- Похоже на самый поганый ацетум, смешанный с лошадиной мочой.
- Ничего другого у них нет, - парировал Ромул. - И за это содрали хорошие деньги, так что придется пить.
Мустафа расхохотался и одним глотком опрокинул в себя содержимое чашки.
- Я лучше уж пойду к девкам. Наведаюсь в те бордели, - сказал он. - Обойдетесь без меня?
- Вполне. - Ромул снова обвел взглядом помещение и не обнаружил непосредственной опасности. - Увидимся здесь же.
Мустафа чуть заметно кивнул и исчез.
Вскоре вино уже казалось не таким отвратительным. Ромул поднял чашу и произнес про себя тост в честь Бренна. За время, проведенное на пиратской дау, он много думал и вновь и вновь вспоминал последний дар, полученный от галла. За минувшие годы боль утихла, и хотя Ромул все еще чувствовал скорбь, но понимал, в каком огромном, неоплатном долгу он перед Бренном. Если бы его друг не пожертвовал собой, не сидеть бы ему сейчас здесь. И Ромул был уверен, что Митра не мог не воздать Бренну по заслугам.
Еще он постоянно думал о доме. У него даже в животе теплело, когда он представлял себе, как увидит Рим и Фабиолу. И даже Юлию, подавальщицу из таверны, с которой он познакомился в ту роковую ночь.
- Добро пожаловать в Кану, - произнес кто-то на латыни.
Ромул, только-только отхлебнувший вина, чуть не поперхнулся. Покраснев, он обернулся к говорившему.
Из-за соседнего столика встал высокий мужчина с длинным лицом и коротко подстриженными волосами. Его спутники, трое крепких мужчин, вооруженных мечами, оставались на своих местах.
- Мы знакомы? - холодно осведомился Тарквиний.
- Нет, друг, - ответил незнакомец, поднимая руки в общепринятом мирном жесте. - Мы никогда прежде не встречались.
- Что же тебе угодно?
- Поболтать по-дружески, - сказал тот. - Нечасто удается встретить в Кане римлян.
Ромулу удалось овладеть собой.
- А кто же сказал тебе, что мы римляне? - проворчал он.
Незнакомец указал пальцем на отороченную кожей юбку Тарквиния и тунику Ромула, которая хотя и выгорела на солнце, но все же сохранила свой красновато-коричневый цвет.
Друзья промолчали, опасаясь подтвердить догадку.
Но римлянин не отступал.
- Меня зовут Луций Вар, оптион и ветеран Седьмого легиона, - представился он. - А еще я совладелец торгового судна и каждый год плаваю в Египет и Аравию, покупаю и продаю.
Судя по качеству ткани туники и большому перстню с изумрудом, который Вар носил на руке, его торговые дела шли успешно.
Ромул не мог больше сдерживать любопытство.
- Чем же ты торгуешь?
- Здесь любят итальянское вино, оливковое масло, греческие статуи и медь, - ответил Вар. - А в Египте и Италии всегда большой спрос на олибанум и мирру. Ну и конечно, черепаховую кость и древесину.
Рим, взволнованно думал Ромул. Этот человек совсем недавно прибыл из Рима.
- А вы, наверное, не торговцы? - поинтересовался Вар.
Выспрашивает, думал Ромул. Но от короткой беседы вряд ли можно ожидать вреда.
- Нет, - ответил Тарквиний, принимая непринужденный вид. - Мы возвращаемся в Италию.
- И как давно вы ее покинули?
- Пять лет назад, - изменившись в лице, сказал Ромул.
- Неужели? - воскликнул Вар. - Даже путь в Индию и обратно занимает меньше двенадцати месяцев.
Ромул и Тарквиний переглянулись.
- Мы воевали у Красса, - медленно произнес Тарквиний.
- Клянусь детородным членом Вулкана! - Вар открыл рот, закрыл и лишь потом выдавил: - Вы дезертиры?
- Думай что говоришь! - громыхнул кулаком по столу Ромул.
- Мир, друг, мир. Я не хотел вас оскорбить, - быстро произнес Вар умиротворяющим тоном.
