– Спасибо, мужики, – сказал он, поживая фсбшникам руки, – но мы попытаемся справиться своими силами. Не хочу никого втягивать в наши разборки сверх необходимого. К тому же… разведка у нас будет, довольно специфическая. Да и связь тоже.
Дмитрий коротко кивнул и стал собирать свои вещи.
– Сколько времени займут твои… походы по магазинам? – поинтересовался Удав.
Кондратьев почесал затылок, неопределенно пожал плечами.
– Часов шесть, – ответил он. – Плюс минус.
Макс с задумчивым выражением лица уставился в окно. Солнце клонилось к закату, и ощутимо густой, медового оттенка свет звезды заливал окрестности, превращая их в поистине сказочные края.
– Думаю, – сказал Долматов, – мы с тобой поступим таким вот образом…
Он склонился над столом и принялся излагать Михаилу свои идеи.
Глава 12
На рассвете
– Слушайте, а с чего вы взяли, что Суворов обязательно будет здесь?
Мезенцев, облаченный в черный камуфляж, крепил на поясной кобуре отечественный ГШ-18. Рядом неспешно готовились к предстоящему рейду еще две черные тени: Михаил Кондратьев и Максим Долматов. Суперсолдат вооружился Калашниковым последней модели с прикрепленным ПББС, в то время как Удаву достался слегка модернизированный "Вал".
– Ни с чего, – ответил ему Кондратьев, прыгая на месте.
Амуниция сидела великолепно, лишнего шума не производила, а значит, пора было начинать.
Григорий с удивлением взглянул на боевого товарища:
– Так, я не понял, мы что, идем наобум?
– Не совсем, – уклончиво ответил Михаил.
Суперсолдат отчего-то не считал своим долгом досконально разъяснить псионику сложившуюся ситуацию.
– Это одно из вероятных мест, где может находиться генерал, – ответил Максим.
– Почему? – не унимался Мезенцев.
Удав спустил шапку-маску на лицо.
– Потому, что ему больше негде обитать, как только в одной из таких вот оперативно-явочных точек, в которую мы и собираемся нагрянуть. Он думал, что устранил нас, но твой побег из реабилитационного центра ФСБ заставил его насторожиться, прижать хвост. Сейчас он не знает, какой информацией мы располагаем и какой шаг собираемся сделать. Он… не знает, живы ли мы вообще или нет, он не видит наше оперативное поле действий, а мы, в свою очередь, не видим его. Это игра вслепую, поэтому ни я, ни Миха не уверены, что нам сегодня удастся поговорить с генералом. Совершенно точно, что он не станет отсиживаться в Министерстве или в ГРУ. Он не будет светиться на людях. В конце концов, его того гляди начнут прессовать не только мы.
– А кто еще? – заинтересовался Григорий.
– Не важно, – махнул рукой Макс. – В общем, самое логичное для генерала – это сидеть в тихом, но обустроенном месте, с возможностью держать руку на пульсе, поэтому одна из оперативно-явочных точек подходит для этого как нельзя лучше.
Мезенцев позволил себе не согласиться с доводами Макса:
– Все равно я не понимаю, почему Суворов должен отсиживаться непременно в этих ваших оперативно-явочных точках. У такого хитрого лиса наверняка есть убежища на все случаи жизни, в том числе и тайные. Уверен, они оборудованы не чуть не хуже точек. А то и лучше.
Удав примкнул поясную кобуру, попрыгал, жестом призывав Григория последовать его примеру.
– Ты в самом деле веришь, что в наше время можно построить себе берлогу абсолютно тайно? – спросил он.
Мезенцев не нашелся, что ему ответить. Он выполнил приказ более опытного боевого товарища и остался собой доволен. Амуниция сидела отменно. Григорий был уверен, что его передвижения будут производить минимум шума.
– Генерал-полковник – часть системы, в которой все контролируется и ничего никуда просто так девается, – сказал Макс. – Те, кто сидит выше, контролируют тех, кто ниже, и им действительно много что известно, в том числе и о Суворове. Петр Григорьевич засветился, облажался, и это наверняка вызовет определенного рода недовольство. Если он не устранит нас, кое-кому взбредет в голову поговорить с трехзвездным по душам. Генерал это прекрасно понимает, как понимает и то, что по-настоящему тайных мест, где он сможет отсидеться, не существует. Поэтому он попытается спрятаться там, где его будет сложнее всего найти. А где его будет сложнее всего найти?
Псионик только руками развел.
– Правильно, на виду у всех, – пояснил боец. – Создай хаос, и спрячься под шумок. Таких точек действительно много, и чтобы их все проверить, уйдет очень много времени. Если б не ты, мы сейчас сидели бы и реально не знали, что предпринять. То, что ты сделал, высосав из мозгов ликвидаторов их воспоминания, безмерно облегчило нам жизнь. Полагаю, кое-кто сейчас отдал бы кругленькую сумму за подобного рода информацию.
