"Вояджер-отель" представлял собой двухэтажное деревянное строение, к которому администрация решила прилепить фасад из красных кирпичей в надежде придать ему более надежный вид. Отель еще входил в число приличных, но его быстро обгоняли более крупные и современные конкуренты. В течение года ему предстояло прекратить свое существование, и на его месте должен был вырасти новый импозантный дом. Таковы были законы новых городов вроде Оклахома-Сити.
Конкэннон взял у дежурного в холле свой саквояж и поднялся в номер. Разложив вещи, он принялся умываться и бриться, даже не взглянув на комнату. Она наверняка была как две капли воды похожа на тысячи гостиничных номеров Канзас-Сити, Денвера или Чикаго. За последние пять лет Конкэннону слишком часто доводилось жить в таких номерах, и он не ожидал увидеть здесь что-либо новое.
Он намылил щеки, налив в стаканчик холодной воды из голубого фарфорового кувшина, и взял в руки бритву. Из зеркала в дубовой рамке на него смотрело обычное продолговатое лицо. Честные голубые глаза, большой правильный рот. Маркус Конкэннон был простым открытым парнем. Ему нравилась работа железнодорожного детектива, и он исполнял ее добросовестно и умело.
Жизнь полицейского была чем-то похожа на жизнь наемного солдата. Она состояла из долгих периодов бездействия, перемежавшихся резкими вспышками насилия. Иногда месяцами подряд приходилось заниматься скучнейшими делами: кого-то разыскивать, писать рапорты, задавать вопросы. Но железная дорога имела неоспоримые преимущества: ему хорошо платили, он носил дорогие костюмы, которые не мог себе позволить, будучи заместителем старшины. Извозчики принимали его за преуспевающего дельца…
Конкэннон улыбнулся своему отражению и закончил бритье.
Тут он поймал себя на том, что ограбление поезда ни на секунду не выходит у него из головы. Рэй Аллард был хорошим полицейским и обладал свойственным хорошему полицейскому инстинктом самосохранения. Его трудно было представить себе мертвым; он казался практически неистребимым.
"Может быть, это было не простое ограбление, Рэй? Может быть, тебе недостаточно было жалованья сопровождающего?"
- Извини, Рэй, - сказал Конкэннон вслух, обращаясь к своему отражению в зеркале. - Я знаю, что ты не брал этих денег. Вот что происходит, когда слишком долго работаешь на такого человека, как Эверс.
Нитроглицерин… Если у этой загадки и было решение, то его следовало искать здесь. Нитроглицерин использовали либо профессионалы, либо безумцы. Но безумцам не под силу ограбить поезд…
Он повесил кобуру с автоматическим револьвером тридцать восьмого калибра поверх жилета и надел куртку. "Если бы я был бедным парнем с нефтяных скважин, то куда бы отправился тратить свою долю добычи?" - подумал он.
Ответ был совершенно ясен: в "Адский уголок".
Глава вторая
На углу Бродвея и Гранд-авеню играл оркестр Армии Спасения, состоявший всего из трех инструментов. Конкэннон бросил в кубышку двадцать пять центов. Воздух был наполнен дымом костров, запахом горького пива и мусора, к которому примешивался едва уловимый аромат опиума с узкой улочки, носившей название Хоп-бульвар. Чуть дальше, со стороны Бродвея, уличные мальчуганы подзадоривали дерущихся собак. С Алабастер-роуд доносились крики разгневанной потаскухи; где-то щелкала рулетка; среди зевак, слушавших музыкантов Армии Спасения, бледными тенями мелькали карманные воришки.
Конкэннон не спеша прошел по Банко-Эллей в направлении вокзала "Санта-Фе". То, что он видел и слышал вокруг, не вызывало у него ни малейшего удивления. Он давно к этому привык. Такие картины он часто наблюдал в Лидвилле и Денвере, во всех новорожденных городах на конечных станциях железных дорог.
