ЖИЗНЬ ВОКРУГ ОАЗИСА
Через несколько дней после того, как у родника была положена соль, дед Асатур позвал мальчиков:
– Пойдемте к роднику, я вам там кое-что покажу.
– Что, дедушка? Скажи сейчас!
– Идем, идем, сами увидите.
– Асмик возьмем? – спросил Камо.
– Пойдет ли? У нее сегодня настроение плохое – кот унес птенца, – сообщил Армен.
– Кот?.. – возмутился старик. – Почему мне не сказали? Я бы с него шкуру спустил!
– Надо взять Асмик, пусть пойдет с нами, немного повеселится, – сказал Камо.
Армен пошел на ферму. По дороге он остановился у пруда, вырытого пионерами. Рыжая глина на дне полопалась от жары: попади в такую трещину цыпленок – и следов не сыщешь…
"Когда-то он снова наполнится водой? Когда-то снова будут плавать в нем наши птицы?" – с грустью подумал Армен.
Асмик он застал в "детской". Одного за другим она пропускала своих птенцов через какой-то круглый прибор, откуда они выходили мокрыми, затем выгоняла во двор.
– Купаешь? – спросил Армен.
– Нет, это средство от насекомых. Птицы все время сухие, а на сухих насекомые сильно размножаются, – грустно ответила девочка.
– Идем с нами на гору, к роднику, который мы нашли.
– Родник?.. Вода сюда дойдет?
– Нет, это только для диких животных. Идем!
* * *
К полудню ребята вслед за дедом Асатуром дошли до гребня горы, в расщелинах которого пробивалось несколько низкорослых кустов терновника. Спрятавшись за ними, они начали осторожно наблюдать за тем, что делалось у родника.
– Куропатка, куропатка со своими птенцами! – радостно взвизгнула Асмик и хотела захлопать в ладоши, но Камо вовремя удержал ее.
Зрелище, действительно, было восхитительное. Куропатка-мать, перепрыгивая с камня на камень, медленно спускалась к роднику. За ней серенькими пушистыми комочками катились крошечные куропатки. Напившись, они, ковыляя вслед за матерью, скрылись среди камней и сухой травы.
– Да разве такие существа убивать можно? – прошептал Армен.
Дед Асатур, подняв голову, сказал спокойно и внушительно:
– Охотник Асатур шестьдесят лет с ружьем по лесам и полям бродит и никогда, никогда еще не убивал ни детеныша, ни мать.
– Но ведь охотник, завидев дичь, обо всем забывает! Разве не так, дедушка? – спросил Камо. – Скажи правду: неужели ты никогда ни матери, ни детеныша не убивал?
– Правду сказать, один раз, в молодости, мать убил. Убил, да очень пожалел после… Повстречал козу, а с нею козленок был. Сказал себе: "Вот и ладно! Козу убью, а козленка возьму, выращу дома". Козленку, пожалуй, и одного дня еще не было. Спрятался я тогда, вот как сейчас, выстрелил прямо в бедную мать – рука бы у меня переломилась!.. Упала она, так жалобно-жалобно застонала. А козленок увидал, что мать легла, подумал, что она его кормить собралась, Подбежал, припал к ее груди и сосет, сосет беззаботно… Увидел это я, сердце сжалось от боли, в голову точно огонь кинулся. Повернулся – и домой… Лишь бы не видеть ни козленка, ни его умирающей матери… – Глаза у старика повлажнели, голос задрожал. – Вот с того дня я ни детеныша, ни мать не убиваю, – закончил он свой рассказ. – Давайте-ка поглядим сначала, нашли ли козы воду и соль.
Они осторожно подошли к роднику.
Дед поглядел, и морщины на его лице разгладились, он просиял.
– Нашли! – сказал он обрадованно. – Поглядите, как соль облизали, прямо полировку навели.
Вокруг родника виднелось бесчисленное количество козьих следов, а большой кусок каменной соли был так облизан со всех сторон, что на нем и в самом деле не осталось ни трещин, ни острых краев.
– Как много их тут было! – удивилась Асмик.
– Должно быть, стадо колхозных овец прошло, – предположил Камо. – Не может же быть так много диких коз!
