Вагон для скота. Утро
Вагон едет. Сальвадор лежит, уткнувшись лицом в сено. Руки за спиной у него скованы длинной цепью, которая прикреплена к скобе в стене вагона. Раздается лошадиное фырканье. Сальвадор стонет, переворачивается на спину, открывает глаза, морщится. Его рот заклеен скотчем. На Сальвадора из стойла смотрит жеребец. Сальвадор дергает скованными за спиной руками. Доцент дергает еще раз, посильней, потом встает, пошатываясь, идет к скобе, встает к ней спиной и пытается ее расшатать, выдернуть, но скоба сидит в дереве прочно. Сальвадор злобно рычит. Лошадь в стойле шарахается в сторону. Сальвадор шарит взглядом по вагону. Ничего подходящего, чем можно было бы зацепить скобу. Тогда он начинает правой ногой разгребать сено… Скоро под ногой что-то звякает. Доцент ногой разбрасывает сено в стороны, садится на корточки. На полу металлический прут. Сальвадор поворачивается к нему спиной, садится, пытаясь подхватить его руками, но длины цепи не хватает. Тогда он ногой подпинывает прут ближе к скобе. Снова поворачивается спиной, берет его скованными руками и направляется к скобе. Прут падает из его рук, он снова приседает…
Студия видео– и звукозаписи. Зимний сад. День
Тот же зимний сад студии. Те же пальмы в кадках, рододендроны в горшках и проч. Через стеклянные двери сада так же виден цех, в котором на стеллажах стоят многочисленные видеомагнитофоны. По дорожкам зимнего сада прогуливаются Микола Пепельница и Феллини.
Феллини. Через четыре дня я вам могу предложить копию Тарантино. Можешь мне поверить как своему бывшему преподавателю.
Микола Пепельница. Где ты ее возьмешь, преподаватель?
Феллини. Не твое дело, готовь "купилки", троечник.
Микола Пепельница. Ну и сколько?
Феллини. Я посчитал, получилось сто.
Микола Пепельница. Купи калькулятор. Сто там никак не получается.
Феллини (угрожающе). Ты меня знаешь. Я не торгуюсь. Восемьдесят.
Директор по привычке останавливается возле лимонного дерева и так же срывает слегка недозревший плод. На протяжении последующего диалога он нюхает его, прикладывает к уху, слушает, вертит в руках, подбрасывает и ловит.
Микола Пепельница. Пятьдесят. И то, если качество.
Феллини (тоже срывая лимон и надкусывая его). Семьдесят. Могу "запалиться по-строгому".
Микола Пепельница. Шестьдесят пять, и точка.
Феллини. Шестьдесят девять пятьсот.
Микола Пепельница. Шестьдесят семь двести.
Феллини. И твоя секретарша.
Микола Пепельница. У меня секретарь.
Феллини. Тогда зимнюю резину.
Микола Пепельница. Я тебе удивляюсь. Когда мы в кинохранилище грузчиками подрабатывали на пиво, ты не был такой жадный.
Феллини (доедая лимон и срывая еще один). Не был, пока ты кинохранилище не спалил.
Микола Пепельница (оправдываясь). Там недостача была - двести банок кинопленки.
Феллини (разглядывая сорванный плод). Обожаю фрукты.
Микола Пепельница (морщась и выбрасывая свой лимон). Как ты это жрешь?
Феллини (добродушно поясняет). Витамин С… Разница, дружище - ты их жрешь для понту, а я для витаминов. (Отправляет в рот целый плод.) Полезно… Полезней, чем секретари. И тебе советую - у тебя же сердце слабое, а это очень помогает.
Вагон для скота
Сальвадор, сделав из железного прута рычаг, пытается вытянуть из дерева скобу. Сальвадор весь покраснел от натуги, на шее вздулись жилы. По лицу струится пот. Наконец скоба вылезает из дерева и со звоном падает на пол. Сальвадор устало опускается на пол, сидит несколько мгновений, затем поднимается и идет к стойлу с лошадью. Лошадь шарахается от него. Сальвадор с заклеенным скотчем ртом мычит что-то "нежное", пытаясь ее успокоить. Теперь ему нужно распутать цепь, которой плотно замотаны его руки. Взгляд Сальвадора падает на крюк в стене, который торчит очень высоко, так что человеку до него не дотянуться. Сальвадор смотрит на лошадь, опять мычит ей что-то "нежное", опираясь спиной о стену, пытается взобраться на ворота стойла, чтобы с них вскочить на лошадь, но, не удержавшись, падает…
Квартира Бабушки. Гостиная
В гостиной Макс и Бабушка. На столе лежат какие-то перевязанные пакеты, к которым прикреплены бумажки с надписями на английском языке. Макс вносит в электронную записную книжку какие-то адреса.
