Он уже наметил следующую жертву.
В жаркий полдень 23 апреля подполковник Форсайт с невысокого холма осматривал местность. От лейтенанта Холла не было никаких донесений, но это беспокоило его меньше, чем отсутствие вестей от лейтенанта Макдональда с его горсткой разведчиков.
Обводя биноклем окружающее пространство, он уловил еле заметное движение, пригляделся…
Всадник… во весь опор скачет к нему.
По посадке - индеец… Да это Попрыгунчик Джек!
Лошадь по имени Попрыгунчик Джек, самая быстрая в полку, принадлежала Макдональду.
Тревога… Подполковник повел отряд по склону холма навстречу всаднику.
Подскакав к ним, лошадь упала, перевернувшись через голову, разведчик успел спрыгнуть на землю. Донесение было коротким и ясным. Макдональда атакуют крупные силы. Трое или четверо убиты.
Предстояло шестнадцать миль скачки по раскаленной пустыне. Они могут погубить всех лошадей, но выбора не было. Когда-то Форсайт лежал на спине в траве острова Бичер с жуткой раной и молился о помощи.
На вершине взгорья, где шел бой, лейтенант Макдональд постучал по фляжке - пустая… Двое раненых задыхаясь под палящим солнцем, тени нигде не было.
Проверив заряды трех винтовок, из которых он попеременно стрелял, лейтенант оглядел свой маленький отряд. Краснолицый капрал, еще более красный, чем всегда, не потерял боевого духа и сноровки. У разведчика-мохава лицо пересекал багровый рубец - след от пули, один из раненых бредил о горных озерах, тени и рыбе, плескавшейся в холодной воде. Время от времени он издавал почти животные вопли. Второй раненый подполз к камням и приготовился стрелять.
Апачи были уверены в себе. Короткими, быстрыми перебежками они двинулись вперед. Великолепный стрелок, Макдональд поднял первое ружье. Апач приподнялся, и лейтенант выстрелил раз, другой, индеец упал и скатился за камни.
За несколько миль от цели Форсайт услышал выстрелы. Значит, он еще может успеть… пока еще может.
В скалах каньона Лошадиной Подковы засели семьдесят пять индейцев, они не принимали участия в нападении на патруль. Им хотелось добычи покрупнее. Однако они не ожидали, что она окажется настолько крупной.
Локо, руководивший действиями индейцев, вступил в упорное сражение с превосходящими и числом, и вооружением силами и, ведя осторожный арьергардный бой, медленно отступал в глубину каньона.
Такой бой не устраивал ни одну из сторон. Целей появлялось мало, и они быстро передвигались. Несмотря на большое количество бойцов, убитых было немного. Потери, конечно, были, но они никак не соизмерялись с частотой выстрелов.
Апачи всегда воевали осмотрительно, а солдаты уже давно сражались с апачами и научились у них многому такому, чего нет в учебниках военного министерства, поэтому шла прицельная, жестокая борьба, где каждый выстрел означал смерть. В каньоне Лошадиной Подковы встретились далеко не новички.
Бой продолжался до темноты, затем солдаты отошли. Они загнали индейцев в скалы, а ночью ни один здравомыслящий командир не станет рисковать людьми.
Форсайт ни минуты не сомневался, что апачи ушли. Приказав капитану Гордону и лейтенанту Гейтвуду преследовать индейцев, Форсайт стал допрашивать пленных. Они захватили двоих - раненого воина и старую скво. Те отрицали, что слышали об охотничьей экспедиции, но один из убитых имел при себе ружье с вырезанным на прикладе именем "Пит Уэллс".
- Это еще не значит, что их всех уничтожили, - решил Макдональд, - ясно только, что убили Уэллса или как-то добыли его винтовку.
- Чато здесь не было. Скорее всего охотников нашел он. Винтовку мог принести гонец.
Спустилась ночь, теперь оставалось лишь ждать утра. Скачка под палящим солнцем утомила коней, и все, что следовало сделать, предстоит сделать завтра.
- Хотел бы я услышать что-нибудь о Холле, - сказал Форсайт.
