VII
Заслонов уже проработал в депо целую неделю. На службе он ни с кем из железнодорожников не входил в разговоры, держал себя сухо, официально.
Было бы наивно думать, что фашисты так легко и просто доверились ему. Разумеется, за каждым шагом начальника русских паровозных бригад смотрели в оба глаза. Приходилось всё время быть начеку.
Заслонов знал, что возле Орши работает подпольный райком, - так ему сказали в Москве, - но пока он еще не мог установить с ним связь.
Наконец райкомовский связной дал о себе знать.
К Алексееву подошла на улице жена дежурного по станции - Надежда Антоновна Попова. Она сказала, что является связной секретаря райкома Ларионова, который организует на Оршанщине партизанское дело. Сообщила, что райком получил по рации с "Большой земли" сведения о группе Заслонова, и Ларионов хочет встретиться с Константином Сергеевичем.
Алексеев передал всё это дяде Косте.
В воскресенье Заслонов шел из нарядческой обедать. Соколовская варила ему жиденький картофельный суп, заправленный подсолнечным маслом. Больше у него ничего не было.
Как обычно, он прошел мимо Застенковской улицы, где шумел базар. Когда Константин Сергеевич минул базар, то услыхал, что за ним кто-то торопливо идет.
Заслонов обернулся и увидел: его нагоняла Попова. В коротеньком кожушке, повязанная старым пуховым платком, - ее было не узнать. Он чуть сбавил шаг и зорко посмотрел вокруг: навстречу им никто не шел.
- Товарищ Ларионов ждет вас послезавтра. Он в Дрыбине, - вполголоса сказала Попова, нагнав его.
Константин Сергеевич остановился, словно уступал Поповой дорогу.
- Приду. Будьте осторожны! - ответил он и свернул к себе на Буденновскую улицу.
"Иван Тарасович здесь. Отыскался след Тарасов… Это чудесно! Хозяин района на месте - значит, заработаем по-настоящему!" - думал он.
VIII
Константин Сергеевич заранее подготовил всё и попросил разрешения у Контенбрука не являться во вторник на службу: Заслонов еще не имел ни одного выходного дня.
Шеф охотно отпустил его.
Во вторник ранним утром Заслонов пошел в Дрыбино.
Каждый день кто-либо из оршанских железнодорожников уходил в деревню за продуктами, и немецкие постовые уже привыкли к этому. Часовой издалека смотрел на удостоверение личности с фашистскими печатями и спрашивал:
- Кольхоз, я?
- Я, я, - ответил и Константин Сергеевич, проходя мимо.
Заслонов встретил секретаря райкома на улице, еще не доходя до хаты Куприяновича. Ларионов возвращался домой. Был он в коротком кожушке и валенках.
В первую секунду Иван Тарасович не узнал Заслонова, но, когда Константин Сергеевич окликнул, секретарь райкома бросился к нему:
- Товарищ Заслонов, здравствуйте, дорогой! - жал он руку Константину Сергеевичу, вглядываясь в него. - Представьте, я вас не узнал: борода сильно меняет лицо. Ну, пойдемте, пойдемте, поговорим!
И они направились к Куприяновичу.
Старик-железнодорожник жил вдвоем с женой. Дочери выросли и разлетелись в разные стороны, сын служил в Красной Армии.
Увидя ТЧ, Куприянович не знал, как и принять дорогого гостя. Он уже дал команду жене - жарить яичницу, но Константин Сергеевич взмолился:
- Антон Куприянович, позвольте нам сначала поговорить, а потом уж и за стол можно!
- Ну, ладно. Женка, пойдем, не будем мешать!
И хозяева вышли из хаты, оставив гостей одних.
Заслонов рассказал Ивану Тарасовичу о переходе линии фронта, о пути из Москвы к Орше, о том, как население везде помогало заслоновцам.
- Во всякой работе самое главное - народ. Разве мог бы я жить и действовать тут, если бы на каждом шагу не чувствовал народной поддержки и помощи? - сказал секретарь райкома, внимательно слушавший рассказ. - А что же, товарищ Заслонов, вы намечаете делать в ближайшее время?
