* * *
К несчастью, Сергей был прав с Лешкой! Диагноз "хроническое недержание" уже ни у кого из нас не вызывал сомнений!
Потому что, когда мы ввалились к Суворову, там сидел Юра Житник, по глазам которого было ясно, что блеск желтого металла уже возбудил в нём всё "самое лучшее". Я не подозревал, что они знакомы так близко. Может быть, встречались в семидесятые годы пару раз у меня на вечеринках?
Этот поворот событий усложнял мое положение. Юркина мечта прицелиться в мою спину - становилась реальностью при любом раскладе. Все, кто знал о наших с Житником взаимоотношениях, в этом не сомневался…
Юрка Житник работал в Кумархской партии геологом и был непременным участником всех домашних тусовок. Чуть ниже среднего роста, плотный, лицо по циркулю, глазки бесцветные, волосы ёжиком. По натуре - хозяин, а точнее - жлоб. Меня не жаловал. В то время я был старшим геологом, и Юрочка старательно демонстрировал мне своё уважение. И ещё: Он волочился за моей женой Ксенией, работавшей техником - геологом. А возможно - просто хотел нагадить мне в душу, или испытать на прочность ножки моей кровати.
Однажды я послал его на базу партии Калтуч разобрать пробы по номерам. Их привозят с разведочных участков и бросают, как попало, в кернохранилище. Через несколько дней он вернулся и рапортовал о выполнении задания. А вскоре, меня вызвал главный геолог экспедиции и сделал замечание по проделанной работе.
Я тут же нашёл Юрку и довольно резко сказал ему всё, что я думаю о нём и его отношении к работе.
Он, глядя мне прямо в глаза, медленно произнёс:
- В следующий раз, за такие слова я набью Вам морду!
Меня рассмешила его самоуверенность.
"Сначала слюнявчик сними!" Сказал я спокойно, продолжая что-то чертить. Житник - туша под сто килограммов, бросился на меня, подмял и начал беспорядочно молотить.
К нам бросилась Ксения и стала тянуть агрессора за шиворот. Юрка немного приподнялся, и этого было достаточно, чтобы я схватил его за правую руку и мгновенно завернул ему за спину.
Раздался слабый щелчок, Житник взвыл и пообещал отомстить, во что бы то ни стало! Не прошло и часа, как его увезли в больницу, а мне позвонил заместитель начальника Управления геологии. Он сообщил, что я могу оформляться на работу за рубеж…
Загранкомандировка - мечта каждого советского геолога. Мои родители не смогли осуществить своё желание, хотя один из руководителей "Зарубежгеологии" был их хорошим товарищем. Причиной был дядя матери, который пропал без вести в сорок первом году под Ржевом. Кэгэбэшники ничего не забывают.
Я начал бегать по инстанциям, собирать нужные бумаги для поездки в Афганистан.
Но через их решето я, к великому огорчению, тоже не прошёл…
Материальное благополучие, просторная квартира, хорошая машина - все, что можно было получить, съездив за Бугор, улетело в тартарары. Я оказался не выездным! И куда! Туда, где уже несколько лет ограниченно контингентила наша армия. Конечно, была определенная опасность вернуться на Родину в "Черном Тюльпане" или, в лучшем случае, долгие годы зубрить суры Корана, но моя душа Авантюриста страдала от обиды за недоверие!
К этому времени, покалеченный мною, Житник выписался из больницы, подал на меня иск в суд и, будучи деловым человеком, выставил условия сбережения моего зада от тюремного надругательства - пять тысяч тогдашних денег и развод с Ксенией!
Но я выкрутился. Следователь попался толковый, да и в Управлении геологии за меня вступились. Нас вызвал прокурор. Житнику он сказал, что даст мне срок, который я заработал, но и сам Юрий Львович получит статью за злостное хулиганство.
… Мы разошлись по-хорошему:
Я оплатил Юрке бюллетень за три месяца, что составило - 650 рублей советских денег, и получил милую моему сердцу статью УК Таджикской ССР: "Непредумышленное нанесение телесных повреждений, приведшее к потере трудоспособности пострадавшего"
Меня посадили в вахтовку и отвезли на ближайшую штольню, где толпа проходчиков вынесла мне "порицание", с заключительными словами: "…Надо было этому хряку руку совсем отломить и холодец сварить!" Итак - Жора сидит передо мной… Мне ничего не оставалось, как напрячься и предстать перед ним в образе миротворца.
