3
Завершив работу на пристани, Павел Алексеевич на всякий случай заглянул в управление.
- Для меня что-нибудь есть? - спросил он у дежурного офицера.
- Так точно, господин полковник, - доложил поручик. - Генерал Домосоенов приказал позвонить ему домой, как только появитесь в управлении.
Наумов зашел в свой кабинет и сразу связался с генералом.
- Я это предвидел, батенька мой, - недовольным тоном начал Домосоенов. - Медицинский отдел просит отменить приказ об укомплектовании охранных подразделений за счет команд выздоравливающих. Они обратились ко мне, а я их напустил на вас, Павел Алексеевич. Вы взбудоражили их, вы и отбивайтесь.
- Зачем нам отбиваться? Если мы будем…
- Позвольте, батенька мой. Вы вот сначала удосужтесь выслушать их доводы, вдумайтесь в них, а завтра мне доложите. Отобьетесь - буду рад.
- С кем я должен вести разговор?
- С Татьяной Константиновной Строгановой. Помните, та самая, что столь сурово обошлась с вами в карантине. А?.. Что?.. Вот то-то и оно! - хитровато добавил генерал, хотя Наумов ничего не говорил. - Но не забывайте, она друг нашей семьи, мы с Лизонькой любим ее. Так что вы уж, Павел Алексеевич, постарайтесь помягче. Желаю удачи.
Повесив трубку, Павел Алексеевич задумался. Сейчас Татьяна Константиновна, видимо, уже собирается домой. Идти в медицинский отдел поздно, но и откладывать разговор нельзя. "А почему бы не договориться о встрече сейчас? Врач - враг болезням, но не людям, - подумал он и улыбнулся. - Чего это я начинаю оправдывать человека, которого не знаю…" - И поднял трубку.
Наумову пришлось ждать, пока Татьяна Константиновна подойдет к телефону. И в эти мгновения он вдруг почувствовал, что позвонил ей не только потому, что надо решать служебный вопрос.
- Алло, - послышалось в трубке.
Торопливо спросил:
- Татьяна Константиновна?
- Да, слушаю вас.
Павел представился и сказал:
- Генерал Домосоенов поручил мне поговорить с вами, Татьяна Константиновна, о возможности укомплектования охранных подразделений за счет команд выздоравливающих. - И, как бы оправдываясь, добавил: - Непременно сегодня…
- Сегодня? Но я уже ухожу.
- Если вы не возражаете, - предложил Павел, - то я мог бы встретить вас у подъезда вашего управления.
Она секунду помолчала. Наконец не очень уверенно ответила:
- Хорошо, Павел Алексеевич.
…В форме капитана медицинской службы Строганова была еще привлекательнее.
- Если позволите, я провожу вас, по дороге и побеседуем?
Таня согласно кивнула и пошла вверх по Екатерининской.
- В лазареты поступает все больше и больше раненых… - озабоченно начала она. - Санитары работают день и ночь и не справляются. Мы вынуждены выздоравливающих привлекать для обслуживания раненых, уборки помещений и территории, работы на кухне, перевозки грузов и многого другого. - Она внимательно посмотрела на Наумова и закончила: - Вы представляете, что будет, если у нас заберут выздоравливающих?
Павел понимающе кивнул. Именно это он и ожидал услышать.
- На мой взгляд, - как можно мягче сказал Павел, - ничего страшного не произойдет. За несколько дней лазарет пополнится новыми выздоравливающими, а пока вы можете задержать тех, кто подлежит выписке.
Строганова неожиданно остановилась и удивленно посмотрела на него:
- Но ведь это незаконно.
Павел пожал плечами и сдержанно улыбнулся:
- Законы не учитывают все случаи жизни. В любой работе могут возникнуть такие обстоятельства, когда… - Он на мгновение замолчал, подбирая нужные слова.
- Приходится пользоваться сомнительными средствами, так? - закончила за него Таня.
- Если это вызвано потребностью дела, - добавил Павел и жестом пригласил Таню идти дальше. - Извините, Татьяна Константиновна, что я был излишне откровенен и позволил дать вам такой совет… Будем считать, что этого разговора не было.
- Напротив! - неожиданно возразила Татьяна Константиновна. - Я принимаю ваш совет. В порядке исключения, разумеется.
- Благодарю вас. Завтра я доложу генералу Домосоенову, что с медицинским управлением все улажено… Между прочим, генерал сказал, что вы друг его семьи, и у меня сразу возник вопрос: не из тех ли вы Строгановых, что подарили Отечеству государственных деятелей с высшими графскими титулами?
Легким движением головы Таня откинула волнистые пряди волос за плечо.
