Скалистые горы расступились. Суровый пейзаж сменился на невиданно красочный: оливковые рощи чередовались с апельсиновыми и лимонными, с рисовыми полями, фруктовыми садами и виноградниками. Справа густо синело море, желтыми дюнами бугрились пляжи. Слева от шоссе земля была красного цвета. Поодаль, на вершинах холмов, поднимались дворцы - то аскетически неприступные, как тюрьмы, то вычурные воздушные башни в мавританском, как пояснила Хозефа, стиле. Вдоль дороги лепились хижины. Но и они под ослепительным солнцем казались живописными. Воздух был горячий, упругий и душистый.
До Валенсии Андрей и Хозефа добрались поздним вечером. Лаптев уже знал, что в связи с угрозой, нависшей над Мадридом, сюда переехало правительство республики. Трижды грузовик останавливали патрули, дотошно проверяли документы. Андрей настроился на суровый облик прифронтового города - и снова, еще не устав удивляться, был поражен несоответствием ожидаемого увиденному: казалось, вся Валенсия плясала в карнавале. Яркие огни, роскошные витрины магазинов, развесистые пальмы - как театральные декорации - вдоль тротуаров, и между пальмами, тоже как декорации, - мешки с песком; воздух, настоянный на запахах сигар и кофе; людской поток - бесконечный поток, захлестнувший и проезжую часть улиц. Кого только не кружило в этом потоке! Взгляд останавливался на парнях, словно бы сошедших с плакатов времен гражданской войны: в кожаных куртках, перепоясанных пулеметными лентами, с пистолетами и гранатами на ремнях. Только вместо фуражек - островерхие шапочки с кисточками. Эти шапочки в СССР уже знали, называли "испанками", и они стали непременным атрибутом пионерской формы. Шли девушки, туго затянутые в синие комбинезоны на диковинных застежках "молниях", тоже с карабинами или пистолетами. И тут же - на тротуарах, за столиками кафе и у дверей ресторанов и баров - мужчины в смокингах и даже во фраках и при цилиндрах, дамы в декольтированных платьях, с пышными прическами и веерами... Стены домов сплошь облеплены плакатами. С балконов свешиваются флаги. Из окон, перемежаясь с голосами дикторов, читавших военные сводки, неслись звуки танго, бренчание гитар... Пока Андрей отыскал отель "Метрополь", у него голова пошла кругом. Глаза Хозефы завороженно блестели, а рот был удивленно приоткрыт.
Лаптев толкнул зеркальную дверь, пропустил впереди себя девушку в холл. И будто освежило прохладным душем. В первое мгновение не сообразил, отчего такое ощущение. Но тут же понял: в холле стояли люди в штатских костюмах, все, как один, - в беретах, и громко говорили по-русски.
Он не подошел. Сказал, чтобы Хозефа ждала в холле, а сам отправился в двести тринадцатый номер.
Открыл высокий смуглый мужчина с могучим, прорезанным складкой подбородком. Молча, жестом, пригласил в комнату. Прикрыл дверь. Андрей назвал пароль. Услышал отзыв. Пожал протянутую руку.
- Пойдемте! - Мужчина натянул берет. - Где ваша переводчица?
Они снова окунулись в людской водоворот. Но свернули с центральных улиц - и будто оборвался на кадре фильм: в переулках было сумрачно и тихо, редко попадались прохожие, разве что на скамейках, вынесенных из домов, как где-нибудь в Ростове, судачили старухи в черных платках.
Спутник привел их к особняку, расположенному за высоким забором в глубине сада. Часовой у калитки. Часовой в подъезде.
- О вашей переводчице позаботятся наши девушки. А вам - сюда.
Андрей вошел в кабинет. Навстречу ему поднялся мужчина в зеленой куртке полувоенного образца, с портупеей, продетой под матерчатым, без знаков различия погоном.
- Здравствуй!
Крупнолицый, с коротко стриженными седыми волосами на рассеченной шрамами голове. Большие спокойные серые глаза.
