Форестер пошел назад, и у него перехватило дыхание, когда он увидел останки Кофлина - куски мороженого мяса с торчащими костями на заднем сиденье. Он отвел глаза и посмотрел на багажную полку, где были ремни. Пальцы замерзли и не слушались его, движения были неуклюжи, но ему удалось отцепить четыре широких брезентовых ремня, которые можно использовать для их самодельных рюкзаков. Ему пришла в голову идея посмотреть также и ремни на креслах, но они были прикреплены к ним столь крепко, что без инструментов снять их было невозможно.
Подошел Родэ с ящичком - аптечкой первой помощи, который он обнаружил в кабине. Он положил его на сиденье, открыл и посмотрел содержимое.
- О, морфин, - сказал он с удовлетворением.
- Черт, - отозвался Форестер, - мы могли бы его дать миссис Кофлин.
Родэ вытащил одну ампулу, потом другую, осмотрел их.
- Нет, не могли бы, они все разбиты.
Он взял из ящичка несколько бинтов, пузырек с какими-то таблетками.
- Это аспирин, - сказал он. - Пузырек треснул, но таблетки все целы. Они нам пригодятся. - Они взяли по таблетке, положили в рот, и Родэ сунул пузырек в карман. Больше ничего из аптечки использовать было невозможно.
Форестер прошел в кабину. Тело Гриваса лежало в какой-то неестественной позе, глаза с застывшим удивлением смотрели на приборную доску. Форестер сделал шаг вперед, и его нога задела какой-то предмет, со звяканьем отлетевший в сторону.
Он посмотрел вниз и увидел револьвер.
"Боже мой, - подумал, - как же мы забыли о нем?" Это был револьвер Гриваса, о котором в суматохе совершенно забыли. Он бы очень пригодился сейчас внизу, но говорить об этом уже не имело смысла. Он нагнулся и поднял его. Металл был холодным и обжег ему руку. С минуту он простоял в нерешительности, затем положил револьвер в карман, думая и о Пибоди, и о том, что может их ждать на другой стороне перевала.
Вот и все снаряжение для альпинистов, подумал он саркастически. Один автоматический револьвер.
Больше ничего полезного они в "Дакоте" не нашли и вернулись к сараю. Форестер стал сооружать новые лямки для мешка, используя найденные им ремни и оставленную мисс Понски сумку. Из этих разномастных частей он соорудил рюкзак, который сидел на плечах гораздо лучше.
Родэ подошел к руднику, а Пибоди, как мешок, лежал в углу и смотрел потухшими глазами на то, что делает Форестер. Он не съел своей порции фасоли и даже не позаботился о том, чтобы поддержать огонь в сарае. Форестер, когда вошел, бросил презрительный взгляд на Пибоди, но ничего не сказал. Взяв топор, он вновь вышел наружу, нарубил щепок от досок, принесенных Родэ, и возобновил костер.
Вернулся Родэ. Отряхивая снег с ботинок, он сказал:
- Я нашел для О'Хары подходящую штольню. Если противник переберется все же на эту сторону, О'Хара должен всех привести сюда. В лагере обороняться бесполезно.
Форестер кивнул.
- Я тоже так думаю, - сказал он, вспоминая, как они "брали" этот лагерь, спустившись с гор.
- Большинство штолен, - продолжал Родэ, - идет прямо в глубь горы. Но одна имеет резкий поворот - метрах в пятидесяти от входа. Там можно укрыться от винтовочного огня.
- Пошли посмотрим повнимательнее, - предложил Форестер.
Родэ повел его за сараями к руднику и показал штольни. Их было шесть.
- Вот эта, - указал он на одну из них.
Форестер подошел поближе. Вход в туннель был не больше, чем десять футов в высоту и примерно столько же в ширину, - просто дыра, проделанная взрывом в скале. Он вошел и медленно двинулся внутрь. Свет быстро тускнел, и вскоре стало совсем темно. Он вытянул руки и нащупал каменную стенку. Туннель резко повернул влево, и, оглянувшись назад, Форестер увидел, как скрывается из вида светлое пятно входа. Он остановился и пошел назад. С чувством облегчения различил впереди силуэт крупной фигуры Родэ на фоне голубого неба и вскоре оказался рядом с ним.
