Она уже дошла почти до конца трибун (впереди замаячила темная фанерная стена, из-за которой доносились крики зазывалы и шум людей), когда из темноты ее кто-то негромко окликнул.
- Настька!
Девочка замерла и, прищурившись, всмотрелась в густые тени.
- Настюх, иди сюда!
Теперь девочка разглядела маленький темный силуэт, замерший почти у самых первых рядов трибун. Настя осторожно пробралась туда, и увидела Сашку, с восторгом смотревшего на сестру.
- Гляди, тут самое козырное место. Можешь садиться прямо сюда, я спер кусок брезента со склада, круто, правда? Тут как раз видно… АЙ ТЫ ЧЕГО, СДУРЕЛА?! - неожиданно громко крикнул он. Впрочем, его все равно никто не услышал - толпа над их головами шумела.
- Это за то, что ты убежал, - свистящим шепотом ответила Настя, размахнулась и зарядила мальчишке еще один подзатыльник. - А это за то, что залез сюда без билета. А это…
Сашка дернул головой и ударился затылком о железную перекладину. Настя кивнула и опустила руку.
- А это за то, что не слушаешься меня, маленький поросенок, - сказала она, пока надувшийся брат потирал голову.
- Дура ты, Настя, - буркнул он.
Девочка угрожающе занесла руку.
- Хочешь еще один?
Сашка угрюмо покачал головой.
- Вставай, пошли, - она поднялась на ноги, отряхнув коленки от пыльного брезента.
- Да ты что, скоро же начнется! - позабыв про все обиды, вскинулся Сашка. - Я такое место нашел! Нас же тут никто не заметит, а мы потом потихонечку улизнем через черный вход - никто и не узнает…
- Сашка, я говорю - пошли. Антон где-то тут бродит, тебя ищет, между прочим. Вставай давай.
Саша набычился.
- Иди одна, а я тут останусь, ясно? Ты мне не мамка.
Настя чуть побледнела, но тихо сказала:
- Помнишь, что тебе сказал отец? Помнишь?
Сашка угрюмо уставился на свои руки, лежащие на коленках.
- Пойдем, Саш. Нам лучше уйти отсюда, пока кто-нибудь нас не нашел. Дело не в тебе или во мне - нельзя, чтобы Антона здесь поймали.
- Да? Это он так сказал? - все еще враждебно спросил Сашка.
Настя вздохнула.
- Это я тебе говорю, твоя сестра - заметь, старшая сестра - которая обещала за тобой приглядывать нашим родителям.
Сашка открыл рот, чтобы что-то возразить, но в этот момент огни под куполом цирка погасли, а манеж осветился ярким светом, падающим, казалось, со всех сторон. Рокот толпы как-то сразу утих, послышались отдельные смешки, и наступила тишина. Снова загрохотали барабаны, выбивая знакомый зажигательный ритм, заиграли трубы и из-за занавеса в дальней части манежа вышел низенький толстячок в зеленом костюме, такой же зеленой шляпе, полосатых чулках и ботинках с большими серебряными пряжками. Из густой рыжей бороды ярко сверкнула белозубая улыбка.
- Добро пожаловать, дамы и господа, добро пожаловать на единственное в мире Уникальное Представление в Цирке Зверей!
Народ вокруг захлопал, карлик (он действительно был ростом не больше карлика, но при этом сложен как обычный человек) трижды поклонился.
- Сегодня вы увидите такое, чего не видели никогда! Гимнасты под куполом цирка - без страховки! Клоуны заставят вас рыдать от смеха! Шпагоглотатель Клот и его брат - огнепыхатель - Глот! Великолепная Селин и, конечно же, гвоздь нашей программы! ЦИРКАЧ!
Народ заулюлюкал, а Настя и Сашка недоуменно переглянулись. Циркач? Звучало как-то… неубедительно и более того - просто глупо. Но народ вокруг неистовал, словно они всю жизнь только и мечтали увидеть этого непонятного Циркача.
Маленький человечек в зеленом костюме довольно осклабился и снова поклонился, приложив правую руку к сердцу.
- Начнем, друзья, наше великолепное представление! - крикнул он на удивление громким для своего росточка голосом: - Приветствуйте! Великолепная Селин и Галерея Зеркал!
Настя - позабыв про все на свете - вместе с братом смотрела на то, как поднимается занавес и оттуда выходит ослепительной красоты женщина в сверкающем блестками костюме.
Представление, Лучшее Представление в Этом Мире, началось.
***
Это действительно было представление, увидев которое раз, будешь помнить до конца своей жизни.