Барабанщица Армии Спасения воинственно пела "Как грешник узнал о прощенья грехов"… Музыкант, игравший на рожке, изо всех сил старался поспевать за ней… Конкэннон остановился на пороге заведения, которое называлось "Дни и ночи у Лили", удрученно вздохнув: с самого приезда он знал, что обязательно окажется здесь. Как всегда…
Когда Конкэннон вошел в "Дни и ночи", полицейский сержант Марвин Боун сидел у дальней стены и смотрел в свои карты. Он встретил Конкэннона быстрым недобрым взглядом.
Из-за деревянной стойки Конкэннона придирчиво осмотрел новый незнакомый бармен. За столом для игры в "Фаро" стоял новый крупье. Лампы над игорными столами тоже были новые, а голые стены зала были недавно выбелены известью. Даже в таком месте, как "Дни и ночи", происходили постоянные изменения.
Конкэннон немного постоял, осматривая помещение. Этот двухэтажный деревянный дом имел на Банко-Эллей не меньше дюжины близнецов. Столы для покера, для "Фаро", для "семерки", неизменная рулетка. Половину ближней стены занимал бар.
Апартаменты Лили Ольвен и комнаты трех "девочек" располагались на втором этаже.
Вот уже четыре года, после каждой дальней поездки, Конкэннон неизменно приезжал в "Дни и ночи", словно домой. Дом был, конечно, незавидный - бар, игорный зал, салун и бордель, - но другого не было.
На этот раз он впервые не почувствовал удовлетворения, оказавшись здесь. Что-то было не так. Девицы, сидевшие вокруг столика для "семерки", показались ему некрасивыми и затасканными.
Здесь что-то переменилось, подумал он, но тут же инстинктивно понял, что перемена произошла не в заведении, а в нем самом.
Сержант Марвин Боун разглядывал его черными, быстрыми, как у хищной птицы, глазами. Это был здоровый верзила в шляпе и мешковатом костюме. Он неловко сидел на краешке стула: расположиться поудобнее ему мешал тяжелый "Кольт" сорок пятого калибра, торчавший из заднего кармана брюк. Внезапно он бросил карты на стол, поднялся на ноги и приблизился к Конкэннону.
- Ну, рассказала она вам то, что скрывала от полиции Оклахомы и от других железнодорожников?
К бесцеремонным манерам Боуна нужно привыкнуть, однако некоторым это так никогда и не удавалось.
- Вы следили за мной от самого поезда, Марв? Не знал, что я такая важная персона.
- Когда счет идет на сотни тысяч, все становятся важными персонами.
Конкэннон кивнул.
- Понимаю. Это вы насчет ограбления поезда. Но ведь это случилось на территории чикасоу, очень далеко от вверенного вам района. Неужели здесь, в Оклахома-Сити, не хватает преступлений, и вы страдаете от безделья?
Полицейский мрачно улыбнулся.
- Как-нибудь я свожу вас на экскурсию в нашу местную тюрьму, Конкэннон. А когда вы войдете, закрою и выброшу ключ.
Беседы с Боуном редко заканчивались без ссоры. Конкэннон глубоко вздохнул, подошел к бару и заказал виски. Боун двинулся следом.
- Что вам рассказала вдова Аллард, когда вы к ней приходили?
Конкэннон посмотрел на игроков в "Фаро".
- Что-то я не слыхал, чтобы власти Оклахома-Сити разрешали азартные игры.
- Может быть, и не разрешали, - сухо ответил полицейский. - Но муниципальный совет еще не утвердил окончательный текст запрета. И пошел на компромисс с владельцами салунов: если полиция обнаруживает играющих во время ежемесячного рейда - хозяин платит пятьдесят долларов штрафа. Это устраивает всех, особенно судей, назначающих штрафы. Так что же вам все-таки сказала вдова?
- То же самое, что вам и всем остальным. То есть ничего.
- Конкэннон, - сказал Боун ледяным тоном, - не морочьте мне голову. Вы всего лишь железнодорожный детектив. Значит, здесь вы - ноль без палочки.
- Странно. Джон Эверс сказал, что начальник полиции будет рад помочь мне всем, что в его силах.
- Вот вам совет: не нужно верить всему, что говорит Джон Эверс.
