почти параллельно земле. Росли сугробы.
Мы молча поели, думая каждый о своем, потом сели в выделенный для нас грузовик и поехали к месту встречи с машиной, которая везла с 290-й мили наше каноэ.
В начале двенадцатого грузовик наконец приехал. Мы перенесли каноэ и скатанную в рулон палатку в нашу машину и снова выехали на тропу, направляясь к той точке, в которую попал Ларош, когда выбирался из тайги. Доехав до места, мы забросили за спины рюкзаки, а на плечи подняли каноэ и пешком углубились в заросли. Теперь мы были одни - четверка людей, перед которыми раскинулся Лабрадор. Между нами и побережьем, на пространстве почти в триста миль шириной, не было ни единой живой души.
К ночи мы разбили лагерь на каменистых берегах небольшого озерца.
- Вот ты и понюхал Лабрадорчику. - Ладонь Дарси дружески стиснула мое колено. - Похоже, прошли от силы пять миль, если считать по прямой. Примерно одну десятую пути, если не меньше. Или одну двадцатую, с учетом обратной дороги.
- Ты что, хочешь уронить наш моральный дух? спросил Ларош.
- Лучше, когда знаешь счет,-- ответил Дарси. - Одно у нас утешение: по мере уничтожения провианта рюкзаки становятся легче.
...Проснулись мы с рассветом, быстро развели потухший за ночь огонь и приготовили завтрак. Утро было промозглое, на воде лежал плотный туман. Ларош снял и свернул палатку, а я стоял рядом и молча наблюдал за ним.
- О чем задумались? - спросила подошедшая Паола.
- Так, пустяки, - быстро ответил я. Делиться с ней своими страхами мне совсем не хотелось. С Дарси - другое дело, но с Паолой ни за что.
- Если пустяки, то лучше помогите мне грузить каноэ,- нахмурившись, сказала она.
В этот день каноэ сослужило нам хорошую службу. Только утром мы пересекли три озера и в начале одиннадцатого добрались до четвертого - длинного и узкого. Преодолев его по диагонали, мы вышли на старую индейскую тропу и очень скоро достигли второго из отмеченных Макензи озер. Но дальше стало труднее: вода и суша смешались непостижимым образом, озерца теперь были мелкие, ориентиры куда-то исчезли. Мы старались держать курс точно на восток, но шли практически вслепую.
Правда, шагать было не очень тяжело, волок легкий, много воды. Мне ни разу не удалось остаться с Дарси наедине, чтобы поговорить. Даже обед - шоколад, печенье и сыр - мы проглотили на ходу. Самым удивительным было то, что темп переходов задавала Паола.
Дарси был много старше любого из нас, и к концу дня, когда волок стал труднее, темп начал сказываться на нем. Да и на Лароше тоже; лицо его побледнело, походка стала вялой. Он взял себе на хранение карту Макензи и все чаще останавливался, чтобы свериться с ней. Однако на вопрос Паолы, узнает ли он местность, Ларош неизменно качал головой. Она всерьез забеспокоилась, когда мы, пройдя в хорошем темпе десять миль, так и не достигли озера, которое должны были опознать по каменистой банке в середине.
Мы с Паолой шли впереди. Волдыри на пятках давали о себе знать, но я уже начал втягиваться в ритм похода. Шли по большей части молча: Паола была занята выбором направления, а я глазел по сторонам. Местность была суровой и по-своему прекрасной.
Вскоре мы очутились на берегу маленького озерца и остановились, поджидая Дарси и Лароша, тащивших каноэ.
- Как вы думаете, не слишком ли мы отклонились к югу? - спросила Паола, хмуро глядя на поверхность воды.
- Не знаю,- ответил я. Она бросила рюкзак и растянулась на берегу, пытаясь расслабиться.
- Жаль, что здесь нет гор: могли бы оглядеться с вершины какого-нибудь холма,- сказала девушка.- Альберт утверждает, что карта Макензи уводит нас слишком далеко к югу, и предлагает повернуть на север.
Я понял, что Ларош стремится увести нас от Львиного озера.
Кустарник позади нас шевельнулся, и появились Дарси с Ларошем, сгибавшиеся под тяжестью каноэ.
- Пойдем по карте,- сказал я. Мне хотелось объяснить ей, что отклонение к северу равнозначно провалу всего предприятия, но тогда она наверняка догадается, почему Ларош пытается увести нас в сторону от Львиного озера. Поэтому я не стал продолжать свою мысль. Паола поднялась на ноги.