Григорий поразмыслил над услышанным. Определенно, логика в совах Долматова присутсвовала. В любом случае, время покажет, кто был прав, а кто нет.
Мезенцев посмотрел на фигуру Кондратьева, затем перевел глаза на Макса.
– У тебя что, "Вала" еще одного не нашлось что ли? – притворно обиженным тоном спросил псионик.
– "Вала" нет, есть "Вул". Будешь брать?
– "Вул"? – переспросил Мезенцев. – Это еще что такое?
Макс с подозрением взглянул сначала на Григория, потом на Михаила.
– Это, называется, вы так два года работали вместе? – спросил он с усмешкой на устах.
– Ничего это не называется, – огрызнулся Мезенцев, – просто мы пользовались проверенными изделиями, а не всяким новоделом.
Удав еле сдержался, чтобы не разразиться громким смехом.
– "Вул" записали в новодел, – покачал он головой. – И куда катиться этот гребаный мир.
Михаил извлек из сумки, закрома которой казались поистине бездонными, небольшой пистолет, с очень широкой рукоятью и коротким стволом.
– Берешь? – спросил он, протягивая оружие парню. – Дозвуковые патроны, на ближних дистанциях довольно эффективно и сравнительно тихо. Дальше пятидесяти метров работать с ним не имеет смысла, ну а тебе в любом случае придется отсиживаться в тылу.
Мезенцев аккуратно взял странной формы пистолет в руки, ощупал его, примерился.
– Ну, как?
– Черт его знает, – пожал плечами псионик. – Куда мне его приладить-то?
– На бедро, – сказал Макс. – Дай ему кобуру, будет ходить как ковбой.
Через несколько минут формальности были соблюдены, и три черные тени выступили по направлению к предполагаемой цели.
До места, где необходимо было совершить поиск оперативно-явочной точки, группа ранее добралась на автомобиле, оставив его в паре километров от цели, в лесу. Теперь же пришлось двигаться пешком.
Когда впереди замаячили приземистые строения, Кондратьев сделал привал.
– Короче, господа, план такой, – сказал он. – У нас есть группа строений, которые необходимо проверить. Где-то там расположена искомая оперативно-явочная точка, но где конкретно, пока неизвестно. Гриша, – он посмотрел на Мезенцева сквозь прорези маски, надетой на лицо, – держись поодаль. Ты наши глаза и уши, и мы не имеем права тобой рисковать. Мы с Максом ударная сила, ты – разведка. Именно на тебя возлагается обязанность по обнаружению цели. Ты – наводишь, мы – работаем. Уяснил?
Мезенцев охотно закивал:
– Как будто бы да.
– Что-то непонятно? Вопросы? Задавай, обсудим.
Григорий не хотел выставлять себя перед парнями полным чайником, но когда речь заходила о выполнении того или иного задания, он предпочитал иметь на руках максимум полезной информации.
– Как вообще выглядит эта оперативно-явочная точка? – спросил он то, что показалось ему наиболее важным. – Как мне ее обнаружить? На что обращать внимание?
Объяснениями занялся Макс:
– Ищи оборудованное подвальное помещение и людей в нем. Если там и будет охрана, то по минимуму. Один-два дежурных спеца и все.
– Так мы ищем простой подвал?
Долматов замотал головой:
– Не просто подвал, а оборудованный подвал. Там будут компьютеры, средства связи, пост наблюдения, оружейная комната. В некоторых даже апартаменты есть.
Мезенцев чуть не присвистнул от удивления.
– Прямо-таки бункер на случай ядерной войны.
– Бункер не бункер, – сказал Кондратьев, – а нычка, в которой можно отсидеться и спрятать кое-что ценное, вполне себе неплохая.
– Короче, – перебил Михаила Удав, – найдешь такой подвал, наведешь нас на цель. Остальное – это уже наша забота.
– А если там окажется Суворов?
– Вот и отлично, осклабился Макс. – В конце концов, мы жаждем с ним поговорить.
– И что мне делать в этом случае?
Макс пожал плечами:
– Ничего. Пока не думай об этом. Сначала отыщи оперативно-явочную точку, а потом уже посмотрим, что нам с ней делать.
Диверсионная группа из трех человек тронулась с места. Северо-восточная сторона неба едва начала алеть восходящими лучами утреннего Солнца, когда трое теней забрались в небольшой придорожный овраг, скрытый мощной кроной разлапистой старой ветлы.
– Отсюда сможешь начать дистанционное сканирование? – спросил Кондратьев, обращаясь к Мезенцеву.
Парень сделал утвердительный кивок.
– Вот и ладушки, – осклабился суперсолдат. – Работай по готовности, а мы подстрахуем.