- Должна вас серьезно разочаровать. Я с детства приучена ценить иные титулы: крестьянин, кузнец, врач, архитектор, инженер… - Она испытующе посмотрела на Павла.
- Татьяна Константиновна, - обрадовался Павел, - значит, я, как сын инженера, могу рассчитывать на вашу благосклонность… В Екатеринодаре, где я родился и вырос, работает ваш однофамилец и коллега. Врач Строганов. Рассказывают, однажды князь Веремеев - он остановился в городе проездом - позвонил ему и пригласил в гостиницу. Занемог, дескать. Строганов спросил, чем болел, что болит, и порекомендовал огуречного рассола. "Нет, вы приезжайте ко мне, - настаивал князь, - и безотлагательно". Врач с достоинством ответил: "Я лечу только больных". Веремеев вспылил: "Вы забываетесь, господин эскулап, я - князь!" Строганов в тон ему: "А мой титул - врач!.." У нас в Екатеринодаре о хирурге Строганове рассказывают легенды.
Таня тихо, с гордостью сказала:
- Это мой папа.
- О, так мы - земляки! - радостно воскликнул Павел. - По такому счастливому случаю позвольте пригласить вас поужинать в "Гранд-отель".
- Ну что вы, Павел Алексеевич, я и в прежние-то времена в ресторанах не бывала, а уж теперь…
Она остановилась у калитки:
- Я уже дома.
В глубине двора раздался лай собаки. Павел взглянул на почерневшее небо:
- Кажется, начинается дождь.
Со стороны гор налетел порывистый ветер, наполнил улицы терпким запахом луговых трав и лесов Яйлы.
- Скажите, Татьяна Константиновна, а что заставило вас подвергаться стольким опасностям, пробираясь в Крым? - спросил Павел.
Она посмотрела на него сбоку, чуть склонив голову:
- Я знала, что вы об этом спросите.
- Мне хочется знать о вас побольше.
- Сейчас еще модно спрашивать о политических убеждениях…
- Я об этом не спрашиваю.
- Впрочем, если хотите знать, отвечу. Я убеждена, что женщины служат тому обществу, какое создадут для них мужчины. Был монархизм - мы, женщины, дышали его благами, страдали его бедами, любили. Вы, мужчины, не сохранили его. Другие оказались сильнее вас. И там, в России, остались десятки миллионов женщин. Здесь - единицы, там - миллионы. Что прикажете им делать? Умирать? Нет, они будут жить, рожать детей. Речь не обо мне, конечно, а о женщинах вообще.
- Позвольте не согласиться с вами. Нельзя подводить под общий знаменатель женщин вашего круга, крестьянок и, так сказать, пролетарок.
- Боже мой, все женщины одинаковы и способны лишь на то, чтобы преклоняться перед волей и умом мужчин, их патриотизмом.
- С вашими убеждениями вполне можно было остаться в Екатеринодаре.
- Может быть, но обстоятельства чаще бывают несправедливы к судьбам женщин, нежели мужчин… Все случилось так неожиданно… Нашу больницу превратили в военный лазарет. Когда началось отступление, раненых и медицинский персонал погрузили на подводы и повезли в Новороссийск… В этом бурном, охваченном ужасом потоке людей я боялась оторваться от повозки генерала Домосоенова - мало ли что могло случиться. Я боялась всех и все. Но то, что увидела в Новороссийске… На моих глазах обезумевшая толпа растоптала упавшую молодую женщину с ребенком. Ее муж не смог пробиться к ней на помощь. Он выхватил пистолет и стал стрелять в толпу, истерично крича: "Звери!.. Звери!.. Звери!.." У меня было такое состояние, будто все пули попали в меня. Опомнилась я уже на палубе парохода…
- Вы были в это время офицером?
- Нет. Звание мне присвоили при назначении на должность эпидемиолога. Я не возражала, так как считала, что военная форма и пистолет в какой-то мере оградят меня от бандитов. Посмотрите, что в городе творится: среди белого дня грабят, насилуют, убивают…
Таня не сказала, что своего назначения она добилась через супругу генерала Домосоенова Елизавету Дмитриевну. И сделала это потому, что эпидемиологическая служба контролирует перевалбазы. Значит, со временем представится возможность побывать в Сухуме или Батуме. И, конечно же, она сразу уедет в Тифлис к давнему другу отца доктору Кавтарадзе, а уж он найдет возможность переправить ее в Екатеринодар.
- …Боже мой, если бы мои родители знали… Но я, кажется, начинаю жаловаться, - спохватилась Таня. - Это верный признак того, что пора прощаться.
Павел откланялся. Она мягко кивнула и подала ему руку.
- Татьяна Константиновна, позвольте пригласить вас на концерт Плевицкой.
