- Ты что, готов умереть ради одного этого слова?
- Готов умереть, - простонал Эвери.
- Из-за Монтерея? - горячился Тигр. - Да этот чертов Монтерей еще хуже меня. В тысячу раз хуже! Рассказать тебе, что он наделал, у тебя волосы станут дыбом… - Бандит замолчал и заходил по хижине, бросая негодующие взгляды на Мартина Эвери, будто поймав его за позорным занятием. - Да, - произнес он наконец, - я десять раз болван. Но не могу больше продолжать этот блеф. Думаю, что, если бы прошелся плетью по голому заду, ты бы у меня быстро заговорил как миленький. Но почему-то рука не поднимается. Отпущу-ка я тебя, Эвери.
- Да благословит тебя Господь! - благодарно заныл несчастный.
- Чушь! - презрительно фыркнул вожак и, не обращая внимания на пленника, вышел наружу. Его встретили вопросительные взгляды сообщников, но Тигр не обратил на них внимания.
- Что нового о сером коне? - спросил он.
В ответ послышался недовольный ропот.
- Кто его видел последним? Кто должен был следить? - продолжал Тигр. - Гильермо, ты?
Лениво поднявшись, подручный потянулся, зевнул, потом процедил:
- Ну, положим, я.
Реакция Тигра последовала такая же быстрая, как у его дикого тезки. В мгновение ока он оказался рядом с Гильермо. При всей его громоздкой фигуре прыжок не уступал упругостью и точностью прыжку дикой кошки. Застигнутый врасплох Гильермо растерялся. Он, несомненно, десятки раз видел своего вожака в действии, но никогда еще его агрессивность не обрушивалась на него.
Гильермо схватился за револьвер, но, к несчастью, тот на миг зацепился мушкой за подкладку кобуры, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Тигр его достал и при желании сокрушил бы ему челюсть. Во всяком случае, он сразу лишил Гильермо всякого шанса в борьбе. Но даже теперь вожак не ударил. Он только схватил подручного за запястье и так его сжал, что моментально онемевшие пальцы выпустили оружие. В то же время, выкрутив парню руку, Тигр притянул его к себе.
- Наелся? - процедил он сквозь зубы.
- Твое счастье, - свирепо глядя на главаря, так же тихо процедил Гильермо. - Тебе повезло. Если бы не…
- Хочешь сказать, меня бы не было в живых?
- Не было бы, да ты и теперь почти мертвец.
- Что?
- Погляди на парней.
Быстрый взгляд убедил Тигра, что назревает бунт.
- Чем тут пахнет?
- Отойдем в сторонку, расскажу.
Глава 27
ТИГР ОСТАЕТСЯ ОДИН
Никогда еще так быстро не заключался мир. Несколько слов вполголоса, обмен быстрыми взглядами - вот и все. Затем они вместе пошли между скал, провожаемые напряженными взглядами едва сдерживавших нетерпение членов банды. Когда остались наедине, Тигр начал трудный разговор:
- Мы давно вместе, Гильермо. Почему между нами случилось такое?
Гильермо, как обычно, старался успокоить расходившиеся нервы, скручивая сигарету. Закурил, разломал сигарету в пальцах, скрутил другую. Все раздражение, вся злость выливались в нервные движения этих тонких, цепких, словно когти хищной птицы, пальцев.
- Почему остальные, - ответил вопросом Гильермо, - смотрят на тебя зверем?
- В самом деле?
- А ты что, не замечаешь?
Воцарилось недолгое молчание.
- Хорошо. Если я им надоел, могут уходить. Все. Обходился и без них. Обойдусь опять, - рубанул Тигр.
Гильермо усмехнулся:
- Их-то, может, и устроит. Но мы-то с тобой знаем, что так не получится, Тигр.
- Что?
- Не обманывай себя, так это тебе с рук не сойдет.
Главарь едва понимал сбивчивую испанскую речь.
- Если ты избавишься от этих людей, один из них тебя заложит.
- Уже пробовали.
