Часовня походила на маленькую церковь в готическом стиле. Дверь была открыта, свет проникал внутрь через четыре стрельчатых окна. У противоположной от входа стены возвышался аналой, над ним парило изображение Богоматери; на аналое лежало маленькое распятие.
С поникшей головой вошла Маргарита в часовню, медленно поднялась по ступеням и преклонила колена перед аналоем, опершись на него дрожащей рукой; взгляд ее был устремлен на изображение Мадонны.
Маргарита усердно молилась, и душа ее до того вознеслась к небесам, что она не услышала тихих шагов позади себя.
Увидев ее, вошедший остолбенел.
Он молитвенно сложил руки, он дрожал всем телом…
Принц Вольдемар узнал в коленопреклоненной молодой женщине свою Маргариту!
Глаза его заблистали радостью, на красивом мужественном лице расцвела улыбка счастья.
Он не осмеливался подойти ближе и застыл в неподвижности.
Таким образом долго оставались они в капелле, и души их соединились в одной общей молитве.
Наконец Маргарита поднялась, взглянула последний раз на светлый лик Божьей Матери и направилась к выходу.
Сбоку от входа со слезами на глазах стоял принц Вольдемар.
Кроме них и Божьей Матери, в часовне, освещенной лучами заходящего солнца, не было больше никого.
- Маргарита! - прошептал растроганный принц.
Молодая женщина вздрогнула; ей казалось, что принц, протягивающий к ней руки,- это наваждение, сон.
Она замерла на месте, боясь неосторожным движением прогнать желанное видение.
- Маргарита, это Божья воля,- сказал Вольдемар, и, сделав шаг, взял ее за руку,- мы должны были еще раз увидеться, и мы встретились!
- Не сон ли это, не видение ли, посланное мне с небес? - прошептала Маргарита, освещенная золотыми лучами солнца.
- Это не сон, моя дорогая Маргарита, это явь! Мы оба пришли сюда для молитвы, и нам суждено было встретиться. Не это ли Божье Провидение?
Маргарита смотрела на бесконечно дорогого ей человека и не находила слов для выражения своих чувств, пока слезы радости не хлынули из ее глаз.
- Это ты, я опять тебя вижу! - прошептала она.
- Преклоним колена, Маргарита; здесь, перед обликом Божьей Матери, я еще раз клянусь, что навеки принадлежу тебе!
- Мы не имеем более права принадлежать друг другу, принц!
- Если мы должны навеки расстаться, то, по крайней мере, заключим союз между нашими душами, Маргарита; преклони колена рядом со мной и поклянись, подобно мне, что наши сердца навеки принадлежат друг другу!
Маргарита без колебаний последовала примеру принца, и они оба преклонили колена перед аналоем. Вечернее солнце дивно освещало их лица, и казалось, будто благословение свыше осеняло союз их любящих сердец, заключенный перед Девой Марией и Иисусом Христом.
- Клянусь, что мое сердце вечно будет принадлежать тебе,- прошептала она.
Потом она бросилась в его объятия, и никто не видел их ласк, никто не мешал им, только Утешитель скорбящих невидимо парил над влюбленными, после долгой разлуки отыскавшими, наконец, друг друга в уединенной глухой часовне.
Они расстались с закатом солнца.
Маргарита возвратилась в Париж.
Принц Вольдемар исчез в лесной чаще.
Неужели это было последнее их свидание, неужели двум влюбленным никогда не суждено соединиться окончательно?…
XXII. АНГЕЛ-ДУШИТЕЛЬ
Мартин с нетерпением ожидал, когда же Сандок исполнит свое обещание.
История с ангелом-душителем была ему не вполне понятна и он говорил себе, что если Сандок будет полагаться на россказни о привидениях, то барон, по всей вероятности, переживет молодого и крепкого негра. Оставалось надеяться, что Сандок все же не так глуп, и в один прекрасный день барон понесет, наконец, давно заслуженное наказание.