Так вот кто главный военный советник республиканской армии Испании! Андрей превосходно знал его и не раз там, на Родине, видел в форме с тремя ромбами в петлицах, с орденом Красного Знамени над карманом гимнастерки. Это Ян Карлович Берзин. Там он был начальником Разведывательного управления штаба РККА, а в последнее время - заместителем командующего Особой Дальневосточной Краснознаменной армией. Это он направлял Андрея на выполнение задания в Белоруссии, Между собой командиры называли его Стариком.
Сейчас в кабинете Берзина был еще один мужчина. И его Андрей вроде бы тоже видел прежде.
- Знакомьтесь: Илья Григорьевич Старинов.
Да, коллега по организации партизанских баз. Только не в Белоруссии, а по соседству - на Украине. Виделись однажды, на инструктаже. Но Лаптев знает: Старинов - отличный диверсант, автор многих хитроумных мин и взрывных устройств. Вот где довелось снова встретиться!..
- Илья Григорьевич прибыл со всем своим хозяйством, - продолжил Берзин. - Он покажет вам различные взрыватели и замыкатели, которые можно сделать прямо на месте, из подручных средств. Займетесь с ним завтра с утра. А сейчас - прошу!
В соседней комнате был накрыт ужин. За столом Берзин ввел в обстановку, полуобернувшись к висевшей на стене карте и время от времени показывая на нее:
- Главные события сейчас происходят под Мадридом. Франкисты ведут наступление на столицу от Толедо и Эстремадуры. Бои ожесточенные. На стороне мятежников - четыре пятых всего состава кадровой армии и самое современное вооружение и снаряжение. Получают его из Италии, Германии и еще из кое-каких стран, называющих себя нейтральными. Уже начали прибывать под видом "добровольцев" регулярные войсковые соединения немцев и итальянцев. Но это еще не все. Командующий операцией по захвату Мадрида генерал Мола сказал: "Четыре колонны идут со мной, а моя "пятая колонна" находится в Мадриде". Это не оговорка. Франкисты организовали глубоко законспирированную сеть контрреволюционного подполья. "Пятая колонна" только ждет сигнала, чтобы ударить в спину республике. Как видите, положение тяжелое. Но у республики много сил. Против мятежников поднялся весь народ, объединились все левые партии. Однако пока еще чересчур много слов и очень мало дела... Руководители беспечны, командиры неопытны, бойцы недисциплинированны. Испанцы никак не могут понять, что необходимо строго хранить военную тайну. О любой операции, когда она только еще готовится, уже знает каждый мальчишка на улице. Конечно, враги этим пользуются. - Берзин налил из оплетенной бутыли красное вино, продолжил: - Пожалуй, я изобразил слишком мрачную картину. Ведь несмотря на все, республика дает жестокий отпор франкистам. Дружинники не обучены, но воюют самоотверженно. Каждый готов умереть за свободу. По последним сообщениям, все атаки мятежников под Мадридом отбиты, наступательный дух франкистов сломлен. - Он поднял стакан, мерцающий рубиновым светом: - За победу республики!
Вино было терпкое, очень вкусное.
- Соловья баснями не кормят! Ешьте, не стесняйтесь - вы же с дороги. - Берзин сам вооружился вилкой и ножом, продолжил: - Уже прибывают под Мадрид интернациональные бригады. Польский батальон имени Домбровского, французский - имени Парижской коммуны и, что особенно важно, - немецкий батальон имени Эдгара Андре, итальянский - имени Гарибальди... В их составе опытнейшие командиры и бойцы, подавляющее большинство волонтеров - коммунисты. - Он достал из нагрудного кармана листок. - Это - клятва двенадцатой интербригады. "Мы будем защищать Мадрид так, как если бы он был родным городом каждого из бойцов. Ваша честь - наша честь. Ваша борьба - наша борьба". Хорошо сказано! - Снова сложил и спрятал листок. - Самое главное сейчас для республики - организация и дисциплина. И пример в этом должны показать мы, советские волонтеры. Как и бойцы двенадцатой интербригады, мы можем сказать: борьба испанского народа - это наша борьба. Но пасаран!