- Ничего себе жилище! - сказал он. - Мурашки по коже ползут.
- Возможно, это потому, что тут умирали люди, - сказал Родэ.
- Умирали?
- Да, и много. Правительство закрыло этот рудник, когда сеньор Агиляр был президентом.
- Удивительно, что Лопец не пытался ничего выжать отсюда.
Родэ пожал плечами.
- Запустить вновь этот рудник стоило бы огромных денег. Да и когда он действовал, особой выгоды от него не было. Скорее, это был эксперимент по организации работ на большой высоте. Рано или поздно его все равно бы закрыли.
Форестер оглянулся.
- Когда О'Хара придет сюда, у него будет мало времени. Что, если построить здесь для него защитную стенку перед входом? В одном из сараев оставим для него записку.
- Хорошая мысль, - согласился Родэ. - Камней тут полно.
- Это надо делать втроем. Пойду приволоку Пибоди.
Он пошел к сараю и застал Пибоди в той же позе в углу, тупо смотрящим в стену.
- Пошли, голубчик, - сказал он. - Вставайте-ка и с песней на работу.
Глаза Пибоди блеснули.
- Оставьте меня в покое, - хрипло проговорил он.
Форестер наклонился, схватил Пибоди за лацканы пальто и оторвал его от пола.
- А ну-ка вставайте, ничтожный негодяй! Я же сказал вам, что вы будете подчиняться приказам и быстро. Учтите, что у меня точка кипения ниже, чем у Родэ, поберегитесь!
Пибоди стал слабо отбиваться, и Форестер, резко встряхнув его, полуживого, швырнул на стену.
- Я болен, - сползая вниз и хватая ртом воздух, пролепетал Пибоди, - мне трудно дышать.
- Вы можете ходить, можете подносить камни, - сказал Форестер, не обращая никакого внимания на стенания Пибоди. - Дышите вы в это время или нет, меня не интересует. Лично я предпочел бы, чтобы вы и впрямь прекратили дышать. Ну так что, сами пойдете или мне вытолкать вас отсюда?
Бормоча всевозможные ругательства, Пибоди с трудом поднялся и шатаясь побрел к двери. Форестер направил его к туннелю и велел собирать камни и подносить их к входу. Это было тяжелое испытание, и ему самому приходилось часто останавливаться и отдыхать, но он неотступно следил за Пибоди и безжалостно погонял его.
Они таскали камни, а Родэ сооружал стенку. Когда стемнело, они прекратили работу, и Форестер, тяжело оседая на землю, окинул мутным взором однорядную каменную кладку.
- Не бог весть что, - проговорил он, - но, надеюсь, сойдет. - И начал хлопать себя по бокам. - Господи, холодина-то какая!
- Нам надо вернуться в жилище, - заметил Родэ. - Сделали все, что могли.
Они отправились в сарай и подогрели себе тушенки. Пибоди опять отказался от еды, но Форестер и Родэ заставили себя есть, давясь пропитанным соусом мясом.
II
Форестер спал плохо, лишь время от времени впадая в тяжелую дремоту. Тогда его посещали жуткие сны, полные зловещих предзнаменований. Судя по всему, другие тоже почти не спали и постоянно ворочались на своих местах. Родэ дважды вставал, подходил к двери и выглядывал наружу. Светила полная луна, и Форестер видел, что Родэ пристально вглядывался в вершины гор.
Странно, но когда он встал, усталости почти не чувствовалось. Дышать стало намного легче. Еще день - еще бы один день, и самочувствие было бы куда лучше, можно было бы думать о перевале с уверенностью. Но времени не было, и эти мысли пришлось отбросить.
В тусклом свете утра он увидел, как Родэ завязывает вокруг ног сделанные из одеяла обмотки. Он стал делать то же самое. Никто из них не произнес ни слова. Закончив с обувью, он пошел в угол, где посапывал Пибоди, и стал его тормошить.
- Убрр… прг… - проворчал Пибоди неразборчиво.
Форестер вздохнул и носком ботинка двинул Пибоди по ребрам. Это подействовало. Он сел и начал ругаться. Форестер молча повернулся и отошел от него.
- Кажется, ничего, - сказал Родэ с порога. Он вновь внимательно смотрел на горы.
