- Девочки, не отвлекайтесь! - предупредила Таисия Кульчицкая, худая молодая женщина в звании старшины, которую телеграфистки прозвали "селедкой".
- Ну, вот вы, старшина, скажите, - не вытерпела худенькая Аня Юрмашева, - разрешается любовь на войне или нет?
- Что за дурацкие вопросы! - строго ответила старшина. - Кончится война - обнимайтесь на здоровье, сколько угодно..
Черная неприглядная ночь. Сечет мелкий дождик. В облаках над Ровеньковскими высотами отражаются огни: вспышки орудийных выстрелов, разрывы снарядов.
Осветительные ракеты освещают мертвым светом безлюдный склон. И вдруг гитлеровские солдаты слышат немецкую речь:
"Здравствуйте, друзья! Узнаете вашего сослуживца Альфреда Гута? Я жив, здоров, сыт, и не надо больше бояться, что тебя накроет катюша и ты не доживешь до конца войны. Я не один здесь, нас много, и мы довольны, что сдались в плен".
Раздается знакомый свист, снаряды летят в направлении говорящего. Ухает разрыв, второй. Но Альфред Гут давно уже переполз со своим рупором дальше, и снова над окопами немцев звучит его голос:
"Печальная новость. Страшный налет авиации на наши родные города…".
Красные светлячки трассирующих пуль летят роями. Одни мчатся на восток, другие мчатся на запад.
На левобережье над лесом то и дело поднимаются в небо красные раскаленные снаряды, но через две-три секунды их уже не видно.
Опять тьма. Но вот то здесь, то там на склонах внезапно возникают огненные вихри.
…В боевой сводке, принятой Мариной Луганской, значится: "Противник не проявлял активности".
Ночь. По Днепру бесшумно мчится катер. Его не видно и не слышно. На нашем берегу вдруг начинается пальба, взрывы гранат, крики. Катер исчезает в темноте. А через час, уже в другом месте, против города "Ключевого", снова катер врезается в наш берег. Выстрелы. Взрывы. Крики…
Капитан Степан Степцов диктует сержанту Марине Луганской:
"Противник производит дерзкие налеты на быстроходных катерах на заранее засеченные огневые точки. Цель налета, как показали пленные с этого катера, - захват языка".
- Мариночка, почему вы ко мне так переменились?
- Диктуйте!
- Вы не верьте старшему лейтенанту. Хвастался: я не я буду, говорит, если не покорю Маринку! А сам к нашим машинисткам липнет… женатик.
- Диктуйте, или я позову дежурного.
- Что он вам наврал обо мне? - Эх, вы!..
Ночь. В лесном массиве идет советский разведчик. Ведет он себя отнюдь не так, как положено. Он не маскируется, не старается идти тихо. Наоборот, идет посвистывая, ломает сухие ветки, попадающиеся под руку, громко кашляет.
А позади него, метрах в пятидесяти, идут еще четверо. Идут тихо.
Уже третьи сутки разведчики бродят по лесу, разыскивают партизан. Не могут никого встретить. Выходили на опушку, к деревням, чтобы разузнать, где искать партизан, - деревни пусты, если не считать гитлеровцев.
Старшина, сибиряк Рябых, самый рослый и самый сильный. Он охотник. Он и в темноте видит так, как другие не видят при свете. Сам объясняет, будто "лицом чувствует" - где гуща, где поляна, близко ли вода. Слух у него отличный, но, при всех своих качествах, даже он не может обнаружить партизан.
Сейчас разведка возвращается домой. Старшина Рябых предложил младшему лейтенанту Ольховскому использовать последнее средство: вызвать на шум, на себя. Хоть бы окликнули его, пальнули в крайнем случае. Уже после этого как-нибудь объяснятся. Вряд ли сейчас здесь, в глухом лесу, будут немцы. А лес велик, ох, велик! Глубина леса - тридцать шесть километров, ширина - восемнадцать, площадь- шестьсот сорок восемь квадратных километров. Пойди найди партизан.
Землянки, оставленные ими месяца два назад, обнаружить удалось. Все вокруг было заминировано гитлеровцами. Разведчики разминировали.
