрыл глаза.
– Шерлок, – глухо произнес он. – Это Шерлок.
– Что? А, это… – Уилл пожал плечами. – Понятия не имею. Я не знаю, я… – Он замолчал.
– Извини, – прошептала девушка. – Я не хотела лезть с вопросами. – С ногами забравшись на диван, Эми устроилась поудобнее и внимательно смотрела на Уилла большими блестящими глазами. – Ужасно, наверное, потерять такого друга.
Уилл, очнувшись от забытья, резко закивал головой.
– Мне… уйти? – спросила Эми.
– Нет, – быстро ответил Уилл и постарался не думать больше о феях – солнечных зайчиках. – Я… спасибо, что сделала чай.
– Не за что.