Дед многозначительно ухмыльнулся:
– Здесь, на Дали-даге, я один раз двести коз в одном стаде насчитал. Дикие козы обыкновенно приходят на водопой на утренней заре и вечером, но если нет опасности и поблизости есть вода – в жару приходят и в полдень. Шум воды и запах соли им не дадут покоя.
– И у соли разве есть запах? – удивленно спросил Грикор.
– Да еще какой!.. Дикие животные, те, что траву едят, из-за соли с ума сходят, болеют, если нет соли. И мясо дичи, лишенной соли, безвкусное. А как же? Дикая коза запах соли издалека чует.
– А волки скорее запах мяса услышат, но не соли, – умно рассудил Грикор.
– Молодец! Каждый слышит то, что ему нужно, – подтвердил дед, возвращаясь к кустам терновника.
За ним последовали и ребята. Они укрылись в кустах и стали ждать.
– Хорошо! – сказал дед. – Ветер от родника, на нас. Козы нас не почуют. И голосов не услышат – отнесет ветром. Ну и молодцы вы, славный родник откопали! Пусть же и жизнь ваша будет длинна, как ручей! – говорил старик, с восхищением глядя на сверкающую на солнце поверхность воды.
И в самом деле, на фоне замершей природы этот родник, журчащий, радостный, был самой жизнью.
САМЫЕ КРАСИВЫЕ ОБИТАТЕЛИ ДАЛИ-ДАГА
Ждать пришлось долго.
Солнце палило невыносимо, но желание увидеть диких коз все пересиливало.
Вокруг царила тишина. Лишь шмели жужжали над головами ребят да время от времени ветер доносил с Гилли голос неугомонного "водяного": "болт… бо-олт… болт!.."
Наконец послышался легкий шорох камней. Дед приложил палец к губам и прислушался. Затем чуть заметным движением головы он указал своим юным спутникам на гребень противоположного склона и таинственно улыбнулся.
У Асмик от изумления широко раскрылись глаза, и она бы снова взвизгнула, если бы Камо вовремя не прикрыл ей рот ладонью.
Там, на фоне голубого неба, из-за каменистого гребня вдруг поднялись огромные, похожие на две кривые сабли в ножнах рога. Это был большой козел. Поставив передние ноги на камень, величественно подняв голову, он был похож на прекрасное изваяние.
Козел долго стоял, осматривая окрестность, принюхиваясь. Затем, в последний раз вдохнув воздух, он спокойно, неторопливо сошел со своего постамента и исчез за камнями.
– Видели? – прерывающимся от волнения голосом спросил дед. – Это был разведчик. Сейчас он пошел сказать товарищам, что опасности нет.
– Почему же ты его не убил? – разгорячился Грикор. – Такую добычу из рук упустил!
Дед посмотрел на него сердито.
– Только нечестная рука может поднять оружие на такое животное! – возмутился он.
– Почему? Что он такое, этот козел?
– Что он такое?.. Сиди в засаде здесь, у родника, охотник, волк, барс – кто пал бы первый жертвой? Он. А все же идет, чтобы разведать, нет ли опасности для товарищей, свободен ли путь!.. Только нечестная рука может поднять оружие на такое животное! – повторил дед.
Но тут опять послышался шорох, будто камешки посыпались, и старый охотник снова предостерегающе приложил палец к губам.
На гребне, за которым только что исчез козел-разведчик, появилось, четко вырисовываясь на фоне неба, множество "сабель" – огромных козлиных рогов. Тяжело покачивая ими, целое стадо козлов, грациозными скачками перепрыгивая с камня на камень, бросилось к роднику.
Козлов было так много, что, казалось, им и конца не будет… Всё новые и новые ряды их поднимались из-за гребня.
Козлы быстро окружили родник, и из-за воды и соли между ними началась борьба. Они толкали друг друга своими исполинскими рогами, стараясь оттеснить один другого.
Все животные были рыжеватого цвета, с темной полосой, шедшей вдоль спины, от головы к хвосту. У многих темная полоска проходила поперек спины и груди, будто опоясывала. Глядя на них, Армен думал: "А какие бы чудесные гибриды получились из помеси этих диких животных с домашними!"