Огромный полисмен повернулся и тяжело зашагал к выходу. Конкэннон подумал, что не стоит осуждать Боуна за его нелюбовь к людям: нелегко ведь быть честным полицейским в городе, который настолько молод, что еще не может оценить тебя по достоинству.
Треск рулетки на мгновение приостановился, и посетители "Дней и ночей" перестали перекрикивать друг друга; лампы вдруг сделались будто ярче, и Конкэннон безошибочно определил: в зал вошла Лили Ольсен.
Он обернулся: хозяйка заведения шла вдоль бара, отпуская шуточки и улыбаясь всем вокруг.
- Рада видеть вас среди наших гостей, господин муниципальный советник, - сказала она одному из игроков в покер. - Боб, принеси на этот стол еще одну бутылочку. Фирма угощает, господа!
В сторону Конкэннона Лили еще не смотрела.
- Привет, Слим! Я вижу, женушка позволила тебе сегодня отдохнуть! Не упускай шанс. Желаю хорошо повеселиться!
Она кивнула еще одному клиенту, сидевшему в середине зала:
- Мистер Харки, Бонни у себя. Можете навестить, когда пожелаете.
Наконец, будто случайно, она остановилась рядом с детективом.
- Давненько тебя не было видно.
- У меня было много дел.
Присутствие Лили согревало его не меньше, чем всех остальных.
- Приятно снова оказаться здесь, Лили. Все как всегда.
- Можешь присесть и угостить меня чем-нибудь, - сухо сказала она. - Расскажешь, сколько мужиков застрелил и сколько баб уложил в постель за это время.
Новый бармен уже знал порядок. Он немедленно освободил один из угловых столиков, принес два стакана и бутылку виски "Теннесси". Конкэннон наполнил стаканы; пожелав друг другу здоровья, они глотнули коричневатой жидкости.
- Я очень сожалею о том, что случилось с Рэем, - сказала, помолчав, Лили.
На секунду Конкэннон представил себе, что Рэй сидит с ними за одним столом и что на его красивом, почти юношеском лице цветет радостная улыбка. Ему по-прежнему трудно было поверить в эту смерть.
- Однако же он не был новичком в своем деле, - услышал он свой голос как бы со стороны. - Он знал, чем рискует.
- Это из-за него ты сейчас здесь, в Оклахома-Сити?
- Я здесь потому, что меня вызвал Джон Эверс. Он протянул руку и почесал за ухом Сатану - угольно-черного беспородного кота. Кот жил в заведении как настоящий махараджа. Сегодня, например, он получил на обед устриц из Нового Орлеана и красную рыбу из далеких холодных морей, запил их сливками и напоследок окунул морду в сент-луисское пиво. Узнав об этом, Конкэннон подумал: "Если его не перекосит от такого обеда, никакой справедливости в мире нет".
- Ты собираешься отыскать деньги? - с улыбкой спросила Лили.
- Через месяц после ограбления? Не думаешь ли ты, что они все еще в Оклахоме?
- Зачем же Эверс вызвал тебя сюда?
"Сумма в сто тысяч долларов может заворожить любого", - подумал детектив. Работники железной дороги, хозяйки публичных домов, инспектора полиции - все рано или поздно сводили разговор к этим самым деньгам.
- Ты ведь получишь награду, если найдешь их, верно? - спросила Лили.
- Я не рассчитываю их найти. Если кто-то оказался настолько проворным, чтобы ограбить этот поезд, то удрать с добычей ему тоже не составило бы труда. И все же… - Он пожал плечами, словно желая оправдаться. - Лили, в городе есть люди, которые работают с нефтью? Бурильщики скважин, перевозчики взрывчатки или кто-то в этом роде?
- А! - Она улыбнулась, показав зубы. - Нитроглицерин! Я уж думала, никто об этом и не вспомнит. - Она налила Конкэннону новую порцию виски. - Вчера один клиент искал человека, который согласился бы отвезти груз нитроглицерина на территорию чоктау. По последним сведениям, он задавал этот вопрос в нескольких барах Хоп-бульвара.
Конкэннон проглотил виски.
- Спасибо, Лили. Пойду его поищу.
- Ты вернешься?
Он колебался лишь одно мгновение, но Лили успела это заметить.