- Пока подбираем людей. Чутеньки осмотримся, пусть к нам привыкнут, а тогда дадим фашистам копоти!
- Правильно. Диверсии на железной дороге - наша самая лучшая помощь Красной Армии. Фашисты рвутся к Москве, - надо сорвать подвоз их подкреплений.
- Сделаем. Будут помнить Оршу!
- А как относятся к вам те рабочие, которые не знают о том, что вы вернулись сюда с определенной целью?
- Плохо, - улыбнулся Заслонов. - Считают меня предателем… Но это нам на руку…
- Конечно, чем меньше у фашистов будет подозрений, тем лучше. Зима нынче ожидается лютая, - так говорят все старики. Постарайтесь возможно дольше продержаться в Орше!
- Постараемся, чтоб нас не раскрыли!
- И всё-таки не забывайте, что рано или поздно вам с товарищами придется уходить в лес.
- Я готовлю отряд. Подбираю людей, собираю оружие и боеприпасы.
- Как жаль, что тогда, в июне, мы не успели приготовить лесные базы! Но ведь после речи товарища Сталина у нас в распоряжении оказывалось всего чуть побольше недели. К тому же, началась эвакуация…
- Ничего, Иван Тарасович, еще создадим базы! - сказал Заслонов.
- Сноситься будем через Попову. Она - человек преданный, энергичный.
- Да, это удобно.
- Чем вам помочь, в чем нуждаетесь?
- Хорошо бы достать рацию…
- Попрошу, чтоб прислали с "Большой земли". Обещали. Что еще?
- Больше пока ничего.
Минуту помолчали.
- Ну, знаете, товарищ Заслонов, чудесно, что вы в Орше! - весело потирал руки Иван Тарасович.
Секретарь райкома повеселел.
- Что ж, теперь, пожалуй, можно и хозяина пригласить? Куприянович уже заглядывал в окно, - сказал Иван Тарасович и пошел из хаты.
Заслонов понял его переживания. Когда Иван Тарасович вновь пришел в свой район, положение секретаря райкома в первый момент оказалось затруднительным. Партийцев, которых оставили для подпольной работы, было мало.
В своем районе Иван Тарасович создал партизанские группы быстро, но в самой Орше, на крупном железнодорожном узле, такой группы еще не было.
А теперь в Орше, в самом логове врага, нежданно-негаданно появился Заслонов. И у него, оказывается, есть уже крепкая, сплоченная группа, готовый костяк партизанского отряда. Этому ли было не порадоваться!
______
В Оршу Заслонов вернулся поздно вечером. В доме Соколовских все спали. Константин Сергеевич легонько постучал пальцем в окно своей комнатушки, - он так условился с Михаилом Евдокимовичем. Соколовский тихонько открыл дверь.
Но наутро любопытный обер-фельдфебель всё-таки спросил у Заслонова:
- Где вы так пузьно гуляйт?
- Хожу к старушке-учительнице учить немецкий язык.
- О, вьеликольепно-карашо! - расцвел немец.
IX
Заслонов и Алексеев сговорились пойти вечерком к Птушке. Иван Иванович уже работал на старом месте в механическом цехе простым токарем. Заслонов хотел сколотить свое ядро среди ремонтников, и потому надо было поразузнать о настроении токарей.
В этот раз они у Птушки не отказались от скромного угощения, - ели и разговаривали о том, о сем.
Когда окончили ужин и Марья Павловна унесла на кухню посуду, Заслонов спросил:
- Как чувствует себя Островский?
- Плохо, - ответил Птушка.
- Он ведь работает, - спокойно, как бы невзначай, вставил сбоку Алексеев.
- Да, работает. Но как может чувствовать себя советский человек, работая у врага?
Алексеев, потупив голову, что-то чертил ногтем по скатерти и сдержанно улыбался. Заслонов, наоборот, был серьезен и пытливо смотрел на Ивана Ивановича.
- А Мамай? - спросил Заслонов.
