Траппер пополз с ловкостью дикаря, за ним тоже довольно удачно поползли французы, но бедный Джон Джильпинг никак не мог справиться со своей задачей из-за своего обширного брюшка. Он беспомощно ерзал руками и ногами, почти не двигаясь с места, точно несчастная черепаха. Видя это, Виллиго подкрался к англичанину, лег рядом с ним в траву и знаком предложил ему взобраться к нему на спину. Бедный проповедник, не понимая, чего от него требуют, положительно обмер от страха; но, к счастью, Дик в это время обернулся назад и увидел всю сцену. Он успокоил англичанина, объяснив ему, что нужно делать, и Виллиго быстро пополз по траве, таща на себе дородного "эсквайра"… Вскоре вся компания дотащилась до рощи, где Виллиго собрался их на время покинуть.
- Спускайтесь поскорее в кра-фенуа! - сказал он.
- Как? Разве тебя ждать не нужно? - спросил Дик.
- Нет, я вас догоню! Нужно сделать так, чтобы дундарупы как можно дольше не замечали нашего отсутствия.
Тогда Дик раздвинул кусты и обнаружил отверстие, все поросшее мхом. Оливье и Лоран спустились первые, за ними, бормоча приличествующие случаю тексты, боязливо спустился англичанин, подхваченный внизу сильными руками Лорана, и, наконец, Дик, в несколько прыжков догнавший ушедших вперед товарищей. Сделав несколько шагов по траншее, путешественники наткнулись на осла и мула, мирно лежавших рядышком поперек дороги. Дно траншеи было ровное, гладкое, точно хорошая грунтовая дорога. Сверху над головами путников в достаточном количестве проникали в трещину солнечные лучи, пронизывая густую зелень, закрывавшую верхнее отверстие. Беглецы быстро шли вперед, скрываясь от опасности.
Спустя минут десять после спуска в трещину позади европейцев раздался легкий шорох листьев; они обернулись назад и увидели перед собой Коанука.
- Так скоро? - сказал Дик. - Что случилось?
- Вождь забыл сказать своему белому брату, что на пути ему встретятся три источника; так пусть он идет по той дороге, которая начинается напротив третьего источника. Это подлинные слова вождя.
- Хорошо, понимаю. Ты останешься с нами?
- Виллиго ничего об этом не сказал.
- Так возвращайся к нему и скажи, что мы ждем его с нетерпением.
Воин поклонился и бегом пустился назад.
Маленький отряд продвигался очень быстро. Чтобы тяжелый на подъем Джильпинг не задерживал остальных, ему позволили сесть на осла, которого Дик повел на поводу. Трещина постепенно углублялась, и в ней становилось все темнее и темнее. Пришлось зажечь фонарь. Хотя последний освещал подземную галерею на достаточное расстояние, тем не менее европейцам под конец сделалось несколько жутко идти по неведомому подземелью, не зная, где оно кончается и куда ведет. Мрачные мысли овладевали понемногу не только французами, но и более привычным к опасностям Диком, а Джон Джильпинг перешел с Псалтыри на Апокалипсис и стал бормотать таинственные тексты из него.
Чем дальше они шли, тем тревожнее становился канадец. Его беспокоило, во-первых, то, что дно трещины шло хотя и с незначительным, но заметным уклоном, все больше и больше удаляясь от почвы; во-вторых, его беспокоило, что Виллиго со своими товарищами что-то долго не показывался в трещине, и, наконец, его смущало последнее предостережение нагарнука. Это предостережение указывало на возможность заблудиться, что было очень неприятно и даже опасно.
Времени прошло с добрый час. Трещина стала суживаться, хотя идти еще не было тесно. Уклон сделался круче. Осел, везший Джильпинга, стал спотыкаться и скользить на каждом шагу, так что пришлось его взять под уздцы, а британец вынужден был слезть и снова идти пешком.