Бабушка. Никогда не езди на такси! Они там все жулики и прохиндеи!.. Моя бывшая ученица написала, как она возвращалась из бродвейского публичного дома, таксист завез ее к себе и заставил всю ночь с ним под гармошку плясать…
Макс. Бабушка, во-первых, я плясать люблю. Во-вторых, Бродвей - это в Нью-Йорке, а я еду в Лос-Анджелес.
Бабушка. Ай, все одно!.. (Тычет в один из пакетов.) Это для тети Нины, обязательно передай ей конфеты. Ей надо для работы. А в Америке таких нет.
Макс. Какой еще тете Нине?.. У меня не будет времени "сосалки" с мышьяком по Америке развозить!..
Бабушка (возмущенно). На тетю Нину не будет времени?.. Да как ты смеешь такое говорить!.. Она выкормила тебя своей грудью!.. Во всяком случае, она так утверждает. Это я не уследила.
Макс. Но я совсем ее не помню.
Бабушка. Ну конечно, где тебе?.. Меня порой неделями не вспоминаешь!..
Макс. Ладно, я все передам.
Бабушка. Присядем на дорожку.
Вагон для скота
Сальвадор все-таки взгромоздился на лошадь и теперь, мыча что-то ласковое и пытаясь управлять ею с помощью ног, старается подогнать ее поближе к крюку. Наконец ему это удается. Доцент задирает руки, пытаясь зацепиться звеньями цепи за крюк. Лошадь делает шаг в сторону, Сальвадор отчаянно мычит, пытаясь ее остановить. Ему удается зацепиться цепью за крюк, он дергает из стороны в сторону, пытаясь ослабить цепь. Лошадь, поняв это по-своему, отходит в сторону. Отцепиться от крюка Сальвадор уже не может и повисает, как на дыбе. Он отчаянно стонет и пытается облегчить свои страдания, упираясь ногами в стену. Но вот одно из звеньев цепи под весом его тела лопается (или разгибается). Сальвадор падает на пол. Он с усилием дергает руками и освобождается от цепи. Сдирает со рта скотч.
Сальвадор. Лошадки, я хочу по нужде! Поймите и простите мою оскорбительную слабость.
Сальвадор растирает, разминает затекшие руки со следами цепей, встает, направляется к двери. Он пробует открыть раздвижную дверь, но дверь заперта. Тогда он берет железный прут и начинает ожесточенно лупить им по доскам. В разные стороны летят щепки… Поезд набирает ход.
Титр: АМЕРИКА.
Аэропорт. День
Приземляется пассажирский самолет.
Улица перед гостиницей
Служащие гостиницы выносят из грузовика багаж Мазанхана, в том числе загадочный войлочный рулон и биотуалет. Тем временем из подъехавшего почтового фургона выходят Мазанхан и Найхал, сын Нальхана. Их встречают три брата-азиата.
Мазанхан. Дорогие мои племянники, очень рад, что у вас такой здоровый цвет лица и чистые руки.
Братья переглядываются, кидают "кости" и выбирают делегата.
Один из братьев. Дядя, мы каждый день моемся.
Мазанхан. Любимые мои племянники! Сложно переоценить важную роль гигиены. Болезнетворные микробы могут буквально уничтожить доброе настроение и нарушить весь жизненный уклад. Моя верная, любимая супруга, на которой я женат уже тридцать лет, всегда особо отмечала эту наиважнецкую роль гигиены и следила, чтобы все наши дети безошибочно, на запах, с закрытыми глазами отличали "детское" мыло от "хозяйственного". Ибо в последнем высокий уровень щелочи.
Один из братьев. Уважаемый Мазанхан, мы очень хотели спросить вас - почему мы все такие разные, хотя и родные братья? Вот вчера мы в зеркало посмотрели и удивились.
Мазанхан. Любимые мои племянники! Смотреться в зеркало очень плохая примета, поэтому в нашем селении нет зеркал и мы все одинаковые. Бывало, иду я по дороге, а навстречу мне иду я. И ничего.
Один из братьев. Но все-таки, дядя, странно как-то! Очень хочется найти ответ на этот вопрос.
Мазанхан. Мои дорогие племянники! Ответ на этот вопрос известен только дедушке Номто, но спрашивать его об этом я вам не советую.
Фойе гостиницы
В фойе гостиницы входят Мазанхан, Найхал, сын Нальхана, и трое молодых азиатов. Приветливый портье поднимается к ним из-за стойки администрации.