Козлы напились, полизали соли и, подняв головы, стали осматриваться – не видел ли кто их, не сидит ли кто в засаде у родника.
Дикие животные долго не остаются у воды. Самое опасное место для них в природе – это у воды. У ее источников всегда скрываются хищные звери. Вот почему, несмотря на то что зелень, разросшаяся вокруг родника, и соблазняла их, ни один козел не нагнулся, чтобы сорвать несколько травинок. Утолив жажду, они сейчас же возвращались назад, тем же путем, по которому пришли. Перебирались на ту сторону гребня и исчезали. Прыжки их были так легки, что, казалось, животные, не касаясь земли, плыли в воздухе…
Когда стадо ушло, из-за гребня горы долго еще выглядывала голова козла с уже знакомыми нашим ребятам гигантскими рогами. Это был козел-разведчик. Он должен был оставаться здесь до тех пор, пока не уйдет все стадо.
Только вполне убедившись, что им ничто не грозит, он спрыгнул с камня и ушел вслед за остальными.
Ребята облегченно вздохнули.
– Ну вот, а ты говоришь – стреляй! – еще раз упрекнул старик Грикора.
– Хорошо, но ведь ты же мог убить не этого козла, а другого, разве их мало у воды было! – сказал Камо.
– Когда животные пьют, убивать нельзя – жалко. Наша пословица говорит, что и змея не ужалит того, кто пьет воду. Так-то, мои миленькие!.. Охотники проливают кровь, но и у них душа есть, совесть есть. А сейчас коз и вообще убивать нельзя, запрещается…
– Дедушка, а почему здесь были только козлы? – задал Армен давно занимавший его вопрос. – Ни одной козы, ни одного козленка.
– В самом деле, как нарочно, только козлы. Почему так, дедушка? – присоединилась к Армену Асмик.
Дед лукаво улыбнулся и погладил бороду.
– А почем я знаю! – сказал он, подмигнув Грикору. Задал дед загадку!..
Первым нарушил молчание Армен:
– Козлы всегда так ходят, отдельными стадами?
– Нет, почему же всегда! С июня до начала декабря, и только.
– А потом?
– Потом смешиваются с козами в одно стадо. Так вместе и ходят до тех пор, пока не родятся козлята. А как только козлята немного подрастут, матери забирают их и убегают подальше от отцов. Так, вдали от них, и живут с детьми в утесах.
– Убегают от отцов? – удивился Камо.
– Ну да, убегают в ужасе…
Ребята слушали деда и все больше изумлялись: что же это за загадка такая? Кто же так разделяет матерей и отцов?
– Тсс!.. – неожиданно прошептал дед и поднял палец.
На гребне, за которым скрылись козлы, вдруг снова появилась голова, украшенная рогами, показавшимися ребятам особенно большими – чуть ли не в два раза крупнее рогов первого козла-разведчика. Но сейчас это был белый козел и очень большой – с доброго бычка. Оглядев лощинку, козел скрылся.
Дед Асатур, охваченный охотничьим азартом, дрожал как в лихорадке.
– Видели, видели? – повторял он. – Ему уже примерно лет двенадцать, а рога у него в два аршина! – шептал дед возбужденно. – Старик уже. Такие старые козлы редко встречаются. После восьми лет они обычно дряхлеют и становятся поживой волков. А не то заберутся в какую-нибудь темную пещеру и умрут там в глухом углу, вдалеке от всех…
– Откуда ты знаешь, сколько козлу лет? – спросил Камо.
– А по кольцам на рогах. Каждый год – новое.
– А почему он такой белый?
– Старенький стал, как я, – выставил дед свою белую бороду. – Тише, ребята! Другое стадо идет воду пить.
– А из этого стада одного не убьешь? – спросил у деда Грикор, поглаживая свою воображаемую бороду: на Востоке всегда так делают, когда о чем-нибудь просят.
– Воспрещено! – коротко отрезал дед.
Раздался топот множества копытцев. К роднику спустился белый вожак, за ним следовало большое стадо козлов. Дорога была разведана, и козлы шли, не останавливаясь, не оглядываясь, прямо к воде. Рыжеватые, они были под цвет окружавшим их камням, а темные "пояса" на некоторых из них как раз под стать темным прослойкам, то там, то сям видневшимся на склонах Дали-дага.
