- Мальчик мой, эта женщина не станет для тебя подходящей женой. Тебе самому должно быть это понятно.
- Не смей так говорить! - Жан-Батист был вне себя от ярости и тяжело дышал. - Я тебе сказал, что люблю ее. И, кроме того, собираюсь на ней жениться.
- Жан-Батист, ей не нравится жить здесь, а несчастная женщина никогда не станет хорошей женой. Она хочет возвратиться во Францию. Наверное, тебе это уже известно.
Юноша смотрел себе под ноги.
- Она мне об этом сказала, - тихо ответил он, - я ей не поверил и решил, что она хочет проверить мои чувства. - Он поднял голову и упрямо уставился на брата. - Шарль, ты этим воспользовался и убедил ее возвратиться во Францию. Ты не успокоишься, пока не погубишь мои надежды на счастье!
Старший брат покраснел.
- Я всегда старался вести с тобой честную игру. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь и стараюсь всегда тебе помочь. Я не пытаюсь помешать твоему счастью, Жан-Батист, а хочу тебе помочь.
Он помолчал и взглянул на несчастное лицо брата.
- Даю тебе честное слово, она сказала мне об этом без всякой подсказки с моей стороны.
- Шарль, - Жан-Батист с трудом перевел дыхание, - я должен знать, я непременно должен знать! Ты собираешься ей помочь возвратиться во Францию?
Господин ле Мойн неохотно кивнул головой.
- Да, я ей помогу. Мальчик мой, я повторяю, что делаю это в ответ на ее просьбу. И я уверен, что так будет лучше для всех нас…
Он сочувственно смотрел на бледное лицо брата, а потом добавил:
- Малыш Жан-Батист, я знаю, тебе придется нелегко, но потом ты поймешь, что тебе не стоило на ней жениться.
Молодой человек с отчаянием выкрикнул:
- Раз так, ты должен позволить мне плыть с Пьером! У меня остался один шанс отдать свою жизнь за родину!
Громкие крики донеслись до них с угла улицы, и Шарль взглянул в ту сторону. Охотник опять начал вопить и размахивать руками во все стороны.
- Я должен разобраться с этим смутьяном! - возмутился Шарль ле Мойн, а брат пошел в другую сторону.
- Жан-Батист!
Но юноша пробежал мимо орущего охотника и скрылся за углом рю Нотр Дам.
Ипполит Жирар, строитель и плотник Лонгея, сидел во главе стола и злобно хлебал суп. Было очень жарко, и он разделся после возвращения с работы. На нем был грязный халат, в котором он был похож на больную и несчастную обезьяну. Халат был сшит из дешевой материи, зато новая шапочка из мятого бархата с забавной кистью лихо сидела на его крупной шишковатой голове, а на ногах были вышитые мокасины.
- Мы разорены! - объявил он, оглядывая стол темными глазками. - Как мы можем тут обжираться, когда на нас свалилось несчастье! Скоро у нас ничего не останется - ни дома, ни денег, ни работы. И все это из-за проклятого парня, который живет на мои деньги и никогда не выплатит мне ни су, хотя я столько на него потратил!
Он испепелял взглядом мальчика лед десяти, сидевшего слева от него.
Его зять - Проспер Во - не обращал на него внимания и быстро работал ложкой. Дочь взглянула на мальчика.
- Отец! Что на этот раз сделал Филипп?
- Филипп! Опять ты его называешь Филипп! - у старика глаза налились кровью. - Тебе известно, что я его называю Томас. Ты знаешь, что Томас является покровителем строителей, и тебе известно, что я хочу сделать строителя из мальчишки. - Он начал есть суп. - Ты и твой Филипп! Сесиль, ты как все женщины. У тебя нет ни капли здравого смысла.
- Я его называю Филиппом, потому что его так зовут. Отец, разве его крестили Томасом? - Сесиль взяла отца за руку. - Не спеши, суп все равно очень горячий. Расскажи нам, что наделал мальчик?
У старика от злости раздулись ноздри.