Ханс Крюгер умер на закате. Попросил воды и, когда Лора принесла ее, поблагодарил, опустил голову на сложенный вдвое сюртук, служивший ему подушкой, посмотрел в небо, где высыпали первые звезды, и тихо отошел.
Смерть Крюгера подействовала на всех угнетающе. Пит Уэллс тоже погиб, но его по-настоящему знал только Баффало, и он умер вдалеке. Крюгер принадлежал к их кругу, скромный, честный молодой человек пользовался всеобщей любовью.
Ранен Рой Хардинг, запасы продовольствия на исходе, и, наконец, Шалако нашел труп Баффало Харриса.
Большой охотник умер всего несколько минут назад, и причина смерти не вызывала сомнений даже в сгущающихся сумерках. На взрыхленном песке следы короткой, безнадежной борьбы. Шалако сразу понял: Баффало Харриса убил не простой апач.
Большой охотник изучил до тонкости все хитрости и уловки индейцев во множестве стычек. И все же эта схватка оказалась короткой и бесшумной. Ни волк, ни горный лев не мог бы убить быстрее, тише и искуснее.
Убийца забрал оружие и ушел к своим? Нет, у Шалако появилось тяжелое предчувствие, что апач скрывается где-то поблизости и подкарауливает новую жертву.
Территория апачей невелика. От Таксона до юга Эль-Пасо, от Соноры и Сьерра-Мадре до центрального Нью-Мексико… Конечно, набеги они совершают за пределами этой территории. Апачи Белых гор живут дальше на север… но эти края принадлежат им.
В мире апачей и тех, кто знаком с ними, есть имена воинов и вождей, которые действуют магически: Мангас Колорадо, Кочиз, Нана, Джеронимо, Викторио, Чато… и десяток других.
Но среди индейцев ходили легенды и о воинах, что не были вождями. Одно из таких имен пришло в голову Шалако.
Способ убийства, тишина, искусность… все признаки налицо.
Теперь лагерь занимал не более акра. Пространство вокруг костра, заросли кустов, битый камень, глубокие расщелины вдоль обрыва с редкими деревьями и Слоновий холм за спиной.
Крюгер и Харрис мертвы, Хардинг ранен. На ногах и способны драться только пятеро мужчин. С ними четыре женщины. Фон Хальштат и Анри - хорошие солдаты, Даггет и Мако необучены и неопытны. Шалако вернулся к костру.
- Что случилось, Шалако? - Ирина вопросительно смотрела на него.
- Держитесь ближе к костру, - сказал он, - и оставайтесь на ночь здесь. Где-то поблизости индеец.
- Как же так? - спросила Жюли. - Мы внимательно следили.
- Он убил Баффало. - Шалако повернулся к Ирине. - Пусть готовкой займется Жюли. С этого момента вы будете нести охрану с винтовками. Если увидите индейца, стреляйте сразу.
- Может, устроить облаву? - предложил Анри. - У него не очень много пространства для маневра.
- Это все равно, что ночью шарить руками в траве в поисках гремучей змеи. Вы ее непременно найдете.
Анри сменил Мако на краю скалы, и повар вернулся к огню.
Шалако беспокойно бродил вокруг лагеря, наконец тоже подошел к костру.
- Это Татс-а-дас-ай-го, - сказал он. - Уверен.
- Почему? - спросил Мако.
- Можешь считать это предчувствием. Он здесь, никаких сомнений. Это великий воин, может, самый великий в апачском народе, и одинокий волк. Даже апачи его боятся. Держится замкнуто, обычно разъезжает в одиночку, я бы сказал, нелюдим до крайности. В горах ему ничего не стоит затравить большеротого барана, а на равнине - антилопу и оленя. Он знает, как использовать любую тень, любую расщелину, любой куст. Знает, как спрятаться там, где, кажется, совершенно невозможно это сделать, и он опаснее гремучей змеи, потому что не предупреждает о своем присутствии.
Охотников снедали муки ожидания. Шалако тоже испытывал напряжение, но терпение его было безграничным. Остальные проявляли нервозность. Все, даже фон Хальштат, были не в состоянии держать себя в руках. Они хотели добиться цели немедленно. Жизнь не научила их сообразовывать свои желания со временем.