Парень вновь кивнул, собрался с мыслями и, прислонившись спиной к стволу дерева, закрыл глаза. "Выпрыгнуть" из тела получилось не с первой попытки, но Григорий все же смог заставить себя это сделать. Сознание псионика вобрало в себя сначала сферу радиусом несколько шагов, затем скачком выросло до пары сотен метров, взлетело над троицей диверсантов и устремилось по направлению к небольшому поселку. Уличное освещение оставляло желать лучшего, но Мезенцев не нуждался в традиционном зрении. В настоящее время он воспринимал мир совершенно в ином диапазоне излучений и колебаний.
Григорий позволил себе слегка опуститься над строениями и принялся прощупывать одно здание за другим. Он не стал тратить свои силы на то, чтобы исследовать дома частного сектора, хотя процентах в семидесяти из них в настоящее время присутствовали люди. Его внимание сосредоточилось на четырех приземистых двухэтажных зданиях, стоявших несколько особняком. Три из них располагались параллельно друг другу, и все они в свою очередь были перпендикулярны четвертому, самому длинном из них, таким образом группа из четырех зданий с высоты птичьего полета казались большой буквой "Ш" русского алфавита. В представлении Мезенцева любое тайное убежище должно было хорошо охраняться, причем как технически, так и с точки зрения использования человеческих ресурсов, но за двухэтажками никто не следил. Григорий как ни старался так и не смог обнаружить никаких секретов, постов охраны, патрулей или чего-то подобного. Здания глазели по сторонам совершенно черными провалами окон, которые казались заброшенными, мертвыми, и лишь на глубине одного из четырех строений теплилась жизнь.
Оно?
Кажется, он что-то нашел. Чтобы удостовериться в правильности своих выводов, Григорий астральным коршуном спикировал на здание, без помех просочился сквозь крышу, межэтажные перекрытия, и запустил свою внетелесную сферу чувств в подвальное помещение.
С первых секунд стало понятно, что он наткнулся на то, что искал. Перед ним лежал не просто подвал, но оборудованное и хорошо укрепленное подземное жилище, в котором имелись пост охраны, пункт связи, небольшой, но хорошо обустроенный информационно-аналитический центр, несколько комнат для проживания, туалет, душ, оружейная комната и даже небольшой спортзал. Если так изнутри выглядела каждая оперативно-явочная точка, то Мезенцев мог лишь стоя поаплодировать тем, кто не побоялся выделить деньги на подобного рода тайные объекты, принадлежащие спецслужбам.
Внутри присутствовал какой-никакой народец, причем, судя по расцветке аур, люди, здесь находившиеся, были настроены весьма решительно, если не сказать больше, враждебно. Все они были хорошо вооружены и подготовлены; на посту охраны перед стеной из мониторов, на которые подавались изображения со всевозможных камер наблюдения, сидели трое человек в армейских камуфляжах американского производства; в каждой комнате, а таковых Мезенцев насчитал семь штук, присутствовали по одному-два человека, которые лежали на стандартных армейских койках в обнимку с автоматами. Подвал имел два входа. Один, судя по всему, считался официальным и охранялся парой мордоворотов с "Печенегами" наперевес. Но оперативно-явочная точка имела так же и тайный выход, защищенный мощной системой сигнализации и самым настоящим минным полем.
И самое главное, мимо чего Григорий не смог пройти при всем своем желании: внутри убежища находился генерал-полковник Суворов Петр Григорьевич – человек, за которым они в настоящее время вели охоту. Стоило приложить максимум усилий, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, выведать все его тайны.
Мезенцев вернулся в свое тело, открыл глаза, приходя в себя от достаточно длительного использования своих паранормальных способностей.
– Суворов там, – первое, что сказал Григорий, глубоко и медленно дыша.
Макс едва слышно скрипнул зубами, а от Кондратьева ощутимо повеяло смертью – псионик, еще не вышедший из парачувствительного резонанса, почувствовал это всем своим нутром.
– Что еще заметил? – Михаил задал очевиднейший вопрос. – Какая там охрана? Сколько человек?
– Не мало, – ответил Григорий, вспоминая, что увидел внутри секретного подвала. – Десять человек с автоматами – это, видимо, генеральская охрана, сидят по комнатам. Готовы в любой момент поддержать огнем. Вход прикрывает пара пулеметчиков, пост охраны стерегут трое, следят за камерами.
– Ночные есть? – поинтересовался Макс.
– И даже тепловизионные. А еще есть черный ход, но он под минным полем и сложной системой сигнализации.
– Так уж сложной? – удивился Кондратьев.
Григорий, сбитый с толку вопросом, ответил не сразу:
– Ну, мне показалось, что она сложная. Ты же знаешь, я вижу все это не как обычные люди. Токи, колебания – точно могу сказать, что она активна.