Он не мог удержаться, чтобы однажды вечером не окликнуть Сандока, проходившего по парку:
- Эй, брат Сандок! Ну, как дела? В каком положении находятся твои акции с безбожным бароном?
- О, высоко, кормчий Мартин - самоуверенно отвечал негр.- Сандок ожидает удобного случая, чтобы поймать барона! Не следует торопиться, кормчий Мартин, чтобы добыча надежней попала в сети.
- Ты прав! Надо выкидывать брам-дрек не прежде, чем корабли сойдутся борт с бортом! Но признайся, брат Сандок, что ты отказался от помощи ангела-душителя. Даю тебе слово моряка, что вся эта история с ангелом мало походит на правду. Черт по-прежнему не прогуливается по земле и не сворачивает шею своим верным помощникам и последователям, скорее, наоборот; что же касается привидений, то и они вздор!
- Кормчий Мартин не верит? Что ж, кормчий, поедем сегодня вечером туда, и сам испытаешь на себе объятия ангела-душителя.
- Черт побери… Что ты имеешь в виду?
- Пусть кормчий Мартин ляжет под ангелом и сам испытает его объятия. Сандок будет находиться вблизи и прогонит ангела-душителя, когда жизни доброго кормчего будет угрожать опасность.
- Я охотно посмотрел бы на эти чудеса со стороны, но у меня нет никакого желания производить подобные опыты на собственной шее.
- О, кормчий Мартин не верит в ангела-душителя, так пусть он испытает'
- Я понимаю, что ты хочешь сказать,- с улыбкой возразил гигант-моряк,- но лучше, чтобы ты лег под ангела, а я посмотрел бы.
- О, кормчий Мартин, Сандок верит в ангела-душителя и ему не надо никаких опытов… Хороший совет дает Мартин,- проговорил Сандок, посмеиваясь.
- Я охотно посмотрел бы на ангела-душителя, но это, наверное, не так просто.
- Очень даже просто! Кормчий Мартин и Сандок возьмут лошадей и поедут в Сен-Клу. Моро с радостью примет гостей, а завтра утром мы вернемся домой.
- Гм, а мы оба вернемся? - проговорил кормчий в раздумье.
- О, Мартин боится?
- Как бы не так! Я говорю это потому, что завтра утром господин Эбергард заметит наше отсутствие.
- Если мы выедем пораньше, масса не заметит. От замка сюда три часа езды на хороших лошадях.
- Вот бьет восемь часов. Ну, так и быть, брат Сандок, выведи-ка двух лошадей получше, а я сейчас приду.
Негра очень обрадовало решение Мартина, и он поспешил в конюшни, а Мартин пошел в особняк спросить, не понадобятся ли до утра услуги его или Сандока.
Все, казалось, благоприятствовало ночному предприятию. Князь работал и, не имея никаких приказаний для Мартина и негра, охотно позволил им прокатиться.
Сандок быстро оседлал двух отличных скакунов и поджидал Мартина на улице.
Он тихо засмеялся, когда кормчий довольно неловко влез на лошадь и сидел в седле, как все моряки, сильно подавшись вперед.
.- Эй, негр, ты что это позволяешь себе? - полушутя-полусерьезно бранился Мартин.- Или так всегда бывает, когда к вам, неграм, относишься с добром? Какая тебе разница, сижу ли я прямо или согнувшись?
- Меня зовут брат Сандок.
- Пусть будет брат Сандок, но все равно кормчий Мартин, какой бы он ни был, прямой или согнутый, должен внушать тебе уважение.
- Еще бы, конечно! - добродушно рассмеялся негр и тронул коня. Они поскакали рядом по темной улице.
Сандок выбрал дорогу, ведущую через предместья, чтобы въехать в Булонский лес и затем достигнуть Сен-Клу.
Проезжая мимо дворца Ангулем, они увидели, что все окна его ярко освещены, и Сандок сказал:
- У графини игры и танцы, как в волшебном замке, вот где должно быть красиво!
- Барон, небось, опять там, смотрит на красивых женщин и пускает слюнки!