Дикий Запад учит, как ладить со временем, ибо время здесь - мера всего. Говоря о расстоянии, вам назовут не количество миль от точки до точки, а количество дней, за которое вы одолеете это расстояние. Все измеряется временем, и время измеряет все.
- Почему вы остались? - спросила Ирина.
- Леди одолжила мне коня. Будем считать - из чувства благодарности.
- Не за что. Честно говоря, я беспокоилась за коня. Мысль, что его могут съесть, для меня невыносима.
- Все равно. Между прочим, вы могли поехать со мной.
- И бросить друзей? Вы знали, что я не пойду на это.
Лишь половина его разума была занята разговором, а другой половиной он раскидывал так и эдак, стараясь проникнуть в мысли человека, который собирался убить их всех поодиночке.
Ирина помолчала, очевидно, размышляя о том же, потому что вдруг сказала:
- Откуда вы знаете, кто он? Индеец то есть.
- Люди выдают себя привычками, манерой поведения. Иногда вы узнаете их по следам, что они оставляют, иногда по тому, что они не оставляют следов. Из мелочей постепенно складывается картина…
- Знание помогает?
- Случается. Знакомого человека легче понять, а иногда и перехитрить.
Рой Хардинг услышал их разговор.
- О ком ты говоришь?
- О Татс-а-дас-ай-го, Быстром Убийце.
- Я слышал о нем.
В скалах апач услыхал, как громко произнесли его имя, и ему стало не по себе. Имя у апачей - тайна за семью печатями, тот, кто знает твое имя, обладает над тобой определенной властью.
Он не спускал глаз с большого человека, который произнес его имя. Что за волшебство открыло этому белому, кто он?
Его называют Шалако. Человек, приносящий дождь.
Татс-а-дас-ай-го внимательно следил за большим человеком. Перед ним был опасный противник… великий воин… апач пошел бы на все, чтобы сразиться с ним. Но Шалако знает его имя… это дает ему большое преимущество. Никто его не видел, а Шалако говорит о нем.
Индеец остался на месте. Следующим он убьет человека на скале.
Шалако оглядел тех, кто был у костра. Напряжение сказывалось. Эдна Даггет выглядела совершенно изможденной, вздрагивая от малейшего звука, и была на грани истерики.
От Жюли Паж, казалось, остались одни глаза с темными кругами, - бессонные ночи и переживания привели ее в состояние транса. Граф Анри похудел, но сохранял хладнокровие и готовность к действию.
- Смотри в оба, Рой, - сказал Шалако. - Не полагайся на женщин. У них нет опыта. Держи под рукой револьвер… индейцы могут попытаться тебя добить.
- Интересно, что с Боски Фултоном. Ты сказал, что видел его на тропе, но стрельбы там не было.
- Спрятался, если ума хватило. Если попытался бежать, теперь он наверняка мертв.
Шалако знал, что у Фултона свои проблемы. Судя по доносившимся до них звукам ружейной пальбы, битва разыгралась между крупными силами. Были все основания предполагать, что победила армия. Но у нее могли быть серьезные потери, которые задержат ее приход.
Он оглядел участок. Запаса продуктов хватит ненадолго. Еда кончится раньше боеприпасов, достаточно ли выдержки у этих людей?
Выдержат ли они без еды два дня? Три?
До Форсайта не дальше десяти миль, однако подполковник ничего о них не знает. Завтра, если придется отстреливаться от апачей, он может услышать стрельбу. Если сам не будет вести бой.
Правда, к этому времени разведчики должны бы уже сообщить Форсайту, что следы охотничьей экспедиции идут на юг… если они не пришли к выводу, что их убили или взяли в плен.
Лора Дэвис - дочь сенатора Соединенных Штатов, и телеграфный провод из Вашингтона уже должен раскалиться от требований незамедлительно принять меры.
Скажем, три дня. Им надо продержаться еще три дня.
Завтра наверняка будет атака, и интуиция ему подсказывает, что Татс-а-дас-ай-го убьет ночью еще одного. Воин-одиночка, он захочет увеличить разрыв в счете перед последней атакой.