Женщина, первой вышедшая на сцену - Селин, как ее назвал маленький конферансье - невероятно ловко обращалась с собственным телом. Так ловко, что не смотря на свой солидный, под метр девяносто, рост, она с легкостью смогла сложиться чуть ли не в три раза и упаковать саму себя в небольшой прозрачный бочонок, выставленный тут же, посреди манежа. Насте этот номер не очень понравился, ей показалось весьма неестественной гибкость белокожей женщины, но Сашка остался в полном восторге. Впрочем, несмотря на свое необоснованное гадливое отвращение, девочка не могла не признать, что по своему номер был "из ряда вон".
Как оказалось, это было только начало.
Следующими выступали гимнасты, причем гимнасты весьма забавные: невысокие, сутуловатые мужички с длинными руками и солидными животами. Но это не помешало им так ловко взобраться под купол цирка и вытворять там настолько невероятные кунштюки - причем без страховки, карлик в зеленой одежде не соврал - что зрителям оставалось только затаив дыхание следить за летающими над головами толстячками, и восхищенно ахать каждый раз, когда последние выполняли особенно эффектный трюк.
Два клоуна - один с мощными руками, ногами и торсом, а второй больше похожий формой на бочонок, в который уложилась Селин, только в несколько раз больше - довели публику до слез своими выходками и намеренным кривлянием. Братья-близнецы Клот и Глот показали феноменальный номер, который сложно было правильно назвать: то ли шпагоглотание, то ли огнеизвергание. Во всяком случае, они оба весьма ловко совали в открытые рты длиннющие шпаги, сверкающие под лучами прожекторов остро наточенными лезвиями, а потом как по команде выплевывали в воздух струи расплавленного металла - весьма, между прочим, реалистично выглядящего расплавленного металла.
Следом вышли какие-то мрачные типы, раздетые по пояс и разрисованные так, словно были закованы в чешую. Команда этих удальцов расколотила голыми руками и ногами несколько больших витражных стекол, а потом с каким-то даже неприятным равнодушием каталась по осколками, с хрустом прыгала по ним, словно это были не более чем рассыпанные леденцы. Девушка-доброволец, вышедшая из зала, с испуганным восхищением подтвердила, что это самое настоящее стекло и ей поверили, так как она умудрилась порезать себе палец.
Номера шли один за другим, не успевали за кулисами исчезнуть одни артисты, как тотчас появлялись другие, с новым, еще более невероятным номером. Человек, прыгающий так высоко, словно у него в ногах были мощные пружины; девушка, с невероятной скоростью уклоняющаяся от летящих в нее ножей, при чем ножи кидали трое разом; женщина, за пять минут связавшая по заказу зрителей два свитера, семь пар носков, галстук, перчатки и толстенную шаль с гербом города на ней.
Представление все шло и шло, в воздухе висел резкий запах пота, сладостей и удивления, даже восхищения, с которым зрители смотрели на разворачивающееся перед ними действо. Настя и Сашка, позабыв про все на свете, впитывали в себя каждое мгновение шоу, чтобы помнить о нем всегда.
Они были так зачарованы, что когда позади них появился темный силуэт, не один из них этого не заметил.
***
Настя почувствовала, что кто-то схватил ее за локоть, но не обратила на это внимание, только недовольно дернула рукой.
"Чего Сашке надо от меня?" - даже подумала она, но тут вдруг сообразила, что Сашка сидит по ее левую руку, тогда как хватали за локоть правой. Испуганно взвизгнув, девочка отшатнулась прочь от кого-то, подкравшегося так незаметно.
- Настя, ты чего! - недовольно воскликнул брат, отталкивая от себя сестру.
- Настя… - просипел темный силуэт, выходя в луч света… и оказываясь запыхавшимся и испуганным Антоном.
- Антон?!
- Идемте отсюда, быстрее! - мальчик потянул ее за руку, испуганно оглядываясь через плечо.
- Где ты был?
Антон бросил на нее быстрый взгляд, зачем-то посмотрел на свою руку, которой сжимал локоть девочки.
- Не важно. Меня чуть не поймали. Ты нашла Сашку, так что может пойдем…
- Вот еще! - вмешался Сашка, не отвлекавшийся от разворачивающегося на манеже действа, но все прекрасно слышавший. - Тут такое показывают - закачаешься! Во-во, смотри!
