- Вот здесь, - пояснил он. - Нужно лишь проткнуть ее шипом мескита либо сильно ударить ребром разбитой бутылки, если под рукой не окажется ножа.
При этих словах Верзиле Биллу Колеману стало немного не по себе отчасти из-за выпитого мескаля, а отчасти от мысли о том, как он всаживает в яремную вену шип, чтобы избежать пыток команчей.
- А я бы предпочел пульнуть себе в башку, если бы успел, - заявил Верзила Билл.
- Это не так просто, - возразил Длинноногий.
Уж если он принял на себя роль инструктора, то ему не нравилось, когда его прерывают. Он считал себя знатоком по части того, как избегать ошибок - если человек вынужден убить себя побыстрее, то он обязан четко знать, как это нужно сделать.
- Только не запихивай ружье себе в глотку, если это не дробовик, - посоветовал он, заметив, как позеленел от подступающей тошноты Верзила Билл.
- А почему бы не запихать? Ведь если запихнуть ствол ружья в глотку, то уж в башку никак не промахнешься, - возразил Эзикиел Мууди.
- Нет, нет, так не пойдет, - настаивал на своем Длинноногий. - Пуля может отскочить от кости и вылететь из уха. А ты останешься вполне живым и тебя можно будет пытать целую неделю. Лучше уж нацелить ствол пистолета в глаз, нажать на курок - и будь здоров, тут уж наверняка мозги так и разлетятся. А если какая-то индейская баба окажется поблизости и откусит у тебя яйца и член, то тебе уже будет все равно.
- Ну, ребята, это уже радостный разговор, - вмешался в беседу майор Шевалье. - Жаль, что Матильда не идет назад, чтобы подобрать черепаху.
- Меня так и подмывает вернуться и еще разок проверить следы, - сказал Длинноногий Уэллейс. - Когда я смотрел их, уже смеркалось. Глянуть еще разок ничуть не повредит.
- Еще как повредит, если те команчи, которые схватили мексиканца, поймают и тебя в придачу, - заметил Джош Корн.
- Как же они поймают? Эти ребята теперь, считай, на полпути к Бразосу, - возразил Длинноногий.
В это время к костру вернулась Матильда. Присев на корточки около черепахи, она с выражением удовольствия на широком лице наблюдала, как та шевелится и извивается, лежа на спине. В одной руке Матильда держала томагавк, а в другой - небольшой охотничий нож.
- Таких черепах не отпускают до первого грома, а то они вцепятся в тебя, - предупредил Эзикиел.
Не обращая внимания на его никчемное замечание, Матильда Робертс схватила черепаху за голову, сильно сжала ей челюсти и полоснула ножом по шее. Все рейнджеры смотрели, как она разделывается с добычей, даже невозмутимый Калл. Кое-кто из них прожил на западных границах всю жизнь и считал себя бывалым охотником, но никому еще не доводилось видеть, как гулящая баба отрезает голову каймановой черепахи.
Черныш Слайделл смотрел на Матильду и ничего не видел. От мескаля он потерял зрение, теперь в течение нескольких часов в глазах у него все будет мелькать и прыгать. На лице Слайделла виднелось необычное родимое пятно - правое ухо было совершенно черным, отсюда и произошла его кличка. Брошенное вскользь замечание Длинноногого о том, что женщины из племени команчей любят откусывать яйца у пленных, ничуть его не обеспокоило. О подобных вещах он наслышался предостаточно, но считал их беспочвенными слухами и досужими выдумками. Однако Длинноногий Уэллейс считался общепризнанным знатоком по части обычаев индейцев и к его словам внимательно прислушивались, даже пока глазели, как Матильда отрезает голову у черепахи.
- Черт побери, когда встретимся с индейцами, нужно перебить и всех их баб, - с негодованием произнес Черныш. - Тогда некому будет проделывать подобные штуки.
- Это еще что, бывают случаи и похлеще, - проговорил как бы невзначай Длинноногий. Он увидел, что у черепахи кровь зеленоватого цвета, если только это была кровь.
Из ее разрезанной шеи вытекала какая-то густая жидкость определенно зеленого цвета. Отрезать черепашью голову оказалось для Матильды не таким уж простым делом. Она раза два-три покрутила голову, ожидая, что та отвалится, как у курицы, но шея у черепахи лишь перегибалась, словно толстая черная веревка.