Портье. Чем могу помочь, господа?
Мазанхан. Позови хозяина.
Портье. Какого хозяина?
Мазанхан. Того, кто нам номер выдаст. Тридцать метров нужно и такой заворот, чтобы биотуалет поставить.
Портье. Я номера и выдаю, но биотуалеты, уверяю вас, совсем не подходят для отеля нашего уровня. У нас венецианский фарфор. Оттуда пить шампанское можно.
Мазанхан. Вот видишь, как хорошо - ты пить шампанское из унитаза будешь, а мы гигиену соблюдать. Короче - выписывай нам номер, чтобы мы юрту поставили с дверью на ост-зюйд.
Портье. Не понимаю, а зачем вам юрта? У нас прекрасные, комфортабельные номера.
Мазанхан. Уважаемый! Дело заключается в том, что есть два варианта взаимоотношений с миром - когда вы подстраиваетесь под мир и когда мир подстраивается под вас. Я еще в детстве выбрал второе. Это моя философия и философия моих предков.
Портье. Боюсь, господа, что ваши предки не все учли.
Мазанхан. Вы ошибаетесь, уважаемый, мои предки учли абсолютно все. (Выкладывает на стойку пачку купюр и крупный бриллиант.)
Портье. Должен признать, что у вас действительно были очень мудрые предки, чего, к сожалению, нельзя сказать о моих. Поэтому я с легким сердцем присоединяюсь к вашим представлениям о реальности. Пусть хоть мои потомки будут вспоминать меня добрым словом.
Территория студии
Мазанхан и Найхал, сын Нальхана, в сопровождении беспрерывно бормочущей секретарши проходят по зданию киностудии Тарантино. Секретарша на ходу еще успевает подмигивать охранникам.
Секретарша. Мы глубоко признательны вашей организации за щедрые пожертвования семьям каскадеров, погибших при съемках последнего шедевра мистера Тарантино, но мы не очень понимаем, каких духов вы надеетесь увидеть на территории киностудии.
Найхал, сын Нальхана. Духов предков погибших.
Секретарша. Тогда имеет смысл посетить костюмерную.
Коридор студии
Мазанхан и Найхал, сын Нальхана, идут по студийному коридору. Впереди табличка с надписью "Костюмерная". Мазанхан поднимает взгляд, показывает Найхалу, сыну Нальхана, на камеру наблюдения. С другой стороны еще одна камера. Камеры "перекрывают" все пространство коридора, не создавая "мертвых зон". Найхал, сын Нальхана, щелкает фотоаппаратом, отводя объектив чуть в сторону, на камеры систем наблюдения. Но тут из дверей появляется Охранник. Он оставляет дверь полуоткрытой.
Охранник. Сюда нельзя!.. Нельзя!.. Уходите!.. Здесь запрещено снимать.
Мазанхан (англ., с ужасным акцентом). Извините, уважаемый, мы представители благотворительной организации помощи семьям погибших охранников киностудий. Позвольте с вами сфотографироваться, уважаемый?
Охранник. Нельзя.
Но Мазанхан, будто не слыша его слов, обнимает Охранника, и Найхал, сын Нальхана, щелкает фотоаппаратом.
Мазанхан (Охраннику). На прощание, уважаемый, я хочу рассказать вам одну мудрую притчу. Мне ее рассказал дедушка Номто, когда я ему в плов бабушкины иголки уронил. Дедушке Номто рассказал эту притчу его дедушка, а его дедушке - его прадедушка. Короче говоря, долго друг другу рассказывали. У нас предков как блох на баране. Дело было так: одному молодому шаману приснился сон - будто он бабочка и она засыпает и видит во сне молодого шамана. Когда он проснулся, то спросил себя: "Так кто же я, уважаемый? Бабочка, которая спит и видит молодого шамана, или молодой шаман, который спит и видит бабочку?" Этот вопрос его мучил много лет, пока он не встретил еще более мудрого шамана. Тот выслушал его рассказ и ответил: "Это очень просто - ты молодой шаман, который во сне бабочки видел молодого шамана, который спит и видит бабочку". Тут-то молодой шаман изменил "точку сборки" и вопросов больше никому и никогда не задавал, потому что имел ответы на все вопросы. Он только улыбался и просил подмастерьев - совсем молодых шаманов - вовремя отводить его по нужде, иначе он начинал кокон плести. А мораль этой притчи такова: не утруждай вечность глупыми вопросами, у нее и без тебя много забот.