Не успели козлы напиться и уйти и белый вожак еще стоял на гребне, охраняя безопасность стада, как снизу, из лощины, донесся шорох. Из глубины кустов выбежали и легкими прыжками понеслись к воде рыжевато-красные, стройные, тонконогие животные с маленькими головками на гибкой шее, украшенными острыми рожками.
– Ой, джейраны! – тихо вскрикнула Асмик. Сердце ее забилось от радости.
– Шш… Козы! – шепотом поправил ее дед.
Как ни тихи были их голоса, коза, шедшая впереди, остановилась и чутко прислушалась. Две маленькие козочки вырвались вперед и вприпрыжку подбежали к воде. Но мать издала какие-то звуки, похожие на "фурт, фурт", и козлята тотчас же вернулись к ней. Мягкими толчками своих рожек мать отогнала их назад и скрылась за камнем. Козлята послушно прилегли и затихли. Козы, бежавшие вслед за первой, тоже остановились и словно окаменели. Они так сливались цветом с окружающей природой, что их можно было бы и не заметить.
Однако опасность грозила им не со стороны наших героев.
Коза, прибежавшая к роднику первой, вдохнула воздух, уловила в нем что-то опасное, осмотрелась и, увидев гигантские рога белого вожака, издала резкое "фурт, фурт" и скрылась. Стая коз и козлят последовала за ней. Сделав несколько грациозных прыжков, животные исчезли в ущелье.
– Видели? – спросил старик. – А ведь не верили, когда я говорил!
– И в самом деле бежали, да еще как! Точно от врага, – сказал Армен, пораженный увиденной картиной.
– Дедушка, как они похожи на наших домашних коз! – воскликнула Асмик.
– А как же: от этих диких коз и произошли наши домашние. И блеют они точно так же, как наши.
– А я не слышала, чтобы домашние так фыркали.
– Да, дикие козы фыркают, когда чуют врага: это их сигнал – дают знать об опасности. Так вот, такой сигнал они дают в это время года и завидев отцов своих детенышей. Точно волка видят… А ну, пусть Дарвин ваш, раз он такой умный, пусть-ка скажет, что это такое? Может быть, и я, неграмотный мужик, чему-нибудь еще у него научусь?
Вид у деда был задорный.
Ребята молчали. Они и в самом деле ни о чем таком никогда не читали.
– Ну ладно, – смилостивился дед, – не томитесь, объясню сейчас… Пусть эта тайна вам как память обо мне останется – другие люди ее не знают. Так вот: если летом козы будут жить в одном стаде, то козлята родятся через пять месяцев – зимой. Зимой от холода и мать и детеныши погибнут, не выживут.
– Значит, если козы сходятся в одно стадо в декабре или январе, то козлята появляются на свет в мае – июне? В теплые, солнечные дни? И зелени тогда много. Как умно устроила все природа! – сказал Армен, повторяя любимое выражение деда.
– Молодец! – похвалил Армена дед. – Правильно понял. В мае козлята родятся, а в начале лета, когда они подрастут, козлы и козы разбегаются в разные стороны – так, будто кто их дубинкой хватил… Козлы уходят на верхние склоны Дали-дага, козы с козлятами – вниз, на скалы.
– Почему на скалы? – удивился Камо. – Почему козлы уходят на лучшие пастбища, а козы – на худшие? Да еще с козлятами?
– Верхние склоны – горные пастбища – открыты, там спрятаться негде. Козлы – им что, они могут и убежать от волка, а не то такого дадут ему своими огромными рогами – хорошо, если жив уйдет! А куда же убежит козленок? Да и отпустит ли его от себя мать! Вот козы с козлятами и прячутся от волков, от лис и от орлов в расщелинах и пещерах.
– В расщелинах жарко и совсем нет зелени, – сказала Асмик.
– Да, но что поделаешь? Ведь козы-матери, как все матери в мире, жертвуют для своих детей всем, терпят лишения, – закончил дед и поднялся.
– Останемся еще, подождем коз. Придут же они опять к воде! – взмолилась Асмик.