- Дураки, которые думали, что все знают, а на самом деле ничего не знали. А те, что здесь, знают все. Выдадут все твои хазы. Что тогда будешь делать?
- Перережу предателям глотки!
- Легко сказать.
- Гильермо, ты действительно считаешь, что дело дошло до этого?
Подручный кивнул.
- А сам? - спросил главарь.
- После сегодняшнего никогда не поеду позади тебя.
- Почему, Гильермо?
- Выставил меня сопляком перед остальными. Чтобы меня снова уважали, я должен убить.
- Убить меня?
- Если повезет, - блеснув глазами, откровенно признался Гильермо. - Ты - мой!
Главарь пожал могучими плечами:
- Не будь дураком и держись от меня подальше. Один раз я тебя проучил, и если сунешься на меня снова - голову отверну. А теперь лучше объясни, почему ты и остальные показываете зубы.
- Где мы ночевали три дня назад?
- Тебе это известно не хуже меня. В очень приятной маленькой долине, где каждый имел все, что сердцу угодно.
- А где ночевали на следующий день?
- Находились в пути, - нахмурился не привыкший отчитываться Тигр.
- А прошлой ночью?
- Снова в пути.
- И почему это мы носимся по горам, будто за нами гонится армия в тысячу солдат?
- Потому что… Из-за этого и показали зубы, Гильермо?
- Разве не причина? - спросил гигант. - Мы что, мальчишки, чтобы бегать от одного-единственного человека? Убит Ранхель Вериал. А мы убегаем от его убийцы. Что, и за нас, если убьют, тоже никто не отомстит? И зачем мы бегаем от парня, который не желает ничего, кроме как встретиться в поединке с Тигром? Он первый, кто отважился бросить такой вызов. А Тигр впервые в жизни поджал хвост как трусливый кот.
Огромная рука Тигра взлетела вверх, потом опустилась, и сильные пальцы вцепились в рукоятку револьвера.
- Это все? - спросил он.
- Ради всех святых, - вздохнул Гильермо, - неужели этого мало? Как мы будем выглядеть, когда разнесется слух, что ходим под началом человека, который трусит встретиться с таким сопляком, как этот дон Педро?.
Главарь пожал плечами.
- Выходит, банде конец? - спросил он.
- Банде конец. А если конец банде, то и Тигру конец.
- Это правильно.
- Тогда стань снова самим собой, Тигр. Убей койота, который смеет бежать по твоему следу.
- Если бы ты знал, Гильермо, кто он такой, ты не стал бы меня об этом просить.
- Или убьешь его, или тебя сдадут твои же люди. Убьют во сне и на другой день выдадут труп. Вчера они тебя боялись, позавчера любили, а сегодня презирают!
До Тигра, задев его за живое, дошла горькая правда. Или должен умереть Питер Куинс, или убьют его самого. Приходилось принимать суровое решение, но, будучи суровым человеком, он решил так, как и ожидал его подручный.
- В конечном счете, - тихо произнес Тигр, - правда нужнее всего мне. Ну что ж, - хмуро взглянул он на Гильермо, - ступай объяви остальным, что сеньор Куинс идет по следу Тигра свой последний день.
- Сам и объяви, - ухмыльнулся Гильермо. - Я тебе свое уже отслужил.
В следующий момент огромная рука схватила его за горло и швырнула на колени.
- А ну ступай! - прорычал Тигр, отшвыривая его от себя.
А что Гильермо? Он бы тысячу раз умер, чем стерпел такое унижение от других рук, но для него, как и для остальных, Тигр значил нечто больше, чем простой смертный. Пощупав шею, отдышавшись, бандит, шатаясь, побрел выполнять приказание. Тигр вернулся в хижину.
Мартин Эвери, положив голову на руки, сидел за столом. Тигр потрепал его по плечу. Молодой инженер вскочил на ноги.
- Эвери, - сказал бандит, - ты свободен. У меня появилось дело поважнее того, которое я рассчитывал провернуть с твоей помощью. Сматывайся из лагеря и из страны. Если попадешься мне на глаза снова, тебе, скорее всего, не поздоровится, хотя бы из-за того, что ты доставил мне столько хлопот. - Мартин Эвери изумленно разинул рот. - За дверью стреноженная лошадь. Возьмешь ее.