Андрею уже был известен этот клич, звучавший в Испании как пароль и означавший: "Они не пройдут!" В конце ужина Берзин сказал:
- После того как ознакомитесь с хозяйством Ильи Григорьевича - суток вам хватит, - выезжайте в Мадрид. Там наш советник по разведке Ксанти. Поступите в его распоряжение. Свою фамилию забудьте. Отныне для всех, с кем придется вам работать, и для самого себя вы - камарадо Артуро.
Действительно, они управились даже меньше чем за сутки - Старинову почти ничего не пришлось объяснять. Опытные диверсанты, они понимали друг друга с полуслова, и Андрей без труда разобрался в хозяйстве Ильи Григорьевича, перечертил схемы устройств. Старинов щедро поделился образцами мин и механизмов для взрыва на расстоянии.
У них еще осталось время побродить по Валенсии.
Первое впечатление - беззаботно-веселого города - сохранилось. Но под солнцем, не по-осеннему щедро заливавшим улицы, многое предстало иным. В толпе Андрей увидел множество детей. Девчонки и мальчишки шныряли по тротуарам, заполняли подъезды, выглядывали из окон зданий, которые, судя по вывескам, недавно принадлежали банкам и компаниям.
- Неужели испанцы так чадолюбивы?
- Да, в испанской семье четверо детей - минимум, - отозвалась Хозефа. - Но это все дети, эвакуированные из Мадрида и других фронтовых районов, дети погибших и воюющих республиканцев. Местные жители их охотно принимают, и теперь в каждой семье здесь по восемь - десять ребятишек. Вчера наши девчата сказали, что многих детей скоро отправят в Советский Союз.
Все также не было свободных мест за столиками кафе, выставленными под тентами прямо на тротуары, - будто эти господа и дамы не вставали со вчерашнего вечера. Но около магазинов, вдоль стен, колыхались длинные очереди усталых женщин, и в толпе Андрей видел мужчин в лаптях, небритых, с воспаленными глазами. Многие парни и девушки были в синих, похожих на спецовки комбинезонах.
- Это "моно асуль" - форма бойцов народной милиции, - пояснила Хозефа. Показала на флаги: - Красные - коммунистов и социалистов, красно-черные - анархистов, под трехцветным флагом республики объединяются радикалы и республиканцы. Чуть ли не каждый испанец сейчас член какой-нибудь партии. И каждая партия выпускает свои газеты и плакаты.
- Откуда вы знаете? - с недоверием покосился на переводчицу Лаптев. - Вы раньше бывали здесь?
- Нет. Я долго готовилась к поездке. И встречалась с теми, кто приезжал отсюда... И вообще я влюблена в Испанию со школьных лет.
"Со школьных!.. - усмехнулся он. - Не так давно это было..."
Стены домов, заборы, даже спинки скамей чуть ли не сплошь были облеплены газетами и плакатами с цветными заголовками, карикатурами, фотографиями. Преобладал красный цвет. И чаще других повторялся лозунг: "¡No pasaran!"
- А эти литеры, - девушка показала на три буквы "¡U.H.P.!", заполнившие щит, - означают: "Объединяйтесь, братья пролетарии!"
На рекламах у входов в кинотеатры изображены черноволосые кудрявые бородачи - истинные испанцы, и в то же время в их облике было что-то знакомое. Бурка, тачанка, матросская бескозырка.
- Это же наши фильмы: "Чапаев" и "Мы из Кронштадта"! - обрадованно объяснила Хозефа. - Мне говорили, их показывают и на фронте: самые популярные сейчас!
На фронте... Трудно поверить. Так солнечно и безмятежно небо над этим старинным городом. Всюду музыка. Хохочут и шалят дети, обнимаются и открыто целуются на улицах парни и девушки. Из всех окон орут на полную мощь приемники и репродукторы. Все они настроены на волну радиостанции Мадрида, и сейчас из осажденного франкистами города передают жгучую хабанеру. Удивительная страна Испания!..
Поздним вечером Андрей снова пришел к Берзину, Ян Карлович был в хорошем настроении.
