* * *
Но торжествовать победу было рано. Подбежавший ко мне Борис принялся отряхивать мою одежду от грязи, и служитель церкви, прищурившись, тотчас узнал в нас недавних обидчиков.
– Так вы, нелюди, здесь на шабаш собрались! Дружбу с бесами водите?! – пробасил ясновидящий и начал опять закатывать рукава.
Вид его был грозен! Он снова был в своих кожаных одеждах, и, если бы я не знал, что он всё-таки священник, я бы напрочь отмёл мысль о дипломатическом разрешении конфликта. Просто в народе бытует стереотип, что если за день байкер не набил кому-то морду – день прошёл зря. А так я попытался уладить ситуацию, несмотря на то, что и сам уже был на критическом взводе после случившегося.
– Батюшка, какой шабаш?! Вы разве не видели, что эта ведьма убить нас хотела? Хороша дружба!
В ответ он только зыркнул на Бориса.
– Ну не надо Борьку бить! – уловив его взгляд, начинал психовать я. – Я же говорил вам, он вполне приличный чёрт! К тому же в праведники записался!
Ведьмы, черти, батюшки на мотоциклах… Куда я, блин, попал?!!!
– Борька? – хихикнуло это добро с кулаками. – У меня так хряка зовут.
Мы с Борисом переглянулись. У бати что – крышу снесло? При чём тут хряк?!
– Таки пришло время… – пробурчал со вздохом священник и опустил руки. – Так Бог судил, тому и быть.
– Вы о чём это? – осторожно спросил я.
– О своём, сын мой, о своём, – отстранённо ответил батюшка.
– О, смотрите! – крикнул Борюня, указывая на тело ведьмы.
На земле лежала наша недавно знакомая девушка. От старухи из ада в ней не осталось и следа.
– Всё? Можно больше не волноваться? – спросил я.
– Ох, какой ты быстрый! – перекрестил тело священник. – Говорю же – бесноватая она. Пока что бес утих, но это только на время.
– И сильный бес! – добавил адский лейтенант. – Так видоизменять человеческое тело до собственного лика может не каждый.
– Так она не ведьма? – на всякий случай спросил я.
– Нет. Бес душу сковал и тело её занял. Когда девушка в себя придёт, она вряд ли будет помнить, что с ней происходило, – пояснил мне рогатый знаток бесов.
– Это почему бесноватые стали на чертей нападать? – наверное, вспомнив, что он священник, этот богатырь выпрямил осанку и задал вопрос с классическим церковным ударением на "о".
– Из ада он сбежал, – решил я объяснить. – Христа захотел в себе открыть. В церковь пришёл спасения искать. А там вы со своим кадилом! – потёр я недавно ушибленную голову. – Вот в аду на него и обиделись! Другого объяснения, почему эта старая карга напала на нас, я не нахожу. Всё так, Боря?
– В общих чертах всё правильно, Кирилл.
– А в подробностях потом расскажете. Поднимайте дочерь Божью.
– Когда потом? И зачем дочерь поднимать? – затупил я.
– Поедешь за мной, чадо, – сказал мне священник и со смущённой брезгливостью посмотрел на чёрта. – И ты тоже, не откажи в милости.
– Батюшка, так не пойдёт. Уж не обессудьте, объясните, что к чему, – вежливо попросил я.
Байкер понимающе кивнул головой.
– Девушку освободить надобно от беса. Здесь в деревне старец мой знакомый живёт, к нему нам и надо ехать. Он поможет.
– А вы сами не можете?
– Один не справлюсь.
– А мы вам зачем?
– Третий человек нужен, таков ритуал.
– Я не буду! – отстранился я.
– Да ты и не сможешь. Чёрт твой, ежели тот, кем себя показывает, поможет.
– Усердно помогу, отец… – замялся мой сентиментальный товарищ.
– Виталий, – отозвался батюшка.
Класть бесноватую в салон машины я не стал бы даже под дулом пистолета. Гарантий того, что она всё время будет в отключке, не было ни одной, а повторно подставлять зубастой твари свою шею стал бы только идиот. В багажнике ей было тоже удобно, она не возражала.