Но, спустившись с крутого уклона, беглецы невольно вскрикнули от восторга. Они очутились посреди обширной, полукруглой пещеры, раскинувшейся метров на триста или четыреста и перекрытой великолепным сталактитовым сводом. В самом центре пещеры, на расстоянии нескольких метров друг от друга, били из почвы три горных источника, шипение и плеск которых были единственным шумом, нарушавшим глубокую окрестную тишину.
Свет фонаря, тысячу раз отраженный прозрачным хрусталем сталактитов, водяными столбами и брызгами гейзеров, довершал фантастическую прелесть картины.
Даже Джон Джильпинг расчувствовался и, улыбаясь, запел Девятнадцатый псалом. Потом, не помня себя от восторга, англичанин опять развернул свою книгу с нотами, положил ее на спину осла, достал кларнет и затрубил этот же самый псалом при свете фонаря, который Лоран услужливо поднес к нотам.
Затем, кончив псалом, он заиграл "Правь, Британия". Неизвестно, долго ли бы еще услаждал англичанин свой собственный слух, если бы к нему не подошел Дик и не потребовал прекращения музыки. Как и в первый раз, англичанин послушно спрятал свою трубу в футляр, не говоря ни слова.
XII
Лабиринты кра-фенуа. - Обед. - Отец Дика и дед Оливье. - Дружественная беседа.
ПОСЛЕ ПЕРВЫХ МИНУТ ВОСТОРГА КАНАДЕЦ вспомнил предостережение Виллиго.
У основания пещерного свода виднелось множество трещин, чрезвычайно похожих одна на другую. Которая же из них служила продолжением кра-фенуа?
Виллиго велел выбрать то отверстие, которое находилось напротив третьего источника. Но который же из гейзеров был третьим? Это зависело от того, с какой стороны считать, справа или слева. Недоумение разрешил Оливье. Он заметил Дику:
- Мы обычно читаем слева направо и точно таким же способом считаем предметы. Скажите, как в подобном случае поступают дикари?
- Затрудняюсь вам ответить, - сказал Дик. - Признаться, я никогда не обращал на это внимания.
- А между тем это очень важно знать.
- По-моему, Виллиго считал первым фонтаном просто тот, который поближе ко входу.
- Значит, справа налево?
- Да. Я в этом уверен. Но, знаете, я теперь обнаружил новое затруднение. Если считать третьим последний гейзер, то ведь напротив него, взгляните сами, два отверстия. Которое же нам выбрать?
- Я предлагаю решить этот вопрос на основании ваших же рассуждений. Первое отверстие, как ближайшее, вероятно, и есть то, на которое хотел указать Виллиго.
Дик согласился с доводом Оливье. Решено было выбрать правую расселину, но сначала сделать небольшой привал и пообедать, тем более, что тем временем мог подойти и Виллиго с товарищами. В последнем случае недоумение разрешалось само собой.
Мула развьючили, достали скромную закуску, состоявшую из соленых мясных консервов и сухарей, и пир начался. Оказалось что им не хватает питья; в багаже пионеров и англичанина имелось несколько бутылок джину и виски, но ведь этим нельзя было утолить жажду.
Канадец предложил попробовать воду гейзеров.
- Теплую-то! - с гримасой возразил Оливье.
- Прибавьте в нее коньячку, и выйдет грог, - со смехом сказал Дик. - Все же лучше, чем ничего. Наконец, воде можно дать остыть… Подождите!
Канадец встал, захватил с собой жестяную кружку и направился к ближайшему источнику. Подставив под падающую струю кружку, он набрал воды и попробовал ее на вкус.
- Ничем не отдает и не очень горяча! - объявил он. - Право, мне кажется, можно напиться.
На сталактитовом дне пещеры имелось несколько углублений, в которых собиралась вода, лившаяся из гейзеров. Вода в этих ямках была чистая и с виду совершенно пригодная для питья. Путники с наслаждением утолили жажду, возбужденную быстрой ходьбой и соленой закуской.
Между тем Виллиго все еще не приходил. Друзья начали беспокоиться.
