- В таком случае я единственный человек, знающий, что это небесное тело называется "Литтл Атавия", потому что именно так я его и называю на правах первооткрывателя. Приказываю вам, господа офицеры, быть свидетелями, а штурману Швайншмерцу зафиксировать в надлежащей форме и выражениях в бортовом журнале самолета, что, - генерал посмотрел на свои часы, - двадцать первого февраля сего года, в двадцать один пятнадцать генерал Плэгуэй открыл неизвестное доселе небесное светило, названное им в честь Атавии "Литтл Атавия". Поздравляю вас, господа, с тем, что вам выпало счастье и честь быть свидетелями нового завоевания атавизма! Да поможет нам бог!
- Аминь! - ответили пилоты, а подполковник Линч, кроме того, нетерпеливо спросил:
- Теперь можно поворачивать?
- Поворачивайте с богом, - ответствовал генерал, преисполненный самых набожных мыслей. Он считал, что если бог вдруг и в самом деле существует, то он, генерал, показал себя неплохим атавийцем…
Так, двадцать первого февраля, в двадцать один час пятнадцать минут атавийским генералом Плэгуэем с борта атавийского тяжелого четырехмоторного самолета "питон-18" была открыта и запечатлена в бортовом журнале, во славу атавизма, под названием "Литтл Атавия", то есть "Маленькая Атавия", планета довольно хорошо и давно известная человечеству под названием "ЗЕМЛЯ".
3
Опять взлет и физическое ощущение падения в пропасть. "Искусственный горизонт" поднялся до нормы, альтиметр показал предельную высоту, и вдруг снова ПРЯМО ПОД САМОЛЕТОМ развернулась звездная бездна. Но на сей раз в ней не было ни Луны, ни Солнца, ни Земли. Сейчас прямо под ними на дне черно-синей ямы лежали Большая и Малая Медведицы, созвездия Дракона, Геркулеса, Волопаса, Змея, Девы, Лиры. "Питон-18" камнем падал вверх (а может быть, это надо было уже назвать "вниз"?), на Полярную звезду.
А судя по гирокомпасу, они по-прежнему держали курс на ост.
И вот, когда Плэгуэй, на которого, как на старшего по званию и положению, легла вся ответственность за принятие решения, совсем было потерял голову и собрался приказывать, чтобы снова поворачивали назад (хотя куда, собственно, поворачивать и зачем, было непонятно), все вдруг само по себе встало на место. Небо, как ему и положено спокон веков, все собралось над самолетом, внизу снова угадывалась верхняя кромка безбрежного моря облаков, "искусственный горизонт" успокоился на средней линии, Полярная звезда как ни в чем не бывало заняла свое обычное место, на этот раз справа по борту.
Несколько минут все в кабине - и оба пилота и генерал - молчали, напряженно вглядываясь в небо - не упадет ли оно им снова под ноги. Небо пока что не падало.
Но надолго ли оно останется на месте? Какую еще фантастическую неожиданность таило в себе это видимое спокойствие? А вдруг самолет ни с того ни с сего перейдет в вечный штопор и будет в таком виде вертеться, пока не рассыплется на части? А что, если он будет продолжать свой полет боком, на крайнем ребре крыла, или хвостом вперед? Или вдруг из-за какого-нибудь созвездия вышвырнет им навстречу Сатурн и они с лету врежутся в его кольца?
Но время шло, никаких происшествий не происходило. Все приборы, кроме бездействовавших радиоприборов, работали исправно и безотказно. Правда, гирокомпас показывал, что самолет идет курсом не на ост, а на вест, но в этом не было ничего удивительного, потому что они летели ведь сейчас обратным курсом. Надо было принимать решение насчет дальнейшего пути: с каждым мгновением - и это было ясно и пилотам, и штурманам, и генералу - они, очевидно, все больше удалялись от берегов Франции.
Плэгуэй вопросительно оглянулся на Линча. Линч сидел, непринужденно откинувшись на спинку кресла, и смотрел на генерала с почти нескрываемым злорадством. Всем своим видом он недвусмысленно показывал, что с себя лично он всякую ответственность за полет в таких идиотских условиях снимает и что пускай господин генерал, если ему придет в голову дельная мысль (что весьма сомнительно), сам отдает приказания, и он, подполковник Линч, пожалуйста, как дисциплинированный офицер, будет их выполнять, сколь бы нелепы и бесполезны они ни были.
Ну и влипли же они в кашу по милости этого проклятого генерала!.. Следовало сразу, как только началась чертова магнитная буря, во что бы то ни стало, не считаясь ни с каким риском, немедленно идти на посадку…
Непривычное чувство горькой легкости, дурманящее волю, сознание полной обреченности, освобождающее от утомительных и бесполезных попыток спасения, на некоторое время овладело им. Подполковник Линч был слишком лакеем, чтобы взбунтоваться по-настоящему, именно поэтому он и упивался беспомощностью положения, в котором находился его столь высокопоставленный и всемогущий начальник.