- С удовольствием, Павел Алексеевич, на той неделе.
4
В штаб тыла рано утром прибыл офицер связи с пакетом от командующего авиацией генерала Ткачева. Принял его генерал Домосоенов. Он вскрыл пакет и ахнул:
- Ну, батенька мой, разве можно так поздно ставить нас в известность? Да мы физически не успеем этого сделать.
Капитан пожал плечами и грубовато заметил:
- Это можно было предвидеть, господин генерал.
Домосоенов снял очки и внимательно посмотрел на дерзкого офицера из авиации. Не слишком ли много вольности позволяют себе эти ткачевцы, любимцы Врангеля…
- Идите, голубчик, пока я не рассердился на вас. Дайте я распишусь в получении пакета, и идите, - снисходительно сказал генерал.
Капитан небрежно козырнул и вышел. Генерал еще раз прочел бумагу и задумался. "Кому поручить эту срочную работу? Офицеры третьи сутки работают без сна и отдыха". Он позвонил дежурному и распорядился вызвать полковника Наумова.
Генерал встретил Наумова приветливо.
- Здравствуйте, дорогой Павел Алексеевич, здравствуйте. - Он взял Павла под руку и повел к креслу возле стола. - Тут вот какое дело, батенька мой. Неожиданно провели перегруппировку авиационных отрядов. Сам генерал Ткачев со своим штабом на "хэвилендах" вылетел в район Перекопа. Словом, вот здесь указаны новые места дислокации всех авиационных отрядов. Надо срочно подготовить распоряжение о переадресовании грузов - продовольственных продуктов, горюче-смазочных материалов, вещевого имущества, взять все под жесткий контроль.
"Неужели готовится наступление? - подумал Павел. - Если так, то оно скоро начнется. Ведь авиационные отряды перебазируются после того, как перегруппировка войск завершена".
- С превеликим удовольствием, господин генерал, но у меня нет допуска к секретным материалам. И если об этом станет известно контрразведке…
- Знаю, батенька мой. Однако я ведь не впервой подключаю к работе офицеров до получения ими допуска. И ничего. Все до сих пор работают честно, добросовестно. У меня на этот счет чутье - сразу вижу, кому можно доверять, а кому нет. Может быть, сегодня и допуск поступит. А вот мы сейчас уточним.
Генерал заказал телефонистке разговор с полковником Богнаром.
Ответ Богнара, видимо, не удовлетворил генерала, и он сказал:
- Дорогой Ференц, ты же знаешь мое положение с кадрами. Нужно выполнить срочную, но, ей-богу, совершенно никчемную, с точки зрения секретности, работу… - Генерал слушает, потом поднимает вверх указательный палец и говорит в трубку: - Но, голубчик мой, будет больше вреда, если мы не успеем перенацелить грузы, чем если красные узнают, что наша авиация появилась в районе Перекопа. Уверяю тебя, дорогой Ференц, они и без того предполагают, что мы сосредоточиваем ее не под Москвой, а под Перекопом. Где же ей быть?..
Слушая Богнара, генерал хмурился, недовольно покачивал головой, порывался что-то сказать, но никак не мог уловить паузу в потоке слов собеседника. Наконец не выдержал и, придав голосу твердость, сказал:
- По-зволь-те, батенька мой, вы забываете, что весь командный состав крымской армии укомплектован офицерами, прибывшими невесть откуда… Да-да, и мне на старости лет не пристало изменять своему принципу: "С кем работаешь, тому доверяй. Не доверяешь - увольняй…" Что? Какой ты, право, ненасытный…
Павел подивился неожиданному повороту в их разговоре, но понял, что завершился он благополучно для него.
- Конечно, помогу. Ну, так как?.. Ну, вот и благодарствую. Что?.. А это уж, батенька мой, ты с ним можешь все и решить. Человек он понимающий.
Генерал положил трубку и обрадованно протянул Павлу бумагу:
- Возьмите, Павел Алексеевич, план поставок по авиации и вот эту заявку, разберитесь и приступайте. Что будет непонятно - заходите. Да, откупитесь вы от этого Богнара… бог знает чем.
Полковник подумал и неуверенно сказал:
- Без причины как-то неудобно.
- Удобно, очень даже удобно. С ним все удобно. Он все равно так не выпустит из когтей, хотя ему и не до вас. И чтобы вы, батенька мой, не заблуждались относительно Богнара и его своры, скажу мнение самого главнокомандующего: "Я не отрицаю, - сказал он господину Кривошеину, - что наша контрразведка на три четверти состоит из преступного элемента…" Ну, об этом довольно. Расскажите-ка лучше, как идет работа на Графской пристани?