Встревоженные вспышкой его собеседника, спутники Вара встали из-за стола, но он поднял руку, и они вновь уселись. Вар же многозначительно взглянул на трактирщика, и на столе тут же появился кувшин вина. Вар налил себе и сделал глоток, чтобы показать собеседникам, что вино можно пить безбоязненно.
- Попробуйте-ка вот этого, - предложил он. - Лучшее фалернское. Я сам привез его сюда.
Тарквиний с сомнением попробовал, и тут же хмурая гримаса на его лице сменилась широкой улыбкой. Ромул, успокоившись, протянул руку к кувшину и налил себе полную чашу. Уже много лет ему не доводилось пить ничего такого, что было бы на вкус заметно лучше уксуса.
- Под Каррами погибли не все легионеры Красса, - сообщил Тарквиний. - Десять тысяч, и нас в том числе, взяли в плен.
- Тогда по Риму ходили ужасные слухи! - воскликнул Вар. - Но вскоре об этом забыли. Что же случилось с вами?
- Парфяне угнали нас на полторы тысячи миль дальше на восток, - с горечью сказал Ромул. - В места, о которых даже боги давно забыли.
- Что же это за места?
- Маргиана.
Было видно, что Вар заинтересовался не на шутку.
- Мы были там пограничной стражей, - продолжал Ромул. - Постоянно сражались с врагами парфян - согдийцами, скифами и индийцами.
- Клянусь Юпитером, вам не позавидуешь, - пробормотал Вар. - Тем более что многие из легионеров Красса уже почти дослужились до почетной отставки. - Он отхлебнул вина. - А вы, судя по всему, смогли бежать?
Ромул кивнул, в который раз с горечью вспомнив, какой ценой далось им это бегство.
Вар обратил внимание на выражение его лица.
- Полагаю, ваше странствие было нелегким.
- Да, - коротко бросил Ромул, решив ничего больше не объяснять. - Но в конце концов мы добрались до Барбарикума.
Как любой торговец, Вар слышал об этом городе.
- А дальше?
- Нанялись на торговый корабль, направляющийся в Аравию со специями и древесиной, - уверенно солгал Тарквиний. - И попали сюда по дороге.
- Клянусь Юпитером, вы обошли весь мир! - с искренним изумлением воскликнул Вар. - А я-то подумал, что вы просто стражники с какого-нибудь еще из римских кораблей.
Ромул, вновь вспомнивший о Бренне, вынул кинжал и положил его перед собой на стол. Вар сидел с ним рядом, и он успел бы его зарезать, прежде чем спутники римлянина поняли бы, что происходит.
- Мне не нравится, когда меня обвиняют во лжи, - прошипел Ромул.
Тарквиний в упор взглянул на Вара.
- Понимаешь ли, нам пришлось преодолеть очень много трудностей.
- Конечно, - быстро ответил тот. - Ваш рассказ изумителен.
- Думай что хочешь, - спокойно сказал Тарквиний. - Все это чистая правда. И нам повезло. Остальные бедняги все еще торчат в Маргиане, если живы, конечно.
Вар снова окинул их оценивающим взглядом. На сей раз он отметил действительно усталые лица обоих, истрепанную чуть ли не в клочья военную тунику Ромула и дыры в юбке Тарквиния. Ни один ни другой на самом деле не походили на стражников, каких богатые купцы нанимают для охраны своих драгоценных грузов.
- Примите мои извинения, - сказал он, наливая до краев глиняные чаши. - За тех, к кому благосклонны боги, - провозгласил он, поднимая свою чашу.
Ромул убрал кинжал в ножны, и они втроем выпили.
Некоторое время все молчали.
- Значит, вам неизвестно, что происходит в Риме, - нарушил молчание Вар. - Там нехорошо.
- Мы ничего не знаем, - вскинулся Ромул.
Тарквиний тоже не скрывал своего любопытства.
- Расскажи, - обратился он к Вару.
- Уже года четыре назад отношения между Помпеем и Цезарем стали портиться, - сказал Вар. - Все началось после того, как умерла Юлия, жена Помпея и дочь Цезаря. Об этом вы слышали?
Ромул кивнул. Эти новости дошли до них, когда армия Красса еще находилась в Малой Азии.
