- Я тоже, государь, задаю себе вопрос, почему вы прибыли без эскорта, - ответил г-н Дандуан.
Командир драгунов, разговаривающий столь почтительно с каким-то камердинером, что расположился на переднем сиденье кареты, лишь усилил удивление толпы, заподозрившей что-то неладное. Король, кстати, не принимал никаких предосторожностей и почти не прятался.
В этот момент из здания почты вышел г-н Друэ и, увидев человека, беседующего с драгунским офицером, воскликнул:
- Да ведь это король!
Прошло чуть меньше года с того дня, как Друэ видел Людовика XVI на празднике Федерации, а у короля была достаточно внушительная фигура, чтобы его нельзя было не узнать.
Рядом стоял служащий муниципалитета, некий Фарси. Друэ толкнул его локтем и спросил:
- Вам знаком этот человек?
- Да, - ответил Фарси. - Это король.
- Сообщите в муниципальный совет.
Потом, подбежав к двери почты, Друэ позвал:
- Гийом! Гийом!
Гийом выбежал из дома на площадь; г-н Друэ показал на короля и сказал:
- Вот тот, кого мы ждали!
Тем временем муниципальный служащий Фарси прибежал в мэрию и сообщил обо всем. Вслед за ним пошел Друэ, тоже направляясь в муниципальный совет. Но не успел он свернуть за угол, как кареты - лошадей сменили мгновенно - быстро двинулись дальше рысью. Правда, их отъезд сопровождался одним странным происшествием.
Драгунский офицер - тот, что разговаривал с королем, несмотря на свое невысокое звание, - поскакал галопом вслед за каретой и при этом выстрелил в воздух из пистолета. Вероятно, это был условный сигнал, но люди, услышав выстрел и увидев, что драгуны бросились к своим лошадям, восприняли это как угрозу и громко закричали.
Какой-то человек - он обмолачивал зерно в риге, стоявшей слева от дороги, чуть ниже мостика через Эну, - выскочил на дорогу и цепом пытался преградить путь драгунскому офицеру. Выхватив саблю, офицер отбил цеп и ускакал.
Тем временем Друэ, благодаря своему влиянию в муниципальном совете, настоял, чтобы было принято решение о необходимости преследовать королевские кареты и задержать их.
- Но кто возьмет на себя эту миссию? - спросил мэр.
- Я, - ответил Друэ.
Несколько молодых людей вызвались его сопровождать; но на почтовой станции, кроме собственного коня Друэ, осталась только одна почтовая лошадка. Она предназначалась для его друга Гийома - на него Друэ мог положиться как на самого себя. Два других гражданина, упрямо не желавших от них отставать, взяли "колотушек" и решили ехать с Друэ или, по крайней мере, позади него.
Посланцы отправились в путь под одобрительные возгласы всего города. Через час оба гражданина, оседлавшие "колотушек", вернулись: они отстали.
Но г-н Жан Батист Друэ, имевший выданный муниципалитетом приказ о задержании короля, и гражданин Гийом продолжали преследование.
Я подчеркиваю слова "выданный муниципалитетом приказ о задержании короля" потому, что не нашел этой подробности ни у одного историка, хотя сам видел этот документ в руках г-на Друэ и могу засвидетельствовать, что он существовал. Это имеет значение, обратите внимание. Господин Жан Батист Друэ, посланный муниципалитетом Сент-Мену, чтобы задержать короля и королевское семейство, перестает быть одиноким фанатиком, охваченным цареубийственным вдохновением, как это утверждают роялистские газеты, брошюры и исторические сочинения; он - гражданин, кого должностные лица его страны наделили священными правами.
Однако вернемся к нашему рассказу.
Когда королевские экипажи уехали, а Друэ и Гийом отправились за ними в погоню, г-н Дандуан отдал своим драгунам приказ седлать коней и следовать за каретой короля. Но приказ было легче отдать, чем исполнить. Выстрел из пистолета, сделанный драгунским унтер-офицером, роковым эхом отозвался в сердцах, или, вернее, в головах столпившихся на площади людей; национальные гвардейцы вооружились двуствольными ружьями; перед почтовой станцией, то есть прямо на дороге, по которой должны были ехать драгуны, следуя за королевским экипажем, собралась бурливая, шумная толпа.