- Знаешь, я рад тебя видеть, - медленно начал я.
- И всегда к тебе очень неплохо относился. Я часто вспоминаю нашу компанию… Мы работали до упада, пили, ругались. Ну, погорячились тогда немного, наделали глупостей. Рука твоя зажила, Ксения - черт знает, где и с кем…
Знаешь, греки говорили, что победа при ближайшем рассмотрении всегда оборачивается поражением. А кто тогда победил? Во всяком случае, не я. Хотя, не случись всего этого, я бы, наверное, не уехал бы в Карелию, не побывал бы на Крайнем Севере, в Иране…
- Тане, Мане, двух Ларисках и Светлане! - перебил меня Суворов и надолго захлебнулся мелким смехом. На замечание Лёхи я не среагировал, чтобы он знал, с кем шутит…
- Короче, давай, Юра, забудем все… - продолжил я, улыбаясь так, как это делают американцы: на все тридцать два, не вполне голливудских зуба…
- Кончай! - остановил он меня, нервно откинувшись на спинку скрипнувшего стула.
- Хватит соплей! И ближе к делу! Я слышал, есть работа, не пыльная, но денежная?
- Работа-то есть, - зевнув, ответил ему Сергей.
- Но если дело и дальше так пойдет с подбором кадров, то у нас вполне хватит народу, чтобы устроить где-нибудь в горах шоу - на подобие "Десять негритят". Веселенькое нам предстоит путешествие…
- Все путем мужики! Умных много, а нас еще больше! - сказал Федя, подмигнув Житнику.
- Нутром чую - этот парень свой в доску! И золота на всех хватит!
- А ты чем нам хотел настроение испортить? - обратился я к задумчиво сидящему Сергею.
- Черт! А я забыл совсем! А ну, братцы, наливайте!
Выпив залпом, Кивелиди попросил ещё…
- Да вроде нет ничего, - растерянно ответил ему Суворов.
- Как нет? Там у меня в сумке две бутылки "Варзоба" и три "Памира". Несите сюда, вместе будем отмечать "ДеньТраура" по нашему, не родившемуся дитю!
Житник взвился, словно его шилом пырнули в одно место:
- Попрошу без загадок! И без детей! Выкладывай, да без фокусов!
Сергей, продолжал, будто и не слышал замечание:
- В общем, так: Пошел я с утра в Управу узнать, что там, на Ягнобе, за прошедшие годы делалось "А может быть, Всё давно уже вынули? И зря мы суетимся? Ведь после того, как Федя порядок на Уч-Кадо навел, времени много прошло…"
Во дворе сразу наткнулся на Абдурахманова Тимура Абдурахмановича. Оказывается, он сейчас опять главный геолог Южно-Таджикской экспедиции. Обрадовался мне, хоть мы с ним раньше только "здравствуйте, до свиданья" говорили. Обнял меня, за руку трясёт. "Пошли, - говорит, - на базар, ударим по плову",
Такой поворот событий, сами понимаете, меня устроил, и мы потопали на Зеленый базар, плова взяли, водки бутылку. Выпили, разговорились. Ещё добавили. И он шёпотом поведал мне интересную историю. Оказывается, на эти Майские праздники он с дружками плов на природе затеял. Раньше они по такому поводу выезжали в Ромитское или Варзобское ущелья, а сейчас это стало опасно, и они решили отдохнуть на берегу Душанбинки. Подъехали к самой реке, костер разожгли…
И когда Тимур Абдурахманов пошел мыть рис и мясо, на отмели увидел крупинку золота!
Пока Сергей выливал в себя стакан "Памира", я стал излагать свою догадку:
- Это рюкзак с Фединым золотишком всплыл. Его наш почтенный друг Фредди под Варзобом посеял.
- Угадал! - утвердительно качнул головой Кивелиди.