Но в его голосе Форестер все же услышал нотку сомнения. Небо было кристально чистым, и вершины, начавшие золотиться от восходящего солнца, ярко, как бриллианты, сверкали на фоне еще темного неба. Форестер спросил:
- Что-то все-таки не то?
- Очень ясно, - сказал Родэ. И опять в его голосе прозвучало сомнение. - Пожалуй, слишком ясно.
- Как мы пойдем? - спросил Форестер.
- Перевал вон за той горой. Мы должны ее обойти и там выйти на него. После этого будет легче. Самое главное - эта сторона.
Вершина, на которую показывал Родэ, освещенная утренним светом, казалась такой близкой, что хотелось потрогать ее рукой. Он вздохнул с облегчением.
- Ну, это выглядит не так страшно.
Родэ фыркнул.
- Вы даже не представляете себе, как это будет страшно. - Он отвернулся. - Давайте поедим.
Пибоди вновь отказался есть, и тогда Форестер, поймав многозначительный взгляд Родэ, произнес угрожающим тоном:
- Вы будете есть, даже если мне придется затолкать пищу вам в глотку. Мне надоели ваши штучки, Пибоди. Предупреждаю вас: если вы упадете от слабости, если задержите нас хотя бы на минуту, мы бросим вас.
Пибоди метнул на него полный ненависти взгляд, но взял теплую банку тушенки и стал есть с отвращением. Форестер спросил:
- Как ваши ботинки?
- Надеюсь, в порядке, - огрызнулся Пибоди.
- Никаких "надеюсь", - отрезал Форестер. - Мне наплевать, если вы вдребезги разобьете свои пальцы, мне наплевать, если у вас будут волдыри размером с пинг-понговый мячик, мне наплевать на то, что вы будете чувствовать. Я забочусь только о том, чтобы вы не задерживали нас. Так что если ваши ботинки беспокоят вас, скажите лучше сразу.
- Нет, не беспокоят, - ответил Пибоди.
Родэ встал.
- Выходим. Надевайте рюкзаки.
Форестер взял свое изделие, стал закреплять его на спине и остался им удовлетворен. Родэ взял в руку самодельный ледоруб, а топорик с Дакоты заткнул за пояс. Отрегулировав застежки так, что поклажа стала удобной, он выразительно посмотрел на Пибоди. Тот возился со своим мешком и наконец взвалил его на плечи. И в этот момент что-то выпало из него, звякнув о пол.
Это была фляжка О'Хары.
Форестер наклонился и поднял ее.
- Так, значит, вы еще и вор, - сказал он, сверля Пибоди ледяным взглядом.
- Нет! - завопил Пибоди. - О'Хара сам дал мне ее!
- Как же, так О'Хара и даст вам ее, - язвительно проговорил Форестер. - Он потряс фляжку. Она была пуста. - Ах ты, сволочь! - крикнул он и швырнул ее в Пибоди.
Тот согнулся, но увернуться не успел, и фляжка угодила ему прямо в лоб над правым глазом.
Родэ постучал рукояткой ледоруба о пол.
- Довольно, - сказал он решительно. - Этот человек не может идти с нами, мы не можем на него положиться.
Пибоди в ужасе взглянул на него.
- Но вы должны взять меня с собой, - прошептал он. - Вы должны. Не оставляйте меня тем негодяям внизу.
Родэ неумолимо сжал губы, и Пибоди стал хныкать. Форестер глубоко вздохнул и сказал:
- Если мы оставим его, он вернется к О'Харе и наделает там дел, в этом можно не сомневаться.
- Мне это все не нравится, - сказал Родэ. - Он нас, еще чего доброго, убьет в горах.
Форестер нащупал в кармане пистолет и принял решение.
- Ладно, вы идете с нами, Пибоди. Но еще одна выходка с вашей стороны и… адью. - Он повернулся к Родэ. - Он не задержит нас ни на минуту, я обещаю. - Он посмотрел на Пибоди в упор, и тот молча кивнул. - Надевайте мешок, Пибоди. И двигайтесь быстро.
Пибоди оторвался от стены и, как-то весь сжавшись, стал поднимать свой рюкзак. Затем, стараясь держаться подальше от Форестера, затрусил к двери. Форестер вынул из кармана клочок бумаги и карандаш.