- Ну, Мамай - предатель. Тому что? Мамай прекрасно себя чувствует: он ждал фашистов!
- А много ли прежней молодежи у вас, Иван Иванович? - перевел Заслонов разговор на то, что особенно его интересовало.
- Кое-кто: Коренев, Пашкович, Домарацкий, Шмель.
- А они как?
- Молодежь-то? - переспросил Птушка.
Он оглянулся кругом. В обоих окнах были вставлены зимние рамы, к счастью, сохранившиеся на чердаке.
- У молодежи, Константин Сергеевич, - понизив голос, начал Птушка: - настроение, - он еще раз оглянулся и выпалил решительно, - боевое! - И потом затворил, всё больше и больше оживляясь: - Чего тут сидеть сложа руки, когда вся страна отбивается от проклятых фашистов! Помочь надо, а не ждать, когда за нас сделает кто-то другой! Сколотить отряд. Вот машинист Ходасевич, старый буденновец. Ему команду - и всё. А мы чего-то ждем!
Иван Иванович выпалил всё одним духом и, откинувшись на спинку стула, смотрел прямо в глаза Заслонову.
Константин Сергеевич всегда уважал его. Птушка привык ему верить. Сейчас он высказал самое свое сокровенное, разволновался и вдруг с ужасом спохватился: "А что, если Заслонов выдаст меня? Нет, нет! Не может быть!"
Кровь бросилась ему в лицо. Иван Иванович сидел, ожидая удара. Константин Сергеевич понял переживания Птушки. Лицо его утратило прежнюю настороженность, и посветлело. Он обернулся к Алексееву:
- Анатолий, ты еще ничего не говорил Ивану Ивановичу?
Алексеев понял: этот вопрос Константин Сергеевич задает ради Птушки, чтобы показать ему, будто они и раньше доверяли Ивану Ивановичу. Заслонов прекрасно знал, что Алексеев, без его разрешения, ничего никому сказать не мог.
- Нет еще.
- Ну, так вот, дорогой Иван Иванович… - сказал Заслонов, придвигаясь со стулом к Птушке.
Он опасливо покосился на дверь.
- Никто не войдет. Жена моет посуду, - успокоил Иван Иванович. - Говорите смело!
X
Прошло две недели. Контенбрук и Фрейтаг были довольны Заслоновым. Начальник русских паровозных бригад оказался точным, аккуратным, выдержанным. Он не кричал, но паровозники слушали его. Он не суетился, не бегал, но работа кипела.
Шеф в своем кругу хвастался:
- О, я психолог! Я знаю людей! Я взглянул и сказал: этот инженер - прирожденный командир!
За последние дни депо Орша заметно улучшило работу. Теперь уже не случалось никаких проволочек с паровозными бригадами. Машинисты и кочегары продолжали возвращаться на прежнюю работу.
Вернулся в депо заведующий водоснабжением узла - Петр Шурмин.
Контенбрук сиял.
Заслонов ходил мрачный.
С большой осторожностью, очень осмотрительно выбирая по человеку, он постепенно расширял круг своих, надежных людей.
В депо выросла молодежная группа: она создалась вокруг Жени Коренева.
Люди были готовы в любой момент начать борьбу с оккупантами и только ждали от Заслонова указаний и сигнала к действию.
Особенно не терпелось молодежи.
В субботу вечером к Заслонову пришел Птушка.
Обер-фельдфебель Шуф сидел как раз дома. Говорить при немце было опасно, - услышит. Шептаться - покажется подозрительным.
Иван Иванович был заранее предупрежден о том, что немец понимает по-русски.
Пока Птушка говорил о погоде, Заслонов написал на бумажке: "Что случилось?" и передал и бумажку и карандаш гостю.
"Хлопцы просят Вас поговорить с ними завтра в двенадцать часов", - написал Иван Иванович.
"Какие хлопцы?"
"Наши, надежные. Комсомольцы. Человек пяток".
"Где?"
"У Шмеля".