- Потом Красс погиб, и равновесие триумвирата нарушилось. - Вар нахмурился. - Но Цезаря полностью поглотила кампания в Галлии, так что Помпей получил определенную свободу действий. Некоторое время он держался в тени. Тогда все политики, которые суетились на Семи холмах, из кожи вон лезли, пытаясь добиться должностей. Они шли на все - подкупали, запугивали, даже прибегали к насилию. Преступники совсем распоясались, то и дело случались бунты. А главными виновниками всего этого были Пульхр и Милон. Их банды постоянно воевали за контроль над городом. На улицу стало опасно выходить не только ночью, но и днем.
- Похоже, в Риме творились страшные вещи, - сказал Ромул. Он слушал внимательно, не пропуская ни одного слова. В его памяти вновь возникло видение, которое пришло к нему, когда он глядел на распятого подле дороги легионера.
- Именно так, - подтвердил, скорчив гримасу, Вар. - А самое худшее началось после того, как нанятые Милоном гладиаторы убили Пульхра. Это случилось почти три года назад.
- Он, кажется, уже давно нанимал гладиаторов… - Ромул хорошо помнил, что едва ли не все, с кем ему приходилось иметь дело в лудус, мечтали попасть на службу к Милону.
- Совершенно верно, - отозвался Вар. - Но с этим убийством они хватили через край. Последователи Пульхра пришли в совершенную ярость. На Римском Форуме произошло жестокое побоище, погибли сотни людей. Здание Сената спалили дотла!
Ромул побледнел. Оказывается, его видение и впрямь оказалось вещим. Он взглянул на Тарквиния, тот ответил ему чуть заметной улыбкой, которая нисколько не успокоила Ромула.
Вар, не заметив, как друзья обменялись взглядами, продолжал свой рассказ:
- После этого у Сената не осталось выбора. Помпея сделали единственным консулом и провозгласили диктатором. Он прислал легион под командованием Марка Петрея, чтобы подавить волнения. - Видя потрясенные лица слушателей, Вар нахмурился. - Понимаю, о чем вы думаете. Как же - солдаты в столице! Но волнения прекратились. А после того как Милона сослали в Массилию, несколько месяцев все было спокойно.
Ромул попытался расслабиться. По словам Тарквиния, Фабиола смогла уцелеть во время уличных боев. Остается надеяться, что она и сейчас в безопасности. Митра, думал он, и Юпитер Оптимус Максимус, позаботьтесь о моей сестре!
- Только Катон и оптиматы никак не унимались, - продолжал Вар. - Они требовали вызвать Цезаря в Рим и предать суду за многочисленные злоупотребления властью во время его предыдущего консульства и за то, что он превысил свои полномочия при завоевании Галлии. Ну а Цезарь боролся за должность - все равно какую, лишь бы она могла укрыть его от судебного преследования. Во время кампаний он сказочно обогатился и принялся подкупать политиков - таких, кто отказывался брать у него деньги, оказалось не так уж много.
- Разумно, - заметил Тарквиний.
- Да и сторонники Цезаря не раз сводили на нет попытки оптиматов загнать его в угол, - согласился Вар. - И потому Сенат то и дело заходил в тупик.
- А Помпей поглядывал на все это со стороны? - полюбопытствовал Ромул.
- Именно так. Он то ссылался на болезнь, то просто пропускал важные заседания. - Вар пожал плечами. - Я думаю, он пытался избежать неприятностей.
- Или знал, что произойдет потом, - добавил Тарквиний.
- Может, ты и прав, - с тяжелым вздохом согласился Вар. - Но так или иначе, Помпей в конце концов все же присоединился к оптиматам и всем прочим, кто жаждет крови Цезаря. Девять месяцев назад декрет, призывавший Цезаря в Рим, на суд, не прошел только из-за того, что Курион, трибун, состоящий у Цезаря на жалованье, наложил на него вето. Потом было еще несколько попыток. Рано или поздно такой декрет все-таки протолкнут.
- То есть Цезаря загоняют в угол, - сказал Ромул. Услышанное не на шутку встревожило его. С тех пор как он покинул Рим, положение сильно изменилось. К худшему. Если ему действительно удастся вернуться, что с ним будет? А с Фабиолой? Внезапно оказалось, что ему нужно думать не только о мести, но и о многом другом.