- Это касается земли! - возмущенно завопил он и швырнул на стол ложку. - Сегодня заполнили все бумаги. Жюль Карре привез мне новости из-за реки. Мальчишка, который прожил у нас девять лет и жрал от пуза….
Еда была самой обычной и состояла из тарелки супа и куска хлеба на ужин. Мальчику вообще нелегко жилось здесь.
- Этот мальчишка, которому я дал имя….
- Отец, хватит тянуть время. Скажи нам, что получил мальчик?
- Ни-че-го! - выкрикнул старик. Он схватил ложку и начал колотить ею по столу. - Ничего! Я говорю, что меня ограбили мошенники из Монреаля. Я собираюсь подать на них в суд. Я сегодня же пойду к господину ле Мойну…
Сесиль спросила у него:
- Господин ле Мойн сейчас находится в замке? Ей ответил Проспер:
- Да, он приехал днем вместе с мужчиной, очень крупным, как я.
- Ты их видел? - поинтересовалась жена. Ей было известно, что отец не позволял никому уходить с работы. Они сейчас работали на мельнице, которая была недалеко от замка.
- Я их видел, - повторил Проспер, набив рот хлебом. - Я отправился в замок, чтобы поинтересоваться насчет продуктов, и видел мсье Шарля и человека, который приехал с ним. Он был одет.., - Проспер тщетно жестами пытался показать великолепный наряд незнакомца, - он был красиво одет…
- Это человек из Версаля, - вмешался старик. - Этот человек… В нем ничего хорошего! Говорят, он пытается помешать торговле мехами. Что тогда будет с мсье Шарлем? - Вдруг ему в голову пришла идея: - Месье де Марья через два дня возвращается в Квебек. Я напишу письмо Его Величеству и потребую, чтобы меня справедливо рассудили в отношении земли. Я не стану мямлить и отдам письмо мсье де Марья, чтобы он передал его королю.
Старик встал из-за стола.
- Я напишу письмо сразу же.
Он пошел к двери. Держась рукой за ручку двери, он сказал мальчику.
- Ты уже поел, а теперь начинай учиться. Я хочу сделать из тебя строителя. - Он сделал паузу, а потом резко спросил мальчика: - Почему мы комнаты изнутри красим синей краской?
Филипп тихо ему ответил:
- Потому что это отпугивает мух, мсье.
- Правильно, - казалось, старик был разочарован, получив правильный ответ. - Еще ответь мне, как мы делаем перекрытия?
- Месье, мы делаем врубку в гребень.
- Откуда тебе известно, что я задам тебе именно эти вопросы? - допытывался старик. Он с отвращением взглянул на мальчика и ушел в другую комнату, сильно хлопнув дверью.
Сесиль посмотрела на пустую тарелку мальчика и мягко спросила:
- Филипп, налить тебе еще супа? Мальчик отрицательно покачал головой.
- Спасибо, Сесиль. Мне уже достаточно.
Сесиль была пухленькой женщиной и совершенно не была похожа на своего отца. Она взглянула на мужа, продолжавшего жевать.
- Он будет занят весь вечер, и больше мы его пока не увидим. Он собирается написать письмо королю! Ты когда-нибудь слышал о подобной ерунде? Проспер, хочешь кусочек пирога?
Муж ей ничего не успел ответить, как в дверь постучали. В комнату заглянул мужчина.
- Где Старый Киркинхед?
- Вас интересует мой отец? - сердито спросила Сесиль.
- Да, да, все его называют именно так. Где он?
- Он отправился спать. Жак Симон, ты его сегодня не увидишь.
Посетитель внимательно осмотрел комнату, чтобы убедиться в правоте ее слов, и покачал головой.
- Значит, сегодня я его не увижу? Постарайся сказать ему, что я приду завтра с утра и что не могу найти серебряную застежку от сбруи. Мне хотелось знать - известно ему об этом или нет?
Глава 2
На следующий день погода была более жаркой. Среди деревьев, там где текла река, не слышалось ни звука и не было видно работающих на фермах людей. Если бы ирокезы, которые стерли с лица земли поселок Лашин, именно в это время захотели нанести повторный удар, они бы обнаружили, что жители этих мест спокойно и беззащитно спят в тени фруктовых деревьев или лениво чинят упряжь.