- Что-нибудь важное его задержало, - задумчиво произнес канадец. - Я знаю Виллиго: он без надобности мешкать не станет. Мы ждем его уже больше часа. Боюсь, что случилось несчастье. Дундарупы, наверное, заметили наше бегство, кинулись всей толпой на Виллиго и его воинов и убили их…
- О, они, наверное, бросились бы в кра-фенуа. Долго ли им добежать до нее? - возразил Оливье.
- Вы не знаете нагарнукского вождя. Утром он сдерживался, когда дундарупы его дразнили, но потом терпение у него могло лопнуть…
- И вы боитесь, что он кинулся в бой, втроем против целой толпы?
- Нет, я этого не думаю, но вот что могло случиться. Вождю могла прийти в голову фантазия отплатить им той же монетой, танцуя к ним спиной, и в это время к нему могли подкрасться сзади…
- Это было бы ужасным несчастьем…
Оливье не договорил. Его отвлекло ворчание его черной собаки.
- Что с тобой, Блэк? - спросил он, подходя к своему верному псу.
Умная собака поглядела на хозяина и усиленно потянула в себя воздух чутким носом, но потом успокоилась и легла.
- Должно быть, это Виллиго, - сказал Дик, делая несколько шагов по траншее и прислушиваясь.
Кругом все было тихо.
- Ложная тревога, - заметил он, возвращаясь в пещеру. - И у собак бывают капризы.
Но тут, словно желая доказать Дику, что он ошибается, собака встала и, ворча, прошлась по подземелью.
- Что с ней? Должно быть, ей не нравится в подземелье, - предположил Оливье. - Иначе как же это объяснить?
- Не нравится в подземелье, - протяжно повторил канадец. - Очень может быть. В таком случае я ей вполне сочувствую. Мне здесь тоже не по себе.
- А меня так эти своды просто давят, гнетут! - вскричал Оливье. - Скажите, долго ли мы здесь будем еще сидеть?.. Впрочем, как вы решите, так и будет.
- Подождем еще полчаса. Если к тому времени Виллиго не подойдет, то мы будем знать, что с ним случилось несчастье. Тогда и решим, что нам делать.
- Хорошо, - согласился Оливье, - а эти полчаса я употреблю на отдых. Спать хочется ужасно…
…Прошло полчаса. Дик подозвал Лорана, чтобы тот разбудил своего господина. Лицо преданного слуги было расстроено и заплакано, что не могло укрыться от канадца.
- Что с вами, Лоран? - спросил он. - Давно я смотрю на вас и вижу, что у вас что-то тяжелое на душе.
- Ах, сударь, - отвечал старый слуга, указывая на безмятежно спящего Оливье, - ведь я мальчиком носил его на руках… Ведь он мой воспитанник… Каково же мне видеть его в таком положении… Вы подумайте только: ведь он последний потомок графов Лорагю д'Антрэгов!..
- Лорагю д'Антрэг? Что вы говорите? - вскричал Дик так, что своды пещеры дрогнули.
- Последний из этой фамилии…
- И вы мне не сказали этого раньше!.. И он скрыл от меня свое имя! - продолжал восклицать канадец. - Он назвал себя просто господином Оливье… Я знал, слышал, что он разорившийся аристократ; я и сам, наконец, догадывался об этом, но мне и в голову не приходило, что он Лорагю д'Антрэг… Ах, зачем, зачем он так сделал! А с вашей стороны, Лоран, это просто грешно!
- Он сам мне не велел, как же я мог ослушаться? - оправдывался верный слуга.
- Слушайте же, что я вам расскажу. В 1780 году, во время войны за независимость Северной Америки, мой отец, родом француз, как и все канадцы, записался в отряд Лафайета, командира французских вспомогательных войск. Он дослужился до капитана в полку, которым командовал полковник Лорагю д'Антрэг.
- Это был дедушка моего господина!