Часы на пульте перед Линчем показывали двадцать один час двадцать три минуты. Неужели с момента взлета с аэродрома прошло меньше получаса? Он проверил по своим ручным часам и удостоверился, что именно так дело и обстояло.
- Ну? - буркнул Плэгуэй, не выдержав затянувшегося молчания.
- Я слушаю вас, генерал, - отвечал Линч с подчеркнутым повиновением.
- Что вы собираетесь предпринимать?
- Я жду ваших приказаний, господин генерал.
Плэгуэй сделал вид, будто не понял издевательского характера этого ответа.
- Может быть, стоило бы пробиться под тучи и ориентироваться по местности?
- Слушаюсь, господин генерал.
- Да постойте вы! - рассердился генерал, видя, что командир самолета с вызывающей исполнительностью взялся за штурвал. - Хотелось бы раньше узнать ваше мнение, стоит ли это делать.
Линч с такой же готовностью выпустил из рук штурвал.
- Полагаю, сударь, что это было бы не очень резонно. Под нами или океан, или, чем черт не шутит, суша, неизвестная нам часть суши.
- Ничего не понимаю! Разве нельзя определиться по каким-нибудь наземным ориентирам?
- Я не очень доверяю нашим приборам. Конечно, не всегда, а только сейчас, после всего того, что мы только что пережили. Нас могут свободно подбить наши же собственные зенитные батареи, если мы не над океаном. Потому что теперь опасно верить и гирокомпасу.
- А разве нельзя сначала хоть приблизительно определиться по звездам? Астрокомпас в порядке?
- Боюсь, господин генерал, что звезды не в порядке.
- Остроумно сказано! Давайте все же попробуем.
- Слушаюсь, господин генерал… Билл! - Линч соединился с Швайншмерцем. - Надо срочно определиться по звездам. Займитесь этим делом оба и порознь. А я пока буду совершать круги.
И самолет стал кружить в холодном и мрачном черном небе в ожидании результатов расчетов, которые в штурманской рубке спешно производили Швайншмерц и его помощник.
Видимо, у них что-то не клеилось. Они сделали все необходимые расчеты, и один раз и другой тщательно проверили расчеты, и снова принялись за таблицы.
- Вам не кажется, что следовало бы выбирать для своего самолета более опытных штурманов? - съязвил Плэгуэй.
- Несправедливо сказано, господин генерал. Мы с ними проделали всю корейскую кампанию. Они отличные штурманы.
- Сомневаюсь… Так что же у них там получается, если это не тайна?.. Звезды в порядке?
- В порядке, господин генерал… Звезды в порядке… Но Луна… Я разрешаю себе исходить из бесспорной предпосылки, что астрономические таблицы не заслуживают никаких сомнений и не могут испортиться…
- Короче! Прошу вас, ко-ро-че!
- …С Луной что-то не совсем ладно…
- Да не выражайтесь вы загадками, черт вас побери! Говорите точнее и короче!
Видно было, что Линч не на шутку огорошен тем, что ему доложили штурманы, и это никак не прибавляло генералу спокойствия.
- Я предполагал, господин генерал, вернее, я позволил себе шутливо утверждать, что не совсем в порядке звезды. Так вот: если ориентироваться по звездам, то все в порядке… Но если ориентироваться по Луне…
- Боже, да говорите же!..
- Какая-то чертовщина, - пожал плечами обескураженный подполковник Линч. - Единственный разумный вывод, который можно сделать, если исходить из предпосылки, что астрономические таблицы не врут… Словом, все расчеты показывают, что мы находимся на высоте ОКОЛО ШЕСТИДЕСЯТИ ТЫСЯЧ КИЛОМЕТРОВ НАД УРОВНЕМ МОРЯ…
4
Последующие расчеты неизменно приводили к тому же несуразному итогу.
У Плэгуэя мелькнула мысль, что штурманы лишились рассудка. Но в таком случае почему у них, работавших порознь, роковым образом получались одинаковые цифры?
- Будем снижаться? - спросил он у помрачневшего Линча.
- Боюсь, что у нас нет другого выхода. - Линч отвечал не очень уверенно. - Может быть, нам как-нибудь удастся приземлиться… В крайнем случае будем летать под нижней кромкой облаков, пока не успокоится магнитная буря, потому что ведь должна же она когда-нибудь закончиться, будь она трижды проклята!.. Разрешите пробиваться к земле?
- Шестьдесят тысяч километров вниз по прямой?! - хихикнул генерал. - Вам не кажется странным, что мы удерживаемся на такой высоте? До сих пор я был убежден… Меня учили в школе, что на высоте, и в тысячу раз меньшей, не то что самолет, даже паутинка не может удержаться. А вас разве этому не учили?
- Меня учили, что и падать на Луну не менее немыслимо…
Они пробились сквозь толщу облаков и совсем близко, не более чем в двух километрах под собою, увидели несколько больших скоплений мерцающих огней, соединявшихся тоненьким двойным светящимся пунктиром. Все это никак не походило на звездное небо. Нетрудно было догадаться, что самолет сравнительно низко пролетает над какими-то населенными пунктами, а тоненький двойной пунктир был двумя рядами фонарей, освещавших дороги между ними.