- А что может быть хуже, чем когда тебе откусывают яйца? - поинтересовался Черныш.
- Это когда у тебя из пуза вытащат кусок кишки и привяжут его к собаке, - стал рассказывать Длинноногий, отхлебывая не спеша по глотку цикоривого кофе. - Потом эту собаку станут гонять по кругу, пока из тебя не вылезет с полета футов кишок, и дадут их пожрать своим сопливым мальчишкам.
- Мальчишкам? Пожрать? - удивился Верзила Билл.
- А почему нет? - ответил Длинноногий. - Они у команчей любят жрать кишки, как наши сопляки падки на всякие сладости.
- Хорошо, что этим утром у меня что-то аппетит пропал, - высказал свое мнение майор Шевалье. - Твоя болтовня может расстроить любой нежный желудок.
- А еще они могут загнать палку между ягодиц и поджечь ее, вот тогда кишки вытащат уже поджаренными, - продолжал пугать Длинноногий.
- Не понял, что это значит - между ягодиц? - спросил Гас.
Он проучился в школе всего с год и не знал многих слов. Поэтому записывал их в словарик, который постоянно таскал с собой в переметной суме, и то и дело заглядывал в него, отыскивая нужное слово или записывая новое.
Удивившись такому невежеству молоденького рейнджера, Боб Баском презрительно фыркнул и пояснил:
- А это такая дырка в твоем теле, но не ноздри, не рот и не твое проклятое ухо. Я бы тебе показал, что это за дырка, на твоей кобыле, если бы объезжать ее поручили мне.
Калл так и вспыхнул от этого язвительного замечания - он понимал, что дело с усмирением кобылы они позорно завалили и теперь вынуждены были надежно привязать ее к низенькому дереву. Она дрожала от страха, но двигаться не могла, поэтому Калл быстренько приладил седло куда надо, хотя она разок-другой и пыталась лягнуть его.
Матильда Робертс замучилась, отрывая у черепахи голову, но затеи своей не бросала. Первый же порыв холодного северного ветра рассыпал угли костра. Майор Шевалье в этот момент как раз присел на корточки, чтобы налить себе кофе в чашку, и кофе его покрылся пеплом и песком. Матильда наконец-то открутила у черепахи голову и отшвырнула ее в сторону Верзилы Билла, а тот шарахнулся прочь, словно в него бросили живую гремучую змею. Злые черепашьи глаза с ненавистью смотрели на мир, а челюсти продолжали громко лязгать.
- Вот сволочь, никак не подохнет, хоть и башку ей оттяпали, - с раздражением заметил Верзила Билл.
К черепашьей голове подошел поближе и присел перед ней самый старый рейнджер, высокий и седовласый Чадраш. Он никогда не бросал слов на ветер и по праву считался в отряде самым метким стрелком. У него было великолепное кентуккийское ружье с прикладом из вишневого дерева, оно выглядело изящным и дорогим по сравнению с грубо сработанными карабинами, которые носили большинство рейнджеров из его отряда.
Чадраш нашел мескитовую веточку и протянул ее к черепашьей голове. Челюсти сразу же схватили ветку, но перекусить не смогли. Он поднял ветку с вцепившейся в нее мертвой хваткой головой и небрежно сунул в карман своей старой черной куртки.
Джош Корн в изумлении вытаращил глаза.
- Зачем она тебе понадобилась? - спросил он Чадраша, но тот не удостоил его ответом. Тогда Джош обратился к Длинноногому Уэллейсу:
- На кой черт он решил таскать с собой вонючую голову старой черепахи?
- А на кой черт Гомес пошел в рейд вместе с Бизоньим Горбом? - спросил его в свою очередь Длинноногий. - Ты бы лучше задал этот вопрос.
В это время Матильда разрубила томагавком панцирь черепахи и нарезала на куски мясо. При виде ломтей зеленоватого мяса Билл Колеман опять почувствовал тошноту.
Хотя мексиканская кобыла исхитрилась лягнуть молодого Калла задним копытом, он смог затянуть на ней потуже седельную подпругу.