- Альберт, ты узнаешь хоть что-нибудь? - спросила она.- Например, вон ту большую скалу?
- Я уже говорил тебе, что шел севернее,- ответил Ларош.
То, что сама местность как бы оттесняла нас к югу, не вызывало сомнений, но мысль о повороте на север совсем не нравилась мне: именно туда нас пытался увести Ларош.
Сменив курс, мы пересекли три озера и к вечеру вышли к широкому водному пространству с каменистой отмелью в середине. Паола тут же решила, что именно это озеро нам и нужно.
- Ты был прав,- сказала она Ларошу.- Мы слишком отклонились к югу.
Он не ответил. Лицо его стало чернее тучи. Вытащив из кармана карту, Ларош уставился на нее.
- Похоже, надо идти еще дальше на север,- сказал он наконец.
- А отмель?
- Она имеет другие очертания, не такие, как на карте. И здесь нет деревьев, хотя Макензи отметил их.
- Я уверена, что на карте обозначено именно это озеро. Макензи говорил, что банка едва видна над водой. Он называл ее островом из голышей.
Я повернулся к Дарси.
- Сколько мы прошли сегодня?
- Всего миль двадцать или чуть больше.
- Значит, примерно половину пути.
Предстояло пересечь еще три озера, чтобы выйти на берег реки - последнего ориентира на карте Макензи. Дальше, за рекой, должно было лежать Львиное озеро.
- Вот оно,- сказал я, ткнув пальцем в карту.- Нанесено верно, и...
- Черт возьми! - воскликнул Ларош.- Если вы так хорошо знаете дорогу, то ведите нас!
- Он прав,- вступилась за меня Паола.- Мы прошли половину пути, а Макензи говорил, что дорога займет два-три дня.
- А я утверждаю, что мы слишком уклонились к югу,- Ларош пожал плечами и начал складывать карту.
- Дай я еще раз взгляну на нее,- попросила Паола, но Ларош уже отвернулся и сунул карту во внутренний карман парки.
- Потом посмотришь,- сказал он.- Пора двигаться, если хочешь переплыть это озеро до темноты.
Я не знаю, заподозрила она что-то или нет. С начала путешествия Ларош ни разу не выпустил карту из рук. Паола подбежала к жениху и вцепилась ему в локоть.
- Альберт, это моя карта, дай сюда.
- Господи, Паола! - Он стряхнул ее руку.- Ты уверена, что это озеро...
- Уверена!
- Тогда зачем тебе карта?
- Затем, что она моя,- Паола ухватила его за лацканы парки, она чуть не плакала.- Отдай, пожалуйста!
На лице Дарси появилось испуганное выражение. Он быстро втиснулся между женихом и невестой.
- Спокойно, Паола.- Дарси довольно грубо оттащил ее от Лароша.- Карта в надежных руках. Пора перебираться через озеро.
Она поколебалась, потом разом обмякла.
- Да, конечно, ты прав: надо торопиться.
Сильно похолодало, особенно это чувствовалось на воде. Мы молча работали веслом, тишину нарушали лишь всплески и шелест воды о кожаные борта каноэ. Потом со стороны каменистой отмели послышался гусиный крик, и у меня перехватило дыхание. Четыре птицы, похожие на белые галеоны, плыли у нас за кормой. Дарси вскинул ружье и выстрелил. Три гуся тут же взлетели, один завалился набок. Мы втащили его в каноэ, и вновь воцариласв тишина, как будто и не было ружейного грома и неистового хлопанья крыльев.
Берега мы достигли уже в потемках. Пока Паола ощипывала и потрошила гуся, мы развели костер, и скоро тушка птицы жарилась на деревянном вертеле над огнем. Мы сидели вокруг, пили кофе и переговаривались. Инцидент с картой, казалось, был напрочь забыт.
Делили гуся индейским ножом Паолы. Лишь после того, как мой желудок был набит мясом, я снова обратил внимание на скованное, напряженное выражение лица девушки и угрюмое молчание Лароша. Поэтому, когда Дарси встал и углубился в подлесок, я пошел за ним.
- Надо поговорить,- сказал я, нагоняя его.- Это касается Лароша.