- Сколько мы потратили на снижение, подполковник? - воспрянул духом Плэгуэй. Голос его был полон яда.
- Четыре минуты, господин генерал.
- Займемся простейшей арифметикой: делим шестьдесят тысяч на четыре. Получается пятнадцать тысяч?
- Так точно. Пятнадцать тысяч.
- Помножаем пятнадцать тысяч на шестьдесят. Получаем часовую скорость, равную девятистам тысячам километров. Не так ли, подполковник?
- Так точно, - отвечал Линч, - девятьсот тысяч.
- И вы будете после всего этого утверждать, что ваши штурманы не наделали в своих расчетах самых идиотских ошибок? - не унимался Плэгуэй.
- Я не знаю, как это произошло, - устало отвечал Линч, окончательно сбитый с толку, - только что касается квалификации моих штурманов, то…
Однако закончить фразу ему на этот раз не удалось. Одновременно слева и справа по борту на земле беззвучно вспыхнули десятка два багровых всполохов.
- Ого! - пробормотал он, с силой дернув на себя штурвал. - Узнаю знакомую картину.
Но прежде чем самолет успел скрыться в спасительном мраке облаков, они увидели, как и внизу, на земле, все также погрузилось во мрак, и сразу в радующем отдалении от самолета с ослепительным пламенем грохнули разрывы двух десятков зенитных снарядов.
- Молодцы зенитчики! - пробурчал Линч, с шумом выдыхая из себя воздух.
Дальнейших залпов не последовало, потому что радиолокация все еще бездействовала. Зато в небе стремительно рыскали толстые и бесплотные щупальца прожекторов, выхватывая из низкого облачного неба расплывчатые желтоватые непрозрачные дымчатые круги.
- А теперь что? - спросил генерал, глядя в ветровое стекло кабины, за которым ровным счетом ничего не было видно. - Можете быть уверены, на тысячи километров в округе уже объявлены затемнение и воздушная тревога!
- Поднимемся за верхнюю кромку облачности и будем там летать.
- Покуда не иссякнет горючее?
- Или покуда не утихомирится магнитная буря, господин генерал.
- Успокоительная перспектива, нечего сказать!
- К сожалению, ничего более приятного предложить не могу, господин генерал, - снова ожесточился подполковник Линч.
- Ну что ж, - скривил губы Плэгуэй, - полетаем.
И отправился отдохнуть.
Был на исходе второй час с момента их отрыва от взлетной дорожки…
Они проплутали после этого в воздухе еще девятнадцать с лишним часов. Пять раз пытались пробиться вниз, под облака, чтобы определиться по местности, и все пять раз еле уносили ноги.
Когда спустились ранние сумерки двадцать второго февраля, горючее у Линча было на исходе.
Плэгуэю, как старшему по чину и положению, было предоставлено печальное право определить, каким образом принять им всем неминуемую и сейчас уже вплотную приблизившуюся кончину: от зенитных снарядов, от пулеметного или пушечного огня истребителей или в результате заранее обреченной на катастрофу посадки на нервом попавшемся поле или пустыре,
- Орудия и пулеметы изготовить к бою! - скомандовал Линч,
Из башен (две на крыльях, две под крыльями и одна хвостовая) доложили о готовности к бою.
Они были на полпути к нижней кромке облаков, когда в радиорубке вдруг грянул джаз. Разухабистые синкопы рок-н-ролла загремели с такой силой, что у радиста чуть не лопнули барабанные перепонки. Это был радиомаяк. Магнитная буря прекратилась так же внезапно, как и началась.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы определить, что это атавийский маяк на атавийской территории, и немногим больше, чтобы договориться с ближайшим аэродромом.
Вскоре они благополучно снизились, проплутав над Атавией в общей сложности свыше двадцати одного часа. Они привезли с собой фотографии нового небесного светила, открытого генералом Плэгуэем и в высшей степени патриотично названного Маленькой Атавией, и подробный отчет о первых двух часах полета, который должен был перевернуть вверх дном многие привычные представления о небесной механике и строении солнечной системы.
Но сейчас Атавии, которая все еще не знала, что она сама стала новым небесным телом, было не до похождений и открытий генерала Плэгуэя и его свиты.
Страна была охвачена паникой.
Итак, вот что произошло в результате ядерного залпа, организованного незадачливыми атавийекими стратегами. Атавия вместе с прилегающей к ней небольшой страной Полигонией оторвалась от Земли и на высоте шестидесяти тысяч километров превратилась в самостоятельное небесное тело - плоское, со средней толщиной сорок-пятьдесят километров. Вокруг этого выброшенного в пространство тела и плутал самолет с атавийским генералом на борту.
ИЗ БЛОКНОТА "ИСКАТЕЛЯ"
ПУТЕШЕСТВЕННИК ПО ВЕКАМ