- О да, кормчий Мартин, барон - старый любезник и охотник до всякой хорошенькой женской ножки.
Мартин рассмеялся.
- Я думаю, ты прав, брат Сандок. Барон любит все, что видит. Он любит каждую обнаженную шею, каждую изящную руку, не глядя на лицо и не спрашивая, кому принадлежит шея или рука.
Негр усмехнулся его словам, и они продолжили свой путь в Сен-Клу.
Ночь стояла тихая и лунная. День накануне выдался необычайно жарким, и ночная свежесть радовала обоих всадников.
Около одиннадцати часов вечера они миновали городок и пришпорили коней, чтобы побыстрей достигнуть загородного дворца, смутно видневшегося на возвышенности в наступивших сумерках.
В ту пору никто из членов императорского дворца во дворце не находился, и там жили только управляющий и прислуга, присматривающие за порядком. К числу этой прислуги принадлежал и негр Моро, с которым Сандок свел знакомство во время весенней охоты и, разумеется, сдружился.
Они происходили из разных племен, но легко понимали родной язык друг друга и в те часы, которые провели вместе, предавались воспоминаниям о родных местах.
Обоим неплохо жилось на чужбине, но, тем не менее, и тот и другой в глубине души тосковали по отечеству и хотели бы повидать его еще раз. Только повидать, потому что у каждого возникли новые привязанности. Сандок, к примеру, очень любил своего господина, сдружился с Мартином и никогда не согласился бы их оставить.
Сандок был очень рад столь неожиданно встретить черного собрата и услышал от него много интересного, в том числе и тайну об ангеле-душителе, хотя старый дворецкий строго-настрого запретил слугам распространять эту, как он выразился, дурацкую болтовню.
Сама комната давно уже пустовала, поэтому перестали говорить и о чуде, связанном с ней. Старый дворецкий в последние годы жизни уже не тешился таинственными историями, хотя его не переставало занимать, почему человек, укладывающийся спать под сенью прекрасного белого ангела, всякий раз наутро оказывался мертвым.
Поэтому он никому больше не позволял занимать зловещую комнату.
Предосторожность эта оказалась совершенно излишней. Никто из прислуги ни за что не согласился бы ночевать в этой комнате, предпочтя провести ночь на лютом холоде, нежели в мягкой постели под ангелом-душителем.
Боязнь привидений и всякой чертовщины, обычная у прислуги старинных дворцов и замков, дошла здесь до того, что никто не хотел даже хранить у себя ключ от комнаты; он переходил из рук камердинеров в руки лакеев, пока наконец не попал к Моро, оставившему его у себя.
Моро отличался трезвым взглядом на вещи.
Что худого может причинить ему ключ, который он не собирается использовать по назначению?
Часто его мучило любопытство, он порывался зайти в комнату, но останавливал запрет или страх. Но однажды он все-таки осмелился…
Помещение имело странный вид. Пол находился на одном уровне с землей, окна, по странной прихоти архитектора, отсутствовали вовсе. Только два отверстия проделаны были в углу, чтобы пропускать воздух. Освещалась комната свечами.
Нас не должно удивлять это обстоятельство, потому что в старинных замках и дворцах зачастую не только спальни, но и столовые не имеют окон, дабы обитатели их могли продлить ночь искусственно, а в случае необходимости прервать ее, осветив множеством свечей.
Мы уже знаем, что увеселительный дворец Сен-Клу построен был давно, позже не раз обновлялся и благоустраивался вместе с обоими флигелями, и только комната с ангелом-душителем, что находилась в дальнем флигеле, осталась без изменений.
Что именно там происходило, каким образом ангел расправлялся со своими жертвами - никто не знал, живых свидетелей не оставалось. Каждый по-своему пытался объяснить ужасную тайну, но все это были лишь догадки.
Впрочем, главным героем всегда оставался прекрасный ангел, и молва сошлась на том, что в самое глухое ночное время, в этот час духов, ангел спускался и душил спавших на постели, потому что все его жертвы, а их за последние годы было пять или шесть, по свидетельству докторов, осматривающих трупы, умирали от удушья и сильного сердцебиения.