Юрта в зимнем саду отеля
Найхал, сын Нальхана, священнодействует в юрте: разложив кадрики на матовом стекле специальной лампы, отбирает нужные. Закладывает первый кадрик в фотомашину. Из машины появляются черно-белые фотографии большого формата. За его манипуляциями с благоговейным восторгом наблюдают трое молодых азиатов в чепанах.
Юрта в зимнем саду отеля. Вечер
Большие черно-белые фотографии прикреплены к стенам юрты, Ма-занхан и Найхал, сын Нальхана, стоя на кровати, рассматривают их. На одной фотографии схема пожарной эвакуации, на другой - замок на дверях запретной зоны, на третьей – охранник у входной двери в павильон, на четвертой - камеры видеонаблюдения, на пятой - кодовый замок, на шестой - сканер отпечатков пальцев и т. д.
Мазанхан. Давай сюда схему студии.
Найхал, сын Нальхана, нагибается, поднимает с кровати свернутую вчетверо схему, разворачивает ее, прикрепляет к стене. Мазанхан начинает маркером наносит на схему систему безопасности студии. Мы видим на столике работающий ноутбук со сканером, от компьютера тянется провод телефонной линии. Провод проходит рядом с бело-синим кубом биотуалета, на которомхидит один из молодых азиатов и смотрит мультфильм на огромной плазменной панели, подвешенной на стене номера.
Россия. Лаборатория Феллини. День
Феллини и Макс сидят за компьютером. Поодаль на полу стоит большая открытая сумка, в которой лежат вещи и бабушкины пакеты. На экране большого монитора схема студии с отмеченной на ней системой безопасности. Такая же схема вылезает из широкоформатного принтера. Феллини снимает ее с лотка, изучает, напевая себе под нос какую-то "китайскую" мелодию, потом вдруг замолкает.
Макс. Что?
Феллини. Ну вот, первая разведка боем в этой навозной кинояме произошла.
Феллини вычерчивает фломастером на распечатке схемы квадрат. В этом квадрате нет ни одной пометки Мазанхана.
Видишь, запретная зона - напичкана электроникой и камерами. Значит, фильм должен быть где-то здесь, в этом квадрате.
Макс. Как же мы туда пролезем, если там все напичкано электроникой и камерами?
Феллини (усмехаясь). Положись на меня, Макс. Будем собираться… Сканер для определения длины сигнала, речевой детектор, химический зонд, определитель объема…
Феллини складывает в сумку лежащие по порядку на полке приборы.
Расслабься, Макс. Ты нервничаешь.
Макс. Феликс, мне нужно позвонить.
Феллини кивает на телефон.
(В трубку.) Лера, привет. Это я… Я хочу сказать… Лера, подожди, не бросай трубку!.. Лера!..
Услышав, куда Макс звонит, Феллини улыбается.
Феллини. Дай ей время… Прилетишь назад, все вернется на круги своя… Теперь у тебя в голове должно быть только дело. Держи билеты. Мы летим разными рейсами. Когда будешь идти через таможню, старайся не волноваться. Если будешь нервничать, объясняй это предстоящим выступлением на конференции. Вот твое приглашение, всякие буклеты и пресс-релизы. Как прилетишь, отдохни. У нас там будет много работы.
Макс. …Ты уверен, что все получится?
Феллини. А зачем я тогда за это взялся?!
Аэропорт
Большой пассажирский самолет с ревом поднимается в воздух.
Железнодорожная станция
Станция. С одной стороны здание станции, с другой - лес. На одном из запасных и крайних к лесу путей станции стоит товарняк. Вдоль товарняка идет явно нетрезвый Обходчик. В одном из вагонов слышны странная возня, звуки взлома. Обходчик прислушивается, подходит к вагону, из которого доносятся звуки, приникает глазом к щели. В щель видно копыто топчущейся лошади.
Обходчик. Ну! Тихо, тихо!.. Кто там?.. Не шуми так!
Стук из вагона раздается настойчивей; судя по звукам, лошадь начинает метаться.
Бедная тварь… Мечется… Забьется еще… Погоди там… Сейчас…
Обходчик начинает раскручивать толстую проволоку, откидывает запор и открывает раздвижную дверь. Он хочет заглянуть в вагон, но тут буквально через его голову со страшным рычанием и воем, подобно всаднику Апокалипсиса, перемахивает человек на коне с железным, похожим на меч прутом. Это одичавший Сальвадор. Обходчик завороженно провожает всадника взглядом, трижды обнеся себя крестом.
Аэропорт
Шасси большого пассажирского самолета касаются посадочной полосы…
Титр: АМЕРИКА.