Глава пятая
Сергей Петрович получил от Сашки полный дневной рацион: вареный картофель, непонятного состава хлеб и льняной жмых. Жмых был твердый, как огнеупорный кирпич. Крайнев клал его в воду и потом разбивал железным болтом. Остальное с трудом доделывали зубы. Принес Сашка также ученическую тетрадь в клетку, карандаш, заржавленное лезвие безопасной бритвы и фонарь, который удалось ему стащить с маневрового паровоза. Фонарь светил тускло, но с его помощью можно было передвигаться.
Сначала Крайнев пытался нанести на план все ходы и подземные помещения пропорционально их действительным размерам (расстояние он вымеривал шагами). Но потом понял, что от него требуется не технический план важно было скорее изучить расположение ходов.
Для чего это требовалось, он не знал, но догадывался, что дело касается размещения людей, возможно даже - штаба подпольной организации.
Целыми днями, а иногда и ночью (под землей время было трудно определить) Сергей Петрович шагал по подземному хозяйству, порой пробирался ползком и заносил в тетрадь лабиринты. Кусок листового железа служил ему планшетом.
Это занятие помогало ему коротать время, он чувствовал себя занятым, понимал, что нужен. И все же его терзало беспокойство: пройдет неделя-другая, план будет составлен, а дальше? Теплилась надежда, что организация найдет ему применение, даст другое задание, но какое - ясно представить не мог. Показаться на поверхности нельзя. Правда, обросший, исхудавший, он был почти неузнаваем. Но рисковать бессмысленно. А сидеть в подземелье - бездействовать, да ещё обременять товарищей заботой о себе, не хотелось.
Крайнев злился на себя. Зачем вернулся? Надо было продолжить попытки перейти фронт. Но зрелые размышления подсказывали, что всё это неминуемо кончилось бы его гибелью.
Листок за листком заполнялась тетрадь эскизами, и постепенно расположение ходов укладывалось в голове Крайнева так же ясно и четко, как на бумаге.
Старая и новая водоспускные системы представляли собой совершенно изолированные участки. Крайнев обнаружил несколько подземных залов, служивших водоотстойниками и водосборниками.
Своей штаб-квартирой он избрал подземную насосную для откачки дренажных вод из-под насадок мартеновских печей. Насосная сообщалась длинным колодцем с поверхностью земли, и отсюда было удобнее всего проникать под насадки третьей мартеновской печи - место встреч с Сашкой.
Много труда стоило Крайневу найти вход в подземную лабораторию, о которой он рассказывал Вале. Два с половиной десятка лет эта лаборатория бездействовала и никому не была нужна. В конце концов ему удалось обнаружить в канале для стока воды от рельсобалочного стана замурованное отверстие. Ещё труднее было разбирать кирпичи, сложенные на крепчайшем цементном растворе. Вот за этой работой он понял, насколько ослабел за последнее время. От нескольких ударов ломом появлялась дрожь в ногах, лоб покрывался капельками холодного пота.
Наконец кирпич по кусочкам был разобран, Крайнев пролез в проделанное отверстие, прошел по довольно длинному ходу и попал в огромный зал. Здесь до сих пор стоял копер для испытания рельсов на удар, валялись изогнутые куски рельсов.
Сергей Петрович долго бродил по подземному залу. В одном углу лежал пожелтевший от времени обрывок газеты "Русское слово", в другом коробка от папирос "Эх, отдай всё!" Далеким прошлым пахнуло от этих клочков бумаги, вспомнилось детство, шахта, где его отец прятался от белогвардейцев, вспомнилось, как навещал он отца, как нашел его убитым.
Крайневу вдруг стало жутко в этом пустом зале, и он поспешил в насосную. Здесь было уже обжитое место.
Во время очередного путешествия по подземному хозяйству Крайнев попал в канал, проложенный близко к поверхности и перекрытый толстыми чугунными плитами. Кое-где плиты были неплотно пригнаны - в щели между ними проникали дневной свет и звуки. В одном месте он ясно услышал голос гитлеровца и затаил дыхание. В отдаленной части канала что-то грохнуло. От неожиданности он прижался к стене. Минуту спустя снова раздался грохот. Это немцы что-то выгружали прямо на плиты.