Антон и Настя (первый с неохотой, вторая с жадностью) посмотрели в сторону манежа. В этот момент клоун-толстяк как раз спрыгивал с десятиметрового помоста на один конец кем-то притащенных качелей. Приземлился он со страшным грохотом, подняв тучу пыли, а клоун-здоровяк, вереща, улетел куда-то под купол, где и повис, каким-то чудом зацепившись одной ногой за натянутый под потолком трос для гимнастов. Сашка и Настя (как и зрители наверху) покатились со смеху, а Антон только недоуменно пожал плечами: да, это было забавно, но не настолько, чтобы хохотать до слез в глазах.
Подождав, пока утихнет смех, он снова потянул Настю за локоть.
- Настя, идем. Нам нечего здесь делать. Если нас поймают… - Антон зябко передернул плечами, и улыбка девочки чуть поблекла.
Она посмотрела на брата, снова взглянула на Антона. Только сейчас она заметила, что он напуган.
- Что-то случилось, Антон?
Он с минуту смотрел на нее, а потом неуверенно выдавил:
- Кажется, я траванулся какой-то гадостью. Не очень хорошо себя чувствую.
Она с тревогой посмотрела на своего нового знакомого.
- В смысле - траванулся? Ты что-то съел?
Он покачал головой и ответил:
- Нет. И не выпил.
- Тогда я не понимаю…
- Я пролил на себя какую-то жидкость. Нечаянно.
- Где?
Он протянул правую руку, Настя на секунду склонилась над ней, почти тотчас выпрямилась и недоуменно посмотрела на Антона.
- Я ничего не вижу.
Антон вытаращился на нее, потом посмотрел на свою руку: он явно видел чуть фосфоресцирующее зеленое пятно, расплывающееся по половине руки, достающее уже до локтя. Он пытался стереть эту штуку, но у него ничего не вышло. Видимо, гадость въелась в кожу намертво. И он чувствовал себя очень плохо, его тошнило, кружилась голова.
- Да нет у тебя ничего, Тош, - вмешался Сашка с таким авторитетным видом, словно разбирался в таких делах как никто другой. Он ткнул пальцем прямо в середину пятна - которого якобы не было - и Антон поморщился от едва заметной, но вполне реальной боли. - Видимо, все высохло уже давно.
- Это не важно, - наконец, выдавил из себя Антон. Ему становилось все хуже, запахи вокруг были просто невыносимы, от них мутило, ему было просто необходимо выйти на свежий воздух. - Можем мы уйти отсюда?
- Смотрите! Кажется, начинается! - вдруг воскликнул Сашка, не обращая внимания на бледного и покрытого потом приятеля. Он наклонился чуть вперед, чтобы лучше видеть происходящее на манеже.
- Что начинается? - спросил Антон, и ему ответил голос конферансье в зеленом костюме.
- Дамы и господа! Вы видели все наши самые лучшие номера! Остался только один! Последний, но самый невероятный, самый лучший, самый восхитительный! Позвольте представить! Единственный в своем роде! Маг и Колдун! ЦИРКАЧ!
Зрители неистово зааплодировали, а карлик-конферансье исчез в клубах зеленого дыма. На мгновение лампы во всем цирке вспыхнули так ярко, что люди вскрикнули, закрывая глаза, а когда они снова смогли видеть, то оказалось, что посреди манежа стоит старинное кожаное кресло, а в этом самом кресле расположился мужчина с плаката, тот самый, в цилиндре и во фраке. И он улыбался белоснежными зубами, глядя сверкающими черными глазами на притихших людей, словно он был львом - а они его законным обедом.
***
Несколько минут зрители и Циркач разглядывали друг друга, а потом мужчина во фраке заразительно улыбнулся, хлопнул в ладоши и радостно произнес:
- Здравствуйте, друзья! Приветствую вас в моем Мировом Цирке! Надеюсь, представление вам понравилось?
Крики "да" (и "нет") смешались в один гул, кто-то засвистел, кто-то засмеялся, словно всех разом отпустило напряжение. Циркач сидел с довольным видом и кивал, словно соглашался со всеми, выкрикивающими в его адрес всякую ерунду. Неожиданно он хлопнул в ладоши, да так громко, словно кто-то выстрелил из ружья. Рокот толпы тотчас затих, словно некто повернул выключатель громкости к минимальному значению.
Мужчина поднялся, оглядывая людей:
- Уделите мне еще несколько минут вашего внимания, я хочу показать вам последний номер представления, которым я по праву горжусь.
Он улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы, и сказал:
- Мне понадобится кое-какой реквизит и несколько добровольцев.