Отец Виталий взревел мотором и, заняв переднюю позицию, покатил вперёд. Мы двинулись следом.
При батюшке, пусть даже относительно молодом (на вид ему было не больше тридцати пяти лет) и таком оригинальном, если не сказать больше, нервничать мне как-то было неудобно, но когда мы с нечистым оказались наедине…
– Говори, змеюка подколодная, что, кроме того, что на нас твои бывшие друзья из пекла откроют охоту, ты мне не рассказал?!
– Кирилл, не стоит так сгущать краски.
– Что?! Я краски сгущаю? Разве не в моей машине сейчас лежит бесноватая девка, которая своими когтями подрала мне спину и, между прочим, очень недешёвый плащ, и если б не этот отец Виталий, то вообще бы с удовольствием отгрызла голову, а? Кстати, а как священник вообще оказался на деревенском пустыре в полуночное время?
– Спина болит?
– Заживёт спина! Отвечай сейчас же, или я отказываюсь дальше участвовать во всей этой затее!
– Кирилл, ты разве маленький? Ты не понимал, что за этим тянется, и думал, что мы в игры будем играть? Змей, Вельзевул и прочие оскорблены моим поступком до безумия, от них ещё никто не убегал. Это Бог просто низверг с небесных чертогов Люцифера, просто уволил с работы и лишил своего покровительства. А мои хозяева слишком горды, чтобы отпустить меня на вольные хлеба, с улыбкой махнув на прощанье. Они будут мстить, и этот эпизод – только начало. Они сделают всё возможное, чтобы вернуть меня назад и бросить церберам на растерзание.
– Тогда о каких годах ты говорил? Если так обстоят дела, каждый день теперь может оказаться последним!
– На всё воля Божья.
– Не доводи меня, Боря!
– Кирилл, если хочешь, ты вправе соскочить.
– А любовь? – вдруг вспомнил я.
– Тогда выбирай.
Вот таким беспощадным молотом разбилась моя иллюзия весёлой участи искусителя. О том, что всё так может повернуться, я как-то не думал, надеясь просто валять дурака, изводя своего чёрта. Да, бесплатный сыр только в мышеловке, халявы нет. Представлять, что отныне всю жизнь придётся бегать от всяких там бесов, упырей, чертей, ведьм, демонов и прочей нечисти, мне не очень хотелось, потому что в этом случае безнадёжность такой жизни была налицо.
* * *
Когда батюшка остановил свой мотоцикл у одного из домов, мы припарковались следом. Подойдя к окошку, отец Виталий тихонько постучал по стеклу и басисто отчеканил:
– Молитвами святых отцов наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!
Через минуту в окне показалась седая старческая голова и, увидев священника, произнесла:
– Аминь! Чего пожаловал, святой отец? Не спится на ночь глядя?
– Вы простите меня грешного, отец Лев, тут такое дело… Бог посетил!
– Неужто и впрямь?
– Точно так, отче!
– Ой, спаси Господи, ну заходите скорее.
– Проблема есть одна, отец Лев.
– Что за проблема такая?
– Девушка бесноватая с нами, поможете?
– Господи помилуй! Бедная душа! Заводите.
– Да она без сознания.
– Ну тогда заносите. Сейчас двери отворю.
Первую часть их диалога я понял смутно, но рассуждать не стал.
Отец Лев оказался невысоким, чуть сгорбленным старичком, до того добрым в обращении, что даже прожжённый в делах со священниками чёрт смущённо топтался у порога, всё не решаясь войти.
– Да ты не бойся, душа моя, проходи, не напускай в дом холода, – позвал Борьку старец. – Что думаешь, я чертей на своём веку не видал?
– Не могу, простите, отец Лев, – расстроенно признался чёрт.
– Отчего же? – поднял брови старичок.
– Крест над вашей дверью не пускает.
– А ты с чистым сердцем заходи. Я приглашаю тебя. Батюшка, отец Виталий, – подозвал байкера старец. – Благослови несчастного, пусть войдёт в дом. Я и сам бы рад, да только вреда наделаю.
– Почему? – аккуратно спросил я.
– Да помрёт ить, – просто ответил отец Лев. – А Бог не велит пока.
От крестного благословения батюшки-металлиста "рогатый" хоть и поморщился, но зато после переступил порог и вошёл в дом.
Обстановки спокойней и благодатней той, что царила в доме старца, мне ещё чувствовать не приходилось. В комнатах не было никакой роскоши, никакого излишества. Всё было доведено до сугубо практичного предела. Говорить об электрочайнике, микроволновке, компьютере, видеомагнитофоне, телевизоре и не стоит вовсе, ведь в доме не было даже часов. На вопрос об их отсутствии старичок удивлённо пожал плечами:
– А зачем мне на них смотреть, на часы твои? Смерть сама знает, когда ей быть, чего зря часы считать.
Отец Лев провёл нас в спальню и велел отцу Виталию, который занёс девушку, положить её пока на кровать. Топчан, на котором спал старец, был деревянным, ничем не оббитым. На нём лежала лишь маленькая подушка да шерстяной плед. Кроме стола, трёх стульев и шифоньера в этой комнате больше не было никакой мебели. Но зато на стенах висело много икон, от которых будто исходил особый дух благоговения, наполнявший сердце теплом.
Мы прошли в кухню. В центре её стоял большой стол, за который мы и уселись. Здесь тоже всё было минимизировано: холодильник, газовая плита, рукомойник, шкафчик для посуды. Закончив церемонию знакомства, старичок тоже сел на табурет и сказал:
– Чаи пока рано распивать, чада. Сначала дела сделаем, а потом почаёвничаем да потолкуем. Уж есть о чём погуторить. Кирюшенька, – старец ласково посмотрел на меня. – Побудь здесь, умным деланьем займись, Библию почитай, а мы пока с бесом разберёмся. Боренька согласился нам помочь?
– Конечно, отец Лев, – выпятил грудь мой подопытный друг.
– Решил-таки к Богу податься? Это похвально! Дьявол – он много чего может дать, да только это пустое всё. Видишь, отец Виталий, чадо моё ненаглядное, чёрт к Отцу нашему Небесному потянулся, радость-то какая! А люди-то наоборот. Всё в бездну греха сладкого падают…
Я уже постепенно начинал привыкать к необъяснимым моментам, поэтому теперь уже не слишком удивился тому, что старец тоже оказался ясновидцем: видел в Борьке чёрта, знал о том, что он удрал из своей горячей родины и о том, что "Боренька" ещё час назад согласился помочь им отправить своего кровного братика назад в преисподнюю. Кстати, того, что отец Виталий был выряжен по первой байкерской моде, старичок будто не замечал и никакого осуждения не проявлял.
– А может, я помогу чем? – предложил я.
– Да мы и втроём справимся. Посиди, родной, посиди.
Я обиделся, и старец заметил это.
– Кирюшенька, ты же не дитя малое, пошто нос повесил? А коль ты там испугаешься? Бес мигом может в тебя перескочить.
– Отец Лев, я же не дитя малое. Да и потом, после того, что было… – я повернулся, показывая поцарапанную спину.
– Она на них напала, батюшка, – пояснил байкер.
– Ох, какая! Ничего, Кирюшенька, мы это маслицем специальным смажем, и всё быстро заживёт. Напала, значит? Тогда пойдём, ежели хочешь. Только в сторонке постоишь. "Отче наш" знаешь?
– Знаю.
– Читай постоянно.
* * *
Отец Лев велел отцу Виталию перенести девушку в другую комнату и усадить в специальное деревянное кресло.
– Привязать надо её, чтобы вреда себе не наделала.
Мы быстро привязали ноги и руки бесноватой к креслу и стали в ожидании следующих указаний.
Эта комната старца была библиотекой, молитвенной кельей и приёмным помещением одновременно. На тяжёлых шкафах стояло много книг, в основном церковного содержания. Помимо Библии, были книги с описанием жизни многих святых, их учений, множество молитвословов, присутствовали и книги художественного характера. Стену украшал удивительный иконостас. Это была многоиконная композиция, в центре которой находились три иконы: в середине икона Иисуса Христа, слева икона обращённой к Нему Богородицы, справа – Иоанна Крестителя, а далее по обеим сторонам были симметрично расположены иконы архангелов, апостолов и разных святых. Отец Лев зажёг в подсвечнике, который назывался трикирием, три свечи, достал книгу с нужными молитвами, взял в руки небольшой крест, перекрестился и посмотрел на нас.
– Начнём, дети мои. Кирюшенька, присядь, милок, на стульчик у двери.
Я кивнул головой, сел и начал читать "Отче наш". Признаться, мне было интересно. Присутствовать на сеансе экзорцизма было времяпровождением не из приятных, но весьма заманчивым.
Отец Лев стал напротив девушки, батюшку-металлиста поставил справа от себя, а черта Борюню слева.
– Вы, главное, круг держите, чтоб он не выскочил и не убежал. Да, и в глаза ему не смотрите.
Как только старец начал читать молитвы, девушка сразу очнулась и окинула взглядом присутствующих. Глаза её снова сделались белёсыми. Ой, в глаза же смотреть нельзя!
– Скрол, против своих попёр? – загробным мужским хрипом сказала она "рогатому". – Мы достанем тебя! Обязательно достанем! Не поможет тебе ни этот студент, ни этот никчёмный батюшка, ни старик. Для тебя уже подготовлен котёл с лавой! Будешь там вариться вместе с последними грешниками! Вечно будешь вариться! Очень скоро будешь!!!
Скрол? Это что – имя у него такое? Чёрт не отвечал. Просто стоял с раскинутыми в стороны руками и, как выразился старец, "держал" какой-то "круг". Отец Лев продолжал монотонное чтение, и это начинало всё больше не нравиться бесу. Несколько раз он попытался рвануться с кресла, но верёвки были прочны. Привязали мы крепко. Тогда нечисть зашипела на старца:
– Думаешь, изгонишь меня, и всё закончится? Да ты знаешь, сколько падали ходит? На любой вкус! Сейчас изгонишь, а завтра я уже в новом теле буду.
– Только прежде получишь по ушам от Вельзевула за невыполненное задание, – всё-таки вставил слово Борька.
– А ты думаешь, я один послан? За тобой, Скрол, легион отправили! Отец Лев, не дури, зачем тебе поперёк дороги хозяину моему становиться? Мало ты нам крови попортил? Однажды ведь оступишься – мы на части тебя разорвём. Остановись, старик!
Тело девушки снова стало принимать вид старухи. И коготки опять выросли… Но отец Лев с тем же добродушным видом, будто он сказочку на ночь читал, продолжал чеканить молитвы.
– Кирилл! – позвал меня бес ласковым женским голосом. – Ты боишься меня?
Обстановка становилась всё более угнетающей. Этот слуга Вельзевула вёл давящую психологическую атаку, но уже сердце моё не выпрыгивало через рот, как там – на пустыре, хотя не по себе всё же было.
– Кирилл, – продолжал он, – зачем ты в это ввязался? Тебя же, как щенка, растерзают. Оставь это дело. Вы всё равно проиграете. Живи своей жизнью, как жил раньше. Да ты ведь и не веришь в нас. Зачем подставлять голову за того, в кого не веришь?
Ага! Не поверишь тут, когда перед тобой сидит карга с выпученными белыми глазищами и медвежьими когтями. Я благоразумно молчал. Ну его в ад!
– Кирилл, – всё не успокаивался этот гад. – У тебя же есть девушка? Не остановишься, мы и за неё примемся. Хочешь?
Вот тут он правильную струнку подобрал, кровопийца. Я внутренне засуетился.
– Пусти меня в себя, – прошипел он. – Я возвеличу тебя! Вместе мы с тобой весь мир у своих ног положим. Твоя Оля всегда будет с тобой. Я могу помочь тебе в этом. А так – и себя погубишь, и её потеряешь. Пусти, давай войду в тебя.
– Простите, дядя, вы не на зоне, ведите себя прилично. Не стоит свои сексуальные проблемы напоказ выставлять, – постарался спокойно ответить я и отвернулся, продолжая читать "Отче наш".
Входить он в меня собрался, гомик несчастный!
– Пожалеешь, Кирюша, горько пожалеешь, – услышал я. – А ты, отец Виталий, думаешь, Богу верно послужишь, он тебе жену твою вернёт? Не вернёт. Он тебя не слышит. Ты же не веришь в него! Твоё сердце закрыто от него! В нём только для нас есть место. Давно нет твоей жены на свете! Она у нас жарится, милейший! Ох и поглумились мы над её душонкой!
Тело резко передёрнулось – отец Лев усилил молитвенный натиск, даже голос его твёрже зазвучал. И правильно! Что-то не понравилась мне реакция байкера. А бес, придя в себя, всё продолжал лезть в наши души:
– Отец Виталий, на что тебе твоё служение? Его разве ценит кто? Старики, которым ты службы служишь? Так они, чтоб не скучно дома было, в церковь ходят.
– Я Богу служу! – буркнул батюшка.
– Он оставил тебя! Давно оставил! Ещё когда жена твоя пропала! Ты ведь усомнился в нём! А что значит для иерея усомниться в Боге, знаешь? Ад, который тебя ждёт! В твоей церкви нет Бога, священник, нет его и в твоём сердце и здесь его нет, тут я – твой бог!
– Да что же ты, отец родной, искушению поддался! – горько проронил отец Лев.
Старуха рванулась с такой мощью, что кресло разлетелось на части, и набросилась на отца Виталия, одним ударом сбив его с ног. Мы с Борюней принялись оттаскивать её от байкера, а старец, устремив свой крест на бесноватую, продолжал молитву. Мерзавка мёртвой хваткой обхватила своими лапищами горло батюшки, и ещё чуть-чуть, и сломала бы ему шею. Наши старательные с Адамовым пинки в адрес старухи и разные другие способы разжать ей руки ни к чему не приводили. Отец Виталий начинал бледнеть. Дело могло закончиться плохо. Выручил нас находчивый чёрт.
Он вдруг схватил это страшилище за волосы и приблизил к ней своё лицо, пристально глядя ей в глаза. Фу, блин, как ему не противно!
– Слушай меня внимательно, бес. Моя судьба ещё не решена, так что я всё ещё остаюсь подданным Змея. И я приказываю тебе, отпусти отца Виталия.
– Ты лишён всех своих званий. Я не подчиняюсь тебе! – прохрипел бес.
– Это верно. Да только, если не отпустишь, я сам вселюсь в тело девушки, и тогда в ад ты больше не вернёшься. Хочешь с глазу на глаз повидаться? Успел подзабыть, что я могу с тобой сделать, если лик свой приму?
– А девку не жалко? Растерзаем ведь тело.
– Зато в аду на одного беса меньше станет, – тоном, не требующим ещё какого-либо подтверждения в истинности намерений, произнёс вероотступник.
Сработало! Чёрт спас священника! Старуха разжала руки, и отец Лев положил свой крест ей на голову.
– Держите круг! – прикрикнул старец на Борьку и отца Виталия.
Байкер закашлялся, но на ноги поднялся. Под склонившимся над ней старичком бесноватая больше не в силах была пошевелиться. Молитвенные напевы отца Льва лишали её сил всё больше. Наконец, закрыв книгу, старец сказал ей:
– Назови своё имя.
– Ворг! – произнёс бес. – Не мучь больше, старик. Ухожу я.
И что у них за имена такие противные?
– Поди в бездну! Нет больше власти твоей над этой дочерью Божьей.
Тело изогнулось, сделало глубокий вдох и с выдохом обмякло. На полу без сознания лежала прежняя девушка. Старец умыл её лицо святой водой.
– Отец Виталий, батюшка, перенеси дитя на кровать. Всё уже хорошо. Она скоро придёт в себя.
Мы с Борюней переглянулись. Да, вот это денёк выдался! И это же ещё был не вечер, в фигуральном смысле, так за окном уже было за полночь.