Единственный человек в Лонгее, кому не страшна жара, был мсье де Бьенвилль. Восьмой по счету брат ле Мойн прибыл в замок прошлым вечером и сразу отправился в башню, где мсье Шарль занимался делами. Между ними состоялся длительный разговор, и Жан-Батист вышел из комнаты с грустным лицом и очень расстроенный. Ему приготовили ночлег в другой башне в надежде, что там будет прохладнее. Но молодой человек был настолько несчастлив, что совершенно не замечал жары. Он не смог заснуть и провел большую часть времени, расхаживая взад и вперед. Он что-то писал мелким почерком в блокноте, с которым никогда не расставался, и несколько раз принимал решение отказаться от своих планов, последователь за мадам Хеле во Францию и попытаться там убедить ее пересмотреть принятое решение. Но он понимал, что не может этого сделать. Он принадлежал семейству ле Мойн и должен был выполнять решение семьи. Он не имел права думать только о себе.
Юноша очень рано покинул комнату и весьма удивился, обнаружив, что Габриэль спустился вниз раньше него. Габриэль был девятым братом, и ему вскоре должно было исполниться шестнадцать лет, а потому он держался с большим достоинством.
Габриэль сидел в полутемном зале и кидал кости на игровой доске. Его явно что-то волновало.
- Ты рано поднялся, - сказал ему Жан-Батист.
- Я не мог спать, я вообще не сомкнул глаз. Сыграем? - Но потом он передумал. - Нет, ты всегда у меня выигрываешь. Шарль говорит, что ты самый умный во всем семействе. Он постоянно так говорит. Он нас все время сравнивает.
- Клод-Элизабет встала? Габриэль кивнул головой.
- Она в своей комнате пишет письма… - Он нетерпеливо потряс кости. - Почему Клод-Элизабет так часто пишет письма? Неужели она забыла, что была фрейлиной у мадам де Франс до того, как ее увидел Шарль и привез сюда? Зачем ей вообще писать письма? - Он недовольно поморщился. - Скорее ей должны писать письма!
Жан-Батист решил дать брату совет.
- Габриэль, не говори так. Я наблюдал за тобой в последнее время и должен сказать, что у тебя слишком много гордости. Ты не обращаешь внимания на свои слова и часто обижаешь людей.
- А ты - святоша! - громко захохотал Габриэль. - Ты меня хочешь отчитать, несчастный зануда! Хочешь быть святее всех святых? Напяль белую шапку и следи за чистотой на корабле! - Он шумно хлопнул брата по спине. - Тебе известны новости? Сегодня приезжает Пьер!
Сеньор де Бьенвилль покраснел от радости.
- Я кое-что слышал об этом. Шарль сказал, что слышал о приезде Пьера в Монреале. Вот здорово! Габриэль, ты уверен, что это так?
Младший брат утвердительно кивнул головой.
- На рассвете приехал гонец и сообщил, что Пьер прибыл в Монреаль ночью. Он немного поспит, а потом отправится домой. - Он сделал танцевальное "па", высоко задрав ногу. - Жан-Батист, он покорил Ньюфаундленд! Перед его отъездом ему покорилась каждая деревушка на острове Лягушек. В Монреале сейчас в честь победы гремят все колокола. Дин-дон! Как бы мне хотелось там оказаться! На улицах полно народу, все женщины нарядились, таверны переполнены…
Жан-Батист вдруг заспешил.
- Мне срочно нужно повидать Клод-Элизабет. Габриэль остановился.
- Никак не могу понять, зачем жена господина Лонгея строчит письма? Ведь в доме находится важная персона из Франции, приезжает Пьер, а она сидит в комнате и пишет письма. Ну, мой мудрый Жан-Батист, беги и побеседуй с нею. Она будет тебе рада. Кажется, ты ей нравишься. - Он помолчал, а потом добавил: - У нас разные вкусы.