- Положение на столичном фронте стабилизируется, - показал он рукой на листок - видимо, только что полученное донесение из Мадрида. - Хотел использовать вас здесь. - Он подвел Андрея к карте и показал на кружок, обозначавший испанскую столицу. - Но теперь вам целесообразней действовать на юге. - Его палец прочертил карту и уперся в точку на берегу моря.
Лаптев прочел: "Малага". Красная извилистая линия показывала, что город находится на республиканской территории.
- Базироваться будете здесь, а работать - там. - Берзин показал за красную линию. Желто-коричневое пятно гористой местности пересекала тонкая черная нить. - Это - железная дорога, соединяющая Гибралтар с двумя армиями франкистов - Южной и Северной. По этой дороге перебрасываются итало-германские легионеры, поступают вооружение и снаряжение для мятежников. Вам необходимо парализовать движение на этой дороге. Задача ясна?
- Так точно, товарищ комиссар!
Берзин поморщился:
- Зарубите себе на носу: вы здесь не старший лейтенант Лаптев, а камарадо Артуро. Я - не армейский комиссар, а просто Доницетти.
- Понятно, товарищ... камарадо Доницетти!
Ян Карлович усмехнулся:
- Вот так-то лучше. Надо будет передать что-либо, пишите: "Камарадо Доницетти". - И заключил: - В Малаге явитесь к нашему советнику и все уточните с ним в деталях. Счастливо!..
8
Снова дорога на юг, из зеленых долин с глянцевитой листвой лимонных и апельсиновых рощ в каменистые горы, мимо Картахены, в провинцию со звенящим названием Андалузия, в город, который Андрей знал раньше только по марке густого сладкого вина.
Впрочем, в Малаге задержаться не пришлось. Краткие наставления в штабе фронта, беседа с советским советником: сколько нужно человек, где их взять, место дислокации, снаряжение, оснащение, район действий. И вот уже командир отряда особого назначения едет вместе с Хозефой по подразделениям республиканской армии подбирать себе помощников и товарищей.
Самое ответственное дело. Парни должны быть выносливые, закаленные, отважные, обученные воинскому ремеслу, хорошо ориентирующиеся на местности, находчивые, смекалистые. А перво-наперво - надежные. Такие, которые в любых условиях будут действовать по правилу: "Сначала думаю о товарище, потом - о себе". Неписаное, но нерушимое правило разведчиков.
И еще одно непременное условие поставил Андрей: добровольность.
В подразделениях республиканской армии не было отбоя от добровольцев - смуглых веселых парней и пожилых мужчин - в недавнем прошлом рыбаков и рубщиков сахарного тростника, докеров, виноградарей, металлистов... Нельзя сказать, что эти люди были похожи друг на друга: коренастый, тяжелоплечий крестьянин Рафаэль в аккуратно залатанной куртке, с кожаными наколенниками на брюках, в альпарагетах - лаптях на ногах и сухощавый токарь Феликс Обрагон, даже во время разговора не выпускавший изо рта сигару, а из руки - винтовку; или краснодеревщик из Барселоны толстяк Карлос, молодой журналист Варрон, мадридский слесарь Адольфо, докер местного порта Хулиан...
Одним из первых пришел в отряд парень, выделявшийся той особой мужественной красотой, какая не вызывает иронической усмешки даже у видавших всякие виды солдат. Смуглое, с курчавой черной бородкой лицо; большие с фиолетовым оттенком глаза; широкие плечи, мускулистые руки, узкие бедра. Ноги его были затянуты в сапоги из мягкой кожи, и переступал он, будто гарцуя, как застоявшийся горячий конь, а на сапогах позванивали шпоры.
- Его зовут Росарио Эрерро, он был пикадором, участвовал в корридах - боях быков, - с детским восхищением глядя на новенького, перевела Хозефа.
Росарио, будто понимая русскую речь, кивал и ласково улыбался, открывая крепкие белые зубы.
- Он знает, что работа будет опасной и тяжелой?
- Он говорит: "Нет проблем!" - перевела ответ пикадора Хозефа.