Дарси тут же заставил меня замолчать:
- Слушай, Ян, тебе надо забыть, что он внук Пьера Лароша. То, что произошло между твоим и его дедом, не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню.
- А по-моему, имеет,- возразил я и сбивчиво рассказал Дарси обо всех своих страхах.
- Ты понимаешь, что говоришь? - спросил он меня, едва я умолк.- Ты всерьез думаешь, что Ларош мог покуситься на их жизнь? Господи! По виду он вполне нормален. Я-то, честно сказать, больше волнуюсь из-за Паолы. Но если ты прав...
- А если не прав, то какого черта он тянет нас на север? Он боится, что мы найдем Львиное озеро. Учтите, я вас предупредил.
- Надеюсь, Паоле ты ничего не сказал?
- Конечно.
Мы вернулись к костру, и Дарси произнес:
- Поздно уже.
Казалось, его голос разрядил возникшее вокруг костра напряжение. Паола и Ларош поднялись и отправились вслед за Дарси в палатку, а я присел у огня.
За моей спиной хрустнула ветка. Подошла Паола.
- Не засиживайтесь,- сказала она.- Утром будет тяжело.
- Здесь так тихо,- ответил я.
- И небо все в звездах. Вы никогда прежде не были в таких местах?
- Никогда,
- Немного пугающая картина, правда?
- Немного,- признался я.
- Понимаю. - Она легко коснулась моей руки, и этот дружеский жест удивил меня.- Отец тоже так считал.
- Что он за человек?
- Трудно сказать. Думаю, вы бы с ним поладили. Вы смельчак, а это ему нравится в людях больше всего,- она вздохнула.- Только вряд ли он жив теперь. Печально, если они разбились на Львином озере... Там, говорят, есть золото. Он хотел открыть богатую жилу и создать рудник, который назвали бы его именем. Но так и не сумел. Мы вечно бедствовали, а мать даже умерла, так как отец не мог оплатить ее лечение. Он был разведчиком, азарт поиска вошел в его кровь...
Когда я проснулся, от тишины и покоя не осталось и следа. С шумом бились о берег волны озера, ревел в кронах мощный северо-западный ветер, день был сумрачен и сер. Во время пешего перехода к следующему озеру полил дождь, а сам переход оказался очень трудным, кочковатая земля уходила из-под ног, ветер, казалось, вот-вот вырвет из рук каноэ, которое на этот раз несли мы с Дарси. Мы промокли до нитки, и вся компания являла собой довольно жалкое зрелище.
Наконец, мы добрались до небольшого озера, поверхность которого кипела и вздымалась волнами.
- Пройдем на каноэ? - спросил я Дарси.
- Конечно,- ответила за него Паола, но, судя по выражению лица Дарси, ответ этот пришелся ему не по нраву. Он вытирал очки мокрым носовым платком, смотрел на озеро и что-то бормотал себе под нос.
Когда мы достигли противоположного берега, каноэ было полно воды. Во время следующего перехода ландшафт местности опять резко изменился, подлесок стал гуще, между кочками зачавкала трясина торфяных болот. Сперва их можно было огибать стороной, но вскоре мы вышли к огромному заболоченному участку и были вынуждены преодолевать его по прямой. Это потребовало нечеловеческих усилий, нередко мы проваливались в воду по пояс. Наконец болото осталось позади, но тут же перед нами раскинулось еще одно, гораздо более обширное.
Лагерь в этот день разбили рано, на маленьком каменистом островке, где росло несколько чахлых сосен. Удалось развести огонь, но костер больше чадил, чем горел, и настроения заниматься стряпней у нас не было. В конце концов мы забились в палатку.
Утром дождь перестал, и мы увидели, что каменистый островок, на котором стоял наш лагерь, в действительности представляет собой длинную косу, выдающуюся из берега огромного озера. Переплыть его сейчас не было ни малейшей возможности, оставалось сидеть и ждать, пока стихнет ветер.
Здесь мы и потеряли карту. Ларош разложил мокрый листок на камнях, чтобы просушить на ветру, и придавил его сверху голышом. Во всяком случае, так он утверждал. Голыш оказался на месте, но карта исчезла. Обшарив весь берег, мы так и не нашли ее.
- Видать, в воду сдуло,- предположил Дарси, и Ларош согласно кивнул.
- Мне как-то в голову не пришло, что здесь может быть такой ветер,- пробормотал он, не глядя ни на кого из нас.