Вар задумчиво кивнул.
- Декрет они, может, и примут, вот только вряд ли Цезарь покорно пойдет на заклание.
- Ты думаешь, начнется война? - напрямик спросил Ромул.
- Кто знает? - ответил Вар. - Но когда я уезжал, на улицах и в термах говорили только об этом.
Ромулу хотелось, чтобы верх взял Цезарь. Почему - он не мог объяснить даже самому себе. Может быть, из-за того жестокого массового гладиаторского сражения, в котором они с Бренном приняли участие. Этот бой оплатил Помпей. Против обычаев, в этом бою гладиаторов заставили убивать своих противников, и в тот день их погибло множество. Нет, дело не только в этом, решил Ромул. В отличие от Красса Цезарь, по слухам, был полководцем, умевшим вдохновить своих людей; за ним следовали с охотой. К тому же Ромулу не нравилось, когда толпа начинает жестоко преследовать кого-то. С ним самим такое уже случалось - в лудус и в Маргиане.
В отличие от Ромула Тарквиний в первый момент обрадовался, что Республика оказалась в тяжелом положении. Государство, которое подмяло под себя страну этрусков и уничтожило его народ, само находилось на краю гибели. Но вдруг он нахмурился. Да, он ненавидел Рим, но, пожалуй, безвластие в нем было вовсе не желательно. Если Республика падет, что придет ей на смену? В голове Тарквиния ясно, как звон храмового колокольчика, прозвучал голос Олиния, и по спине пробежали холодные мурашки. "Цезарь должен помнить, что он смертен! Об этом должен будет сказать ему твой сын!"
Он искоса взглянул на Ромула. Неужели именно поэтому Митра хранил их все эти годы?
И тут Тарквиния осенило. Как же он не догадался прежде? Он снова взглянул на Ромула, который был для него… все равно что родной сын.
А в следующее мгновение гаруспик напрягся, почувствовав приближение опасности.
- Хорошо бы выйти в отставку, прежде чем все это начнется, - с наигранным весельем сказал Вар. - Не представляю, как можно сражаться с другими италиками?
Его собеседники ничего не ответили. Ромул снова углубился в мечты и воспоминания о Риме. Тарквиний тоже задумался, глядя куда-то в пространство.
Вдруг Вар широко улыбнулся.
- А почему бы вам не остаться у меня? Я буду хорошо платить.
Тарквиний повернулся и посмотрел ему в лицо.
- Благодарим тебя, но мы не можем.
Ромул, старавшийся не выдать разочарования, увидел, что лицо гаруспика приняло хорошо знакомое ему выражение, которое часто извещало о том, что Тарквиния постигло откровение. Как юноше ни хотелось возразить, но он прикусил язык. Что-то случилось или должно было случиться.
Тарквиний допил свою чашу и поднялся.
- Благодарим тебя за вино, - сказал он. - Да будет твое путешествие удачным. А мы должны идти. - Он кивнул в сторону выхода, показывая Ромулу, что надо подниматься. Оставив изумленного Вара за столом, они быстро вышли на улицу.
- Что случилось?
- Точно не знаю, - ответил Тарквиний. - Какая-то серьезная опасность.
Они едва успели пройти несколько шагов, как услышали приближавшийся топот сандалий. Выйдя из переулка на широкую улицу, друзья сразу увидели пирата с их дау, иудея Зебулона - одного из тех, кого Ахмед оставил заниматься погрузкой.
- Что случилось? - крикнул ему Ромул.
Зебулон остановился, тяжело дыша.
- Быстро на корабль!
- В чем дело? - спросил Тарквиний.
Зебулон подошел к ним и лишь тогда прошептал:
- Таможня. Обыскивают все корабли.
Никаких других объяснений не требовалось.
И опять, в который раз, Ромул изумился способностям гаруспика. Но тут же вспомнил об их спутнике.
- Мустафа! - воскликнул он. - Где его искать?
- Да тут по меньшей мере дюжина публичных домов, - ответил Тарквиний. - Мы не сможем обойти их все.