- Я оставлю записку О'Харе, - сказал он. - Сообщу ему о штольне. И - пошли.
III
Поначалу идти было сравнительно легко, во всяком случае, так позже вспоминалось об этом Форестеру. Хотя они оставили дорогу и шли по целине, движение было довольно быстрым. Возглавлял группу Родэ, за ним следовал Пибоди, и замыкающим был Форестер, который следил за тем, чтобы Пибоди не отставал. Но в этом, как выяснилось, необходимости не было, так как тот шагал, словно его преследовал сатана.
"Он не так уж никчемен", - подумал Форестер.
Сначала снег был неглубоким, сухим, как порошок, но дальше он становился глубже и жестче. Тогда Родэ сделал небольшой привал и сказал:
- Нужны веревки.
Они вытащили свои жалкие припасы, и Родэ тщательно осмотрел каждый узел. Затем они образовали связку и в том же порядке двинулись дальше. Форестер посмотрел вверх на белый склон, который простирался до самого неба, и понял, что Родэ, видимо, был прав - переход предстоял нелегкий.
Они шли и шли, и Родэ пробивал дорогу во все густеющем снегу. Склон, который они пересекали, был крутым и головокружительно уходил вниз. Форестер пытался представить себе, что будет, если кто-нибудь из них упадет. Наверное, тогда полетят все трое и поплатятся своими жизнями; они покатятся вниз клубком из рук, ног и веревок, пока не достигнут острых скал внизу. Но он отогнал от себя эту мысль. Все же они были связаны веревкой, и падение можно предотвратить. Впереди раздался какой-то звук, словно глухо прогремел гром.
- Что это? - прокричал Форестер.
- Лавина, - отозвался Родэ, продолжая путь.
"Бог ты мой, - подумал Форестер, - о лавинах я и не подумал. Они могут быть смертельно опасными". Но тут же расхохотался про себя. Как будто он был в большей опасности, чем О'Хара и другие - там, у моста. Некоторое время он размышлял об относительности всего на свете, а потом мозг его отключился, и он шел, механически передвигая ноги, поднимаясь по белому склону, словно муравей, ползущий по простыне.
Внезапно он обо что-то споткнулся, и сознание его вернулось к действительности. Это был Пибоди, лежавший на снегу, словно выброшенная на лед рыба, и судорожно хватавший воздух широко открытым ртом.
- Вставайте, Пибоди, - сказал он тихо. - Я вам сказал, что произойдет, если вы нас будете задерживать. Вставайте, черт вас возьми!
- Это Родэ… Родэ остановился… - выдавил Пибоди.
Форестер посмотрел вперед и зажмурился от яркого блеска расстилавшегося перед ним пространства. Перед глазами закружились какие-то темные точки и сложились в туманную фигуру, подошедшую к ним.
- Извините, - сказал Родэ приблизившись. - Я дурак. Совсем забыл об этом.
Форестер стал тереть глаза. "Я, кажется, слепну", - подумал он, и волна ужаса охватила его.
- Успокойтесь, - сказал Родэ, - закройте глаза, дайте им отдохнуть.
Форестер опустился в снег и закрыл глаза. Ему казалось, что под ресницы набились сотни острых песчинок, по щекам поползли слезы.
- Что со мной? - спросил он.
- Ослепление льдом и снегом, - ответил Родэ. - Не волнуйтесь и подержите глаза закрытыми.
Постепенно он почувствовал себя лучше, передышка пошла на пользу, но он вдруг ощутил страшную усталость. Ему показалось, что никогда в жизни он так не уставал.
- Сколько мы прошли? - спросил он.
- Немного, - ответил Родэ.
- Который час?
- Девять, - сказал Родэ после паузы.
- И всего лишь? - Форестер был просто потрясен. Он был уверен, что они шли уже чуть ли не весь день.
- Я сейчас полечу вас кое-чем, - сказал Родэ и стал массировать веки Форестера холодными пальцами. Они были покрыты каким-то веществом, одновременно мягким и слегка колючим.
- Что это, Мигель?
- Древесная зола. Она немного предохраняет от блеска. Я слышал, что так делают эскимосы. Может быть, она поможет.