На берегу озера мы проторчали до сумерек. Потом ветер внезапно стих, похолодало. Мы переплыли озеро по компасу, в кромешной тьме, рискуя перевернуться. Ледяная вода перехлестывала через борта, и ее приходилось непрерывно вычерпывать. Наконец мы достигли берега, но еще долго мучились, прежде чем смогли развести костер.
И тут напряженность, возникшая между Паолой и Ларошем и долго копившаяся, наконец привела к взрыву.
- Ты уверен, что не видел этого огромного озера, когда выбирался отсюда? - спросила она его.
- Уверен. Оно такое большое, что мне пришлось бы делать крюк на много миль, чтобы обойти его.
- Но ты мог просто забыть. Ты же был ранен и...
- Боже мой! У меня не было каноэ! Как я мог позабыть озеро таких размеров, скажи на милость? Я шел гораздо севернее, повторяю в сотый раз: севернее!
- Мы выступили из той точки, где Рэй тебя подобрал, и все же ты ничего вокруг не узнаешь. Такого просто не может быть!
- Учти, что я полз пять суток...
- Но трясину-то ты запомнил!
- А может, это совсем другое болото?
- И зачем ты потерял карту? - воскликнула Паола.- Теперь мы не можем быть уверены...
- Потерял, и дело с концом! Очень сожалею! Непонятно только, какая нам польза от этой карты. Предыдущее озеро мы не узнали, сегодняшнее - тоже. Надо идти на север и искать маршрут, которым я выбирался.
- Почему ты так на этом настаиваешь, Альберт? - Спокойствие ее тона заставило меня поднять глаза.- Ты все время был против того, чтобы идти по карте.
- Потому, что вовсе не убежден, что мы разбились именно на Львином озере!
- Тогда зачем тебе понадобилось терять карту?
- Это случайность,- глаза Лароша бегали.
- Допустим, что так,- дрожащим голосом произнесла Паола.- Но почему ты так упорно держал ее при себе и никому не давал? Чего ты боишься? Ты не хочешь, чтобы мы нашли Львиное озеро. Не отрицай, это так! Я чувствую: ты чего-то боишься!
- Можешь думать все, что тебе угодно,- ответил Ларош, потом поднялся и скрылся за деревьями. Мы переглянулись, и Дарси, вскочив, бросился следом за ним.
Мы с Паолой остались вдвоем. Она сидела неподвижно, будто замороженная, потом повернулась ко мне и спросила:
- Что там произошло? Прошу вас, Ян, расскажите мне. Я должна знать. Неужели не понятно, что я люблю его? Как я смогу ему помочь, если не буду знать правду?
Вернулся Дарси, и Паола умолкла.
- Пора укладываться,- твердо сказал инженер.
Следом за ним появился Ларош. Он попросил еще кофе и получил кружку из рук Паолы. Туча рассеялась, но чуть позже, когда мы забрались в палатку, Дарси придержал меня за локоть и шепнул:
- По-моему, эту парочку больше нельзя оставлять без присмотра.
Я кивнул:
- Осталось каких-то двадцать миль. Если все пойдет хорошо, завтра или через день мы будем знать правду.
- Я думаю, ты был прав. Честное слово. Кажется, мы заблудились. Вот почему я полагаю, что ты был прав...
Утром опять показалось солнце, и небо приобрело бледно-голубой оттенок. Похоже, трясина осталась позади, перед нами лежало широкое каменное плато, ровное, как сковорода, и покрытое маленькими озерцами, сливавшимися друг с другом, либо разделенными короткими участками суши. Дарси спросил Лароша, помнит ли он этот участок, но пилот долго молчал, а потом ответил, что запомнил лишь то, как он вышел из скал на открытый отрезок, шагать по которому было легче.
- Неужели ты по-прежнему ничего не узнаешь? - спросила его Паола. Ларош покачал головой.
- Но ты же знал, что предстоит возвращаться и искать отца. Почему ты не оставил никаких ориентиров?
- Сейчас это неважно,- прервал ее Дарси.- Берт уже объяснил мне, что, вступив в район скал, мы окажемся в пяти милях от озера. Если карта Макензи не врала - значит наш путь пересекает река. Добравшись до нее, пойдем вниз по течению, пока не наткнемся на водопады - последний ориентир индейца. Найдем их, а тогда можно будет считать, что пришли.