Главную задачу они не выполнили, не связались с партизанами. Зато немецкую систему обороны разведали. Сплошных окопов нет. Деревья вырублены на один-два километра от берега, а дальше - лес. В лесу, вблизи Днепра расположились: в центре - крупное село, закодированное "Орешек", на юге - курортный поселок Сосны, на севере, в километре от северной опушки, - село Луковицы, а за опушкой, на Ровеньковских высотах, - большое село Станиславовка, районный центр.
Между этими селами и теми, что на южной опушке леса (Герасимовкой, Поляновкой), по лесным дорогам регулярно курсируют танки и бронетранспортеры. С южной опушки леса, в районе Герасимовки, виден город "Ключевой".
К самой дороге выходили медленно и осторожно. Лес метров на пятьдесят вправо и влево от дороги был минирован. Саперы-разведчики предложили лейтенанту заминировать дорогу немецкими же минами. Он запретил.
Разведчикам предстояло идти влево, за "Орешек", где в кустах была ими спрятана лодка. Чтобы двигаться быстрее, они решили идти по дороге. Если пойдет очередной рейсовый танк, спрячутся.
Треск мотоцикла, приближавшегося со стороны Сосен, они услышали издалека.
- Компенсируем? - спросил старшина, любивший мудреные слова.
- А провод есть? - спросил лейтенант.
- А как же! - Старшина и сапер протянули провод через дорогу на уровне шеи мотоциклиста и крепко привязали к деревьям.
Мотоциклиста вырвало из седла, и он ударился головой о сосну. Мотоцикл вильнул вправо, опрокинулся. Сапер выключил зажигание, чтоб мотор заглох, а затем снова включил его: пусть выглядит все, как несчастный случай.
Мотоциклист с разбитой головой уже ничего не мог сказать. Зато его сумка с бумагами очень заинтересовала лейтенанта. Это был офицер из размещенного в Герасимовке штаба саперного батальона 74 ПД.
Второго они взяли за "Орешком". Это был связист. С ним было еще двое, но тех в стычке прикончили. Пленный, галичанин, говорил по-украински. То, что он сообщил, надо было срочно передать по радио, но ведь засекут - не выпустят! Вот тут-то лейтенант и задумался. А если не передать по радио, а их потопят на обратном пути?
Перед рассветом командарма разбудил телефонный звонок. Начштаба просил разрешения зайти.
Держа в руках раскодированную радиограмму, принесенную начштаба, командарм только качал головой, удивляясь глупости немцев.
Село "Орешек" у берега Днепра, почти посреди восточной опушки лесного массива, оказалось стыком частей двух дивизий! Интересно… Глубина оборонительных сооружений противника не превышала двух километров. Лес не позволял ему маневрировать танками.
- Итак, - начал командарм, - при поддержке воздушно-десантной бригады, действующей с тыла, будем наносить главный удар в направлении Станиславовка и дальше, с задачей овладеть "Узлом". Для нас танкодоступнее "Западная речка" у северо-западной опушки лесного массива.
- Если утвердят, - осторожно вставил начштаба.
- Уже утвердили. Поздравляю. Будем форсировать Днепр на широком фронте: в направлении высоты 180,3 - "Яблоко", в направлении Станиславовка, а теперь и в направлении "Орешек". - Командарм задумался, потом спросил: - Разведчики у "Орешек" сильно потревожили противника?
- Интересовался. Усиления стрельбы на участке их переправы не наблюдалось.
- Отныне запретить всякую силовую разведку в направлении "Орешек" и лесного массива вообще. Вести активную разведку на отвлекающих направлениях, на "Ключевой", и намекнуть офицерам и бойцам, что это и есть направление главного удара. Надо сделать это так, чтобы противник поверил. Срочно разрабатывайте планы. Усильте подготовку офицеров и бойцов.
- А силы для наступления?
- Мы секретно выведем дивизию Бутейко с Ровеньковских высот, оставив там только ее рации, и два полка Ладонщикова. То есть теперь это уже будут полки не Ладонщикова, а Черкасова. Но это - перед самой операцией. Будем рисковать, но рисковать по расчету, - сказал командарм.