"Заняли помещение под склад", - догадался Крайнев и особым крестиком пометил на эскизе это место.
Здание, под которым он находился, принадлежало сортопрокатному цеху. Здесь на чугунных плитах раньше укладывалась готовая продукция. Крайнев посмотрел в щель. Плита тяжелая, одному не поднять. "Жаль, - подумал он. - Если здесь складывают продукты, то можно обеспечить ими товарищей, а если боеприпасы - устроить фейерверк".
Он долго стоял и вслушивался в разговор гитлеровцев, но так ничего и не понял. "Придется подсказать Саше - пусть разведает", - решил он и, боясь, что его могут услышать снаружи, осторожно, на цыпочках, двинулся обратно.
Глава шестая
Пырин паял дно эмалированной кастрюли, когда к нему зашел застенчивый голубоглазый парень. Робко осмотревшись вокруг, он положил на стол замок, многозначительно подмигнул, сказал, что за ключом зайдет завтра, и вышел. Замок был хорошо знаком Пырину он принадлежал связной.
Об этом посещении Сердюк узнал уже в конце дня, когда вернулся с толкучки, и удивился. Обычно связная давала ему адрес явок, чтобы он сам мог найти нужных ему людей. "Хотя дала же она явку радисту", - тут же возразил себе Андрей Васильевич.
Назавтра он не пошел на базар, чтобы не пропустить посетителя, но ждать пришлось довольно долго. Парень появился после полудня. Пырин провел его в жилую часть дома, к Сердюку, и вернулся к себе.
Вошедший стал во фронт, отдал честь по всем правилам и выпалил:
- Захар Иваненко в ваше распоряжение прибыл!
Сердюк придал своему лицу выражение недоумения:
- Что-то у меня такого знакомого не было.
- Не было, так будет, - добродушно улыбаясь, ответил парень. - Здравствуйте, Андрей Васильевич.
- Здравствуйте, - неопределенным тоном протянул Сердюк, пожимая грубую, покрытую мозолями руку. "Наверно, сапер", - решил он.
- Мне поручено передать вам оружие и задание. - Иваненко непринужденно уселся на стул.
- Постой, постой, - перебил его Сердюк. - Не понимаю: какое оружие, какое задание?
- От Юлии Тихоновны…
- Не знаю никакой Юлии Тихоновны.
Иваненко растерялся, веки его дрогнули.
- Вы Андрей Васильевич Сердюк? - переспросил он шопотом.
- Я.
Парень мгновенно успокоился.
- Тогда разрешите начать по порядку, а то мы так долго не договоримся. Юлия Тихоновна натолкнулась на нашу группу.
- Подожди. Что ты буровишь? Какая Юлия Тихоновна и на какую группу?
- Да дайте досказать! - осердился Иваненко. У Юлии Тихоновны тут явочная квартира есть на окраине, оставленная нашими до отхода. Оружие на той квартире заложено. Пистолеты "ТТ" и гранаты-лимонки. Ну, мы до той квартиры и добрались.
- Кто это "мы"?
- Пятеро нас, из окруженцев. Пробирались к фронту, перейти хотели, но одного подстрелили, и он, умирая, адресок нам дал.
Сердюк поднялся, открыл дверь, позвал Пырина.
- Алексей Иванович, позовите полицая, а я этого молодчика постерегу. Красноармеец он.
Иваненко, побледнев, выхватил из кармана пистолет:
- Стой, сволочи! Предать хотите?
Пырин попятился. Сердюк добродушно усмехнулся:
- Рассказывай дальше.
- Погоди с рассказом. А ну-ка, паспорта ваши. Посмотрю, что вы за птицы. Юлия Тихоновна говорила, что Сердюк - человек умный.
Сердюк достал паспорт. Иваненко внимательно просмотрел его от корки до корки и вернул. Проверил паспорт Пырина, пожал плечами:
- Выходит, к своим попал…
"Хваткий мужик", - подумал Сердюк и решил продолжать разговор:
- Как фамилия того, кто адрес дал?
- Не знаю. Звали Степаном, неохотно ответил Иваненко, не пряча пистолета. - А вы чего полицаем пугаете?