- Но как? Только меня увидят твои люди…
- Им известно, что это по моему слову и что ты не пытаешься смыться! - И Тигр полушутливо-полупрезрительно улыбнулся. На трясущихся ногах Мартин Эвери вышел наружу, расстреножил, оседлал и взнуздал коня. Никто из загорелых головорезов даже не взглянул на него, словно он был одним из множества усеявших склон бессловесных камней. Когда он кончил, Тигр своими руками закрепил позади седла свернутые одеяла. Потом привязал у стремени кожаный мешок с провизией и сунул в кобуру длинноствольный револьвер. - Для видимости, - ухмыльнулся он. - Не могу терпеть, чтобы взрослый мужчина ехал без оружия. Хуже, чем забыть шляпу!
- Тигр, - промолвил Мартин Эвери, - не нахожу слов!
- Тигру ничего не надо, - покачал головой разбойник. - Ты настоящий белый, Эвери. Думаю, ты считаешь себя трусом. Но позволь мне возразить: ты герой, каких еще поискать. Понял? Тигру не надо ничего говорить, но мне бы хотелось, чтобы ты пожал руку человеку, который когда-то был таким же белым, как ты. Пожми руку Джону Куинси, Эвери! Слыхал когда-нибудь? - широко улыбнулся он, а тот, съежившись от страха, поглядел на Тигра с удвоенным интересом. Его щуплая рука потонула в огромной лапе главаря банды.
- Пока, Эвери.
- Тигр… то есть Куинси… мне бы хотелось взять вас с собой и…
- И получить награду? Конечно же, даже люди получше тебя не отказались бы.
- Нет, я не то хотел сказать…
- Слишком разболтался. Дуй отсюда, Мартин Эвери!
И Мартин Эвери послушно поехал под гору. Когда он скрылся из виду, главарь вернулся в хижину, снял с крюка свое седло, подошел к гнедому богатырю, пасшемуся с другими лошадьми, оседлал его и надел уздечку. Проезжая вниз по склону, отметил, что никто не повернул головы в его сторону. Бандиты с сигаретами в зубах, расстелив попону, увлеченно резались в карты, словно кроме них на тысячу миль кругом не существовало ни души. Но спины их красноречиво говорили, что все до одного думают только о нем, о том, что он отправился убрать с дороги человека, убившего Ранхеля Вериала. И все до одного считают, что такое дело не по силам и двоим. Когда, одержав победу, вернется, о непослушании не будет и речи.
При мысли об предстоявшем поединке ему становилось не по себе. Сказать бы парню всего три слова - и все бы сразу перевернулось. Жаль, на это не останется времени. В тот момент, когда встретятся их взгляды, заговорят револьверы.
Глава 28
ПЕРЕМИРИЕ
Вот уже четыре жарких томительных дня Питер Куинс шел по следу Тигра. Кого бы он ни встречал, он прямо объявлял, чем занят, и просил указать путь. В деревнях его поднимали на смех, но, не переставая смеяться, все же показывали, в каком направлении передвигалась банда Тигра. Между прочим, он скоро узнал, почему ему не отказывали в просьбе - большинство считало, что парень их дурачит, а на самом деле он новичок, заблудившийся в горах и теперь разыскивавший своего знаменитого главаря.
На третий день он добрался до высокогорья и упрямо продвигался по чрезвычайно труднопроходимым местам, упрямо забираясь все глубже и глубже. Питался рыбой, которую ловил в ручьях, Злой Рок, как и во время долгого бегства через Штаты, продолжал легко нести его спорым шагом через все преграды. На четвертый день Питер потерял тропу, проискал ее чуть не до полудня и, когда наконец нашел, слегка передохнув, быстро двинулся по склону какой-то необычной черной, каких он раньше не видел, горы. Остроконечные, словно глыбы черного стекла, скалы; участки битого, будто покрытого сажей, камня. Копыта Злого Рока вздымали черную пыль, которую тут же уносило ветром. Даже деревья и кустарники казались черными от налипшей на них похожей на сажу пыли. Что до светло-серого красавца коня, он тоже быстро обретал неопрятный грязный оттенок. И тут, двигаясь по склону, Питер услышал зычный голос:
- Питер! Питер Куинс!