Ромул инстинктивно вскинул голову и всмотрелся в узкую полоску неба, просвечивавшего между тесно сблизившимися крышами. Ничего. Расстроенный, он повернулся к Тарквинию.
- Мы не можем бросить его.
- Нет времени, - пробормотал гаруспик. - К тому же Мустафа - сам хозяин своей судьбы. Его возьмут на любой корабль.
Зебулон также не выказал желания искать пропавшего матроса.
Ромул кивнул. Сейчас все происходило не так, как в тот раз, когда они оставили Бренна на поле сражения. К тому же после пяти лет пребывания в аду он совершенно не хотел, чтобы его схватили как пирата. А ведь если олибанум, награбленный в прибрежных деревнях, обнаружат, именно так и случится. Тогда их головы тоже выставят на кольях на крепостной стене. Поняв это, он, опередив Зебулона и Тарквиния, принялся усердно расталкивать прохожих. Со всей возможной скоростью они пробирались по лабиринту улиц.
На причале собралась большая толпа, оттуда доносились возбужденные голоса и крики. Как и во всем мире, жители Каны были рады хоть ненадолго отвлечься от скучных будней и необходимости зарабатывать себе на жизнь ради возможности полюбоваться чужим несчастьем.
Ромул издалека увидел портового надзирателя, которого сопровождали еще несколько чиновников и целая толпа солдат. Он, яростно жестикулируя, требовал чего-то от человека, стоявшего на носу большого корабля, пришвартованного около лавок купцов. По его сигналу воины наложили стрелы на луки.
Капитан корабля, явно не желавший обыска, продолжал стоять на своем.
Надзиратель сердито махнул рукой. Солдаты натянули тетивы и нацелили стрелы на находившихся на палубе людей. В толпе громко заахали. Наконец капитан сплюнул в море, признав свое поражение, и сердитым взмахом руки указал чиновникам на трап. Первым с надменным видом на судно взошел портовый надзиратель. За ним - несколько солдат. Оставшиеся на причале продолжали держать луки наготове.
- А вот и наш шанс, - сказал Ромул, - пока они заняты.
Не ускоряя шага, он принялся протискиваться через толпу зевак. Тарквиний и Зебулон следовали за ним по пятам. Мало кто оглядывался на них. Происходившее на корабле было куда интереснее.
Ахмед, пытаясь скрыть волнение, расхаживал по палубе дау.
- Еще кого-нибудь видели? - рявкнул он.
Ромул и Тарквиний покачали головами.
- Только тех, кого отправил назад раньше, - сказал Зебулон. - И этих двоих.
- О боги! - воскликнул Ахмед. - Троих нету.
И они нисколько в этом не виноваты, подумал Ромул. Им ведь разрешили оставаться на берегу почти до заката. Зебулону и так повезло, что он нашел столько народу.
Пока команда втихомолку готовилась к отплытию, коренастый нубиец чуть не приплясывал от нетерпения. К тому времени, когда солдаты закончили проверять первый корабль, он уже места себе не находил. Хотя до его корабля портовые власти должны были досмотреть еще два судна, Ахмед не мог больше сдерживаться. Конечно, оставлять троих членов экипажа было жалко, но если бы чиновники поднялись к ним на борт, всех ждала бы верная смерть.
- Отчаливай!
Команда прозвучала чуть слышно, однако встревоженные не меньше капитана пираты сразу же выполнили ее.
Ромул все же не смог промолчать.
- А как же Мустафа? - спросил он.
- Мустафа - глупец, - огрызнулся Ахмед. - И все остальные - тоже. Пускай выкручиваются как знают.
Ромул отвел взгляд. Из-за того, что пришлось бросить приятеля в чужом городе, его терзали угрызения совести. Он быстро вознес молитву богам, прося их, чтобы они защитили Мустафу, который два года был ему чуть ли не товарищем.
Потом он перевел взгляд на ряды голов, торчавших над мощными стенами. Безглазые, почти бесплотные, с ухмылкой, показывающей оскаленные зубы, они походили на демонов потустороннего мира. Но когда-то они были людьми. Отверженными. Преступниками. Пиратами. Ноздри Ромула уловили слабый запах разлагающейся плоти. Почувствовав спазмы в желудке, он повернулся и стал смотреть в открытое море.