- Ну ладно, ладно, - смягчился Сердюк. - Давай дальше. Откуда Степан о квартире знал?
- Его собирались оставить партизанить, а в последний день на фронт взяли. Адрес он в памяти сберег.
Сердюк стал подробно расспрашивать Иваненко, где работал, где служил, как попал в окружение.
- Ранен, говоришь? Покажи.
- Да что я, в гестапо на допросе, что ли?
- А ты откуда знаешь, как в гестапо допрашивают?
- Кто не знает! Все слыхали.
Иваненко сбросил потрепанное пальто, пиджак, расстегнул выцветшую клетчатую рубашку и обнажил плечо. Вдоль ключицы краснел свежий шрам.
- Паспорт твой, - потребовал Андрей Васильевич.
Пренебрежительно посмотрев на Сердюка, Иваненко стал не спеша одеваться.
- Паспорт, говорю.
- Какой у бойца паспорт? Есть один документ. Доставать не хочется - спрятан далеко.
- Доставай.
Парень отпорол перочинным ножом подкладку пальто, бережно вынул свернутые листки, развернул их на ладони и протянул Сердюку. Андрей Васильевич увидел партийный билет без обложки.
- "Захар Карпович Иваненко", - вслух прочитал Сердюк. - Какую получал зарплату?
Иваненко назвал суммы - они сходились с суммами членских взносов.
- Кто билет вручал?
- Лично секретарь горкома Проскурин.
- Рассказывай дальше.
Присев на стул, Иваненко прежде всего стал прятать партийный билет. Входная дверь мастерской хлопнула - он вздрогнул всем телом.
Пырин вышел принимать посетителя. Минут через пять дверь хлопнула снова - очевидно, посетитель ушел.
- Так вот. Добрались мы кое-как до этой квартиры, пароль назвали, - продолжал Иваненко.
- Какой?
- "Не продается ли здесь кровельное железо?"
- Ответ?
- "Нет. Только обручное". Ну, и зажили. А связаться больше ни с кем не можем. Хозяин только квартиру свою знает да пароль и больше ничего: может, не уполномочен. А вчера вечером Юлия Тихоновна пришла. Хозяин нас в комнате запер, чтобы её не видели. Она о нас расспросила, потом меня одного вызвала, допросила не хуже твоего, документы проверила и передала, что прийти к вам не может, оттого что в городе её ищут и приметы хорошо знают. Она и внешность свою изменила. То ходила в сером пальто, в платке, с кошелочкой, очки в железной оправе…
- А ты откуда знаешь, как ходила? - резко спросил Сердюк.
Широкая улыбка осветила лицо Иваненко:
- Сама рассказала. Говорит, Сердюк обязательно о моей внешности спросит. Опишешь меня: в шапочке, без очков и с сумочкой - он тебя сразу стукнет.
Прогноз возможных событий был дан довольно точно. Андрей Васильевич усмехнулся:
- Так какое она передала задание?
- Собрать воедино все партизанские группы, вооружить их и уничтожить на аэродроме самолеты.
Сердюк насторожился: связная никогда не называла подпольщиков партизанами. Однако так могло преломиться в сознании парня. А вот насчет объединения сил - немного странно. Это что-то новое в тактике подпольной борьбы в Донбассе. Впрочем, когда стоял вопрос о взрыве на электростанции, связная советовала объединить силы всех групп.
Поразмыслив, Андрей Васильевич сказал:
- Это очень сложная операция.
- Нет, не очень, - успокоительно произнес Иваненко. Дело решит внезапность нападения. Подожжем самолеты, цистерны с горючим - и айда!
- По освещенной степи?
Иваненко замялся:
- М-да, об этом я не подумал. Что ж, самолеты забросаем гранатами, а цистерны прострелим и струи поддожжем, - внезапно нашелся он. Огонь сначала будет слабенький. Пока усилится - успеем уйти.
Глаза Сердюка загорелись: вот это операция! Пылает аэродром… Как поднимется дух населения!
- Сколько оружия? - спросил он.
- Сотня пистолетов и столько же гранат. Хватит на всех?
Как ни непосредственно было сказано это, Сердюк насторожился снова.