С утра Юрий Баженов не находил себе места. Ему так хотелось увидеть Марину!
"Для чего? - спрашивал он себя и сам же отвечал: - Просто так…"
Он непрестанно думал о ней. Он думал о ней дома и на заданиях, в боях и при составлении отчетов.
Он равнодушно выслушивал выговоры Сысоева относительно "слишком гражданского" стиля изложения. Он торопливо внимал поучениям о краткости и лаконичности военного языка, о том, что названия населенных пунктов в военной терминологии не склоняются.
- Буду придерживаться штампов, - обещал он Сысоеву.
Когда сегодня наконец отправили донесение на пункт связи, Баженов догнал посыльного, взял донесение и сам пошел передавать.
Дежурил незнакомый капитан связи. Баженов представился и, не спрашивая, кому диктовать, поспешно сел возле Луганской.
- Передайте! - кивнул в ответ на ее вопросительный взгляд капитан и вышел.
Баженов диктовал, заставляя себя не слишком часто поднимать глаза на Марину.
- Кажется, я немного виновата перед вами, - негромко сказала Луганская. - Я сожалею, что моя нарочитая перебранка с вами дала повод Степцову говорить о вас дурно. Надеюсь, что вы теперь и сами не будете давать повода к шуткам над вашими шутками.
- Неужели вы, такая проницательная, так и не поняли. что это никакая не шутка, а искренне, от всего сердца?
- Заблуждаться, ошибаться можно тоже искренне.
- Марина, вы можете мне не верить, но единственный человек, который сейчас дорог мне, это вы. Сейчас мы закончим передачу, и я уйду. Можете в дверях остановить меня, как тогда, и во всеуслышание спросить: "Правда ли, что я дорога вам, как никто, что вы готовы отдать мне всю свою кровь, если это потребуется, что вы любите меня?". Пусть хохочут. Но я скажу - даf
Он продолжал диктовать. Окончив, пошел к двери, как обреченный. Когда взялся за ручку, подумал: "Миновала меня чаша сия".
- Старший лейтенант Баженов.' - громко позвала сержант Луганская.
Стук аппаратов прекратился, как по команде. Ох, не легко было Юрию Баженову повернуться…
- У меня к вам вопрос!
- Пожалуйста, - сказал он тихо, но внятно, и поднял глаза.
- Который час?
Глава четвертая. "ЧУДЕН ДНЕПР…"
Небо пестрое, как маскировочный халат. Солнце выглянет из-за укрытия, перебежит и опять скроется.
"Рама" тоже маскируется за тучками. Еще бы не маскироваться, когда один ястребок подстерегает ее снизу, а другой - поверх облаков!
Дорога в Тарасовку как будто знакомая и в то же время незнакомая. Тогда лес стоял чистый, а сейчас на листьях грязный песок, стволы в грязи. Да и на обочинах тогда не лежали дубы и грабы, поваленные авиабомбами и снарядами.
Юрий Баженов любил леса и поля. Вид древесных калек вызывал в нем протест и раздражение.
Как ни быстро он ехал, но даже эта шквальная езда не помогала. От самого себя никуда не скроешься. Безмолвно страдающий лес не мог отвлечь его от мысленного спора с Мариной.
Впереди на дороге, метрах в двухстах, с утробным ревом разорвался тяжелый снаряд. Баженов газанул, чтобы поскорее проскочить пристрелянное место. Следующий снаряд разорвался позади.
Из кустов вышла плотная маленькая регулировщица в плащ-палатке и повелительно показала флажком на дорогу, сворачивающую в лес.
У шлагбаума, под деревьями, помещался контрольно-пропускной пункт. У Баженова проверили документы, и он поехал дальше.
По лесу разбегались недавно проложенные дороги. Деревянные стрелы указывали путь в "хозяйства". Баженов ехал, придерживаясь направления - "Хозяйство Курдюмова". На ветвях и шестах тянулись черные, красные, зеленые телефонные провода.
Под деревьями выросли огромные кусты - замаскированные ветками танки. Были кусты побольше и поменьше. Пахло то бензином, то навозом, а то и кухней.