- Да, - сказал он, - Потом. Как обычно…
Хоп-бульвар был тем дном, на которое люди опускались после долгого падения. Здесь человека могли убить за золотой зуб или за перстень с цветным камешком, а то и вовсе из-за пустяка. На улицах теснились крохотные забегаловки и грязные деревянные лачуги. Конкэннон зашел в потрепанную палатку у железнодорожного полотна, на которой красовалась вывеска: "Кафе "Париж"".
- Я ищу человека, которому нужен перевозчик нитроглицерина, - сказал он бармену.
Бармен присмотрелся к его дорогому костюму и машинально полез под прилавок за бутылкой приличного зелья. Один из двух сидевших в кафе посетителей подошел к Конкэннону. Это был загорелый человек с серыми глазами, одетый в куртку из волчьей шкуры и обутый в шнурованные сапоги.
- Меня зовут Сэм Спир. Но что-то вы не похожи на перевозчика нитрашки.
- Да, не похож. Но я хотел бы с вами побеседовать, если у вас найдется время.
Человек равнодушно пожал плечами.
- Рано или поздно сюда заявится какой-нибудь забулдыга и начнет говорить, что жизнь не стоит ломаного гроша. Я докажу ему, что он ничего не потеряет, если возьмется перевезти мой груз на землю чоктау. Если взорвется - ему ведь это безразлично! А не взорвется - заработает денег и сможет начать новую жизнь.
Он вяло улыбнулся.
- Но сейчас еще рано. Пьяницы обычно впадают в уныние к двум-трем часам ночи. Вот тогда я и найду своего работничка. - Он смерил Конкэннона проницательным взглядом. - Если у вас есть чем заплатить за виски, то у меня найдется время на разговор.
Конкэннон купил одну из бутылок и поставил ее на стол. Надпись на этикетке гласила: "Кентуккийский бурбон. Выдержан четыре года в дубовых бочонках". Конкэннон знал, что на самом деле это был чистый спирт, заправленный красным перцем и подкрашенный табаком: так называемое контрабандное виски. Бочонок такого напитка мог истребить больше индейцев, чем целый кавалерийский полк.
Конкэннон из вежливости налил себе немного, но пить не стал.
- Сколько, по-вашему, бурильщиков на территории? - спросил он беспечно.
Спир проглотил отраву, не моргнув глазом.
- Смотря каких. Вас интересуют знатоки своего дела или ребята вроде тех, с которыми почти всегда приходится общаться: пьяницы и недоумки?
- Меня интересуют люди, которые досконально знают взрывчатые вещества.
Спир пожал плечами:
- Таких можно пересчитать по пальцам. Эл Гэтли - но сейчас он где-то в Пенсильвании на разведке скважин. Джек Сьюэлл и Эйб Картер работают на земле чероки. Чарли Баквайт - тот решил попытать счастья на территории криков. Вот и все. - Он немного подумал и добавил: - Есть еще Эйб Миллер - лучший из всех, но я не знаю, где он сейчас…
Конкэннон выпрямился.
- Что вы имеете в виду?
- Я не знаю, где он, и что тут непонятного? Месяц или полтора назад я хотел его нанять, но он сказал, что занят. Кто-то, мол, с ним уже договорился…
- Он сказал, кто именно?
- Может, и сказал, я уже не помню. Спир налил себе новую порцию "виски".
- А где вы с Миллером встречались?
- Да здесь, в Оклахома-Сити. Я покупал инструменты и случайно повстречал его на Бродвее. В районе Бэттл-роуд.
- Как по-вашему, где бы я мог его найти?
Спир покачал головой:
- Трудно сказать. Такие уж люди эти взрывники: сегодня здесь, завтра там. Но насчет Эйба я точно знаю одно: он там, где много платят.
- Потому что он лучше других?
- И поэтому тоже. Но главным образом потому, что обожает деньги… Впрочем, в этом ничего плохого нет.
- А где нынче больше всего платят?
Спир так смаковал жидкий яд из своего стакана, точно это был божественный нектар.