- Надо подумать, хватит или нет.
Иваненко, казалось, удовлетворился уклончивым ответом.
- Командовать сами будете или назначите кого из нас? Все мы бойцы кадровые, обстрелянные.
- Сам, сказал Сердюк, но тотчас передумал. - Нет, пожалуй ты. Я рядовым. Заходи послезавтра - обмозгуем. А завтра на квартиру мой хлопец придет, оружие просмотрит.
- Да мы сами. В оружии разбираемся.
- Лишний глаз - не помеха. У меня слесарь-оружейник есть. Молодой, но опытный. А как же мы такое число людей вооружим?
- Это не хитро, - после короткой паузы заключил Иваненко. - Пусть народ уходит из города с утра, будто по селам на менку. К вечеру они за чертой города останутся, а потом в балке соберутся. Оружие мы перенесем туда заранее и закопаем.
- Да ты, оказывается, стратег, - пошутил Сердюк.
- Э, война всему научит!
Иваненко сообщил номер дома на Боковой улице и дружески распрощался.
Глава седьмая
Ожидая прихода Павла Прасолова с инспекторского осмотра оружия, Сердюк нетерпеливо мерил шагами небольшую комнату своей тетки, уставленную старомодной мебелью. Тетка, предусмотрительно отправленная к соседке, вот-вот могла прийти, а Павла всё не было.
"Прилип, что ли, там?" - сердился Андрей Васильевич, зная о любви парня к оружию.
В компетентности Павла Сердюк не сомневался.
У Павла действительно была страсть к револьверам. В раннем детстве он не расставался с пистолетом, стрелявшим пробкой, позже появился пугач, а затем на смену ему пришли негодные револьверы разных систем, которые он выменивал у мальчишек своего поселка, целыми днями шнырявших в поисках добычи на заводских складах металлического лома. Он терпеливо возился со своим арсеналом, хранившимся в заброшенном курятнике, безуспешно пытаясь то исправить смятый в лепешку барабан, то выправить окончательно искривленный ствол, из которого, как говорил, посмеиваясь, его брат Петр, можно было, целясь в дверь, попасть в крышу.
Уже вечерело, когда появился озабоченный Павел.
- Ну, как оружие? - спокойно спросил его Сердюк.
- Сто штук "ТТ" новеньких, один в один. Всё осмотрел. Жаль, бабахнуть нельзя было.
- Где прячут оружие?
- В погребе. У них он хорошо замаскирован. На люке, что в погреб ведет, буфет стоит тяжелющий. Насилу вчетвером с места сдвинули.
- И ты ничего с собой не принес?
- Не дали. Я было отложил два "ТТ" и две лимонки завернул в тряпочку - тряпочку специально с собой захватил, - да забрали, окаянные. "Мы, говорят, по счету приняли по счету и сдадим. Дело военное. А тебя где-нибудь с этим сверточком поймают и к ногтю".
- Правильно рассудили. Значит, так ничего и не взял?
- Ей-богу.
- Ох, врешь, Паша! На тебя не похоже. Чтобы ты ничего не стащил из оружия - быть не может.
Павел потупил глаза:
- Неужели я пистолета не заработал, Андрей Васильевич?
- Куда дел? - потребовал Сердюк.
- Под крыльцом во дворе спрятал. "ТТ" и лимонку.
- Неси.
Павел неохотно вышел и принес два свертка. Сердюк внимательно осмотрел пистолет, вынул капсюль из гранаты, положил на стол. Павел не сводил с пистолета зачарованных глаз.
- Оружие как оружие, - заключил Сердюк. - А что тебя беспокоит?
- Обстановка в доме странная. Ничто ни к чему не подходит. Видно, с разных квартир натаскана. А какой подпольщик будет этим заниматься?
- А ещё? - Сердюк чувствовал, что Павел не договорил до конца.
- Ребята не как ребята. Больно уж сытые все. По-моему, такими люди из окружения не выходят. Все по-солдатски остриженные, волосы короткие, словно сегодня из парикмахерской. Где бы это они могли? Если в армии стригли, то уже обрасти должны. А?
