- Я сделаю все, что смогу,- пообещал я.
Вернулся Дарси с ржавой канистрой.
- Это подойдет? - спросил он, устало садясь на камни. Паола кивнула.
- Он похоронил Бэйрда среди скал,- сказал инженер, наклонясь ко мне,- Я видел могилу. Вон там. Он слишком устал, чтобы рыть яму, и запихнул труп в расщелину, забросав камнями.- Дарси колебался, потом разжал кулак и показал мне камешек размером с голубиное яйцо. Тот был серого цвета, но, когда инженер поскреб его ногтем, вдруг заблестел тусклой желтизной.
- Знаешь, что это такое? Канистру я нашел на могиле,- продолжал Дарси, не дав мне ответить.- Она была полна этих шариков. Как жертвенный сосуд... Попробуй, какой тяжелый.
Он бросил шарик мне на ладонь. Я вздрогнул, поежился и, повернув голову, посмотрел в ту сторону, где маячила черная громада скалы. Да, индеец был прав: я почувствовал, что ненавижу это озеро и буду ненавидеть его до конца своих дней.
- Ублюдок заслужил смерть,- тихо шепнул мне Дарси, но Паола услышала эти слова и болезненно вздрогнула.
- Ты лучше меня разбираешься в минералах,- сказал инженер, протягивая ей находку.- Что это по-твоему?
- Золото...- пробормотала Паола голосом, полным тоски и страха.
- Да,- подтвердил Дарси и рассказал ей, как он нашел самородок. Девушка повернулась и устремила взор в дальний конец озера.
- Нет...- содрогнувшись, шепнула она.- Нет, нет!
Она вскочила, бросилась к воде и через минуту принесла еще четыре самородка.
- Значит, это все правда? - шепнула Паола.- Проклятое место!
- Возьми себя в руки, девочка, не плачь.- Дарси тяжело встал.- Твой отец нашел то, что искал всю жизнь, и эта находка не принесла ему ничего хорошего.
- Не в золоте дело.- Она вскочила и, спотыкаясь, побрела к телу отца.
- Что за бес в нее вселился? - растерянно спросил Дарси, глядя ей вслед.
Жуткая мысль вдруг обожгла мое сознание, столь жуткая, что я не осмелился высказать ее вслух.
- Не знаю,- тихо ответил я, пристально следя за Паолой. Она постояла возле отца и вернулась к костру. Глядя на ее лицо, я подумал, что не одного меня грызет червь сомнения.
- Если б только он был в сознании и мог говорить...- тихо сказала она.
- Возможно, так оно и лучше,- ответил Дарси.
- Ты ничего не понимаешь.
- Вот как? Я прекрасно понимаю, что мы сидим на грудах золота. Это объясняет все. Ян был прав, он давно подозревал, что Берт помешался на этой почве.
- Вы все еще верите в это? - спросила меня Паола, и голос ее звучал едва слышно.- Ян, скажите ему правду. Только вы знаете, что здесь произошло.
Я молчал. Дарси схватил меня за руку.
- Оставим ее одну,- сказал он мне на ухо.- Бедняга измучилась, довольно с нее.
Паола снова смотрела в серое лицо Лароша. Я встал, и мы с Дарси отошли в сторону.
- Где лежит Бэйрд? - спросил я его.
- Вон,- он кивнул в сторону нагромождения скал на полпути между остатками лагеря и самолетом. Я пошел туда. Я должен был получить подтверждение своей догадке.
Могила действительно была простым углублением в скале, занесенным серым илом. Две сосновые ветки, связанные проволокой, играли роль креста.
- Интересно, когда именно он умер? - пробормотал я.
- Это имеет какое-нибудь значение? - спросил Дарси.
- Не знаю. Но Ларош был убежден, что Бэйрд мертв, когда покинул его. Я тоже в этом уверен.
- Видимо, он погиб уже при столкновении.
- При столкновении никто не пострадал, Ларош признался в этом.- Я подумал о канистре с самородками. Ведь это Бриф поставил ее на могилу. Надо взглянуть на тело.
- Господи, зачем? - воскликнул Дарси.