Господин де Бьенвилль отправился по каменной лестнице на второй этаж и постучал в дверь спальни жены брата. Она пригласила его войти. Он медленно повернул ручку и осторожно вошел.
Клод-Элизабет все считали настоящей француженкой, хотя, будучи девочкой, она приехала в Канаду для обучения в монастыре. Братья были сдержанны с нею, Жан-Батист никогда прежде не был в этой комнате. Там была чудесная мебель из Парижа. Некоторые вещи ему были знакомы, он их видел, когда мебель выгружали из ящиков, но в то время они не произвели на него должного впечатления. Он с удивлением огляделся вокруг и подумал, что это - самая прекрасная комната во всем мире. Светлая кровать с чудесными сценками, изображенными в изголовье. Никаких постелей с пыльным балдахином. Рядом с кроватью - светлый комод, он же - туалетный столик. На нем находились дорогие и красивые щетки для волос и разные нарядные пузырьки и коробочки. На полу лежал пышный ковер, на окнах висели блестящие шелковые занавески. Жан-Батист был поражен тем, что на окнах висели занавески, потому что в рамы были вставлены специальные стекла, пропускавшие свет, но не позволявшие ничего видеть снаружи.
- Жан-Батист? - сказала ему жена брата, повернув к нему голову.
- Клод-Элизабет, - робко обратился к ней юноша, - я надеюсь, что вы поговорите обо мне с Шарлем.
Она ласково улыбнулась ему.
- Я сделаю для тебя все, что смогу, но уверена, что не будет никакого толка, если я поговорю с Шарлем о тебе и этой девушке.
Жан-Батист прервал ее.
- Нет-нет, я не об этом. Я ее больше не увижу. Я думал, что вам об этом уже известно.
- У меня не было возможности поговорить с Шарлем до тех пор, - она начала говорить тише, - как приехал этот ужасный человек. Жан-Батист, у меня от господина де Марья по коже бегут мурашки. - Она потрепала юношу по руке. - Мне очень жаль, что так закончился твой роман, но Шарль был прав. Мне приятно, что ты ведешь себя умно.
- Я тут не при чем. - Его тонкое выразительное лицо залило румянцем. - Решение принадлежало Мари. Она решила во что бы то ни стало вернуться во Францию, а остальное было для нее неважным, она побеседовала с Шарлем и выдвинула собственные условия.
Он опустил голову, а когда поднял, мадам ле Мойн увидела выражение решимости на его лице.
- Раз со мной так случилось, я считаю, что теперь смогу сам решать собственную судьбу. Я хочу отправиться в залив Морт вместе с Пьером. Для меня это последний шанс принять участие в сражении. Все уже слышали о том, что король собирается заключить мир с англичанами. Я должен туда отправиться! Я должен!
Пока они разговаривали, невестка Жан-Батиста что-то рисовала на лежащем перед ней листочке бумаги. Ее поразила вспышка ярости юноши, и она внимательно взглянула на него своими темными глазами.
- Имеются две причины, по которым Шарль считает, что вам лучше туда не ездить, - сказала она. - Для меня они обе кажутся весьма вескими. Прежде всего, вы не очень сильный молодой человек. Сражаться под командой Пьера - непосильная нагрузка. И она не для юношей.
Восьмой братец начал отстаивать свою точку зрения:
- Я уже отслужил во флоте, и я гораздо сильнее, чем вы думаете. Весь год я старался закаляться - бегал, плавал, фехтовал. Я смогу все выдержать.
- Но Шарль считает, что вы предназначены для более важных задач. Жан-Батист, вы хорошо образованы, и вы сможете сделать то, что другим не под силу. Мне кажется, вы идеально подходите для администрирования, и ваши старшие братья не желают вами рисковать, Жан-Батист.
Юноша почувствовал, как робость, с которой он начал спор, вдруг его покинула. Он заговорил четко и энергично:
- Клод-Элизабет, наверное, вам приходилось слышать о человеке из Монреаля по имени Лоран Жиллет. Он торгует кожей и является самым несчастным человеком во всей Новой Франции. Я упомянул его, потому что не желаю стать еще одним Лораном Жиллетом.