Не подлежало никакому сомнению, что тут таится какой-то секрет, но никто более не решался войти в комнату, не говоря уж о том, чтобы остаться ночевать. О ней старались не вспоминать без особой нужды, но о том, что она существует, не забыл никто. Так и Сандок узнал жуткую историю про ангела-душителя…
Раз императора во дворце не было, то не было и охраны. Мартин и Сандок беспрепятственно открыли ворота и проникли в парк. Там они спешились и привязали коней.
Во дворце все спали, окна были погашены.
Мартин в нерешительности остановился, но Сандок был смелее: он знал, где спит Моро, и решил его разбудить.
- О кормчий Мартин,- шептал он, увлекая его за собой,- это отлично, что все спят, по крайней мере, никто не помешает нам пойти к ангелу-душителю, и Моро нас поведет туда.
- Нас, пожалуй, примут за воров,- проворчал Мартин.
- О, пусть кормчий Мартин не беспокоится, нас никто не примет за воров, все спят так крепко, что мыши могут бегать по столам и делать все, что им захочется. Управляющий стар, очень стар, лакеи тоже старые, прислуга старая, и все здесь предоставлено воле Божьей.
- Ну, тогда поскорей взглянем на ту комнату. Должен признаться, брат Сандок, что твоя тайна все больше разжигает мое проклятое любопытство.
- Это тайна не Сандока, это тайна замка, все здесь знают об этом покое смерти,- тихо проговорил негр, приближаясь к флигелю у левого крыла дворца.
Перед домом он остановился и прислушался, но повсюду царила полная тишина.
Мартин же обошел флигель кругом, его привлек какой-то странный запах. Откуда он исходит?
Сандок между тем подошел к одному из окон флигеля и тихо постучал. Никто не отозвался.
- Моро спит крепко,- прошептал Сандок,- живя во дворце, он утратил свою чуткость.
- Постучи еще раз и погромче,- посоветовал Мартин.
Сандок снова постучал, и на этот раз не напрасно.
Через несколько секунд в окне появилась черная голова, которую можно было заметить лишь по белкам глаз.
Моро долго всматривался, наконец кивнул и исчез. Через минуту дверь флигеля отворилась и он вышел и направился к прибывшим, бесшумно ступая по песчаной дорожке.
Был он поменьше Сандока ростом и выглядел не таким сильным, хотя сложен был так же пропорционально; волосы короткие и курчавые, губы толстые, слегка вывернутые; как и все негры, он не носил бороды. Одет он был в цветную рубашку и темные брюки.
- О Моро,- прошептал Сандок, здороваясь с ним,- это кормчий Мартин, называющий Сандока братом.
- А, братом называет - это хорошо,- с похвалой отозвался Моро и протянул Мартину свою черную руку.
- Кормчий Мартин не верит в ангела-душителя,- продолжал Сандок,- и хочет сам посмотреть эту странную комнату.
- Если это не будет для вас затруднительно или неприятно,- учтиво добавил Мартин.
- Вовсе нет,- отвечал уступчивый Моро,- мы побываем в покое смерти, ключ у Моро, и он вас поведет туда.
- Никто нас не заметит?
- Ни один человек не подходит близко к флигелю, где находится ангел смерти, Моро один там спит.
- А вы не боитесь ангела?
- О нет, Моро не боится. Ангел заперт и не может выйти; он не сходит со своего места и ждет очередную жертву.
- Гм! - с усмешкой хмыкнул Мартин.- Странный какой-то ангел.
- Кормчий Мартин не хочет верить! - объяснил Сандок своему собрату, очень довольному тем, что его навестили.
- Не беспокойся, поверит,- отвечал Моро.- Я тоже прежде не верил, а потом бежал со всех ног, когда ангел ожил и стал спускаться.
- Черт побери! - воскликнул Мартин.- Хватит вам рассказывать сказки, ведите меня туда.
Сандок посмеивался, обрадованный тем, что сможет и в этот раз доказать свою правоту.