Только Тимур в воду не полез. Подумал, что это слюда или пирит окисленный. Товарищи с ним согласились. Откуда в Душанбинке золото? И пошли они спокойно пить и пловом закусывать. А когда под завязку набрались, купаться пошли. Потом стали собираться домой. Пошёл один из них мисочку мыть, да на полчаса задержался! Намыл почти три грамма презренного металла!
Удивлению не было предела. Последняя шлиховая съемка проводилась в этой речке лет десять назад. Никаких намеков на золото не было. Форма и характер поверхности крупинок говорили о краткосрочном пребывании золота в Душанбинке!
Следующие несколько дней друзья старались так усердно, что им впору было присвоить звание "Ударники коммунистического труда", не смотря на скромный конечный результат.
Хотели уже бросить это безнадежное дело, но в это время в лабораторию Управления поступила партия проб на внешний контроль с Западного Таджикистана. Тимур, не откладывая дела в долгий ящик, подбросил экспертам своё золото.
- И когда он эти анализы получил, - встрял я, - ему стало все ясно.
- Да. Тимур хорошо знал золото Таджикистана. Он сразу понял, что металл с такой пробой и с таким содержанием сурьмы и некоторых других характерных генетических примесей, имеет не ювелирное происхождение. То есть, он попал в речку не из какого-нибудь древнего клада, а мог появиться в Душанбинке только с другой стороны Гиссарского хребта! А также, по количеству намытого золота, он предположил, что в речку его попало достаточно много. Несколько десятков килограммов. И значит его очень много там, где оно было добыто! Мы все сидели, словно парализованные. Ждали продолжения истории…
Но Серёга не торопился. Он, не спеша, отпил из стакана пару глотков портвейна, облизнул губы и выдал:
- Абдурахманов показал мне карту. Большой круг, очерченный синим фломастером, охватывал все рудные поля центральной части Зеравшано-Гиссара. А другой круг, совсем маленький, не падайте, братцы - включал наиболее вероятное месторождение! А когда я поинтересовался насчёт ориентира, Тимур долго смеялся, грозил мне пальцем, а после второго стакана заговорщицки прошептал:
"Маленкий секрет Болшого друга!"
В общем, в конце разговора я понял, что "веников он не вязал". Навёл справки в геологических фондах, поспрашивал знающих людей. И теперь даже штольню знает и место в ней, где золото сидит! По крайней мере, мне так сказал… По всем приметам он вышел на Уч-Кадо!
- И что Абдурахман, в конце концов, решил? - негромко, но отчетливо спросил Житник, внимательно рассматривая свои ногти.
- Пусть тебе Черный ответит. Он уже, наверное, догадался, - встрял Лёшка.
- А чего тут гадать? - я криво усмехнулся.
- Зарплаты сейчас маленькие, и их давно не платят. Тимур решил оставить закрома Родины без золотого пайка.
- Не угадал! Он придумал план, достойный Великого Джузеппе Калиостро:
"Расходы - ваши, золото - наше!"
Быстренько состряпал проектик по разведке запасов сурьмы, и снарядил экспедицию в Ягнобскую долину. Нанял Ми-четверку за счёт государственных средств и полетел к предполагаемому месторождению…
- Ну, я пошел! - Житник с шумом отодвинул от себя жалобно скрипнувший столик. - Прощевайте, братаны! Дел навалом. А я тут с вами груши хреном околачиваю…
- Но вертушка на полпути забарахлила, - спокойно продолжил Кивелиди, - и они едва до Вистонской вертолетной площадки дотянули.
Там, когда чинились, на них кто-то наехал, и пришлось им на неисправной машине смываться на метровой высоте. Один из них, который взлет прикрывал, там остался, ничего о нем не знают.
Недалеко от Кальтуча, их занесло на провода высоковольтной линии. Наскребли на свой хребет! Одного из них в этом полете инфаркт ударил. Он умер через три часа после посадки в Душанбе. А через день, другого золотоискателя, кто - то ограбил и на "таз" посадил. Позвоночник повреждён. Умрет через день, другой, точно.
* * *
Житник, скрипнув столиком, сел. Стало тихо. Все смотрели на сине-зеленую муху, которая билась о стекло в поисках свободы…
- Этот золото проклятый, - вдруг нарушил тишину тревожный голос Лейлы. - Оно погубить всех!