Господин Дандуан собирался уже сесть в седло, когда муниципальный совет предложил ему немедленно прибыть в ратушу. Он пришел туда; от него потребовали назвать свое имя и предъявить полученные им приказы.
- Моя фамилия Дандуан, - представился он. - Я кавалер ордена Святого Людовика, командир роты первого драгунского полка. А вот полученный мной приказ.
И г-н Дандуан выложил на письменный стол следующий приказ:
"Именем короля, я, Франсуа Клод Амур де Буйе, генерал-лейтенант королевской армии, кавалер королевских орденов, главнокомандующий войсками на Рейне, Мёрте, Мозеле, Мёзе и в прилегающих к ним местностях на границах с Пфальцем и Люксембургом, приказываю командиру первого драгунского полка, взяв сорок солдат названного полка, выйти 19 июня из Клермона, прибыть в Сент-Мену и 20 и 21 июня ждать там конвоя с деньгами, который будет передан ему для эскорта отрядом 6-го гусарского полка, следующим из Пон-де-Сом-Веля по шалонской дороге. Драгуны и лошади будут располагаться на постоялых дворах по решению командира; командиру отряда будут возмещены расходы на фураж; сверх жалованья каждому драгуну будет выдано по пятнадцать су, считая их вместо походных.
Мец, 14 июня 1791.
Де Буйе".
В эту минуту в комнату, где заседал совет и допрашивали г-на Дандуана, донеслись крики толпы. Люди на площади требовали разоружить драгунов.
- Вы понимаете, майор, чтобы успокоить жителей, ваши гусары должны сложить оружие. Соблаговолите же отдать приказ, - сказал мэр.
- Я им прикажу сделать это, если получу письменное распоряжение, - ответил г-н Дандуан.
Распоряжение было составлено; г-н Дандуан приказал сложить оружие; вооружение драгунов и конскую сбрую перенесли в ратушу.
В ту минуту, когда г-н Дандуан и его лейтенант г-н Лакур снова появились в дверях ратуши, выходящих на площадь, ожесточение толпы достигло апогея.
- Предатель! - неистовствовали все. - Он обо всем заранее знал и обманул муниципалитет!
Обоих офицеров отвели в местную тюрьму.
Теперь последуем за королевскими каретами, а значит, за Гийомом и Друэ.
Мы видели, что экипажи быстро помчались по дороге на Клермон. Там, как мы знаем, должен был находиться г-н де Дама́.
В восемь часов к нему прибыл курьер от г-на де Шуазёля. Им оказался несчастный Леонар в своем кабриолете. Он сообщил г-ну де Дама́, что расстался с г-ном де Шуазёлем в Пон-де-Сом-Веле в половине пятого, но к этому времени никакой курьер к ним не приезжал.
Кроме того, Леонар рассказал ему, какой опасности подверглись г-н де Гогела́, г-н Буде и сорок гусаров.
Ничуть не меньшая опасность грозила и г-ну де Дама́: народ везде был возбужден; вид его солдат вызывал неодобрительный ропот. Близился час отбоя, и он понимал, что ему будет трудно всю ночь держать солдат в строю, а лошадей - под седлом, настолько явной стала враждебность жителей.
Вскоре громкое хлопанье форейторских кнутов вдалеке возвестило о приближении карет. Приказ г-на де Буйе состоял в том, чтобы спустя полчаса после проезда экипажей сесть на коней и отходить на Монмеди через Варенн. Господин де Дама́ подбежал к дверце королевской кареты, доложив королю о распоряжениях г-на де Буйе, и спросил, каковы будут приказания его величества.
- Пропустите экипажи, не обращая на них внимания, - ответил король, - и следуйте с вашими драгунами за нами.