Майор Шевалье невозмутимо потягивал подернутый пеплом кофе. Опять задул холодный северный ветер. Майор не очень-то прислушивался к никчемной болтовне еще не совсем протрезвевших ребят у затухающего костра. Отхлебнув очередной глоток кофе, он услышал вопрос Длинноногого Уэллейса и сразу же встрепенулся.
- Что ты сказал насчет Бизоньего Горба? - спросил он. - Не думаю, чтобы этот подонок ошивался вблизи.
- Почему же? Он крутится тут, - не согласился Длинноногий.
- Что ты сказал насчет него? - переспросил Шевалье. Трудно было прислушиваться к разговорам, пока Матильда расправлялась с мерзкой черепахой.
- Я говорил про свой проклятый сон, - напомнил Длинноногий. - Во сне я видел, как Гомес скачет вместе с Бизоньим Горбом.
- Бред какой-то. Ведь Гомес из племени апачей.
Длинноногий ничего не ответил. Он знал, что Гомес - апач, а апачи не ездят вместе с команчи - такое просто немыслимо. Но так или иначе, он видел их во сне вместе. Если майору Шевалье не нравится слышать подобное, ну и черт с ним - Длинноногий будет по-прежнему попивать свой кофе и помалкивать.
Все остальные тоже замолкли. Стоило рейнджерам услышать имена двух страшных индейских воинов, как они сразу же затихали и чувствовали неуверенность.
- Не нравится мне твой рассказ про кишки, - заявил Верзила Билл. - Я намерен держать свои кишки в своем же животе, если никто не возражает.
Чадраш в это время уже седлал лошадь - он считал, что вправе откалываться от своего отряда без всякого спроса и зачастую отсутствовал дня два-три.
- Чад, ты что, сматываешься? - спросил Длинноногий Уэллейс.
- Мы все вскоре умотаем отсюда, - ответил Чадраш. - На севере объявились индейцы. Я чую их.
- А я-то думал, что здесь командую я, - сухо произнес майор Шевалье. - Не знаю, с чего бы это тебе приснился такой сон, Уэллейс? Почему вдруг два таких дьявола взяли и выступили вместе в поход?
- У меня и раньше бывали предвидения, - ответил Длинноногий. - Чад прав насчет индейцев. Я тоже чую их приближение.
- В таком случае, где они сейчас? - спросил майор, а северный ветер в этот миг задул в полную силу.
Все подхватились и кинулись разбирать свое оружие и пожитки. Верзила Билл Колеман опять ощутил тошнотворную тяжесть в животе. Он схватился было за ружье, но тут же согнулся пополам, его вырвало, а он не успел даже отвернуться.
Холодный ветер поднял и погнал по биваку белую пыль. Многие рейнджеры укрылись от ветра за невысокими песчаными холмиками или же в густых зарослях кустарника. Только на Матильду, казалось, ничего не действовало: она продолжала невозмутимо укладывать зеленоватые полоски черепашьего мяса на угли костра. Первые куски уже зарумянились и потрескивали, источая капли жира.
Старый Чадраш вскочил на коня и поскакал галопом на север, держа длинное ружье поперек седла. Длинноногий Уэллейс, подхватив ружье, побежал к кустам полыни и залег там.
- Что нам делать с кобылой, Гас? - спросил Калл.
Он служил в рейнджерах всего полтора месяца и все еще никак не мог уяснить, что нужно делать в критические моменты. Он наконец оседлал и взнуздал мексиканского мустанга, а в это время все остальные почему-то залегли за песчаными холмами с ружьями наизготовку. Даже Гас - и тот схватил свое старое ружьишко и спрятался неведомо где.
Майор Шевалье суетился, пытаясь снять путы с ног своей лошади, но ему не хватало сноровки и он проделывал все не столь быстро, как того хотелось.
- Эй, ребята! - крикнул он. - Идите живее сюда, помогите!
Увидев, как быстро смотались самые опытные бойцы из его отряда - Чадраш и Длинноногий, он решил, что над ними нависла угроза нападения. На зов майора подбежали Гас и Калл. Ветер стал уже настолько холодным, что Гас даже застегнул самую верхнюю пуговицу на своей фланелевой рубашке.