Наумов представил генералу схему постов и организации погрузочно-разгрузочных работ. Генерал внимательно ознакомился с документами, подчеркнул пункт об укомплектовании караульной роты за счет команд слабосильных и выздоравливающих, а в углу листа написал: "В приказ".
- Спасибо, голубчик Павел Алексеевич. Ну, теперь и мне легче работать будет. Я уж, пожалуй, сделаю вас своим помощником. Мы ведь устанавливаем любые штатные единицы, для пользы дела, разумеется.
- Благодарю за доверие, господин генерал…
- Весьма похвально, что вы навели порядок на Графской пристани. Все это хорошо, но мне хотелось, чтобы вы поняли: органы тыла хронически больны. - Домосоенов показал рукой от головы до пят. - Да-да, тут отдельными флакончиками микстуры не вылечишь.
Он не спеша поднялся с кресла, потер пухлым пальцем переносицу и подошел к Наумову. Тот встал.
- Разрешите еще доложить о воинских поставках в дивизии действующих корпусов?
Домосоенов вернулся в свое кресло и, откинувшись на спинку, безразлично сказал:
- Только самую суть, Павел Алексеевич.
…Не успел Наумов ознакомиться с планом поставок по авиации, переданными ему генералом Домосоеновым, как в кабинет ворвался офицер в форме Терско-Астраханской казачьей бригады, ворвался, словно горный ветер, - внезапно, порывисто.
- Па-ачему не даешь овес и жмыха, а? - гремел его гортанный голос. - Нэ знаешь, куда идем? Нэ знаешь, зачем идем?
"О, тут и выспрашивать не надо, сами все выложат", - подумал Павел.
- Знаю, дорогой, наступаем на север, но… - Павел многозначительно поднял палец и, подмигнув, ткнул его в план. - Прежде всего надо обеспечить всем необходимым авиацию.
- К черту авиацию! - взорвался кавказец. - Ты знаешь, кто я? Не знаешь? Так я тебе скажу: интендант Терско-Астраханской бригады есаул Дариев. - И снова устремился в атаку: - Слушай, па-ачему не даешь овес? На Мелитополь кто идет? Ты или я?
Наумов осуждающе покачал головой.
- Не беснуйся, мюрид, сейчас прикажу выдать.
Кавказец мгновенно просиял. Лицо - как Кура в солнечный день, а глаза - как блики на ее воде.
- Бузныг, полковник, хцауштен, на этот раз большевикам будет сделан, запомни мое слово, настоящий газават.
Кивок в знак согласия и дружеское приглашение:
- Будешь еще в Севастополе, заходи, буйный мюрид.
Дариев одернул черкеску, взялся за рукоятку кинжала и, крикнув: "Ражьма!", исчез за дверью.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Высоко в небе парил орлан-белохвост. Он описал широкий круг над ковыльной степью и вдруг камнем ринулся вниз. Казалось, еще мгновение - и он разобьется о землю. Но орлан распластал свои могучие крылья и, погасив падение, стремительно пронесся над самой землей, выбросил вперед когтистые лапы и широко открыл клюв. Еще один взмах крыльев - и когти вонзились в спину лисы.
Врангель наблюдал из окна штабного вагона за полетом и броском орлана на жертву. "Вот тактика, которая обеспечит нам успех, - думал главком. - Ошеломляющая воображение противника внезапность, предельная стремительность и широкий маневр в интересах мощного удара по самому уязвимому месту боевого порядка".
Орлан взмыл в воздух, но, обремененный добычей, потерял скорость и высоту. Это стоило ему жизни: глухой выстрел оборвал его полет.
"Главное - ставить перед войсками посильные задачи, - продолжал размышлять Врангель. - С такими ограниченными силами рваться на Донбасс - значит, уподобиться этому орлану. Захватить можно, но удержать - нет". Главком поймал себя на том, что все чаще думает, как бы не зарваться и все-таки достичь имеющимися силами возможно большего эффекта.
- Запросите о ходе высадки Терско-Астраханской бригады генерала Шифнер-Маркевича в районе Кирилловки, - приказал он порученцу.
Генерал Анин - тонкий, высокий шатен в идеально отутюженном мундире - тихим, вкрадчивым голосом доложил:
- С канонерской лодки "Страж" передали, что в соответствии с вашим приказом бригада уже начала продвижение на Мелитополь. Продолжается высадка пехотных дивизий.
- Передайте генералу Слащову: бригаде Шифнер-Маркевича к середине дня захватить станцию Акимовка, перерезать железную дорогу Мелитополь - Джанкой и закрепиться до подхода главных сил.
Генерал Анин мягко, но четко повторил приказ и вышел в аппаратную.