Тем временем - немыслимое дело! - возник спор между человеком, который должен был расплатиться с форейторами, и содержателем почты. От Сент-Мену до Варенна два перегона; от имени короля хотели оплатить только один; десять минут ушло на эту перебранку, вызвавшую у всех ее свидетелей неловкость.
Наконец кареты тронулись. Но не проехали они и пол-льё, как во весь дух примчался Друэ.
За деревней Илет он и Гийом разминулись; Гийом поскакал напрямик через лес: таким образом он сокращал путь почти на целое льё; Друэ поехал по дороге, пытаясь достичь Клермона раньше короля, а если не сумеет, то хотя бы опередить его в Варенне. Кстати, Гийом наверняка будет в Варенне раньше короля. Если король последует по шалонской дороге, то в Варенн первым прискачет Друэ.
Друэ приезжает в Клермон, но не успевает задержать короля, зато успевает помешать драгунам следовать за королевской каретой.
Драгуны г-на де Дама́ сидят в седлах. Тот приказывает им двигаться по четыре в ряд, с саблями наголо. Однако они стоят на месте, убрав сабли в ножны.
Тут появляются муниципальные служащие. Они требуют от г-на де Дама́ вернуть солдат в казарму, потому что час отбоя уже миновал.
Тем временем Друэ сменил коня и галопом понесся дальше. Господин де Дама́, еще не потерявший надежды уговорить своих драгунов, догадывается, какую цель тот преследует. Он подзывает драгуна, на чью преданность, как он уверен, может рассчитывать, и отдает ему приказ догнать Друэ, остановить его, а если тот окажет сопротивление - убить. Драгуна звали Лагаш.
Безропотно, с безмолвной покорностью солдата, а может быть, с пылкой преданностью роялиста, Лагаш бросается в погоню за Друэ.
Как только драгун пустился догонять Друэ, на площадь пришли члены муниципального совета и потребовали от г-на де Дама́ и его солдат вернуться в казарму. Но, вместо того чтобы уступить их требованиям, подобно г-н Дандуану, г-н де Дама́ обнажил саблю, пришпорил коня и с криком пошел в атаку на угрожавшую ему толпу:
- Кто за меня, за мной!
Лишь трое драгунов откликнулись на его призыв и вместе с г-ном де Дама́ помчались вниз по клермонской дороге.
Друэ опережал их на три четверти льё; но его преследовал храбрый человек на крепком коне. Однако при выезде из Клермона дорога разветвлялась: одна вела в Верден, другая уходила в Варенн.
Маловероятно, чтобы король отправился в Варенн, где нет почтовой станции; значит, эту дорогу указали для того, чтобы сбить с толку тех, кто захотел бы преследовать его. Кстати, в Варенне будет Гийом, и, уроженец Варенна, он употребит там все свое влияние. Поэтому Друэ устремился по дороге на Верден.
Едва проехав шагов двести, он встретил форейтора, ведшего лошадей обратно на почтовую станцию.
- Ты не видел большую берлину и простой почтовый кабриолет? Она запряжена шестеркой, кабриолет - тройкой.
- Нет, господин Друэ, - ответил форейтор.
Значит, король проследовал по дороге на Варенн… Друэ решил выехать на эту дорогу напрямик; заставив коня перепрыгнуть кювет, он поскакал через поля. По всей вероятности, его спасла эта ошибка.
Драгун Лагаш, зная, что король направился в Варенн, а не в Верден, и увидев, как Друэ поскакал по верденской дороге, не счел нужным преследовать его дальше. Когда он убедился, что Друэ выехал на другую дорогу, было уже поздно: тот опережал его на полчаса.
Тем временем король продолжал двигаться своим путем, оставив позади себя в Сент-Мену г-на Дандуана с его драгунами, а в Клермоне - драгунский отряд г-на де Дама́. Они должны были прикрывать его с тыла, и, очевидно, королю нечего было бояться в тех местечках, где ему предстояло проезжать. Эта мысль настолько успокоила путников, что на перегоне от Нёвийи до Варенна все они заснули.
Мы знаем, почему г-н де Валори, опередивший королевскую берлину и не обнаруживший в условленном месте смены лошадей, счел необходимым дождаться августейших путешественников, чтобы все с ними обсудить.