Он оглянулся и понял, что ему конец. На богатырском гнедом, которого он уже видел, возвышался Тигр. По сравнению с гнедым Злой Рок выглядел жеребенком. Так же, как тогда, у постоялого двора, им овладело ощущение беспомощности. Питер понял, что встретил не уступающего ему по силе противника. Пожалуй, даже противника намного сильнее его. Словом, надеяться выиграть такой поединок более чем безрассудно.
Он потянулся за револьвером, хотя видел, что у Тигра он уже в руке. Безнадежная попытка - револьвер застрял в кобуре. Он с силой выдернул его, и тут ему показалось, что в ушах отдалось голосом гиганта: "Ради Бога, не стреляй!"
Нет, должно быть, померещилось. Возможно, разбойник промахнулся. Но уж он-то не промажет! Вскинув револьвер, нажал на спуск, и Тигр, подавшись вперед, рухнул на землю.
Гнедой с громким ржанием, похожим на клекот орла, бешено завертевшись, рванул вниз по склону, но Питеру было не до могучего красавца. Всеми мыслями, всем сердцем он устремился к распростертому на земле гиганту. Даже увидев, что того поразила молния, он и тогда сомневался бы в гибели этого чудовища. Не сходя со Злого Рока, он медленно, словно считая шаги, подъехал поближе. Рухнувшая масса не вздрогнула, не пошевелилась. Ветер сорвал с безжизненной головы широкое сомбреро и унес его прочь. Глядя на раздуваемые ветром волосы, Питер Куинс впервые подумал, что гигант действительно мертв.
Соскочив с коня, он подбежал осмотреть раны. С большим трудом ему удалось перевернуть это громадное безжизненное тело. Из отверстия в груди, пульсируя, струилась кровь. Падая, Тигр ударился лбом о камень, видимо, поэтому и был без сознания… если только пуля не задела сердце.
Пульс прерывистый. Питер колебался. Рана, несомненно, смертельная, и лучше бы ему умереть сразу, безболезненно, не приходя в сознание, чтобы не видеть лицо победителя.
Однако, вздрогнув, Питер с ходу отмел эту мысль и принялся обрабатывать рану, изо всех сил стараясь остановить кровотечение. К его удивлению, это оказалось не так трудно. Вскоре кровотечение прекратилось, и, снимая с Тигра рубаху, чтобы пустить ее на перевязку, Куинс обнаружил, что кожа у разбойника такая же белая, как у него самого. Тигр не был мексиканцем.
Это еще больше подстегнуло парня. Закончив перевязку, он оттащил раненого в тень под дерево и влил ему в рот из фляжки добрый глоток бренди. Крепкое зелье возымело немедленное действие. Разбойник открыл глаза и, дико осмотревшись, уперся взглядом в Питера. И вдруг улыбнулся! Да-да! Питеру даже показалось, что в этой улыбке главаря светились радость и одобрение.
Питер щедро напоил его водой и снова испытал воздействие фляжки с бренди. На этот раз глаза бандита смотрели из-под густых бровей вполне осознанно.
- Питер, - слабо произнес он.
- Что? - спросил тот, чувствуя, как при звуках этого голоса подскочило сердце.
- Это конец?
- Не знаю, - ответил Куинс. - Надеюсь, выкарабкаешься.
- Выкарабкаюсь… ради себя… и ради тебя!
Он снова закрыл глаза, оставив своего победителя раздумывать над странными словами. Действительно, что могла значить для Питера смерть этого человека? Над этим стоило поломать голову.
Тигр молчал четверть часа, но за это время пульс у разбойника все больше выравнивался. Стало розоветь лицо. Состояние оставалось тяжелым, но выяснилось окончательно, что рана не смертельная. Все это немедленно осложнило положение самого Питера. В таком состоянии он не мог забрать пленника с собой, а если остаться с ним, банда Тигра освободит своего главаря, захватив заодно и его противника.