Уже был сформирован весь отряд, когда предстал перед Лаптевым живописный юноша. Его остроконечная шапочка с кисточкой была надвинута на самое переносье. Вместо звезды или кокарды к ней пришит патрон. Рукав крупно вязанного свитера перетянут черно-красной лентой; черно-красный жетон приколот к груди, на запястье болтается браслет из пистолетных пуль; на широком поясе с одной стороны висит парабеллум с торчащей из кобуры ручкой, с другой - тесак. Парень был круглолиц, поросль едва пробивалась на подбородке, зато роскошные черные локоны ниспадали на плечи. Юнец театральным жестом сдернул с глаз темные очки-светофильтры, которые до этого Андрею не доводилось видеть, и представился.
- Сеньор Лусьяно Гарсия дель Рохос явился в наше распоряжение, и вы можете располагать его телом и душой, - с трудом сдерживаясь, чтобы не прыснуть, воспроизвела его речь Хозефа, от себя добавив: - Миленький мальчик!
Здравый смысл подсказывал, что не место этой птичке колибри в их отряде. Но "сеньор дель Рохос" понравился Андрею. "Пусть останется, - решил он. - Шелуха облетит быстро, а задор пригодится для дела. Надо же когда-то и ему становиться мужчиной.
Всего Андрей подобрал около ста человек. Отряд разместился на окраине Малаги, в просторной вилле бежавшего к франкистам банкира. Прекрасный парк террасами спускался к морю.
- Наша работа должна храниться в глубокой тайне, - сказал Андрей на первом общем сборе. - Для всех ваших знакомых вы - бойцы саперного батальона.
Парни сидели и лежали на лужайке под развесистыми вязами, посасывали сигары и согласно кивали.
- На задания мы пойдем не завтра и не послезавтра. Сначала нам предстоит многому научиться и хорошенько потренироваться. - Андрей подождал, пока Хозефа переведет. - Но времени терять не будем ни часу: начнем сегодня же!
И занятия начались. Андрей передавал бойцам сокращенный курс всех тех наук, которые проходил некогда сам, а в последние годы преподавал курсантам партизанских школ в Белоруссии. Только здесь, на окраине Малаги, весь этот курс предстояло освоить за несколько недель: метко стрелять, карабкаться по отвесным кручам, быстро преодолевать горные реки, точно идти по азимуту, по звездам и солнцу, бегло читать карту, уметь многое другое. И четко, точно и быстро работать с подрывными устройствами. Вот какой была, сжатая до предела, их учебная программа.
- Минер ошибается один раз, - повторял Андрей воинскую аксиому, которая для этих испанских бойцов звучала как откровение.
Тренировались на макетах. Потом, забираясь подальше в горы, учились закладывать настоящие заряды. И наконец, сами стали собирать взрыватели по схемам, переданным Лаптеву Стариновым.
На этом участке фронта осенью тридцать шестого года было затишье - бои не прекращались под Мадридом, и туда мятежники бросали главные силы. А Малага, невеста Средиземноморья, еще не знала об уготованной ей страшной участи... Пока же стабильное положение на фронте облегчало подготовку отряда.
Наконец первое боевое задание.
Лаптев выбрал участок наиболее легкий и наименее опасный. В двенадцати километрах за линией фронта, по склону горы, пролегала железная дорога Альхесирас - Гренада. Задание: заложить мину на участке, где дорога идет над пропастью, под уклон.
Сначала он наметил по карте и обсудил с бойцами различные варианты подхода к дороге и отхода после выполнения задания. Затем сам выехал на участок, где предполагалось перейти линию фронта, облазил каждый куст, ощупал каждый камень. Долго наблюдал из засады за позициями фалангистов. Вряд ли мятежники ждут вылазки. На этом участке разведывательные и диверсионные группы не действовали. Однако всякое может быть, и осторожность не помешает...
Вернувшись на виллу, Андрей отобрал группу из десяти человек, проверил у каждого оружие, снаряжение, одежду и обувь. Приказал оставить документы. Сам тоже переоделся: заменил фуражку со знаками различия майора республиканской армии на традиционный берет. В карманы куртки и брюк рассовал гранаты.