Через некоторое время Форестер рискнул открыть глаза. К своему облегчению, он обнаружил, что видит. Не столь ясно, как обычно, но все же видит. Потрясение от мысли, что он потерял зрение, прошло. Он посмотрел вбок - Родэ хлопотал над Пибоди. Да, вот еще одна вещь, необходимая альпинистам и которой они лишены, - темные очки.
Родэ повернулся, и Форестер вдруг расхохотался.
Прямо через его глаза шла широкая черная полоса и Родэ выглядел, как индеец, вступивший на тропу войны. Он улыбнулся.
- Вы тоже выглядите смешно, Рэй. - И добавил уже серьезным тоном. - Сделайте капюшон из одеяла. Так вы отгородитесь от лишнего блеска.
Форестер снял свой мешок и с сожалением оторвал от него кусок одеяла. Из этого куска получилось три капюшона, но нести мешок Форестеру стало менее удобно. Родэ скомандовал:
- Пошли.
Форестер оглянулся, увидел далеко внизу сараи и прикинул, что они поднялись не больше чем на пятьсот футов. Дернулась веревка на поясе, и он опять пошел вслед за спотыкающимся Пибоди.
К полудню они смогли завернуть за гору и вышли на точку, откуда был виден перевал. Форестер со стоном повалился на колени, не в силах больше идти, а Пибоди просто рухнул как подкошенный. Только Родэ остался стоять на ногах и, сощурив покрасневшие глаза, смотрел в сторону перевала.
- Да, вот таким я его помню, - сказал он. - Здесь мы сделаем привал.
Словно не замечая Пибоди, он подошел к Форестеру и опустился на корточки.
- Все в порядке?
- Я чувствую, словно меня избили. Но отдых, я думаю, поможет восстановить силы.
Родэ снял свой рюкзак, начал вытаскивать еду.
- Сейчас мы подкрепимся.
- Боже, боюсь, что не смогу.
- Ничего, это хорошо пойдет, - сказал Родэ, показывая ему фруктовые консервы. - Это сладкое придаст нам энергии.
Откуда-то из-за хребта подул холодный ветер, и Форестер поплотнее запахнул куртку. Родэ стал копать снег.
- Что вы делаете? - спросил Форестер.
- Надо отгородить примус от ветра, - ответил Родэ, доставая примус из мешка и ставя его в приготовленную лунку. Он зажег его и затем вручил Форестеру пустую консервную банку.
- Наберите снега, мы вскипятим немного воды. Надо выпить чего-нибудь горячего. А я пойду посмотрю, что там с Пибоди.
Из-за низкого давления снег таял медленно, и вода из него получилась лишь тепловатой. Родэ бросил в нее бульонный кубик.
- Пейте.
Форестер, захлебываясь, выпил, затем опять наполнил банку снегом. Следующая порция была для ожившего Пибоди, и Форестер приготовил воду в третий раз.
- Как там перевал? - спросил он у Родэ, открывавшего банку с фруктами.
- Ничего хорошего, - ответил Родэ. - Там ледник, большие трещины. - Он помолчал. - Но я, собственно, об этом знал.
Он протянул банку Форестеру, и тот начал есть. Фрукты оказались отличной едой: пожалуй, с момента крушения самолета он не ел ничего лучшего и вскоре почувствовал прилив сил. Он опять посмотрел вниз. Рудник уже скрылся из глаз, зато теперь далеко-далеко было видно речное ущелье. Мост был где-то в стороне.
Он встал и прошел вперед к краю обрыва, чтобы взглянуть на перевал. Тут его взору предстал ледник - нагромождение ледяных глыб, лабиринт трещин. Он заканчивался тремя тысячами футов ниже в голубых водах горного озера. В этот момент раздался резкий, словно удар громадного кнута, звук, затем словно далекие раскаты грома, и над озером поднялся фонтан белого цвета.
Подошедший сзади Родэ сказал:
- Это лагуна. Такие озера всегда бывают между ледником и мореной. Мы должны идти туда. - Он показал рукой через ледник и наверх.
Над долиной, где находился перевал, вдруг появился столб белого дыма, и спустя секунд десять раздалось грозное ворчание.