Поблизости Питер нашел по крайней мере временное убежище. На склоне горы, выдаваясь вперед, лежали два огромных валуна, образуя между собой достаточно просторное и надежное укрытие. Вход в эту сквозную пещеру имел ширину не больше ярда. В пятидесяти футах источник. Что до еды, ее хватало в седельных сумах, к тому же кое-что при желании можно добыть охотой. Самую большую угрозу представляла банда Тигра, которая неминуемо придет на выручку своему главарю. Питер давал себе отчет, что с такой оравой головорезов ему не совладать. Оставалось надеяться, что удастся сдерживать их, пока у них хватит терпения. Недаром же говорят: какая волчья стая станет рисковать собой ради раненого вожака?
Обдумав положение, Питер принялся готовиться к осаде. Укрепление оборонительной линии заняло сравнительно немного времени. Не успел он завершить фортификационные работы, как на открытое пространство выскочил олень. Куинс завалил красавца, тут же освежевал его и, разделав тушу, затащил мясо в укрытие, обеспечив себя и пленника на несколько дней продовольствием. Следующим предметом первой необходимости стали дрова. Раздобыть их оказалось не труднее мяса. Неподалеку нашелся ствол поваленного бурей дерева. Несколько минут работы топориком - и возле укрытия выросла небольшая поленница дров. Осталось наполнить водой флягу и превращенный в водонепроницаемый мешок дождевик. С этим он тоже быстро справился.
Последний поход за водой оказался своевременным, ибо, когда Питер заползал в убежище, просвистев в воздухе, щелкнула о камень пуля, и следом по ушам ударил грохот выстрела, многократно повторенный в окрестных горах. Банда Тигра наконец догнала своего раненого главаря, и Куинсу теперь предстояло много работы!
Он спешно завершил последние приготовления. Вода, продовольствие и топливо в наличии. Убежище надежно укрывает от непогоды. Что касается пуль, то несколько опасных дыр Питер заделал булыжниками и щебенкой. Если пойдут в атаку, ему придется туго, но он не без оснований надеялся, что среди бела дня банда не полезет под пули, которые уже уложили и их грозного главаря, и его первого помощника. Будут дожидаться темноты. Так что днем можно спать, а ночью бодрствовать. Правда, если спать днем, пленника придется связывать.
Питер сознавал, что попал в трудную переделку, но надежды не терял. По его укреплению застучал град пуль. Вдали раздавались голоса, затем все стихло. Питер оглянулся на пленника и увидел, что тот смотрит на него широко открытыми ясными, без тени страдания, глазами.
Явное улучшение.
- Итак, - произнес Тигр, - вляпался, сеньор.
- Говори по-английски, - потребовал Куинс. - Почему думаешь, что положение мое безнадежное? Дождусь ночи и смоюсь.
- А меня все-таки бросишь!
- Могу шарахнуть по голове рукояткой пушки, и награда будет такой же, как если бы доставил тебя живым. Или прихвачу с собой достаточно доказательств твоей смерти.
- Звучит довольно круто, - равнодушно произнес разбойник. - Но боюсь, кишка тонка.
- Рассчитываешь на них?
- Натурально. Ты из тех дураков с цыплячьим сердцем, для которых добить лежачего совсем не то, что стрелять в того, кто на ногах.
- Значит, ты не из таких? - насмешливо спросил Питер, с отвращением глядя на поверженного врага.
- А что? Какая разница, кого и как убивать? Знаю я таких, как ты. Все цепляетесь за одно. Для вас важно не что вы творите, а как вы это делаете.
- Хватит болтать, - скрипя зубами, оборвал его Питер. - Сам напрашиваешься.
- Ты так думаешь? Знаю я вашего брата. Ты попался. Конец тебе!
- До меня не доберутся, - возразил Питер. - Я тоже изучил этих трусливых мексикашек.
- Где же это, позвольте поинтересоваться?
- Читал, слыхал, что говорят.