- Чертов ветер! - в сердцах выругался майор.
За завтраком он перечитывал письмо от своей дорогой супруги Джейн. Он читал это письмо по меньшей мере в двадцатый раз, но это была единственная весточка, полученная от его очаровательной и любимой жены. Когда началась вся эта заварушка с возможным набегом Бизоньего Горба и Гомеса, он запихнул письмо в карман куртки, но второпях не закрыл как следует клапан, и вот теперь свистящий ветер с силой выхватил листки оттуда. Письмо было длинное - его дорогая Джейн подробно описывала все новости в Виргинии, и несколько страниц ветер помчал в сторону Мексики.
- Ребята, поймайте мое письмо, - взмолился майор. - Не могу расстаться с ним. А я пока закончу седлать лошадь.
Майор принялся затягивать седельную подпругу на своем гнедом коне, а Калл и Гас помчались ловить листки, которые ветер умчал уже на порядочное расстояние. Они то и дело оглядывались, чтобы вовремя заметить нападение индейцев. Калл не успел прихватить ружье, единственным оружием у него был теперь пистолет. Он долго возился с мустангом, поэтому разговоров о пытках и самоубийстве не расслышал. Калл любил проделывать все обстоятельно, поэтому сомневался, стоит ли гоняться за листками письма, когда существует опасность внезапного окружения индейцами.
- Что болтал Длинноногий о том, как надо вышибать себе мозги? - спросил он Гаса, своего долговязого приятеля.
Гас поймал четыре странички из длинного письма майора, а Калл - три. Гаса, похоже, не очень-то волновала перспектива угодить в плен к команчам. Но его в целом беззаботное отношение к жизни в конфликтной ситуации менялось на раздражение, и он становился занудой.
- Я бы помог Матти разделывать черепаху, если бы она дала мне перепихнуться, - сказал Гас.
- Гас, индейцы приближаются, - заметил Калл. - Что все же говорил Длинноногий насчет того, как вышибать себе мозги? А чертова шлюха в помощи не нуждается. Сама управится с черепахой, - добавил он.
- Он говорил, что нужно стрелять себе в глаз, - вспомнил Гас. - Но будь я проклят, если поступлю так. Мне нужны оба глаза, чтобы зорче высматривать смазливых бабенок.
- Мне следовало бы держать ружье под рукой, - проговорил Калл, злясь сам на себя за то, что пренебрег золотым правилом. - Индейцев еще не видать?
- Нет. Зато вижу, как Джош Корн облегчается в кустах. - ответил Гас, указывая на их общего приятеля Джоша. Тот сидел на корточках в кустах с ружьем наготове и тужился. - Он, видно, думает, что это у него последний шанс, а затем его оскальпируют, - добавил Гас.
Наконец майор Шевалье вскочил на своего гнедого жеребца и помчался вслед за Чадрашом. Едва выехав с территории лагеря, он вынужден был осадить лошадь. Калл с трудом мог различать майора в туче пыли, а впереди, на севере от лагеря, надвигалась сплошная стена песка.
- Хотел бы я знать, когда мы получим хоть немного денег - страсть как хочется потрахатъся, - сказал Гас и, повернувшись спиной к ветру, стал читать письмо.
Поведение приятеля возмутило Калла и он, не вытерпев, сказал:
- Это же письмо майора. Не суй свой нос в чужие дела.
- Да ладно тебе, - возразил Гас, передавая листки Каллу. - Я думал, здесь что-то интересное, а ничего особенного.
- Если мне доведется написать письмишко, очень не хотел бы застукать тебя перечитывающим его, - предупредил Калл. - Гляди, вроде Чад возвращается.
Всматриваясь в пыльную даль, он почувствовал, как начало пощипывать в глазах. С севера к биваку приближались какие-то фигуры. Калл их пока не различал отчетливо, а Гас, похоже, даже не интересовался ими. Когда он начинал мечтать о бабах, то о чем-либо другом уже и думать не мог.
- Если бы нам удалось поймать какого-нибудь мексиканца, мы бы отняли у него деньги. У него может оказаться достаточно денег, чтобы потрахаться всласть, - зудел Гас, когда они двигались обратно к биваку.