- Проклятый, не проклятый… Вы гадайте, сколько хотите, презрительно прервал наметившуюся паузу Юрка.
- А я непременно хочу своими глазами посмотреть, кто кого погубит, или нет!
- Ты, Юр, знаешь… - медленно произнес Сергей,
- Держись пока к нам поближе. Я тебе не угрожаю, не в моих правилах. Но пока мы не "решим это Дело", каждый будет поступать так, как все решат. Понял Юрий Львович?
- Понял, начальник… - ответил Житник и спрятал колючие глазки.
- В общем. Тимур предложил мне работу, продолжил рассказ Сергей.
- Тридцать процентов предложил. Я сделал вид, что не поверил ни единому его слову и стал плакаться о своем радикулите, болезни матери, обещал подумать и через пару дней ответить.
Он задумался на минуту, потом так на меня посмотрел! Пристально, тяжело, как на врага. Я понял, что если откажусь, точно закажет! Или до матушки доберется. Он хорошо знает, где она живет. Мне приятель один недавно о нем рассказывал:
Говорил, что Абдурахман ни перед чем не остановится.
Особенно сейчас, когда если не ты, то тебя в унитаз спустят!
Недавно братва какая-то изуродовала возможного претендента на место главного геолога Управы. Глаза выкололи. И тот, которому позвоночник "сделали'' - его рук дело!
Утечку информации пресекал! Так вот, смотрю я ему в глаза и думаю, как выкрутиться? И тут вспомнил, как ты, Черный, в былые времена жену свою дурачил…
- Серый! - повысил я голос, быстро оглянувшись в сторону кухни, где по моим расчётам хлопотала Лейла.
Я жил тогда по кодексу строителя коммунизма и всегда был честным семьянином. И никогда никого не обманывал! Жалеть случалось, ненавидеть - тоже! Но обманывать! Извините!
- Так вот, дорогие товарищи! Этот почетный "строитель светлого будущего" часто жалел одиноких девушек! Естественно, чтобы их "успокоить" надо затратить время! А дома красавица жена, волновать которую, также не в характере нашего, извиняюсь, "передовика"!
- Как только Ксюха открывала ему дверь, трезвому, как стёклышко, потому как, сами понимаете, в постели с девушкой Строитель - джентльмен водку не пьет…
- Серый! Да тише ты! Если Лейла услышит, ты сменишь профессию!
- Не понял! - загоготал Кивелиди.
- Сейчас поясню! Ты будешь сурдопереводчиком для тех, у кого немота и глухота от рождения. Ты лишишься своего орудия чёса в жестокой схватке со мной!
- Ну, в общем, - продолжил Сергей, понизив голос, - как только дверь открывалась, Черный со стоном и закатившимися глазами бросался мимо подбоченившейся жены в туалет и часа два смачно "извергался в унитаз". А утром она его спрашивала:
"С кем ты, милый, так надрался? С Бочкоренкой или Кивелиди?"
- Так вот, со второй "Пшеничной" я начал алкаша изображать. Потом взял третью бутылку и после первого же стакана целоваться начал. Накоплю слюны во рту и лезу, целуюсь.
Когда он оттолкнул меня и по-таджикски отца моего собакой назвал, я плакать начал за жизнь свою паскудную. Классно, скажу я вам, повеселился! Потом на пол упал и отрубился! Благо всю ночь не спал и утром три стакана выпил.
- И все? Неубедительно! Надо было описаться, - съехидничал я.
- Извини, Черный, не получилось! Нет опыта, как у тебя! Я ведь и в самом деле заснул. А когда утром всё вспомнил, не поверите, - плакал от злости, что Абдурахманов наскребёт людей и отправится в экспедицию на наше место!
- Не боись, Серый, - тронул его коленку Суворов.
- Не найдет он тебя. Мы понарошку устроим твои похороны. Слухи в Управе распустим. Некролог во все газеты дадим. На первой полосе:
"Такого-то июня, средь бела дня, в помещении пивного бара, внезапно лопнул выдающийся спортсмен, талантливый геолог, Мичуринец с большой буквы - Кивелиди Сергей. Не приходя в сознание, - он скончался! Соседи, Друзья и Родственники скорбят по невозвращенным долгам. Покойный, задень до трагедии, завещал себя завялить и подать на поминках к пиву. Прощание с остатками тела состоятся на месте кончины. Язвенников, трезвенников и завистников просим не беспокоиться! Друзья".