- Однажды мой отец попался в плен во время аванпостной стычки. Так как он был канадец и английский подданный, то англичане признали его изменником и приговорили к смерти. Узнав об этом, полковник Лорагю решился во что бы то ни стало спасти своего офицера. Действуя без разрешения своего начальства, рискуя, помимо опасности предприятия, навлечь этим на себя неприятность, полковник самовольно выступил со своим полком в поход, напал ночью на лагерь того английского отряда, при котором содержался под арестом мой отец, разбил его и освободил узника… Впоследствии мой отец постоянно говорил мне: "Дик, если ты встретишь кого-нибудь из Лорагю, помни, что я обязан жизнью одному из них". Если бы я знал, что фамилия вашего господина Лорагю, я не пустил бы его в такое рискованное путешествие, я выписал бы из Канады целую толпу своих друзей, бегунов по лесам, и с ними мы разом раскопали бы прииск…
- Ах, как мне теперь жаль!.. Но вы еще не знаете всего!.. - воскликнул Лоран и тут же рассказал Дику все таинственные приключения своего господина.
Странная догадка мелькнула в уме канадца.
- О, теперь я понимаю, кого преследуют - вскричал он. - До сих пор я никак не мог себе объяснить, чего нужно лесовикам, но теперь это для меня ясно… Враги графа проникли в Австралию; они следят, они охотятся за ним. Но ничего, Лоран, не бойтесь. Мы все уладим. Если графу нужно золото, оно будет у него; нужны ему отважные телохранители - я только клич кликну - и они к нему явятся защищать и оберегать его от всяких покушений.
- Как мне вас благодарить!.. - заговорил было Лоран.
- Нечего меня благодарить. Я только плачу семейный долг. А графа все-таки нужно предупредить, что мне все известно. Я сделаю это сам. Поверьте, он на вас сердиться за откровенность не станет…
XIII
Пробуждение Джильпинга. - Сын и внук героя Независимости. - Заблудились. - Взрыв в недрах земли.
ОЛИВЬЕ ПРОСНУЛСЯ СВЕЖИМ И БОДРЫМ, с новым запасом сил и энергии. Зато пробуждение Джона Джильпинга было весьма уморительным. Выпив за обедом не в меру крепких напитков, он спал так крепко, что Дик насилу его добудился; проснувшись, он с тупой злобой взглянул на канадца и, приняв его, должно быть, за нечистого духа, воскликнул:
- Vade retro, satanas (изыди, сатана)!
Когда Дик объяснил проповеднику, что нужно сниматься с привала как можно скорее, англичанин начал тереть себе глаза и бормотать что-то под нос, так что Дик принужден был ему заметить:
- Как вам угодно, мистер Джильпинг, но мы вас ждать не можем. Даем вам еще пять минут; если вы не будете к этому времени готовы в путь, то не прогневайтесь. Мы уедем без вас!
- Ужасные эгоисты эти англичане, - сказал Дик, отходя от проповедника. - Они воображают, что весь мир создан только для них.
Это вызванное досадой замечание было как нельзя более справедливо.
Действительно, бездушный эгоизм своекорыстие и крайняя недобросовестность в отношении к другим, составляют отличительную черту британского характера. Это народ, способный бомбардировать в период мирного затишья Копенгаген, воевать с китайцами за их нежелание отравляться опиумом, обратить в пепел Александрию только для того, чтобы повредить иностранной торговле, и вообще способный в международных отношениях на всякое предательство.
Но стоит только в разговоре с англичанином повысить тон, как он сейчас же сделается милым и податливым, особенно если убедится, что за этим повышенным тоном скрываются сила и серьезная решимость не уступать.
Так было и с Джоном Джильпингом. После слов Дика он сейчас же вскочил и живо собрался в дорогу.
Посоветовавшись еще раз между собой, Дик и Оливье окончательно решили выйти из пещеры через тот выход, который располагался напротив третьего источника. Проход был довольно широкий с хорошим, ровным дном, по которому было очень легко идти.
Впереди двигались Оливье и Дик с мулом, за ними следовал Джильпинг с Пасификом, замыкал шествие Лоран.
Шли они довольно долго и вполне благополучно; только охмелевший англичанин спотыкался на каждом шагу и ворчал. Вместе с тем Оливье заметил какую-то странную перемену в обращении Дика. Канадец, говоря с Оливье, почему-то стал держать себя необыкновенно почтительно и кланялся чуть не при каждом слове.