Мы видели, как королева вышла из берлины, взяла под руку г-на де Валори и расспрашивала г-на де Префонтена.
Мы видели, что г-н де Префонтен, испуганно приблизившись к дверце королевской кареты, отвечал на вопросы короля, а после этого вернулся к себе, закрыл дверь, но оставил приоткрытым окно.
Мы видели, как г-н Друэ, возникший, словно призрак из тьмы, запретил форейторам ехать дальше и помчался вниз по улице Монахинь на площадь Латри.
Мы видели, как остановилась королевская берлина и вышли ее пассажиры, приняв гостеприимство, предложенное г-ном Сосом: он пригласил короля, королеву, мадам Елизавету, г-жу де Турзель, принцессу и юного дофина к себе в дом, в комнату, расположенную в задней части второго этажа (ее окна от окон моей комнаты отделяла лишь улочка шириной в семь-восемь футов).
Наконец, мы слышали шум при въезде в улицу Басс-Кур: он был вызван прибытием сорока гусаров г-на де Гогела́ и г-на де Шуазёля, среди которых я узнал виконта де Мальми, служившего им проводником.
Стало быть, мы можем, поскольку ярким светом озарили прошлое, не оставив в тени ни одного происшествия, возобновить наш рассказ с того места, где его прервали.
XXXI
КОМНАТА БАКАЛЕЙЩИКА COCA
За несколько минут переговоров г-н де Гогела́ и г-н де Шуазёль добились, чтобы их допустили к королю.
Господин Сос, проводив своих гостей в комнату, где они заперлись, сошел вниз, чтобы продолжить переговоры, а затем снова поднялся наверх вместе с г-ном де Гогела́ и г-ном де Шуазёлем.
Увидев г-на де Гогела́, обрадованный король захлопал в ладоши. Это был первый знакомый человек, представший перед глазами Людовика XVI, и он, по-видимому, явился вестником помощи, что скоро подойдет.
За спиной г-на де Гогела́ король заметил г-на де Шуазёля. На лестнице снова послышались шаги: это поднимался г-н де Дама́. Каждый из офицеров, входя в комнату, удивленно озирался.
Вот что увидели они, и что наблюдал я из моего окна. Комната была узкая; посредине ее на столе лежал лист бумаги и стояло несколько бокалов; в углу король и королева; у окна мадам Елизавета и принцесса Мария Тереза; в глубине, на кровати, сломленный усталостью дофин; у изножья кровати г-жа де Турзель, две горничные - г-жа де Нёвиль и г-жа Брюнье; у двери двое часовых, точнее, два вооруженных вилами крестьянина.
Первой фразой короля были слова:
- Ну, господа, когда мы выезжаем?
- Когда вам будет угодно, государь.
- Приказывайте, со мной сорок гусаров, - прибавил г-н де Шуазёль. - Но времени терять нельзя, надо действовать, пока народ не переманил моих гусаров на свою сторону.
- В таком случае, господа, ступайте, освободите проход, но без насилия, - сказал король.
Молодые люди пошли вниз.
Когда г-н де Гогела́ вышел на порог, он увидел, что национальный гвардеец уговаривает гусаров спешиться.
- Гусары, сидеть в седлах! - крикнул он.
- Зачем? - спросил офицер национальной гвардии.
- Чтобы охранять короля, - ответил г-н де Гогела́.
- Ладно! - согласился офицер. - Мы сами будем охранять короля.
И сотня голосов хором подхватила:
- Правильно! Верно! Спешивайтесь, гусары! Мы, а не иностранцы, должны охранять короля! Спешивайтесь! Скорее!
Господин де Дама́ проник в толпу и перекинулся несколькими словами с тремя-четырьмя драгунами, оставшимися ему верными. Господин де Гогела́, обменявшись условным знаком с г-ном де Мальми, вместе с г-ном де Шуазёлем снова поднялся в комнату короля. Они обратились к королеве, ибо были уверены, что все решения принимает она.