Циркач хлопнул в ладоши - на этот раз гораздо тише - и толпа зрителей удивленно выдохнула: кресло исчезло, а на его месте появился небольшой столик, поблескивающий богатой инкрустацией в свете ламп. Занавес в задней части манежа распахнулся, и из-за него вынырнули два клоуна. Они тащили ящик, который показался Антону очень уж знакомым. Клоуны, пыхтя, водрузили ящик на столешницу. Толстяк ловко снял крышку и толпа опять удивленно вздохнула: воздух засиял зеленым светом, исходящим из яшика.
- Видите? - громким шепотом произнес Антон. На мгновение он даже позабыл про то, как ему плохо. - Видите это сияние? Там сосуды с той гадостью, что я пролил на себя.
Не успел он договорить, как Циркач ловким движением сунул руку во внутренности ящика и достал на свет сияющую, словно зеленая лампадка, пузатую бутылочку. Гул шепотом переговаривающихся людей утих, все смотрели на это чудо, хотя вроде бы ничего такого особенного и не было.
- Видите, друзья? Это магия, магия, которая поразит вас в самое сердце, - Циркач слегка покачал бутыльком, отчего во все стороны, казалось, брызнули искры зеленого огня. - И я хочу показать вам самое необычное и впечатляющее зрелище, подобного которому вы вряд ли увидите за всю свою жизнь… Но для этого, - он снова посмотрел на людей и улыбнулся, - для этого мне потребуются добровольцы. Скажем… три человека.
Со всех сторон полетели вопли "возьмите меня!", "я!", "пропустите, гады!". Самые предприимчивые не тратя сил на крики, сосредоточенно лезли через ряды и головы соседей к сцене.
Циркач махнул рукой, останавливая устроенный им же самим бедлам, и произнес:
- Друзья, я очень польщен вашим энтузиазмом, но давайте не будем торопиться. Я выберу, пожалуй… вас… вас… и вас!
Сашка вытягивал шею, пытаясь разглядеть, кто же эти счастливчики. Зрители разочаровано загудели, но никто не возражал.
Между тем на сцену спустились три дядьки весьма солидных габаритов, в дорогих костюмах, на запястьях золотыми искорками подмигивали часы, с одного из галстуков капелькой росы вспыхнула булавка с бриллиантовой головкой. Держась на пять шагов позади за ними шагали еще трое мужчин, но уже совершенно другой наружности: в строгих черных костюмах, лысые головы, кнопочки микрофонов в ушах.
- Слушай, а этот толстяк… - с некоторым сомнением протянул Сашка, прищурившись, вглядываясь в маленького толстенького дядьку, шедшего первым.
- Боголепов, - прошептала Настя.
- Вы его знаете? - Антон ничего не понимал. К тому же ему снова становилось хуже.
- Губернатор нашей области. В твое время он еще в школу ходил.
Антон с вялым любопытством посмотрел на человека, который, вполне возможно, когда-то ходил в параллельный с ним класс.
- Добрый день, господа, - улыбнулся Циркач. - Я так понимаю, вы с радостью поможете мне, не так ли?
Один из троих, на вид помоложе других, шагнул чуть вперед и сказал:
- Мы все шестеро готовы поучаствовать в вашем номере. Наши друзья, - мужчина небрежно указал на сверкающих бритыми затылками "друзей", - с радостью будут первыми.
Из зрительного зала раздалось шушуканье и несколько криков "фу".
Циркач кивнул:
- Конечно-конечно, почему бы и нет… по большому счету, мне нужен всего один доброволец, я думаю, выступление будет достаточно показательным, - он как-то странно взглянул на троих солидных мужчин, широко улыбнулся, хлопнул в ладоши и сказал: - Один из вас может остаться, а остальные, прошу, занимайте свои места и наслаждайтесь зрелищем!
Спустившиеся на манеж мужчины ушли прочь (сопровождаемые гулом неодобрения и одинокими оскорбительными выкриками), оставив в одиночестве высокого, крепкого на вид дядьку в наглухо застегнутом черном костюме. Он выглядел несколько растерянным, но не испуганным. Циркач подошел к нему чуть ближе и прокричал, обращаясь к зрителям:
- Друзья! Прошу тишины! Сейчас вы увидите магию, самую настоящую магию! Я чураюсь всяческих спецэффектов, это удел дилетантов, - зал одобрительно засмеялся, мужчина в цилиндре и фраке кивнул, - да-да, дилетантов! Я же хочу показать вам то, чему я обучился за многие года терпеливых тренировок и великого самопожертвования!
Циркач вдруг обернулся к наблюдающему за ним охраннику и протянул ему бутыль с зеленой жидкостью.
- Пей, - просто сказал он.