- Что с вами, Дик? - заметил ему наконец Оливье, потеряв терпение. - Я замечаю в вас какую-то церемонность. Это меня пугает!
- Нет, ничего, это вам только так кажется… - ответил канадец и чуть не прибавил: "Ваше сиятельство", но вовремя удержался.
Помолчав с минуту, он продолжал:
- Были вы когда-нибудь в Америке, г-н Оливье?
- Нет, никогда не бывал, но заочно питаю большую симпатию к этой стране. Мне бы очень хотелось посетить ее, потому что, надо сказать, мой дед участвовал в войне за Независимость Соединенных Штатов, он служил под начальством Лафайета.
- Вот совпадение! - воскликнул Дик. - Мой отец тоже служил в его корпусе. Он был ротным командиром в Пенсильванском полку.
- В Пенсильванском! - проговорил Оливье, интересуясь все сильнее и сильнее.
- Да. Мой отец рассказывал, что он попал в плен, и его хотели повесить, но командир полка выручил его, завязав с англичанами битву под Йорктауном…
- А как звали этого командира?
- Маркиз Лорагю д'Антрэг.
- Это мой… - начал было Оливье и закусил себе губы.
- Договаривайте, граф, я все знаю: это - ваш дед, а я - сын спасенного им капитана Лефошера, готовый отдать за вас последнюю каплю крови.
- Вы знаете?.. Что вы знаете?
- Все ваши приключения и в России, и в Париже, все причины, побудившие вас уехать в Австралию…
- Ах, Лоран! Лоран! Ведь я же просил тебя не болтать! - с упреком обратился граф к своему слуге.
- Простите меня, граф, - оправдывался, подбегая, Лоран, - это случилось как-то нечаянно. Мне сделалось очень грустно, а господин Дик выказал такое сочувствие…
- Не браните его, граф, - вступился Дик. - Вы спали; бедный Лоран плакал. Мы разговорились и открыли друг другу душу. Право, это очень хорошо, что я знаю. Я только жалею, что не знал этого раньше! Я пригласил бы своих канадских товарищей, и мы уже давно были бы на прииске.
Оливье дружески сжимал руки старого канадца; по его загорелому лицу текли горячие слезы умиления.
- Это моя вина! Как я не сообразил, что вы совсем не похожи на заурядного авантюриста, который ищет золото ради золота… Но не все еще пропало. Я еще успею поправить дело. Только бы отсюда выбраться поскорее…
Между тем путники продолжали идти по подземелью, свод которого постепенно понижался, так что даже Джон Джильпинг вынужден был слезть со своего осла, на которого он уселся за некоторое время перед тем, и продолжал путь пешком. Вместе с тем дорога шла не вверх, а вниз, так что в конце концов у Дика зародилось беспокойство, которым он решил поделиться Оливье.
- Не посоветоваться ли нам с англичанином? - предложил граф.
- С пьяницей-то с этим! Ну, что от него можно ждать путного? - возразил Дик.
- Вы не смотрите, что он любит выпить. Все англичане более или менее таковы, а между тем всякий согласится, что они дельные люди. Ведь Джильпинг - геолог, он наверное знает толк в интересующем нас деле.
Когда к англичанину обратились за советом, он внимательно оглядел почву и объявил, что, по его мнению, трещина, в которой они находятся, представляет собой результат извержения вулкана, что подземный ход может продолжаться до бесконечности, что нет основания полагать, чтобы он имел где-нибудь отверстие на земной поверхности.
- Я давно уже видел, что дело неладно, - закончил свое заключение англичанин, - но думал, что вы хорошо знаете дорогу, и молчал. Теперь, когда вы меня спросили, я должен вам посоветовать как можно скорее возвращаться назад. Мой геологический опыт предупреждает меня, что где-нибудь отсюда выходит нефтяное озеро, в которое мы можем совершенно неожиданно провалиться. Я даже положительно слышу запах нефти…
Не успел Джильпинг договорить, как раздался ужасный взрыв, потрясший своды и опрокинувший на землю всех путешественников. Фонарь выпал из рук Лорана и потух.