- Сандок сказал,- шепнул он Моро,- что через один год и один день ангел задушит некоего барона, или Сандока не станет.
- Где лошади? - спросил Моро, пропустив мимо ушей слова про барона и подумав о делах более насущных.
- Они привязаны у ворот,- ответил Мартин.
- Хорошо, пойдемте,- сказал негр, делая знак рукой следовать за ним.
Бесшумными шагами он двинулся к дверям флигеля, из которого только что вышел. Отворив их, он пропустил вперед своих гостей и тут же запер за. ними.
В коридоре было совершенно темно. Шепнув, чтобы его минутку подождали, он сбегал в свою маленькую комнатку и принес зажженную свечу.
Мартин увидел, что по обеим сторонам вымощенного плиткой коридора находятся высокие белые двери.
Моро двинулся вперед по коридору, гости за ним. У крайней двери он остановился и высоко поднял свечу. Дверь была широкая, с затейливой резьбой.
- Вот он, покой смерти! - сказал Моро и вставил ключ в замочную скважину.
Мартин нетерпеливо следил за каждым его движением.
Сандок взял из рук своего соотечественника свечу, чтобы тот мог открыть дверь легко и без шума.
- Есть у кормчего револьвер? - спросил Моро, обращаясь к Мартину.
- Есть.
- Хорошо, только не стрелять. Выстрел может разбудить управляющего и всех слуг.
- Понимаю,- сказал Мартин.- Я просто люблю носить эту вещицу с собой.
Моро отпер и распахнул дверь. Сандок через его плечо пытался заглянуть внутрь. Моро взял у него из рук свечу и вошел первый.
Мартин, отличающийся острым обонянием, уловил тот же неприятный запах, но отнес это за счет того, что помещение давно не проветривали.
Комната была длинная и узкая. Входная дверь находилась с торцевой стороны, противоположная стена, как мы знаем, была глухая.
Слева от входа стояла кровать и подле нее - мраморный ночной столик; у другой длинной стены находились диван, стол и несколько стульев.
А на потолке над кроватью красовалась лепнина, изображавшая прекрасного белого ангела; в одной руке он держал кольцо, за которое крепился ниспадающий по обе стороны кровати шелковый полог, другая была простерта, как для благословения.
- Вот он, ангел смерти,- сказал Мартину Моро, высоко подняв свечу.
- Посмотрим, посмотрим,- пробормотал старый моряк, неотрывно глядя на парящего в вышине ангела.- Время к полуночи, приближается час духов, самый подходящий для ваших небылиц.
- Час духов ни при чем,- заметил Моро,- ангел душит свои жертвы и до полуночи, и под самое утро.
- А как скоро он приходит и приходит ли, когда не спишь?
- Моро пробовал, но ангел приходит не раньше, чем заснешь.
- Долго же, в таком случае, мне придется лежать и ждать этого ангела.
- Кормчий Мартин хочет сам все испытать,- пояснил Сандок.
- Недолго придется ждать,- серьезно сказал Моро,- о, очень недолго. Ангел сойдет скоро, очень скоро, Мартин будет кричать, когда ангел придет, тогда Моро и Сандок войдут и спугнут ангела!
- Черт возьми,- воскликнул старый моряк,- это приключение начинает меня всерьез занимать. Ничего подобного со мной еще не происходило в жизни, а мне ведь доводилось служить на одном катере, где пошаливала нечистая сила.
Мартин обошел комнату вдоль стен, постучал по ним, даже заглянул под кровать. Он имел обыкновение прежде всего знакомиться с местностью и проделывал это и здесь. Одного лишь он не заметил: запах в комнате, поразивший его вначале, начал усиливаться, а он уже привык к нему, принюхался.
- Здесь очень уютно,- бормотал он, лучшего места для отдыха и желать нечего: пуховая постель, мягкие шелковые подушки - недурно, весьма недурно!
"Очень дурно,- подумал про себя Моро.- Постель мягкая и удобная, но на ней засыпают и уже не просыпаются…"