Поднявшись, Шалако обошел линию обороны. К утру будет видно все, однако ночью некоторые посты терялись в темноте. Он беспокоился за людей.
Шалако присел рядом с фон Хальштатом.
- Не оставайтесь слишком долго на одном месте, - предупредил Шалако. - Перемещайтесь, следите за тенями. Думаю, ночью он постарается убить еще хотя бы одного.
Даггет был скорее возбужден, чем испуган. Впервые в жизни он оказался на поле сражения. Он оглянулся на Шалако.
- Я, наверное, дурак, но знаете, - сказал Даггет, - мне это нравится.
- Все верно, это здорово взбадривает.
- Жизнь! Настоящая жизнь! Я всегда хотел быть военным, но отец пустил меня по дипломатической части, и, конечно, Эдна не хотела слышать ни о чем другом. У меня не было даже шанса попробовать.
- Вздремните. Теперь будем спать по двое.
- Не возражаю. Я останусь здесь.
Анри устроился у высокого валуна. Он выбрал сравнительно хорошую и сравнительно защищенную позицию с широким сектором обстрела. Позиция настолько удачна, что едва ли ее атакуют.
Шалако вернулся к догорающему костру. Теперь им надо ограничиться тем топливом, что есть поблизости. Отходить никуда нельзя.
Ирина сидела у костра вместе с Лорой. Жюли Паж разжигала сигарету для Хардинга, лежавшего возле костра на тюфяке.
- Холодает, - заметила Лора. - Никак не могу привыкнуть к ночным холодам после дневной жары.
- Когда я маленькой девочкой жила в Индии, - сказала Ирина, - мне часто не спалось… жара буквально душила… и я слушала рев тигров в джунглях. Лежала в постели и представляла, как они крадутся, как их огромные черно-желтые тела бесшумно, словно змеи, скользят сквозь джунгли.
- Нас сейчас всех поубивают, - сказала Эдна Даггет. - А вы сидите и болтаете.
- А что еще делать? - кротко сказал Хардинг. - В эти скалы, если в них засел апач, ни один человек, кто бы он ни был, не сунется, если только он в здравом уме. - Он взглянул на Ирину. - Мне очень хочется послушать об этой тигриной стране. Я слышал, вы охотились на тигров со своим отцом.
- Да.
- Я охотился на горных львов, - сказал Хардинг. - Не такое уж развлечение, если подумать. Львы - жутко свирепые звери, но у них-таки точно нет мозгов. В один и тот же день я поймал двух львов в одну ловушку… с львиным запахом и следами крови повсюду. С волком такое не пройдет, да я с большинством других животных тоже.
Ирина сложила руки на коленях. Это были не только красивые, но и умелые руки - именно такие и должны быть руки женщины.
Много времени утекло с тех пор, как Шалако соединял себя в мыслях с такой же красивой женщиной, как Ирина. Но сейчас надо быть полным кретином, чтобы думать о Ирине. Ему нечего ей предложить, она наверняка бы изумилась и расхохоталась, если бы узнала, о чем он думает.
Он - бродяга, разъезжает себе с револьвером и винчестером на коне по дикому краю, населенному еще более дикими людьми, и лучше ему оставаться в одиночестве. Шалако, человек, приносящий дождь… и леди Ирина Карнарвон из старинного валлийско-ирландского рода. Нет более далеких людей, - и тот факт, что несколько лет он вел жизнь не слишком отличную от ее жизни, уже давно забыт и дела не меняет. Или он не прав?
В лучшем случае эти годы - просто эпизод в его жизни… Он - человек Дикого Запада и только… и не желает иной судьбы.
Шалако выплеснул кофе в костер.
- Пойду в скалы искать индейца, - сказал он.
Все посмотрели на него, как на сумасшедшего. Может, так оно и есть, но он умел это делать, и попытка не пытка. Он имел об апаче достаточное представление и понимал, что ловить голыми руками гремучую змею куда безопаснее, чем охотиться за ним ночью в скалах.
- Если я его не отыщу, - сказал он, - до рассвета еще кто-то умрет.