На очищенной от деревьев площадке, задрав к небу толстые дула, замерли под натянутыми над ними маскировочными сетями тяжелые орудия. Еще ближе к берегу, где бойцы рыли окопы сообщения и блиндажи, на огневых позициях выстроились тяжелые минометы.
Автомашины тоже были замаскированы. Часовые провожали офицера на мотоцикле настороженными взглядами.
Перед отъездом Сысоев рекомендовал Баженову обязательно познакомиться с новым вооружением танка - пушкой "76-ЗИС", превосходно расстреливающей "тигров", и с новым оружием - артиллерийскими самоходными установками "СУ", которых Баженов еще не видел. Да разве сейчас успеешь?
Главное, из-за чего он ехал сюда, это допросить пленного, галичанина по национальности, доставленного только перед утром с того берега и раненного во время переправы. Надо было поговорить с разведчиками и сельскими ребятами.
"Сейчас твоя главная задача - охота за новым противотанковым оружием, - сказал Сысоев, отправляя его, - но если хоть что-нибудь узнаешь об оружии стратегическом, бросай все и мчись в штаб".
Стрелка "Хозяйство Курдюмова" привела его к разрушенному и наполовину сгоревшему селу. То или не то? Солдаты буднично, будто копали огород, не спеша выбрасывали землю из ям. На дороге, еще не перерытой ходом сообщения, стояли офицер и автоматчик. Баженов остановил мотоцикл возле них и спросил, как проехать в штаб полковника Курдюмова.
- Предъявите документы.
Пришлось показать не только предписание, но и временное удостоверение.
- Это Тарасовка? - спросил Баженов.
- Тарасовка, - ответил офицер и пригласил его зайти в блиндаж к начальнику.
Баженов, раздраженный задержкой, последовал за ним. Возле стола сидел майор. Он просмотрел документы Баженова, позвонил в штаб оперативному дежурному и спросил, действительно ли посылали старшего лейтенанта Баженова в "хозяйство Курдюмова".
Убедившись в этом, он отдал документы, встал и попросил извинить за задержку. Два часа назад задержали двух власовцев в советской форме. Говорят - перебежали, чтоб искупить вину. А час назад задержали мужчину в штатском - назвался партизаном. Вот и проверяют. Майор рассказал, что всех жителей Тарасовки вывезли вместе с имуществом в безопасный тыл, куда именно - он не знает. Село трижды подвергалось артобстрелу.
Баженов попросил вызвать к нему старшего разведгруппы, вернувшегося из лесного массива. Узнав, что разведчики спят и комдив приказал не будить их, Баженов попросил проводить его к раненому пленному - "языку".
Пленный охотно отвечал, но болезненно морщился, говорить ему было трудно, да и знал он весьма немного.
Да, Гитлер, а особенно Геббельс грозили страшным "фергельтунг" (возмездием). Об этом солдатам много раз говорили. Это будет "фергельтунг" страшной силы: оно уничтожит все армии русских, англичан, французов ниже с ними и принесет победу Германии. О пехотном противотанковом оружии он слышал, но не видел его. Им, связистам, оно ни к чему. Говорили, будто крошит танки на мелкие куски…
Баженов вернулся к майору и выразил желание допросить власовцев. Майор отказал: власовцев и "партизана" уже отправили бы в разведотдел, если б не приказ члена Военного совета генерала Соболева задержать их до его приезда. Он здесь, в войсках, и с минуты на минуту должен появиться. Как бы не рассердился, если застанет старшего лейтенанта беседующим с власовцами.
- Я задам при вас только два вопроса и сразу же выясню, врут они или нет. Если врут - они мне не нужны.
И в этом майор отказал - по той же причине. Тогда Баженов попросил проводить его на наблюдательный пункт, откуда он мог бы осмотреть город. Это тоже было задание Сысоева: составить описание района операции.
Тот же боец провел его по ходу сообщения в окоп на НП. Здесь стояли две стереотрубы. В одну не отрываясь смотрел сержант и что-то диктовал бойцу. У другой стоял артиллерийский капитан и делал пометки на карте. Автоматчик доложил ему, кого и по чьему приказанию привел. Капитан жестом пригласил старшего лейтенанта к стереотрубе.