- Сам не знаю,- ответил я. Я не решался рассказать ему, что именно ожидаю найти. Опустившись на колени, я начал отгребать ил и вытаскивать мелкие валуны голыми руками.
- Проклятье! - Дарси схватил меня за плечо.- Что с тобой? Оставь его в покое.
- Теперь ему ничем не повредишь,- ответил я, освобождаясь.- Он ведь мертв, не так ли?
Видимо, мое волнение передалось и Дарси, потому что он бросил свои попытки отговорить меня, а под конец и вовсе стал помогать расшвыривать камни. Вскоре мы освободили верхнюю половину тела и застыли, переполненные ужасом: вся правая сторона головы Бэйрда была снесена напрочь!
- Это топор,- вымолвил наконец Дарси, и я кивнул. Я предполагал, что найду здесь нечто подобное, но такая страшная рана все же оказалась для меня неожиданностью.
- Все,- проговорил Дарси.- Завтра уходим, а его оставим здесь.
Он имел в виду Лароша, но не мог найти в себе силы вслух произнести это имя. А я мучительно раздумывал, стоит ли делиться с ним своей догадкой.
- Ну что, скажешь, я не прав? - зло вскричал Дарси.- По-твоему, это несправедливо - оставить подыхать тварь, которая оказалась способной на такое?
Я обнажил правую руку Бэйрда. Кисть была раздроблена, не хватало нескольких пальцев. Кровавые бинты... А под рукой - холщовая сумка.
- Паола не уйдет,- сказал я и вытащил сумку из-под камней. Она тоже оказалась набита тусклыми серыми шариками.
- Откуда ты знаешь? - раздался за моей спиной голос Дарси. Он явно не понимал, что означает эта сумка и сколь важна наша находка.
- Она сама мне сказала,- ответил я, продолжая раздумывать о сумке, аккуратно захороненной вместе с телом. Во всем этом был какой-то символический смысл. Человек, предавший земле Бэйрда, подарил ему все найденное богатство. Что это? Отречение? Безумная попытка замолить совершенный грех?
- Господи,- пробормотал я себе под нос.- Вот так ирония... Мечтал завладеть всем этим золотом, да так и сдох прямо на россыпях!
- Пойду поговорю с ней,- сказал Дарси.- И приведу сюда. Пусть посмотрит, что сотворил этот человек, а уж потом решает, оставаться с ним или лучше не надо.
- Погодите! - воскликнул я.- Она не должна этого видеть.
- Почему?
- Потому что Ларош невиновен. Действительный преступник - Бриф.
- Бриф?! - Он воззрился на меня как на психа. Я кивнул. Теперь все стало ясно. Рана на лбу Лароша, его решение выбираться в одиночку. Неудивительно, что он был убежден в смерти Бэйрда! А его попытки увести нас подальше от этого места, его настойчивые старания внушить властям мысль о бесполезности поисков и объявить Брифа погибшим! Ларош не остановился бы ни перед чем, лишь бы скрыть от Паолы страшную правду.
Когда я растолковал все это Дарси, он был потрясен.
- Не верю,- только и смог сказать инженер, выслушав меня.
- Как тогда объяснить эту сумку и канистру, полную золота? Бэйрда хоронил Бриф, а не Ларош. Он всю жизнь искал Львиное озеро, потому что знал: здесь рассыпаны сказочные богатства. И нашел. И это свело его с ума.
- Все равно не верю. Родной отец Паолы...
- Если мы выйдем отсюда живыми, обязательно поговорите с Макговерном,- сказал я.- Мне кажется, он знает правду. Ларош работал на компанию и по долгу службы был обязан рассказать ему все.
Дарси молчал долго. Наконец с горечью произнес:
- Не вздумай поделиться этими домыслами с Паолой. Она не переживет такого позора. Возможно, ты прав, но Ларош все равно умрет здесь. Паола не должна знать ничего об этом.
- Она уже знает,- сказал я.- Она все поняла в тот миг, когда вы показали ей самородок.
- Да, наверное,- с тяжким вздохом ответил он.