- Ваше величество, нечего даже думать о том, чтобы ехать в каретах, но возможность спастись есть, - сказал г-н де Гогела́.
- Какая же?
- Не желаете ли вы взять лошадь и ехать вместе с королем? Король возьмет дофина. Мост перегорожен, но в конце улицы Сен-Жак реку можно перейти вброд. С нашими сорока гусарами мы пробьемся… В любом случае… решайтесь. Наши гусары уже пьют с народом, через четверть часа они начнут брататься с ним.
Королева колебалась. В решающую минуту это бронзовое сердце дрогнуло. Она снова стала женщиной, испугалась драки, перестрелки, пуль.
- Обращайтесь к королю, господа, - попросила она. - Король решился на этот шаг, и ему надлежит приказывать, а мой долг - повиноваться.
И робко прибавила:
- В конце концов господин де Буйе должен успеть.
Трое телохранителей стояли здесь, в комнате, готовые к любым испытаниям. Господин де Валори от своего имени и от имени своих боевых товарищей заявил:
- Ваше величество знает, что у вас есть право приказывать. Мы готовы отдать за вас жизнь.
Господин де Гогела́ и г-н де Шуазёль продолжали уговаривать королеву.
- Внизу господин де Дама́, - говорил г-н де Шуазёль. - Он поручил нам заверить ваше величество, что, хотя у него только четверо драгунов, вы можете положиться на их преданность так же, как на его собственную верность.
- Уезжайте, государь, уезжайте! - настаивал г-н де Гогела́. - Ведь королева вверяет вам свою судьбу.
Если бы король ответил "да", какой-то шанс на спасение еще оставался бы.
- Господа, можете ли вы поручиться, что в схватке, без которой не обойдется предлагаемый вами побег, шальная пуля не настигнет королеву, мою сестру или моих детей? - спросил король.
Единодушный вздох отчаяния вырвался из уст защитников короля: чувствовалось, что король сдается.
- К тому же давайте рассуждать хладнокровно, - продолжал король. - Муниципалитет не отказывается пропустить меня; в крайнем случае нам придется прождать здесь день. Но еще до рассвета господину де Буйе сообщат, в каком положении мы оказались. Он находится в Стене - в восьми льё отсюда, всего два часа езды туда и два обратно. Поэтому утром господин де Буйе непременно будет здесь. Значит, мы сможем уехать, избежав опасностей и насилия.
Когда он произнес последние слова, вошли члены муниципального совета - без предупреждения, не спросив дозволения быть допущенными к королю. Постановление муниципалитета было кратким и точным: "Народ безусловно возражает против того, чтобы король ехал дальше, и мы решили послать курьера в Национальное собрание, чтобы выяснить его мнение".
Действительно, гражданин Варенна г-н Можен, по профессии врач, во весь дух поскакал в Париж.
Господин де Гогела́ понимал, что нельзя терять ни минуты; стремительно выбежав из дома, он натолкнулся у дверей на г-на де Мальми.
- Сударь, вы здешний уроженец, а значит, прекрасно знаете эти места, - обратился он к нему. - Любой ценой необходимо послать надежного человека в Стене, сообщить, в каком положении оказался король, и привести господина де Буйе сюда с достаточным количеством войск, чтобы освободить короля.
- Я поеду сам, - ответил г-н де Мальми.
И, дав шпоры коню, пустил его в галоп. У дверей дома Жербо дорогу ему преградил кордон национальных гвардейцев, кричавших:
- Проезда нет!
- Возможно, но не для меня, - возразил г-н де Мальми.
- Проезда нет ни для кого! - закричал офицер, схватив под уздцы коня.
- Если вы сделаете или попытаетесь сделать хоть один шаг, я убью вас, - предупредил командир национальной гвардии г-н Ролан, взводя курок пистолета.
Господин де Мальми, не сказав ни слова, направил коня прямо на него. Господин Ролан выстрелил с такого близкого расстояния, что пламя от пистолета ослепило коня, тогда как пуля пробила навылет предплечье всадника. Испуганная лошадь взвилась на дыбы и опрокинулась на своего хозяина.