В пальцах Сердюка заерзала папироса. Он смял её и бросил на пол. Потом взял капсюль гранаты, взвесил его в руке, шагнул к печи, бросил в пылающие угли и отбежал в сторону, увлекая за собой Павла.
Павел сжался, ожидая, что капсюль взорвется, но прошла минута, другая было тихо. Сердюк, прикрыв лицо руками, заглянул в открытую печь. Раскаленный капсюль спокойно лежал на углях и уже начинал плавиться.
- Липа? - спросил Павел.
Сердюк кивнул головой. Он был бледен, глаза неподвижно уставились на раскидистый фикус у окна.
- Значит, выследили нас, Андрей Васильевич?
- Выследили, Паша.
- Доработались… - процедил Павел и, взяв со стола пистолет, сунул его за пояс брюк.
Давно, очень давно Сердюк не испытывал такой растерянности. Перед его глазами прошла вереница людей - Теплова, Петр Прасолов, Мария Гревцова, Саша. Кто выслежен? Может быть, их уже схватили, может быть Теплову (почему-то он подумал именно о ней) терзают сейчас в гестапо… И во всём виноват он. Значит, плохо соблюдал конспирацию, не оправдал доверия партии.
В изнеможении от этих дум он опустился на стул. "Нет, сегодня их не возьмут, - мелькнула мысль. У них другой план: захватить всех. Это ясно. Иначе меня схватили бы первым. Значит, есть время для размышления, для действий".
- Ещё поработаем, - тихо, как бы про себя, сказал он. - Слушай, Павел. Передай Тепловой приказ от моего имени - немедленно уйти к Крайневу.
- Через линию фронта?
- Она знает куда.
- А я?
- Ты тоже с ней.
- Я останусь. Меня ведь только тайные агенты видели, а они в гестапо не ходят. У вас на явке я за последние два месяца первый раз.
- Возможно, тебя сегодня и выследили.
- Ну да, усмехнулся Павел, - меня выследят! Я дворами сюда шел - дворами и уйду.
- На улице встретят.
- Тогда вот этот пущу в ход. - Павел выразительно похлопал себя по бедру, где за поясом был спрятан "ТТ", который, ввиду чрезвычайных обстоятельств, решил не отдавать Сердюку.
Андрей Васильевич с нежностью и тревогой посмотрел на паренька:
- Согласен при одном условии. Поселишься в кочегарке и будешь там дневать и ночевать.
- Идет! - обрадовался Павел. - Меняю хату на кочегарку. От гестаповцев лучше всего прятаться в гестапо. А вы?
- Я и Пырин пока останемся. Надо, Паша, предупредить ещё одного товарища. - Сердюк думал о радисте. - А то придет в мастерскую на явку - и прямо в лапы… - И вдруг подошел к Павлу вплотную: - А ну-ка, давай оружие.
- Андрей Васильевич, Андрей Васильевич! - скулил Павел.
- Давай, давай! Осмотрю - верну.
- Честное партийное?
- Честное. Давай.
Павел недоверчиво протянул пистолет.
Сердюк вынул обойму, проверил механизм - действует безотказно. Один за другим разложил на столе патроны. Внимание привлекли легкие, почти незаметные простым глазом царапины на одной пуле. Царапины были расположены симметрично. Значит, кто-то вынимал пулю из гильзы.
Сердюк торопливо достал ручные тиски, зажал в них пулю. Она подалась без особого труда, и содержимое гильзы - мелкий желтый порошок, похожий на яичный, - высыпалось на стол.
Когда Сердюк поднес спичку, порошок не вспыхнул, а загорелся спокойным синим огоньком.
- Ну, счастье твое, Паша, что проверили! - сказал он и показал глазами на всё ещё горевший порошок. - Это взрывчатка. Вместо выстрела - взрыв.
- Всё предусмотрели, сволочи! - ужаснулся Павел.
- Всё. Даже наш контрход, если бы мы, разгадав их замысел, заранее напали на склад, чтобы вооружиться. Всё.
- А пистолет в порядке? - с надеждой в голосе спросил Павел.
- В порядке. Как удалось стащить?
- Схитрил. Коптилку рукавом погасил, будто нечаянно. Пока зажигали - я за пазуху.