Я принялся снова засыпать камнями тело Бэйрда, и тут Дарси сказал:
- Мы похороним его здесь, рядом с Бэйрдом. А утром уйдем. Что бы ни решила Паола, мы все равно уходим. Это наш долг.
Паола знала правду. Это стало очевидным, как только Дарси сообщил ей о своем намерении уходить.
- Мы уложим его поудобнее,- сказал он.- А потом втроем и налегке...
Но она не позволила ему договорить.
- Неужели ты думаешь, что я оставлю Альберта умирать? - вскричала девушка. Она была бледна, глаза ее горели решимостью.- Я его люблю. И не брошу. И не надо больше об этом, ладно?
У нее уже не было сил даже на слезы. Я видел, что Дарси в душе смирился с ее решением и больше не намерен пытаться изменить его.
- Вы с Яном уходите и попробуйте выбраться,- сказала Паола.- Если повезет, успеете прислать за нами самолет или вертолет.
Дарси с сомнением оглядел узкий берег. Деревья стояли слишком близко к кромке воды, вертолету здесь не сесть.
- Хорошо,- ответил он.- Сейчас мы похороним твоего отца. Ты пойдешь с нами?
- Нет,- тихо ответила она.- Я помолюсь здесь, рядом с Альбертом.
- Хорошо... Ян, давай покончим с этим, а потом будем решать, что делать дальше.
Мы молча перенесли Брифа к могиле Бэйрда, обложили камнями и черным озерным илом. Работали голыми руками, и дело шло медленно. Наконец все было кончено. Дарси срубил две ветки, сделал из них крест и водрузил его на могилу.
- Вот что,- сказал мне инженер чуть погодя.- Если нам посчастливится выбраться отсюда живыми, все останется так, как говорил Берт. Они были мертвы, когда он оставил их. Ты согласен?
- Да,- ответил я.
- Это чертовски трудно для тебя, я знаю. Честь твоего отца так и останется запятнанной... Спасибо,- он потрепал меня по руке.- Думается, это наш долг перед Бертом. Он многим рисковал, чтобы сохранить тайну. И он наверняка умрет прежде, чем у нас появится возможность вывезти его отсюда.
Вернувшись к костру, мы застали Паолу в слезах. К моему удивлению, Дарси не стал утешать девушку; он взял чайник и отправился к озеру за водой, сказав мне:
- Не трогай ее, пускай выплачется.
Я вздрогнул, увидев, что и по его щекам катятся слезы.
Потом мы нарубили побольше дров, покрутили ручку генератора и попытались связаться по радио с внешним миром. Генератор почти не давал тока, хоть мы и высушили его, как могли. Попытка кончилась неудачей, чего и следовало ожидать, хотя мы крутили генератор чуть ли не два часа. Да и Перкинс скорее всего не ждал нашего сигнала в это время суток.
Наконец мы улеглись спать, голодные и измученные. Ларош не приходил в сознание.
Утром связи по-прежнему не было. В половине восьмого я отчаялся и бросил микрофон. Дарси собирался в путь.
- Ты готов? - спросил он.
- Погоди,- ответил я и полез на одну из скал. Здесь, на вершине, под сенью деревьев, было небольшое нагромождение мелких камней. Я подошел к могиле Джеймса Финлея Фергюсона. Он лежал возле большого валуна - голый скелет без единого клочка уцелевшей одежды, серый и рассыпавшийся, с пробитым пулей черепом. Мне вспомнился ржавый пистолет в комнате отца. Может быть, именно он стал орудием убийства моего деда? Может, бабка отыскала его в одном из лагерей Пьера Лароша? Я замер, глубоко задумавшись о превратностях людских судеб.
- Черт возьми,- смущенно пробормотал подошедший Дарси.- А я уж и забыл об этой древней экспедиции, столько всего навалилось...
- Неудивительно, что индеец боялся идти сюда,- со вздохом сказал я.
- Да... сцена стольких трагедий. Теперь вот еще Паола.
- Ларош может выжить.
- Нет, он умрет, и девчонка останется одна-одинешенька. И тоже погибнет. На кой ей теперь жизнь? Ну, ладно, пошли!