Майор Шевалье смотрел, не слезая со своего гнедого коня, как две фигуры медленно приближались к лагерю, затем к ним присоединился Длинноногий. Вскоре в нескольких шагах позади них показался Чадраш верхом на лошади.
Повсюду вокруг лагеря поднимались рейнджеры и принимались вытряхивать песок и пыль из одежды. Матильда, единственная, кого не захватила всеобщая паника, продолжала как ни в чем не бывало готовить черепашье мясо. Около костра лежал окровавленный панцирь. Калл почувствовал запах жареного мяса и ощутил голод.
- Это всего лишь старуха, с ней какой-то парень, - произнес он, когда наконец рассмотрел фигуры, с трудом продирающиеся к лагерю сквозь песчаную бурю. С одной стороны их конвоировал Чадраш, с другой - Длинноногий Уэллейс.
- Черт побери! Вряд ли у них в кармане завалялся хотя бы паршивый цент, - промолвил Гас. - Думаю, нам все же нужно втихаря перейти вброд реку и поймать на том берегу какого-нибудь мексиканца, пока еще не поздно.
- Нет, сейчас нужно выждать, - не согласился Калл. Ему не терпелось взглянуть на пленников.
- Готов побожиться, что старуха слепая, - заявил Верзила Билл. - А мальчишка ее поводырь.
Он оказался прав. К биваку медленно подходил мальчуган лет десяти, больше похожий на мексиканца, нежели на индейца, и вел за собой старую седую индеанку. Калл еще никогда не видел таких старых людей, как эта женщина.
Они подошли поближе к костру, и мальчик, уловив запах жареного мяса, издал странный звук, не похожий на речь, - скорее это был стон.
- Что ему нужно? - спросила Матильда. Стон мальчугана ее не разжалобил.
- Что, что, - сама знаешь. Кусочек черепашьего мяса, - ответил Длинноногий. - Он же голодный.
- Тогда почему он не просит есть? - невозмутимо заметила Матильда.
- Он не может просить, - заключил Длинноногий.
- Почему не может? У него что, языка нет? - удивилась Матильда.
- Нет языка, - ответил Длинноногий. - Кто-то отрезал его.
2
Северный ветер усилился, унося с собой в Мексику тучи песка и пыли великих прерий Техаса. Вскоре не стало ничего видно в двух шагах. Чадраш и майор Шевалье, сидя на лошадях, не видели даже землю под ногами. Рейнджеры у костра не различали друг друга. Калл все же нашел свое ружье, но, когда попытался прицелиться, не смог разглядеть мушку на конце ствола. Холодный ветер швырял в людей песок целыми пригоршнями. Лошади спасались только тем, что поворачивались к ветру задом, впрочем, и люди поступали так же. Многие укрывались седлами и заматывали головы седельными потниками. В черепаший панцирь набилось полно песку. Костер постепенно загасал. Рейнджеры поплотнее сгрудились около него с наветренной стороны, чтобы хоть как-то защитить огонь и не дать погаснуть совсем. Длинноногий и Чадраш обмотали лица пестрыми головными платками, у Верзилы Билла тоже был такой платок, но ветер унес его. Матильда прекратила стряпню и теперь тихо сидела спиной к ветру, уткнув голову между колен. Мальчуган без языка потихоньку подкрался к затухающему костру и ухватил пару кусков поджаренного черепашьего мяса, один отдал слепой старухе. Хотя мясо оказалось жестким и горячим, он расправился со своим куском буквально за три укуса.
Киркер и Глэнтон, два охотника за скальпами, сидели рядом, повернувшись спиной к ветру. Сквозь песчаную завесу они пристально вглядывались в мальчика и старуху, прикидывая ценность их скальпов. Киркер вытащил нож для скальпирования и небольшой точильный брусок. Затем он попытался плюнуть на брусок, но ветер относил слюну в сторону; тогда Киркер принялся затачивать нож всухую. Старуха повернулась на звук и что-то сказала мальчику на незнакомом Каллу языке. Безъязыкий мальчик, естественно, ответить не мог.
Даже сквозь свист и завывание ветра Калл расслышал, как Киркер с лязгом затачивает нож. Гас услышал тоже, но он все еще витал в своих любимых мечтах - о женщинах.