- Некролог - это всегда можно, - улыбнулся Житник. - Но есть у меня один вопросик к тебе, Серый. Почему ты нам все это рассказал? И почему ты отказался? Ты ведь мог с ним лететь на вертушке и отхватить треть или больше. В зависимости от сообразительности! А в нашей компании тебе светит… - Юрка обвёл нас взглядом - максимум двадцать процентов? А?
- Я, конечно, думал об этом, - улыбнулся Кивелиди.
- Но я ведь умный. Я знал, что Черный трепанется Суворову, а Суворов - тебе. А от путешествия с тобой, дорогой, я никак не мог отказаться! А если серьезно…
- Во-первых, если бы я сказал Абдурахманову о Черном, Лейле и Феде, а не сказать бы я не мог, то появились бы вариации на тему:
"…Комсомольское сердце пробито…" А во-вторых, в горах замыкающим лучше Чёрного иметь, чем Абдурахмана. Надеюсь, что теперь всем всё предельно ясно.
- Слышишь, Черный? - повернул ко мне лоснящееся лицо Житник. - Кивелиди хочет тебя иметь!
- Резвишься, - спокойно констатировал я и, посмотрев Житнику в глаза, продолжил:
- А что ты так расстроился? Никто тебя не хочет? Или клянёшь судьбу, что она - злодейка, Серегу столкнула с Абдурахмановым, а не тебя?
- А что такого? - Недоумённо пожал плечами Юрик.
Нормальное явление.
- Ладно, хватит лирики, - выпив стакан "Памира", я подвёл черту:
- Короче, если я все правильно понял, мы должны собраться за пару дней. Если, конечно, хотим успеть к раздаче пирожков! Помнишь? Серый, как мы на природу с ночевкой выезжали?
Сергей впервые за день улыбнулся и начал рассказывать, обращаясь преимущественно к Лейле, только что появившейся из кухни и стоявшей у меня за спиной:
- Мы целую неделю готовились к походу в Варзобское ущелье, а когда на место приехали, обнаружилось, что на семь человек взяли тридцать одну бутылку спиртного, полкило колбасы и буханку хлеба…
Хорошо, что Черный прихватил с собой одноклассницу Нинку Волчкову. Не подумай чего-нибудь! В далекие и прекрасные дни своей юности он исповедовал платонические отношения между людьми…
От мук голода нас спасло содержимое ее сумки…
Лейла сдержанно посмеялась и предложила ужинать. Она подала жареную картошку, салат из помидоров и огурцов, пучок зелени. Лешка достал сало и, получив разрешение девушки, нарезал его тоненькими ломтиками.
Сергей откупорил оставшиеся бутылки. Молча, не говоря ни слова, мы выпили и, не издав ни одного междометия, поели.
Вкусный обед и вино немного взбодрили.
Поблагодарив Лейлу, мы дружно закурили. Молчание становилось гнетущим, и я решил разрядить обстановку: Сел рядом с Федей и начал:
- Вот, скажи мне Фёдор, как ты собираешься потратить денежку, о которой мечтал восемь долгих лет?
Он посмотрел на меня удивлённо и промолчал, но в глазках - буравчиках был лёд. Я поразился его сдержанности. Ещё вчера этот человек, словно вулкан, извергал эмоции, а сегодня передо мной сидел совсем другой, странный Федя. Я решил, что он в шоке от Серёгиного рассказа и начал делать долгосрочный прогноз Фединого будущего:
" Ну, купишь ты себе дом, ну найдёшь девочку по своему утончённому вкусу, ну будешь её в рестораны водить, пока перо в бок не получишь…"
- Ну, скажи, что я не прав!
- Сука ты, Черный, - трудно выдавил из себя Фредди.
За кого ты меня держишь? За фраера казённого? Ты маракуй, как свои финики спускать будешь! Если только будешь!
Мне не понравился Федин тон, была в нём какая - то загадка, но я не стал ломать себе голову, а поспешил исправить положение: