Сумасшедший план 49-го года был выполнен, совершилось чудо. На пороге стоял 50-й. Второго чуда не случится, Дальстрой переживал предсмертную агонию. Здание геологоразведывательного управления в Магадане опустело, все ушли в экспедицию. Отрыли еще три месторождения олова и ни одного золотого. Олово гнали в центр во время войны - стратегический металл. Сейчас требовалось золото. Стучать кулаком по столу и топать ногами бессмысленно. Местное начальство - люди бывалые, на вещи смотрели трезво, мечтать не умели, в сказки не верили, романтичностью не отличались. Подвиги совершали только зеки, способные на чудеса. Они выживали там, где жизнь по определению невозможна.
Полковник долго отмокал в горячей ванне, приготовленной заботливой женой. Потом она его насухо вытерла и подала ватный узбекский халат. Жаль, бородка была рыжей, а не черной и тюбетейки не хватало, да и чай он пил не из пиалы, а из хрустального стакана в серебряном подстаканнике с портретом Сталина.
- Завтра поутру иду на доклад к Лютому. Нашел я ему моряков. Сколько их у тебя в картотеке?
- Сто семьдесят пять из живых. Данные за октябрь, - ответила жена.
- Уточни на сегодняшний день.
- Утром займусь. Сведений с нового этапа у меня нет.
- Сучьи прииски не учитывай, - предупредил Челданов.
- Что он задумал, Харитоша?
- Старый черт с "Михаила Калинина" у мыса Чирикова видел военный корабль. Похож на "Летучего голландца".
- Военный флот к нашим берегам не подходит. Скалы да рифы. А на востоке и вовсе места гиблые.
- Лютый Сорокина на разведку посылал. Завтра доложит. Если посудина на ходу, то ею управлять надо.
- Вот зачем ему морячки нужны! Бросит он нас здесь, Харитоша. Как пить дать, бросит.
- Нам-то что? За все в ответе Петренко. Живой еще. Подписи на документах его стоят. Белограй "и.о." - и взятки с него гладки, пока Петренко жив, шкуру не снимут. Он каждый день запросы в Хабаровск посылает о состоянии здоровья Петренко. Мол, старый друг, беспокоится.
- На что же он рассчитывает? Японцам он не нужен, те на руинах сидят. В Китае коммунисты к власти пришли. Да и через Татарский пролив он на военном судне не пройдет. Там базы ТОФа стоят.
- Захочет, пройдет. Флаг Дальстроя вывесит, и дорога открыта. Моряки с Белограем спорить не станут, если только корабль не приписан к флоту. Вопросов задавать не будут. У нас в порту полно списанного железа. Адмирал Юмашев снимал вооружение с катеров и тральщиков и сдавал их нам.
- Не путай одно с другим, Харитоша. Скоростные суда списывались и передавались в учебные отряды. О каком корабле идет речь?
- Не знаю, Лизок. Не знаю. Но думаю, о таком, который до Аляски дойти сможет.
- Бог ты мой! Утопия!
- К весне мы больше тонны золота не наскребем, и это уже не утопия. Белограй с дрожью ждет курьера из Москвы. Меньше прежнего они не запросят, тут и к гадалке ходить не надо. За невыполнение постановления Политбюро - расстрел, щадить никого не будут, первыми шлепнут Петренко, Белограя и меня. Черт с ним. Давно готов. И так лишних лет пять небо копчу. Как мне тебя из клетки вызволить? Мы ведь не венчаны и в ЗАГСе не отмечались. Может, тебя в Хабаровск переправить?
- Расстреляют не расстреляют, на ромашке гадать не станем. А то, что без меня ты здесь пропадешь, я твердо знаю. Другой надо искать выход.
- Рассуждения летящего со скал в море ангела с обрезанными крыльями. Внизу рифы оскалились острыми клыками. Поздно руки к небу тянуть, бог нас не видит за толщами черных туч.
- Выход всегда есть, Харитон! Не верю я в бога, спилась бы давно, как многие девчонки с моего замеса. Ты мужик сильный, слабинки ни в чем себе не давал, поэтому и я выстояла. Белограй тебя не бросит, в одном ряду пойдете.
- А на кого Дальстрой оставит? На Сорокина?
- Такая махина по инерции еще десяток лет крутиться будет. Ох, Харитоша, Харитоша, страшно мне.
Она обняла мужа и положила голову ему на покатое плечо.
Стрелки часов перевалили за три часа ночи. По стеклам стучал дождь. Снег к утру растает, превратив дороги в размытое глиняное месиво. Спать оставалось недолго, но они так и не сумели заснуть.
8.
К пятому причалу подошел "Альбатрос", катер с боевым прошлым, ранениями, неоднократно вступавший в неравный бой с противником и оставшийся на плаву до конца войны. После снятия с него вооружения торпедоносец отправился в опалу к берегам Нагайской бухты вместе с такими же, как он, зачисленными в разряд инвалидов, неспособных держать вахту в боевых порядках военно-морского флота. Работа в порту досталась только буксирам, остальные корабли раздали рыбакам, умеющим добывать краба и хорошую рыбу для стола руководства.
Итак, катер "Альбатрос" встал у причала. Его поджидала группа из восьми человек. Виктор Крупенков, главный рулевой, он же командир, он же рыбак и пропойца, сбросил трап на берег. Старую просоленную воблу затрясло от страха, как только он увидел, кто приближается к борту. Мистика! Сам всесильный Василий Белограй собственной персоной. Следом гроза ГУЛАГа полковник Челданов, его заместитель подполковник Сорокин, двое автоматчиков и двое зеков. Как их ни одевай, а штамп со лба не смоешь. Замыкал колонну непонятный тип. То ли зек, то ли вольняшка, то ли китаец, то ли якут, но не чукча. Держался прямо, уверенно, с достоинством.
Делегация взошла на борт, Крупенков убрал трап и приказал отдать концы. "Хорош улов, - подумал морской волк, - такие акулы в одном неводе". И тут же представил себе: сколько героев-добровольцев найдется в лагерях, дай им задание потопить катер вместе с заклятыми врагами человечества. Один взрыв - и срублена голова гидры! Обезоруживай охрану, поднимай народ на восстание. Ермаки, Разины и Пугачевы у нас еще не перевелись. В 17-м смогли, а почему в 49-м не смогут? "Не смогут! - остановил себя Крупенков. - Пока отец всех народов жив, все впустую. Надо бы сначала усатого придушить, да некому. Вшивота трусливая".
- Этих двоих в трюм, - приказал Сорокин.
Точно. Не ошибся. Зеков велено в трюм. Как их только ноги еще держат. Правильно. С палубы ветром сдует, в трюм их.
Старший, он же единственный, помощник командира Хабибуллин отвел доходяг в указанное место. Пассажиров проводили в орудийный отсек. Сорокин остался и, ухватив за руку, крепко сжал локоть бульдожьей хваткой:
- Ходил в бухту?
- А то как же, Никита Анисимович.
- Промеры сделал?
- Пройдем чисто. Без проблем.
- Подойдешь к борту сторожевика и первым поднимешься на судно. Думай сейчас, как поднять начальство на корабль, среди них циркачей нет.
- Лебедочку задействуем, Никита Анисимович. Люльку соорудим. Только мне-то нет резона на корабль взбираться. Хабибуллин вскарабкается, он малый смышленый, снасть знает, да и силенок поболе.
- Опять от тебя перегаром несет?
- Так ведь не выдыхается уже! Насквозь пропитался. Третий день капли в рот не брал! Ей-богу! Век свободы не видать.
- Запускай машину, Бармалей. Пойдешь малым ходом.
- Малым? Малым до мыса часа два ходу.
- Сам смотри. Лихость твоя мне не нужна, не рыбу везешь.
- Все сделаю, как надо.
Вытирая пот со лба, Крупенков отправился в рулевую рубку. В тесной кабине уже находился один человек. Сложив руки за спиной, в тяжелом кожаном реглане стоял сам Белограй, дымя носогрейкой. Едкий махорочный дым ел глаза. У командира катера душа ушла в пятки. Чтоб он провалился! Неужто всю дорогу на мостике простоит? Не пропоносило бы со страха. Генерал долго думать не будет, что не так, пристрелит. Опять Крупенков фантазировал: никто не видел, чтобы генерал кого-то лично расстреливал, да и кобуры с пистолетом не носил. Не ходило баек о жестокости Лютого. Хоть бы голос подал! Но генерал стоял у обзорного окна и всматривался в даль, не обращая внимания на рулевого.
Зарычали двигатели, заходили рычаги, звякнула рында, и катер, вздыбив морскую пену, мягко заскользил по воде. Шли вдоль сопок на среднем ходу, порт остался позади. Скалистый берег напоминал вымершую зону, и только чайки и бакланы создавали иллюзию жизни в застывшей природе. Безлюдная, холодная, враждебная земля. Где-то на материке отгремели салюты в честь 32-й годовщины Великой Октябрьской Революции. Разогнать бы катер, да направить его на скалистый член, торчащий из вечно озлобленного Охотского моря. Не успеть. Крупенков покосился вправо. Возле двери, на заливаемой леденящими брызгами палубе, на открытом ветру, стоял сосунок с автоматом, накрытый брезентовой плащ-палаткой, и не сводил с него раскосых глаз. "Не успеешь", - сказал внутренний голос.
Десять лет назад после тяжелого ранения боцман Крупенков, списанный на берег, вольнонаемным прибыл на Колыму в надежде найти здесь арестованную в 42-м жену. Никого он не нашел. Глупая была затея. Так и остался рыбачить в местном рыбсовхозе. Жизнь для него кончилась в мае 41-го, когда семья в полном составе провожала его в очередной поход на флагманском крейсере Балтийского флота "Киров" в студеные воды Баренцева моря. Ефросинья тогда на восьмом месяце ходила. Третьего ждали. Вернулся моряк домой, никого не застал. Волком завыл. Крест на себе поставил. Год пил, потом собрал вещмешок и пошел на поиски. Сейчас уже никого не ищет. День прошел, и ладно. Из медалей своих нагрудные крестики отлил и салагам раздарил. Окропил их святой водой в храме, продел веревочки в ушко и повесил на шеи тем, кого терять не хотел. Жаль желторотиков. Принял ли Всевышний его крест, признал ли? Ведь ему его дали "За отвагу", а стало быть, за убийство врага. Кому в голову взбредет из медалей православные кресты выпиливать? Фантазер, да и только.
Катер сбавил обороты, и задранный нос плавно опустился в воду. Наконец Белограй увидел судно. Туманка рассеялась при входе в бухту, и перед ним вырос красавец. Первое, на что обратил внимание генерал, было вооружение - все на месте. Сторожевик стоял носом к берегу на якорях, вцепившись в дно мертвой хваткой. Ни одного видимого повреждения. Новенький, без ржавчины, будто нарисованный.
Белограй вышел на палубу. Матрос вглядывался в прозрачную воду, выискивая камни, рифы и отмели, и давал сигналы рулевому. Генерал встал у борта. К нему подбежал подполковник Сорокин.
- Веди сюда моряков из трюма. Мне нужна первая оценка.
- Слушаюсь!
Катер подошел к кораблю на расстояние в триста метров и застопорил ход. На носу собралась вся группа Белограя, к ней присоединились моряки. Генерал повернулся к бывшему капитан-лейтенанту и спросил:
- Что перед собой видишь, командир?
- СКР типа "Ураган" проекта тридцать девять четвертой серии, - ответил Кравченко. - Классический миноносец. Из дивизиона "плохой погоды". Высокая остойчивость, но очень стремительная качка. Длина - семьдесят один с половиной метр, ширина - семь и четыре, осадка - два и восемь, водоизмещение - пятьсот шестьдесят тонн, скорость - двадцать четыре узла. При экономной скорости в четырнадцать узлов дальность похода - девятьсот шестьдесят миль. На борту две стомиллиметровые пушки, четыре сорокопятимиллиметровые зенитные пушки, тридцатисемимиллиметровый зенитный автомат, один трехтрубный торпедный аппарат. Должны иметься мины, глубинные бомбы, тралы.
- Ходил на таком?
- Не доводилось. В 45-м их пришло только два. На борту бывал, но мы воевали на СКР типа "Шквал".
- Какие задачи возлагались на сторожевики?
- Охрана эскадры, дозорная и разведывательная служба, выполнение торпедных атак, борьба с подводными лодками, установка мин, высадка десанта.
- Сколько десанта брали на борт?
- До двухсот человек. Бывало и больше.
- Численность команды?
- Полный состав - сто семь человек. На моем корабле было шестьдесят шесть. Справлялись.
- Минимальный состав?
- Сорока опытных моряков хватит. С меньшим числом в море выходить нельзя.
- Что слышал об этом корабле?
- СКР "Восход" на вооружении ТОФ не состоял. Я знаю все сторожевики по именам. "Буран", "Вьюга", "Гром", "Зарница", "Гроза", "Смерч", "Ураган" и гвардейский сторожевик "Метель".
- А теперь подумай и скажи, капитан, как этот "Летучий Голландец" мог попасть сюда?
- Предположений нет. Сюда война не дошла, суда, идущие в Магадан, не конвоировались, ремонтных баз здесь не было.
Богдан Кравченко отвечал на вопросы четко, без запинок, будто по сей день нес службу.
- Судостроительных заводов на Дальнем Востоке нет. Каким образом корабли попадали на Тихоокеанское побережье? Я говорю не о линкорах, а о судах малого водоизмещения.
- Вопрос понятен. Корабли строились на верфях Ленинграда и Николаева. Секциями доставлялись во Владивосток и собирались на "Дальзаводе" № 202 имени Ворошилова. Так были собраны "Гром", "Зарница", "Буран", "Вьюга", "Метель". Николаевские быстро выходили из строя. Броня тоньше. Рассчитана на теплое Черное море. Ленинград поставлял корабли в Мурманск. Там требовалась более мощная броня на случай встречи со льдами.
- Значит, этот сторожевик строился на ленинградских верфях. Зимой бухта замерзает. "Восход" льды выдержал.
- Я того же мнения. Об этом говорит окрас. Черный с серым. Николаев нижнюю линию выкрашивал в красный цвет.
- Внешний осмотр закончен. Будем подниматься на палубу. Катер дал самый малый ход и пошел на сближение с судном.
Чем ближе они подходили, тем больше казался корабль.
Белограй поднял правую руку - сигнал для Сорокина. Своих подчиненных генерал подзывал жестами, никто не пытался перекричать ветер. Челданова он подзывал левой рукой.
- Слушаю, товарищ генерал.
- Свяжись с капитаном первого ранга Кузиным из штаба ТОФ. У него должна быть вся информация по составу и докомплектации флота в период от 44-го до 46-го. Мне нужен полный отчет с выкладкой.
- Информация секретная, товарищ генерал.
- Только не для меня. Его сын у нас харчуется. И не на нарах, а в больничке горшки выносит. Не даст ответа, сына не дождется. Он не дурак, все понимает.
- Будет исполнено.
- Первым пошлешь на борт автоматчиков и сам поднимешься. На борту могут быть винтовки, пистолеты, гранаты. Сложишь оружие в одной каюте и запрешь.
- Все понял.
- Обнаружите трупы, вытащите на палубу и накроете брезентом.
- Сто человек?
- Нет там ста человек. Никого там нет, Сорокин. Недалек был генерал от истины.
Первым на борт взобрался матрос Хабибуллин с помощью троса и якорного крюка, зацепленного за бортовые перила с первого броска. Циркач да и только. Остальные поднимались по тросам, спущенным ручной лебедкой, на которых укрепили деревянные перекладины вроде лавочек.
Высота палубы полупалубка над ватерлинией составляла четыре метра, такой подъем не таил в себе опасности.
Ни живых, ни мертвых на судне не нашлось. Механик-моторист Курносое осматривал моторный отсек, бывший командир Кравченко - ходовой мостик.
Потом осмотрели каюты и отсеки. Главной находкой стал судовой журнал, сохранившийся в отличном состоянии. Белограй даже листать его не стал, сразу убрал за пазуху.
Сорокин докладывал:
- Найдено сорок две самозарядные винтовки СВТ-40 Токарева и десять карабинов СКС-45 с полными боекомплектами. Тридцать две мины КБ-3, полные ящики со снарядами к пушкам и пулеметам. Три торпеды в аппаратах, три - на цепных подвесах. Все оружие в отличном состоянии, хоть сейчас в бой.
- Чертовщина какая-то! Сторожевик не иголка и не катер. Военный корабль с экипажем не мог просто исчезнуть, война четыре года назад закончилась.
- В одном я уверен, товарищ генерал, вся команда сошла на берег. На борту ни одной шлюпки и ни одного надувного плота, используемых при десантировании.
- В таком случае всех разбило о скалы.
- Шлюпки здесь бесполезны. Их, точно, в щепки разнесло. Часть плотов пропороли рифы. Но кто-то мог выбраться живым. В бухте есть узкое ущелье, по которому в море стекает ручей. Своими глазами видел. С сорока-пятидесяти метров с моря его можно заметить. Моряки народ глазастый. Подъем крутой, опасный, грозит каменным дождем, но он единственный, и они им воспользовались.
- Слабый аргумент, подполковник.
- Есть и другие. На судовом журнале указано имя командира - капитан-лейтенант Капустин B.C. Это имя я видел во время разведки на известковых валунах в пяти километрах от долины. Там высечено пять имен, среди них Слава Капустин, и указана дата: август 45-го. И еще. Из ячеек оружейной каюты исчезло двенадцать автоматов и патроны. Не найдено ни одного пистолета, положенного каждому офицеру. Винтовки с собой не брали. Все верно, автоматическое оружие легче и надежней. Личных документов тоже не обнаружено. Судовой журнал оставили потомкам.
- Куда же все делись?
- Летом 45-го вольнонаемные строили укрепления в порту, лагеря от береговой полосы отрезали. Морячки могли смешаться с толпой. Особого порядка в наших рядах не наблюдалось. Вы помните те времена. Колыму било как в лихорадке. Никишов ждал приказа из Москвы о расстреле всех заключенных ГУЛАГа. Наша близость к Японии представляла особую опасность: начались боевые действия, зачем же иметь рядом с фронтом "пятую колонну". Москва не рискнула отдать такой приказ, ей нужны были наши запасы золота и олова. Я не верил в возможность подобного исхода. Берия - дальновидный политик. Конечно, Абакумов с его тремя классами мог пойти на это, но без решения Политбюро такие приказы не отдаются. А там дураков нет, войну выиграли. Ладно, пройденный этап. Сколько человек могло выжить из команды?
- От половины до трети, это около сорока или тридцати голов.
- Завтра же собери всех особистов, отделы внутренних дел и милицию. Начни с проверки документов, в 46-м мы меняли паспорта. Потом перейдешь к личностям. Только не устраивай в Магадане Москву 37-го. Тихо, без шума и ночных вылазок. Личный состав сторожевика поименно я достану. Вряд ли они сменили имена.
- Имелся резон принять другую личину. При каких бы обстоятельствах сторожевик ни угодил в сети бухты Тихой, по законам военного времени весь плавсостав признается дезертирами и приговаривается к расстрелу. Тут двух точек зрения быть не может. Им еще и захват корабля припишут, и самовольный выход из боевого порядка. Как ни крути, а моряков пустили бы в расход.
- Найди мне хотя бы одного из них. Срок - трое суток, начиная с завтрашнего дня.
Вечерело. Предварительный осмотр был завершен. Генерал велел привести в капитанскую каюту двух моряков. Изможденным зекам было позволено сесть.
- Докладывай, Курносов.
- Найдено четыре залатанных пробоины с правого борта, значит, корабль участвовал в боях. Котлы в хорошем состоянии. Побиты и погнуты рабочие лопатки. Скорее всего, судно село на мель и его пытались с нее сорвать. Если это так, то они погнули винт. Когда турбины работают, на лопатку действуют импульсные силы…
- Короче, лейтенант Курносое.
- Нужна замена.
- Где ее взять?
- Можно сделать самим, если подобрать твердоплавкий металл. Потребуются водолазные скафандры для осмотра рулей, винтов и корпуса ниже ватерлинии. Придется заменить медные шланги и крепежные болты.
- Сколько нужно времени?
- Толковая бригада справится за месяц. Но корабль надо выводить из бухты, здесь его через пару недель окольцуют льды, и работы станут невозможными.