- А если с вами что-то случится? - спросила Ирина. - Что нам тогда делать?
Он взглянул на нее с неожиданной горечью.
- Знаете, что остается, когда умирает человек? Ничего, как след пальца на воде. Я оставлю не больше, и обо мне забудут через час-два… Если кто-то и может найти индейца раньше, чем он его, так это я. Попробую.
- Не ходите, - сказала Ирина.
- Мы можем сойтись к костру и следить друг за другом, - предложила Лора.
- И к рассвету нас окружат. Нет, все-таки я попробую.
Он замолчал, думая о том, что ждет его впереди.
Лора бросила в костер палку, и вспыхнувшее пламя осветило лицо Хардинга.
- Подожди, - сказал он, - кто-то едет!
Хардинг лежал на земле и уловил звук раньше всех. Теперь все слышали, как стучат копыта… дикий пронзительный ночной крик, стук копыт все ближе и ближе.
Шалако отпрыгнул от костра и поднял револьвер. Он услышал резкий окрик фон Хальштата, затем более отдаленный выстрел и наконец раздался голос:
- Прекрати палить, Фриц. Это я.
Всадник въехал в круг и приблизился к свету костра. Это был Боски Фултон.
Ухмыляясь, он спрыгнул с седла. Ухмылка была высокомерной, но Шалако подметил и его настороженность, и его буквально животную бдительность.
- Там полно индейцев, и к утру вам потребуется помощь. Не скрою, мне она тоже не помешает.
В круге света появился фон Хальштат.
- Гнусный вор, - сказал он. - Гнусный ничтожный вор!
Продолжая улыбаться, Фултон повернулся к немцу.
- В любое другое время, Фриц, я бы убил тебя за эти слова. Но сейчас, по-моему, нам и так придется много убивать.
Он присел к костру и взял кружку. Затем поглядел на них.
- Где один индеец, та и пятьдесят. Они улепетнули от армии, и Форсайт гонит пять-шесть апачей, которые умудряются оставить следы за пятьдесят. Остальные сбежались сюда, по ваши души.
- И вы явились нас спасать? - скептически заметила Лора. - Что-то с трудом верится.
- Я пришел спасать себя, - нагло ухмыляясь, сказал Фултон. - До армии не добраться, одному мне стало жутко, и я решил, что стоит попытать счастья с вами.
- Ничтожный трус, - сказал фон Хальштат. - Один раз удрал, как кролик, и снова сбежишь.
Боски Фултон слегка сжал губы. Улыбка его стала натянутой.
- А вот за это ты умрешь, - сказал он. - Я тебя убью. Если апачи меня не опередят.
- Храбрости у вас не отнимешь, - сказала Ирина.
- Еще бы. - Он метнул на нее взгляд, не выпуская из поля своего зрения фон Хальштата. - Хотите, чтобы генерал Фриц остался в живых, успокойте его. Если он собирается разговаривать со мной таким тоном, пусть поднимет ружье, прежде чем раскрывать пасть.
Шалако, которого Фултон не видел, вышел из тени дерева, куда отступил, услышав стук копыт.
- Дурацкий разговор, Фултон, если хочешь остаться здесь, заткнись.
Плечи Фултона вздрогнули, как от удара. Желтые глаза застыли на фон Хальштате. Фултону до смерти хотелось повернуться, но он боялся стать спиной к немцу, и фон Хальштат, видя его нерешительность, усмехнулся.
- Нынче требуется большое мужество, чтобы зайти сзади. Может, встретимся лицом к лицу?
Шалако шагнул к нему, взял за плечи и повернул к себе.
- Ладно, Фултон, - он стоял в двух футах, - я готов. Ты чего-то хотел?
Фултон уставился на Шалако, но тот не отвел глаз.
- Можешь, Фултон, оставаться с нами, если будешь выполнять свои обязанности. Перестанешь выполнять или затеешь ссору, сразу вылетишь отсюда.
- Кто меня заставит? - Фултон дрожал от ярости, но что-то в поведении Шалако его сдерживало. Шалако не боялся и не нервничал, в его голосе скорее чувствовалось презрение.