Прежде чем приникнуть к стереотрубе, Баженов облокотился на песчаный бруствер, глянул на тот берег, на Днепр, находившийся в десяти шагах от него.
Днепр! Сколько воспоминаний, мыслей и чувств связано с ним. Баженов любил эту могучую реку, реку своего детства.
…Взорван Днепрогэс. Взорваны заводы. А Днепр жив. И народ жив. Вот оно, свидание, о котором он так мечтал… Близкий разрыв на берегу вернул к действительности. - Так вас и убить могут, а я отвечай! - сказал офицер-артиллерист и заставил Баженова спуститься в окоп.
Артналет скоро прекратился. Через стереотрубу Баженов осматривал большой город на восточном песчаном берегу, поросшем травой и редкими деревьями и изъязвленном воронками.
До Киева ему, конечно, далеко, но город все же большой. Белели стены многоэтажных зданий. Правее по реке вырисовывался силуэт железнодорожного моста. Два его пролета были взорваны и упирались концами в дно реки. Наверное, вся подводная часть минирована. В левой части города темнели трубы заводов, расположенных возле берега. Офицер назвал ориентиры, а потом стал показывать.
Передний край противника, по данным разведки, был сильно минирован, колючая проволока - в шесть рядов, не считая той, что скрывается под водой. Берег минирован под водой. МЗП (мало заметное препятствие из тонкой проволоки), фугасы, надолбы… Эстакада. Над водой, в отвесном берегу, в бетонных колодцах - огневые точки. Первая линия окопов с блиндажами и ходами сообщения в подвальные этажи домов находится в метре и в полутора метрах от обрыва. Это глупо: стреляли тяжелыми, верхняя часть глиняной стены обвалилась, и обнаружилась траншея. Вместе с обвалившимся грунтом вывалилось гнездо с крупнокалиберным пулеметом. Послать бы саперов и подорвать стену с траншеей! В подвальных этажах каменных домов замаскированы доты. Два обнаружили: ориентир два, десять левее, правый угол, белый дом на краю улицы, и ориентир четыре, правее двадцать, у колокольни. Чтобы уничтожить, потребуется большой расход боеприпасов.
На НП пришел автоматчик и позвал старшего лейтенанта к генералу. У блиндажа Баженов увидел группу офицеров и среди них капитана Помяловского из отдела инженерных войск, с которым он ездил в радиоавтобусе. Баженов незаметно отвел капитана в сторону и спросил, нет ли чего нового и зачем он здесь.
- Езжу со своим начальством по всем хозяйствам. Интересуемся шириной, глубиной, скоростью течения, режимом реки, фунтом берегов и те де. А ты как здесь очутился?
- Приезжал допрашивать пленного. Сейчас вызван к члену Военного совета.
…Посреди блиндажа стояли двое в форме советских солдат - один русский, второй татарин.
- Входи смелее, Баженов, - пригласил генерал. - Эти "казаки" уверяют, что они и еще с десяток фрицев являлись "гарнизоном" островка, что на три километра южнее. И якобы этой паре удалось перебить остальных, то есть десяток фрицев… - Для наглядности генерал поднял вверх руки с растопыренными пальцами. - Говорят - перебили, когда те спали. Перебили, чтоб искупить свою вину. Советские шинели, что на них, якобы сняли с утопленников, прибитых к берегу. Ты о чем хотел с ними говорить?
- Интересно узнать о новом пехотном противотанковом оружии… если не будут врать. Но это легко проверить.
- Проверяй.
Юрий Баженов откашлялся и задал всего два вопроса: кто командует "казачьей" ротой и как она вооружена?
Оба - и высокий русский, и малорослый татарин - ответили правильно: командир - бывший директор универмага Клюев. В их артиллерии есть семидесятишестимиллиметровое орудие без колеса, которое они возят с собой.
Они рассказали, что из города давно уже выселены жители. В городе находятся только войска. Гражданские, которых заставили строить оборонительные сооружения, уничтожены.