– Это нам мало поможет, – задумался Удав. – Зато информация о количестве боевиков – чрезвычайно полезна. Пятнадцать человек, не считая генерала. Серьезное вооружение, наверняка броники на теле.
– Тепловизоры, – грустно вздохнул Кондратьев. – Нам их не обойти.
Оба синхронно посмотрели на Григория.
– Без твоей помощи никак, – молвил Макс. – Больше некому глушить операторов. Если ты их не накроешь, нам придется воевать по-настоящему.
– С твоими силами, думаю, мы разнесем эту точку в пух и прах.
Долматов ухмыльнулся:
– Разнести точку и оставить в живых человека – вещи разные. Нам нужна информация, а не куча трупов.
– Странно слышать это из твоих уст, – усмехнулся Мезенцев.
Макс на мгновение замер, застыл, словно изваяние.
– Мне… жаль, что все так получилось, – сказал он тихо, почти шепотом. – Вначале мне было сложно себя контролировать, хотелось только убивать и мстить. Очень хотелось, но потом… Я тут понял, что чем больше пользуешься своими способностями, тем безнаказанней себя ощущаешь. Приходит чувство вседозволенности, всевластия, которое затягивает тебя с головой. С этим очень сложно бороться. Практически невозможно.
Мезенцев неожиданно для себя хлопнул Макса по плечу.
– Я тебя… понимаю, – сказал он. – Мне это знакомо. Я постараюсь облегчить вам жизнь при штурме, ну а вы уж позаботьтесь там о своих жизнях.
– Позаботимся, не переживай, – сказал Михаил.
Минут десять у них ушло на проработку плана штурма оперативно-явочной точки, после чего все трое приготовились к решающему броску. Кондратьев с Долматовым выдвинулись на ударные позиции, спрятались в кустах, вплотную примыкавших к одному из двухэтажных зданий. Григорий залег у фермы аккурат за кучей битого кирпича. Некоторое время у него ушло на то, чтобы сосредоточиться, сфокусироваться на предстоящей работе. Психоэнергетическое воздействие являлось куда более затратным мероприятием, чем сканирование. Требовалось максимальное сосредоточение, чтобы навестись на цель и поразить ее первой же атакой.
"Полуминутная готовность", – доложил Мезенцев, используя канал мысленной связи.
"Поняли тебя. Ждем", – немедленно отозвался Михаил.
Стены ближайших строений вдруг стали словно прозрачными, неосязаемыми. Экстрасенсорное зрение псионика позволяло ему видеть цель, скрытую от посторонних глаз перекрытиями зданий и толщей земли. Комната охраны. Стена из пятнадцати мониторов. Трое вооруженных бойцов сидели в удобных креслах, работали, стерегли драгоценную шкуру генерала. Что ж, пора было нарушить эту идиллию и внести в картину определённый диссонанс.
Григорий сконцентрировался, словно физически ощутил тела людей. Ментальное прикосновение можно было сравнить с ощупыванием руками предметов, находящихся в полной темноте, с той лишь разницей, что руки не давали такую четкую и однозначную картину об исследуемом предмете, какую получал пси-оператор. Мезенцев зафиксировал перед собой три цели, слившиеся для него в одну, и нанес психический удар.
Двое охранников схватились за уши. Им показалось, что прямо позади них разорвалось сразу несколько шумовых гранат, нанеся им серьезные акустические травмы. Третий упал на пол, держась одной рукой за глаза, другой за причинное место. Парню досталось больше всех: психо-энергетическое воздействие с легкостью преодолело естественную защиту цели и навело в нервных центрах человека психоиндукционные токи. Из-за них боец испытывал колоссальные боли и был, фактически, выведен из дееспособного состояния.
Дверь в комнату охраны имела неплохую звукоизоляцию, но она не смогла скрыть душераздирающие крики людей, испытывающих колоссальные боли.
Один из пулеметчиков, стороживших центральный вход, сорвался с места, чтобы проверить, что послужило причиной дикого крика. Второй хотел было последовать за ним, но неожиданно встал, замерев в оцепенении. Мезенцев, нанеся первую психическую атаку, переключился на здоровяка с "Печенегом", беря его могучую тушу под собственный ментальный контроль. Первый пулеметчик как раз добежал до двери в комнату охраны, когда второй громила открыл по нему прицельный огонь. Первые пули легли кучно, но просвистели в считанных сантиметрах над головой боевика. Чисто теоретически у него имелся кое-какой запас времени, чтобы попытаться укрыться от града смертоносного свинца, однако теория – теорией, а практика, порой, опровергала любые, даже самые красивые и стройные выкладки теоретиков. Первого бойца с пулеметом срезало очередью из "Печенега" спустя пять с половиной секунд, считая с того момента, как тот сорвался с места, чтобы проверить комнату охраны.