- Хорошо, хорошо, я всё сделаю! - сказал вслух Константин Сергеевич и бесцеремонно выпроводил из дома Птушку.
В этот же вечер обер-фельдфебель Шуф пригласил Заслонова сыграть в шахматы.
- Который это до вас ходиль? - вдруг во время игры спросил Шуф.
Он через стол смотрел в упор на Заслонова.
Заслонов спокойно обдумывал ход на доске.
- Наниматься на работу в депо, - не торопясь, ответил Константин Сергеевич, побил своей пешкой неприятельского коня и только тогда поднял на противника глаза. Но обер-фельдфебель уже был поглощен тем, что произошло на доске:
- А-а, вьеликольепно-карашо! - машинально сказал он, хотя его конь был потерян.
И на этом разговор окончился, но Заслонов всё намотал себе на ус.
На следующий день Заслонов с утра был в нарядческой, а в половине двенадцатого ушел как будто бы на обед. Он заглянул ненадолго домой и направился на Чугуночную улицу.
У Шмеля в доме собралась одна комсомолия. Алесь выпроводил мать к соседям, а старенькая, глухая бабушка сидела на кухне.
Молодежь сделала вид, что собралась на танцы - патефон играл разудалую "лявониху".
Константина Сергеевича сразу все обступили. Большинство не имело еще возможности близко видеть Заслонова и говорить с ним после его возвращения в Оршу.
Тут были Алесь и его сестра Вера, Домарацкий, Белодед, Пашкович, Женя Коренев и его приятель, центр нападения деповской футбольной команды, Леня Вольский - молчаливый, серьезный парень.
Каждый хотел пожать Константину Сергеевичу руку.
- А знаете, как меня Сергей в депо разделывал? - кивнул на Пашковича Заслонов.
Пашкович смутился.
- Знаем, знаем! - смеялись кругом.
- Под орех! - Ну, хлопчики, - перешел на серьезный тон Константин Сергеевич: - Прежде всего надо выставить посты, чтобы нас не накрыли тут, как воробьев.
- Сколько человек надо? - забеспокоились все.
- Человечка два.
- А нас всего семь, - оглянулся Женя.
- Делать нечего, а надо!
- Пусть она уходит, - показал на свою сестру.
- Ишь ты, а я разве не хочу послушать? - запротестовала Вера.
- Алесь, сестру обижать не годится, - улыбнулся Заслонов. - у меня есть двоюродная сестренка Катя Заслонова, она в Ленинграде живет. Мы с ней когда-то пасли в деревне коров. Девчушка очень боялась Перуна. Так я в грозу отпускал Катю домой, а сам оставался один, хоть и мне было страшно. А ты ишь какой! - улыбнулся Заслонов.
- Пойдем с тобой, Алесь, - взглянул на Шмеля Домарацкий.
И они ушли.
В комнате остались вшестером.
Заслонов стоял у печки, Вера и Женя сидели в углу у патефона, Белодед и Пашкович на стульях меж окон, а Вольский курил, прислонясь к дверному косяку.
- Ну, что накипело? - спросил Заслонов, обводя глазами небольшое, необычное собрание.
- Иван Иванович говорит, вы читали советские газеты. Как там у нас, в Союзе? - спросил Пашкович.
- Правда, что немцы Ленинград взяли? - прибавил Коренев.
- Сначала про положение на фронте, а потом о наших здешних делах, - попросил Вольский.
- Вчера мне рассказали последнюю сводку Информбюро…
- А кто рассказал? - живо спросила Вера, но сама сразу почувствовала, что спрашивать не стоило бы.
Заслонов строго взглянул на нее.
- Кто сделал - лишь бы сделал. Запомните: излишнее любопытство вредно! - Секунду помолчал и начал: - Фашистские собаки брешут, будто Ленинград взят, Ленинград не взят. Не видеть немцам Ленинграда, как своих ушей! Вспомните, товарищ Ленин сказал: "Даже на один день нельзя сдать Питер врагу!" От Москвы фрицев уже хорошо гонят, прогонят и отовсюду. Весь советский народ сплотился вокруг товарища Сталина и помогает Красной Армии бить фашистов. Надо и на тут, во вражеском тылу, начать борьбу с захватчиками.