- Кто знает? В здешних местах ничего особенного не происходит. По крайней мере, не происходило до сегодняшнего дня. Есть несколько открытых скважин на земле чероки. Еще несколько - у чактау. Но там такому парню, как Эйб, делать нечего. Может быть, он у криков - ищет настоящее прибыльное дело.
- Есть у него женщина или друзья, которые могут знать, где его найти?
- Женщина? У Эйба? - Спир усмехнулся, поднял бутылку с виски и полюбовался ею. - Хотя… погодите: есть такая Мэгги Слаттер. Какое-то время они жили вместе. Может быть, она сможет что-то подсказать…
- А где она, эта самая Мэгги Слаттер?
Спир пожал плечами:
- Если б я был на вашем месте, то походил бы по Второй Западной улице.
Единственным достоинством Второй Западной улицы было то, что по сравнению с ней "Адский уголок" казался тихим и приличным районом. Конкэннон шел с гримасой отвращения на лице, стараясь не наступать на мусор, которым была усыпана ухабистая дорога. Вот из одного дома, шатаясь, вышел человек; он споткнулся и растянулся поперек земляного тротуара. Из той же двери выскользнула женщина. Она перевернула лежавшего ногой и ловко очистила его карманы.
Услыхав шаги Конкэннона, она подняла глаза, сунула часы пьяного под корсаж и улыбнулась:
- Хочешь развлечься, малый? Лучшее место - у мамаши Мак-Дональд.
Она кивком головы указала на дом, откуда вышла. Человек на тротуаре заворчал и попытался перевернуться на живот.
- Я ищу Мэгги Слаттер, - сказал Конкэннон.
Человек ухватился за его ногу и попытался подняться.
Его лицо было залито кровью; слабый свет, исходивший из открытой двери, отражался в пустых, ничего не выражающих глазах.
Конкэннон высвободил ногу и отошел в сторону.
- Мэгги Слаттер? - женщина быстро смерила его взглядом, и уголки ее рта опустились. - По-моему, она не в твоем вкусе, малыш. А впрочем, чего только не бывает на свете…
Она отряхнула руки и направилась к дому. Конкэннон вытащил из кармана бумажку.
- Эй, я все же хочу разыскать Мэгги Слаттер…
Женщина обернулась. Увидев зеленую купюру, она мигом завладела ею и сунула в корсаж, где уже лежали часы.
- Если уж искать ее, то не в приличных заведениях. Загляни лучше в халупы на той стороне улицы.
Клиент мамаши Мак-Дональд в это время дополз до кустов, и его рвануло опиумным отваром, который подмешали в питье.
Конкэннон немного постоял на углу Второй улицы и Норт-Уокер. Непрерывный поток фиакров высаживал пассажиров напротив вывесок "Ноев ковчег", "Ночная магия", и на следующем перекрестке - у "Креольских девушек". Конкэннон решил, что неплохо было бы пропустить стаканчик, но так и не решился войти ни в один из баров Второй улицы.
Он перешел дорогу, обогнул "Ноев ковчег" и по узкой тропинке стал пробираться к жилому кварталу. Там напирали друг на друга крохотные деревянные домишки. Из темных уголков ему то и дело свистели сутенеры, с порогов своих лачуг звали женщины в одних ночных рубашках… С разных сторон доносились стук игральных костей, грубый смех, ругательства. В довершение всего где-то рядом завыла собака.
С задней веранды "Ноева ковчега" кто-то негромко окликнул:
- Как насчет креольских девочек, мистер? Хотите попробовать?
Конкэннон совершенно не представлял себе, как он будет ходить по этим лачугам, и предпочел обратиться к сутенеру.
- Я ищу Мэгги Слаттер. Вы ее знаете?
- Один доллар, - мгновенно отреагировал тот.
Конкэннон достал две двадцатипятицентовые монеты и протянул ему. Сутенер двинулся по тропинке. Пока они шли, обитательницы района приветствовали их двусмысленными репликами и непристойными жестами; кое-кто из них молча сидел на пороге в свете керосиновых ламп, уставившись в никуда.
- Это здесь, - сказал наконец сводник, указывая пальцем. - Предпоследний дом.
Конкэннон подошел к ветхой лачуге.
- Вы - Мэгги Слаттер?