Прощание было коротким и грустным. Поклявшись сделать все, что в наших силах, мы углубились в тайгу. Никто из нас не оглянулся до тех пор, пока котловина, в которой лежало Львиное озеро, не исчезла за плотной стеной елей. День выдался ясным и солнечным, но вскоре погода испортилась. Мы шли налегке, не жалея сил, и к вечеру добрались до лагеря, где по-прежнему стояла палатка и валялось наше каноэ. Нашлась и кое-какая провизия. После ужина нас тут же сморил сон, а утром Дарси едва переставлял ноги. Все же за шесть часов нам удалось выбраться к скалистому плато, покрытому озерами. Здесь можно было плыть на каноэ. Вскоре кончилась еда, стрелять гусей мы не могли, поскольку бросили ружье, а тратить время на рыбалку мы посчитали непозволительной роскошью.
Не вижу смысла подробно описывать наше возвращение. Нам дьявольски не везло с погодой, в конце концов озера замерзли, и каноэ пришлось оставить. Врал компас. Из-за близости железорудного месторождения стрелка сильно отклонялась, и мы сбились слишком далеко на юг, где угодили в жуткую трясину, в которой были вынуждены провести целую ночь. Дважды где-то на юге нам мерещился рев низко летящего самолета. В первый раз мы были уверены, что не ослышались. Потом самолет или вертолет прошел стороной снова, но в какой день это случилось, я сказать не могу, ибо утратил чувство времени. Мы впали в такое состояние, в котором уже не могли провести четкой грани между реальностью и вымыслом.
Утром девятого (как мне потом сказали) дня мы добрались до проселка, и Дарси рухнул, исчерпав весь запас сил. Дальше я пополз один. Сугробы доходили до пояса, я то и дело ложился в снег, чтобы отдохнуть, и каждый раз чувствовал, что никакая сила не заставит меня подняться и двинуться дальше.
Голоса я услышал во время одной из таких лёжек. Они стихли, едва я открыл рот и что-то прокричал. А потом я уже не мог остановиться и вопил что-то несуразное до тех пор, пока меня не подобрали двое рабочих. Они наткнулись на меня случайно. Как я потом узнал, крик, вырывавшийся из моих уст, был не громче писка попавшей в капкан белки.
Последующих событий я практически не помню. Дарси спасли, и нас уложили в кровати в одной из палаток где-то на трассе. Я то и дело впадал в беспамятство, а в короткие периоды просветлений не переставая требовал к себе Лэндса. К моему ужасу, здесь его никто не знал. Помню, как врач сказал мне, что Дарси совсем плох и шансов на спасение у него не больше пятидесяти из ста.
Наконец мне стало чуть лучше, а вскоре приехал Лэндс с Макговерном. От них я узнал, что Паолу и Лароша четыре дня назад вывезли вертолетом в Сет-Иль. По словам тамошних врачей, Ларош уже пошел на поправку. Нас с Дарси тоже искали, но погода быстро испортилась, и вертолет не мог подняться в воздух в течение нескольких суток.
Позже Макговерн в доверительной беседе подтвердил правильность моих догадок. Ларош действительно был ранен в лоб ударом топора. Пока он лежал без чувств, Бриф и Бэйрд успели изувечить друг друга. Бэйрд скончался, а Ларош, придя в себя, решил бросить Брифа на произвол судьбы и выбираться из тайги своими силами. Это был акт правосудия, пусть грубого, но самого гуманного в сложившихся обстоятельствах. Дальнейшие поиски Альберт срывал ради Паолы. Стоило нам найти Брифа и спасти его, суд со всей строгостью воздал бы ему за убийство, а на девушку легло бы черное пятно позора.
С тех пор минуло два года. Дарси рыбачит и пишет свои картины, Паола и Альберт Ларош живут счастливо. Я рад, что достиг Львиного озера и мой долг перед близкими выполнен.
Что же до золота, открытого моим дедом и принадлежащего мне по праву, то я счел за благо отказаться от него. На этих самородках слишком много крови и грязи