- Константин Сергеевич, так приказывайте!
- Давайте работу!
- Чего же мы ждем?
- Хоть эшелоны станем пускать под откос! - зашумели все сразу.
Заслонов улыбнулся:
- Сидя в Орше, вы не больно много эшелонов спустите под откос. Ну, взорвете один-другой паровозишко. Ну, удастся вам какой-либо товарный состав осей на сто сковырнуть, а дальше что? Вас сразу же сцапают - и делу конец! Важно выводить из строя не один, а десятки паровозов и не только по воскресеньям, а каждый день! Да чтоб самому при этом не попадаться фашистам в лапы!
- Так никогда не будет! - угрюмо сказал Пашкович и даже отвернулся к окну.
- Нет, будет! Добьемся! А пока нашу задачу подпольный районный комитет партии определяет так: подготовить кадры, раздобыть оружие, боеприпасы, взрывчатку, медикаменты. Надо быть готовыми в любой момент уйти в лес. Оттуда мы не по одному эшелону будем спускать под откос и действовать не только в пределах оршанского узла! Давайте дней с десяток плотно и займемся этим. А там получим указания, что делать дальше.
- Константин Сергеевич, на Орша-Западная пять цистерн с бензином стоят. Вот бы взорвать их! - выпалил Пашкович.
- Если сможешь, рви - дело доброе!
- Мы с Алесем Шмелем…
- Ну, комплексную бригаду ради пяти цистерн собирать не надо!
Все улыбнулись.
- Нет, Константин Сергеевич, больше никого!
- Ни пуха, ни пера!
- Константин Сергеевич, а что если бы пожарный сарай спалить? - спросил Женя. - Там немецкие машины стоят. Ух, шикарно было бы! - Женя даже потер руки, предвкушая это удовольствие.
- Как же ты его подожжешь? - спросил Белодед.
- Слыхал, Константин Сергеевич сказал: "Излишнее любопытство вредно!" Сожгу, - тогда изволь, поделюсь опытом! Значит, можно, Константин Сергеевич, можно? - обернулся к Заслонову Женя.
- Валяй жги! Только с одним условием: всё обдумать и рассчитать хорошенько!
- Да мы уже давно всё обдумали!
- Погоди, выслушай до конца. Действовать осмотрительно. Семь раз примерь, один - отрежь. Чтоб без провала!
- Не провалимся! - уверенно ответил Коренев.
- Женя, а если б я… Может, меня… - начал Петрусь Белодед.
- Много будет. Я с Леней Вольским надумал!
Белодед, огорченный, насупился.
- Не печалься, Петрусь, я и тебе работенку дам, - сказал Заслонов. Он подошел к столу и начал высыпать изо всех карманов брюк и своего синего ватника, отовсюду железные четырехножки.
Молодежь кинулась к столу рассматривать невиданную вещь.
- Что это? - робко спросила Вера.
- Это четырехножка. Ее как ни бросай, она всё вверх острием ляжет. Автомобиль на нее наедет - шину проколет; конь наступит - коню не поздоровится.
- Ловко придумано!
- Мирово!
- Хитрая штука! - хвалили комсомольцы четырехножку, рассматривая ее.
- Разбросать их надо на шоссе, где больше движения. Пусть этим займутся двое: Петрусь и Вера, - при казал Заслонов.
Белодед и Вера стали делить четырехножки.
- Итти надо вечером и засеять как следует. Вот всё, хлопцы! Будьте осторожны!
Заслонов еще раз оглядел всех.
- Что же, кажется, и добавочная работа всем есть. На этом сегодня кончим. Я выйду один, а вы посидите тут чутеньки, поиграйте, а потом расходитесь, - обратился к молодежи Заслонов. - И не все сразу, а по одному, по двое.
Дядя Костя пожал всем руки и вышел.
Патефон уже выводил ему вслед:
"Бывайте здоровы, живите богато!.."