А случилось с ним вот что. Когда Адам Доллард понял, что имеется возможность спасти Монреаль, встретившись с ирокезами на Лонг Солт, Лоран Жиллет первым записался в добровольцы. Но ему не удалось пойти в бой, потому что он заболел оспой и был без сознания. Когда он выздоровел, то узнал, что Адам Доллард и все остальные люди погибли. Но они спасли страну! Лоран Жиллет был вне себя от унижения и стал себя называть Человеком, Оставшимся Дома.
Всем было известно, что он собирался отправиться вместе с отрядом, и его никто не винил, но кличка к нему прилипла. Сейчас он уже старик, и его называют только так… Ни один из ле Мойнов не оставался дома! Они всегда шли в первых рядах во время сражений на суше и на море. Неужели я буду первым, кто останется дома?
Клод-Элизабет была чуткой женщиной и не стала с ним спорить. Она сочувственно взглянула на юношу, а потом пообещала поговорить с мужем:
- Ты поступил правильно с девушкой и проявляешь смелость, желая принять участие в сражениях! И тебе должны позволить идти вместе с Пьером. Я постараюсь помочь тебе. Тебе следует дать шанс прославиться. Я обязательно поговорю с Шарлем. А теперь ступай.
Жан-Батист поцеловал Клод-Элизабет руку.
- Клод-Элизабет, вы - удивительная женщина! Я вами всегда восхищался. Мне кажется, что я влюбился в Мари, потому что она напоминала вас… в молодости.
- Благодарю за комплимент, - улыбнулась Клод-Элизабет. - Мне приятно, что ты мне симпатизируешь. Так обстоит дело далеко не со всеми братьями. Габриэль, например, считает, что я ни на что не гожусь. Он еще слишком молод, но я его побаиваюсь. - Она потрепала юношу по плечу и вернулась к письму.
Когда Жан-Батист дошел до двери, она снова взглянула на него.
- Жан-Батист, ты сильно влюблен в Мари? Жан-Батист смутился, покраснел и, заикаясь, ответил:
- Да. Шарль говорит, что со временем это пройдет, но я в этом не уверен.
- Все пройдет, дорогой Жан-Батист. Так бывает со многими. В жизни есть немного людей, которым не приходилось отказываться от весьма важных для них вещей. Ты удивишься тому, как быстро рубцуются раны.
Габриэль все еще оставался внизу.
- Почему ты был у нее так долго? - недовольно заметил он. - Если бы ты не был таким занудой, я бы подумал, что ты любезничал с женой собственного брата, - он оживился. - Мы устроим хороший прием Пьеру, наш повар готовит еду для сотни гостей. Этому скупцу Шарлю придется раскошелиться. У нас слишком маленькая часовня, поэтому служба состоится на общем выгоне. Шарлю давно пора построить большую церковь.
Жану-Батисту было приятно слышать эти новости.
- Как будет рад Пьер! Ему нравится, когда люди оказывают ему честь. Габриэль, как здорово, что он возвратился с победой и лавровым венком на голове!
- Господи, ты говоришь, как поэт! - возмутился Габриэль.
Жан-Батист был за завтраком грустным, но аппетит у него от этого не убавился. Ему подали свежую жареную рыбу, свежеиспеченный хлеб с хрустящей корочкой и разбавленное водой белое вино. Затем он отправился в кузницу, расположенную в деревянной пристройке внутри стен замка, и поговорил с Закопченным Жаком Дескари. Так называли кузнеца. С ним была связана какая-то тайна, но разгадать ее пока никому не удалось. Все думали, что он - человек благородного происхождения и служил офицером в королевской армии Фландрии, и что великая трагедия сломала ему жизнь. Закопченный Жак был молчаливым человеком, который жил весьма скромно и любил наблюдать за горизонтом.
Они сравнивали д'Ибервилля с королевскими маршалами, когда Жан-Батисту сообщили, что его ждет господин Шарль. Он поспешил домой.
"Наверно, Клод-Элизабет уже с ним поговорила", - решил юноша.