– Придут, девочка, но не скоро – напугались. А вы небось перегрелись на солнце – голова, пожалуй, разболится. Идем… Да, вы тут им рай устроили! – добавил старик, в восхищении глядя на родник. – Вот бы несколько таких! Жаль животных. Видели, как они толкали друг друга?
– Будут, дедушка, сейчас еще ямки выроем! – вскочил с места Камо.
– Чем? Лопат-то нет!
– А кольями? – И Камо, выхватив у деда из ножен кинжал, вырубил в кустах несколько толстых нижних сучьев и заострил их концы.
Сделав несколько кольев, Камо роздал их товарищам.
– Рой здесь, – сказал он Грикору, очертив на земле круг, на шаг книзу от родника.
Еще шагом ниже от этого места начал рыть Армен, а дальше – Камо.
Вырыв таким образом три ямы, мальчики узкой канавкой соединили их с родником. Вода, вытекавшая из родника, перестала растекаться впустую по земле и начала наполнять вырытые ребятами ямки.
Дед сидел в стороне на камне и, покуривая трубочку, с одобрением смотрел на работу ребят.
– Камо, родненький, – сказал он, – разбей-ка соль и положи по куску у каждой ямки.
Камо разбил большой кусок соли на мелкие.
– Этот рассыпался, – показал он один из мелких кусков старику.
– Ну, ничего, высыпь прямо в воду, – посоветовал дед.
– Ну и просолятся же козы! – пошутил Грикор.
Старик вместо ответа показал на край одного из нижних утесов. Из-за него выглядывала козья голова с двумя острыми рожками.
– Ждет, бедная, когда мы наконец уйдем. Истомилась от жажды… Ну, идем же! – решительно двинулся вперед дед.
Они отошли и спрятались за выступом скалы. Отсюда можно было осторожно наблюдать за родником.
Матери-козы, успокоившись, собрали своих козлят и повели их к воде. Утолив жажду и полизав соли, козы, делая легкие, грациозные прыжки, убежали на гребни Айцемнасара – "Козьей горы"…
– Как много нового узнали мы за сегодняшний день! – сказала Асмик, когда они возвращались в село. – Настоящая была экспедиция!
– Да, на самом деле, многому мы сегодня научились, – подтвердил Армен и посмотрел на деда.
Старик остановился посреди дороги. С его большой лысой головы обильными струями стекал пот. Дед отирал его своей овчинной папахой.
Обернувшись к Камо, Армен сказал:
– Дед твой – просто клад.
Дед Асатур, услышав, побледнел, у него задрожали губы.
– Какой клад? – еле слышно спросил он.
– Это мы о тебе.
– Обо мне? Откуда же у меня клад?
– У тебя самый большой клад, дедушка, – ласково сказал Камо.
Старик взволновался еще больше. "А вдруг догадались?.. Пропал я, пропал!.." – с ужасом подумал он и непременно выдал бы себя, если бы Камо не добавил:
– Твой клад, дедушка, это твой характер. А еще то, что ты лучше всех, кого я знаю, понимаешь в природе.
– Ах, это… ты об этом кладе… – облегченно вздохнул дед. – Это, конечно, клад немалый. – Затем задумался ненадолго и вдруг спросил: – А верно, вот вы говорите "клад", я и подумал: что бы вы сделали, если бы нашли кувшин с золотом?
– Я бы построил электростанцию и при ее помощи поднял воду Севана сюда, на гору, а отсюда по каналам направил на поля нашего колхоза. Как оживились бы наши посевы! – размечтался Армен. – Это было бы для меня самым большим счастьем.
– Я бы купил тысячу телят и увеличил колхозное стадо, – сказал Грикор.
– А я бы сдал золото правительству и попросил построить штук пятьдесят танков, а меня назначить командиром танковой бригады! – заявил Камо.
Мальчики с удивлением заметили, что старик не только не обрадовался их ответам, а еще больше помрачнел.
Они вернулись в село в хорошем расположении духа, но в глубине души у каждого из них лежало что-то тяжелое, омрачавшее их жизнерадостное настроение. Они до сих пор не нашли воды, а жестокая засуха продолжалась…